Святослав, смакуя наслаждение, медленно вышел из зала, и вскоре вечерний
дождь принял его в объятия.
День пятый.
В новом сне он встретился с рыжеволосым совсем в другом месте. Ярко сияло
солнце, под ногами пойманной радугой дрожал прозрачный мост. За спиной
рыжеволосого мост упирался в ворота города, что высился прямо на облаках.
Сверкали золоченые крыши и золотые же кроны деревьев. Зрелище это будило
восторг, в первый миг Святослав даже обомлел. Но за его спиной мост
обрывался к далеко внизу расположенной земле. Взглянув себе под ноги,
Святослав зашатался, пытаясь за что-либо ухватиться. Испуг мигом выдул
весь восторг, так далеко оказалась земля. Едва удалось восстановить
равновесие, как рыжеволосый завел знакомую песню:
- Ты - это я.
- Нет, - твердо ответил Святослав.
- Что ты думаешь об этом - неважно. Моя часть, и немалая, в тебе.
- Да? - вопрос вырвался вороньим карканьем, и Святослав, устыдившись сам
себя, проглотил заготовленную фразу.
- Да. Моя часть в тебе. Но сам я в темнице. Выпустишь меня, и я покину
тебя. Все станет как прежде.
- Как же я тебя отпущу? Где ты заключен?
- У дна миров, в безвременной мгле, - ответил рыжеволосый серьезно, и лицо
его свело судорогой.
- Как я до тебя доберусь?
- Везде есть двери, Двери Между Мирами. С моей помощью ты сможешь ими
пользоваться. Смотри, - плащ двойника взвился черными крыльями, на секунду
закрыл весь мир. Когда тьма опала, то Святослав оказался у себя дома. У
двойника в руке оказался меч. Клинок слабо светился, зеленым, ядовитым
сиянием. Рыжеволосый развернулся к стене, и тремя взмахами вырезал в ней
отверстие прямоугольной формы. - Вот дверь. Через нее ты придешь ко мне...
Зеленое свечение усилилось, залило все поле зрения, Святослав постарался
закрыть рукой глаза, и в этот миг проснулся от надрывного треньканья
будильника.
Рабочий день на этот раз прошел спокойно, просто на удивление. Конечно,
Святослав спорил с коллегами из-за пустяков. Но сдерживался, и до
серьезных конфликтов дело не дошло ни разу. Отсидел положенные девять
часов, даже что-то сделал. А вечером не выдержал, взял в ближайшем к дому
киоске десять бутылок пива, несколько пакетов чипсов, и напился. Довел
себя до такого состояния, до которого разумные люди себя не доводят. В
пьяном виде долго хихикал, увидев рыжеволосое отражение в стекле буфета.
Отражение не смеялось. Холодом Арктики веяло от чужих голубых глаз на
знакомом лице. Святослав несколько раз пытался позвонить Наталье,
извиниться, но на третьей цифре забывал номер. С досады щелкнул пальцами,
и по потолку запрыгало чудовищное создание: помесь паука с ящерицей.
Святослав недоуменно посмотрел на пальцы, щелкнул еще раз. Из пальцев
ударило в чудо-юдо сине-белая молния. Чудо-юдо с писком исчезло. Некоторое
время так и развлекался, создавая и уничтожая разнообразных уродов. Потом
стало совсем плохо. Последнее, что запомнил - рвущаяся из горла обжигающая
струя, и холод фаянса унитаза под руками. Но зато ночью не снилось
ничего...
День шестой.
В голове стучали отбойные молотки. Видимо, целая бригада трудолюбивых
рабочих решила пробить через нее тоннель. Причем именно в субботнее утро.
При попытках Святослава пошевелиться молотки стучали чаще и сильнее. После
некоторого количества попыток все же удалось сесть. Продрав глаза,
Святослав обнаружил себя на кровати. Со стоном откинулся на спину. С
некоторым удивлением увидел на потолке опаленные круги. "Так что, это
вчера был не бред?" - мысль вызвала тошноту и дрожь в коленках.
Постанывая, и держась за стенки, Святослав побрел к туалету. В зеркало
заглянуть побоялся.
С превеликим скрежетом зубовным влез в ванну, включил воду. Жидкость,
омывающая все тело, принесла некоторое облегчение.
К полудню вылез из ванны, и остаток дня тупо просидел на диване, глядя в
телевизор. Сил не было даже на то, чтобы взять трубку телефона, который
время от времени верещал раззадоренным мартовским котом.
День седьмой.
Святослав подавил стон, вновь увидев рыжеволосого. Тот лишь ехидно
усмехнулся в ответ. На этот раз они встретились в подземелье, но не в том,
что с источником. Здесь было жарко, издалека доносился грохот, по стенам
весьма обширной пещеры бродили багровые отсветы. Мимо то и дело шныряли
низкорослые крепыши с лопатами, кирками, молотами, и еще всяким,
неизвестным Святославу инструментом. На двоих высокорослых крепыши
внимания не обращали.
- Послушай, отстань ты от меня, - жалобно сказал Святослав.
- Не могу, - ответил двойник. - Как можно отстать от себя?
- Кто хоть ты такой?
- Я - тот огонь, что горит в душе каждого человека, пока он человек.
Огонь, что мешает ему сидеть в дерьме, что толкает его создавать новое,
стремиться к недостижимому, нарушать запреты, смеяться над глупостью, -
голос рыжеволосого подхватило услужливое эхо, зашепталось, захихикало по
углам. Отсветы пламени на стенах забегали живее.
- А почему я?
- Так случилось. В тебя легче всего было проникнуть. Ты - не человек, -
даже рыба не могла бы говорить более равнодушно, чем двойник из снов.
- Как, не человек? А кто же? - опешил Святослав.
- Ты - заготовка человека, пустышка, в которой нет ничего.
- Я пустышка? - Святослав попробовал разозлиться. Багровые сполохи со стен
неожиданно обрушились на Святослава эхом собственного крика. Пришлось
просыпаться.
По давно установившейся традиции по воскресеньям Святослав посещал
родителей. Надо было ехать и сегодня. Отговорок серьезных не нашлось, и
Святослав отправился в длительное путешествие через всю Москву.
Встретила родная квартира знакомым с детства запахами борща, и чего-то
неуловимого, чем пахнет только дом, где ты провел детство. В новую
квартиру Святослав переехал совсем недавно, года не прошло. Обнял мать,
поздоровался с отцом, и вот они уже сидят за столом, на котором парует
кастрюля, дразня желудок сытными ароматами.
За борщом последовала картошка, запеченная с сыром в духовке. Спустя час
Святослав сидел сытый, донельзя довольный жизнью. Ночной кошмар сгинул,
отступил, развеялся кошмарным сном в теплом воздухе отчего дома.
- И когда же ты, Святославушка, женишься у нас? - прервала послеобеденную
нирвану мать самым, что ни на есть материнским вопросом.
- Да ладно тебе, мама, чего ты? - вяло отбрыкнулся Святослав, но мать не
отставала.
- Нет, не ладно. Мы с отцом старые уже, а внуков увидеть охота. Вот и
девушка хорошая у тебя, Наташенька...
Обжигающая волна злости накрыла Святослава с головой, вырвалась острыми
ледяными иголками ответа:
- Мама, помолчи. Я сам решу, когда и на ком мне жениться.
И мать замолчала. Удивленно шевелились ее губы. Женщина силилась что-либо
сказать, но не могла, лицо вдруг отказалось повиноваться. Лишь когда
Святослав отвел взгляд, ставший вдруг чужим и холодным, старая женщина
смогла нормально вздохнуть.
- Я лучше пойду, - резко бросил Святослав, и вскоре хлопнула входная дверь.
А в покинутой квартире без слез плакала мать, и скорбно смотрел на нее
старый, совсем седой отец.
День восьмой.
Разговор продолжился на бескрайней заснеженной равнине. Стылый ветер
играл темно-огненными кудрями Святославова собеседника, превращая его
голову в своеобразный костер. А глаза рыжеволосого, казалось, собрали весь
холод ледяного, равнодушного неба. Мимо собеседников нескончаемой колонной
шли чудные исполины. Тела - словно скалы, бороды - словно иней. Под ногами
их ощутимо дрожала земля, а в снегу оставались глубокие следы, огромные -
куда там слону. Исполины шли и шли, исчезая за горизонтом, не замечая
разговаривающих.
- Почему ты не освободишь меня? - спросил голубоглазый.
- Сначала скажи, почему я пустышка? - Святослав завелся, и отступать не
хотел.
- Человек только тогда человек, когда в жизни его есть что-то свое,
созданное им. У тебя такого нет ничего. Ты всегда послушно шел туда, куда
тебя вели. Как баран в стаде, пошел на модную специальность в институт. По
блату устроился на хорошее место, благодаря отсутствию своего взгляда
выслужился. Ты никогда не был собой, а всегда тем, чего от тебя ждали. И
посему ты пуст, как разграбленная могила.
- Неправда, - прошептал Святослав. Горько, неправдоподобно горько было
осознавать, что все, сказанное двойником - правда. - Нет! - под этот крик
рухнуло на Святослава небо, и он проснулся.
А рано поутру, едва системный администратор успел добраться до работы,
его вызвали к шефу:
- Вас Анатолий Константинович вызывает, - сладким голоском пропела
секретарша. - Сердит весьма, - и девушка обворожительно улыбнулась.
Когда Святослав вошел к начальству, сразу понял, разговор предстоит
нелегкий. Анатолий Константинович был, мягко говоря не в духе.
- Садись, Святослав, - бросил он резко, оторвавшись от бумаг.
Святослав сел, и неожиданно легко поймал гневный, пышущий искрами, взгляд
шефа. Поймал, и не отпустил. Заставил исчезнуть из глаз гнев и
раздражение. На секунду привиделась Святославу серая дымка вокруг головы
начальника, тот дернулся, и Святослав отвел глаза.
- Хм, да, - шеф явно оказался в растерянности. - Зачем я вызывал-то тебя?
- Анатолий Константинович вытер лицо платком. - Вот надо же, забыл!
- Ну, тогда я пойду? - спросил Святослав.
- Иди, иди, - и Святослав оставил начальство в высшей степени недоумения.
Выйдя из кабинета, Святослав подошел к секретарше:
- Вот что, Людочка, - сказал он, улыбаясь, и чувствуя, как рыжеют его
волосы. - Не стоит нам помнить обиды. Я прошу прощения за давешнюю
вспышку, и в знак примирения приглашаю вас сегодня вместе поужинать.
- Ах, я не знаю, Святослав Сергеевич, - с плохо скрытой радостью
затрепетав ресницами, ответила секретарша. - Ну, хорошо, я согласна.
Вечер удался на славу. Святослав был, как никогда мягок и обворожителен,
много шутил, давя то и дело вспыхивающее отвращение. Улыбался, флиртовал в
открытую. И сказать, что Людмила отвечала на его флирт, это значит, ничего
не сказать. И посему, когда после очередного медленного танца, столь
горячего, что от него возбудился бы и мертвец, Святослав предложил:
- А не поехать ли нам ко мне? Чаю попьем?
Отказа предложение не встретило.
Когда вылезли из такси, Святослав повел слегка захмелевшую Людмилу под
руку, шепча на ухо всяческую дребедень. Поднялись на седьмой этаж, Лифт
захлопнул огромную пасть за их спиной, и ключ противно заскрежетал в
замке, не желая открывать. В подъезде невыносимо пахло горелым.
Святослав открыл дверь, мгновенно проскочил в нее, и удовлетворенно
услышал, как щелкнул запор.
- Ну что, славно погуляли? - системный администратор и не подозревал, что
в его голосе поместится столько яду. - А теперь езжай домой, милашка. На
горшок и в люльку пора!
- Как? Что за шутка? - растерялась девушка. - Открывай немедленно.
- Нет, не открою. Шутки кончились. Проваливай, подруга, пока соседи
милицию не вызвали от твоих воплей, и Святослав прошел в глубь квартиры,
не слушая плача и криков с лестничной площадки.
День девятый.
- Тебе лучше поспешить с моим освобождением, - рыжеволосый стоял по пояс в
траве, и серые, да, именно серые стебли, осторожно, с явной опаской,
дотрагивались до черного плаща.
- Почему?
- Потому что, чем чаще ты пользуешься моей силой, тем больше в тебе
становится меня. Ведь сегодня совесть тебя совсем не побеспокоила, когда
девушку обманул? А раньше смог бы ты такое сотворить?
- За дело она получила, - мрачно ответил Святослав, оглядываясь.
Они стояли посреди неохватного поля серой, словно иссушенной травы, а
вдалеке возносилась к небесам громадная серо-коричневая колонна. Святослав
сначала не понял, что это, и лишь задрав голову вверх, понял - дерево.
Громаднейшее дерево. И сразу стало ясно, что за неумолчный шорох бьет по
ушам. Громадные листья шепчутся между собой. Ствол на высоте примерно в
километр украшала чудовищная цепь, неясно из чего сделанная. Кого же
приковывала цепь, так и осталось загадкой. Исполинские звенья терялись
уходили за ствол, в шуршащий полумрак.
- Ну, так вот, - продолжил рыжеволосый, запахивая плащ. - Скоро меня в
тебе станет больше, чем собственно тебя. И тогда, после моего
освобождения, от тебя останется кусок безмозглой плоти. Доживать жизнь ты
будешь в сумасшедшем доме, - шорох листьев усилился, настойчиво полез в
уши. Святослав захотел заткнуть уши, и тут же проснулся.
Умываясь, Святослав посмотрел в зеркало, впервые за несколько дней.
Похудел, глаза ввалились. В воскресенье забыл побриться, и подбородок
покрывала колючая щетина. "Все, пора с этим заканчивать" - решился
Святослав, и направился в спальню. "Как же она открывается? Проклятая
дверь. Освобожу рыжего, и все исправится", - думал он, одеваясь и
обуваясь. Мало ли, куда попадешь, пройдя Дверь.
Решительно встал напротив стены, закрыл глаза. Огневеющий контур на белом
фоне вместо обычного сумрака предстал глазам. "Откройся!" - про себя
заорал Святослав, и кинулся вперед.
Ощущение было такое, словно прошел сквозь полиэтиленовую пленку. Что-то
липкое на секунду окутало кожу, задержало движение, и исчезло. Святослав
открыл глаза. Темно, лишь сверху доходит слабое свечение. Сыро и холодно.
Оглянулся. Вот она, Дверь, висит прямоугольником. Видна хорошо знакомая
комната, кровать, телевизор на тумбочке.
Возвращаться было глупо, и Святослав решительно зашагал вперед по
неширокому тоннелю. Подземный коридор оказался короток, вывел человека в
просторную пещеру, и исчез. Гнилушек на стенах пещеры оказалось гораздо
больше, и видно было хорошо. Но Святослав все равно протер глаза. В центре
пещеры покачивался над полом клубок непонятно чего. Сведенная в
неимоверной судороге тьма сплеталась с пылающим светом, образуя нечто,
более всего похожее на клубок змей метров пяти в диаметре. Клубок жил,
содрогался и колыхался. А за оболочкой, за преградой из света и мрака,
находился некто. Его Святослав почувствовал сразу, его тьму и его боль.
Святослава потянуло к клубку, и он смог остановить порыв, лишь немного не
дойдя до клубковидной темницы.
Осталось сделать последний шаг. Назойливый голос изнутри шептал:
"Освободи, и сам станешь свободен". "Освободи? И чье это будет решение?" -
преодолев шептание, спросил себя Святослав. - "Мое или его? Опять под
чужую дудку пляшу! Хватит". - неожиданная твердость поднялась из сердца,
твердость, которой сам Святослав от себя не ожидал. - "Человек я или
пустышка?".
Преодолевая сопротивление ставшего вдруг чужим тела, Святослав
развернулся. Дверь обнаружилась прямо за спиной. Привязана она к нему, что
ли? Медленно, словно октябрьская муха, Святослав потащился к затянутому
белесой пленкой проему. Преодолел липкое сопротивление, и подавился криком.
Что-то разладилось в магической Двери. Вернула она Святослава не домой, а
на самый край крыши одного из высотных зданий в центре Москвы. Ветер
холодил лицо, внизу, хорошо различимые, копошились люди. С трудом сохраняя
равновесие, Святослав отвернулся от пропасти. Вот она, Дверь, сзади. Тянет
в нее все сильнее и сильнее. Еще несколько минут, и сил сопротивляться уже
не будет. От бессилия и гнева Святослав закричал, и крик словно наделил
его способностью видеть. Он видел, и на городской пейзаж накладывались
иные картины: прекрасные и чудовищные. Красивые и холодные, словно утро в
горах, неслись по небу златовласые девы на белых конях, размахивая
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг