Бросьте! Идём же вторгаться в бывшего президента!
- Мы должны купить остров,- ледяным голосом сказал Матапаль.- Ни на
какие другие комбинации я не согласен. У нас хватит времени и денег на эту
небольшую торговую операцию.
Эрендорф увял.
- Слушайте, так, по крайней мере, это надо сделать как можно скорее!
Прежде всего надо будет навести справки об этом великолепном
экс-президенте.
- Справки уже наведены. Фамилия президента -
Мигуэль-де-Санто-Мадраццо. Место жительства неизвестно. Теперешняя
профессия - шулер. Приметы: левый глаз стеклянный, на подбородке отпечаток
бронзовой ножки подсвечника, сильно прихрамывает на правую ногу. Азартен.
- Это всё, что вам известно?
- Все.
- В таком случае едем. Ставлю сто печатных листов против небольшого
лирического стихотворения, что вышеупомянутый экс-президент находится в
данный момент где-нибудь в одном из залов моего игорного дома в
Монте-Карло.
- Не исключено,- сказал Матапаль.
- Ещё бы,- подтвердил Эрендорф, поудобнее усаживаясь в мотор и
подвигая подушку Матапалю.- Ещё бы! Где ж ему и быть, этому великолепному
мексиканцу, как не там?
Машина рванула вперёд.
* * *
Мне кажется, что я слишком затягиваю действие романа. Пора бы уже
переселить Матапаля, Елену, Гранта, доктора Шварца и Эрендорфа на
таинственный остров в Атлантическом океане, тем более что там предстоит
интереснейшая встреча Елены и Джимми. Кроме того, не мешало бы вспомнить и
о Ване. Ведь его репутация до сих пор не восстановлена, а до конца романа
не так уж и далеко.
Я не говорю о Пейче, дела которого, с переходом почти половины газовых
групп на его сторону, значительно поправились. Скажу больше: ещё немножко -
и при поддержке интернациональных революционных армий рабочие захватят
власть в свои руки.
Однако ничего не поделаешь, приходится рассказывать всё по порядку.
Постараюсь, по крайней мере, быть кратким.
* * *
Матапаль и Эрендорф вышли из автомобиля и, пройдя безукоризненную
пальмовую аллейку, стали подниматься по широкой мраморной лестнице игорного
дома, мимо красно-золотых лакеев.
Едва они прошли два десятка лакеев, как двери игорного дома с грохотом
распахнулись.
Человек пятнадцать красных и потных игроков во фраках, потрясая над
головами подсвечниками, ринулись вниз по лестнице.
Впереди них сломя голову катился, хромая на правую ногу, джентльмен с
вырванной манишкой, которая громко хлопала по его волосатой груди.
Растерзанный джентльмен с вырванной манишкой в мгновение ока докатился
до Эрендорфа и, обхватив трясущимися руками его полосатые штаны, спрятал
шафранное черноусое лицо под щёгольской пиджак писателя.
- Ради бога...- залепетал он.- Скажите им, что грех драться
подсвечниками... Они не имеют права... Я же не отказываюсь заплатить... Тут
произошло явное недоразумение...
- В чём дело? - строго спросил Матапаль у игроков.
Передний игрок помахал подсвечником и сказал:
- Этот негодяй приклеил шестёрку к подкладке левого рукава, но это не
так важно... Кто из нас без греха! Чёрт с ним... Важно, что он не платит
проигрыша. Местные законы не только не воспрещают бить за долги, но даже,
напротив, поощряют это. И вы не имеете права скрывать негодяя. Выдайте его
нам добровольно!
Игроки грозно наступали на Эрендорфа.
- Я заплачу! Честное слово президента - заплачу! - зарыдал джентльмен
с вырванной манишкой, ползая у ног Эрендорфа.- Только пусть они спрячут
подсвечники.
Эрендорф выступил вперёд.
- Джентльмены! Вы, кажется, не узнали меня? Всмотритесь: я Эрендорф, и
мне принадлежат как местная территория, так и местные законы. Этот
взволнованный оливковый господин находится под моим покровительством.
Игроки склонились перед строгим, но справедливым Эрендорфом.
- Прошу вас,- сказал Эрендорф, многозначительно подмигнув Матапалю.-
Прошу вас, растерзанный джентльмен, встаньте и изложите всё в двух словах.
Джентльмен с вырванной манишкой робко поднялся на ноги и, на всякий
случай спрятавшись за спиной Матапаля, сказал:
- Я проиграл им всё. Я не предполагал, что коса может до такой степени
найти на камень. Я даже проиграл им экземпляр "Треста Д. Е.",-
четырнадцатое издание на одном из семидесяти пяти наречий экваториальной
Африки, а ведь это - библиографическая редкость. Ей цены нет! Наконец, у
меня больше ничего не осталось, кроме этого проклятого острова на
Атлантическом океана одиннадцати градусов восьми секунд восточной долготы и
тридцати трёх градусов семи минут южной широты, который никто не хочет
покупать. Я оцениваю его минимум в пятьсот фунтов, а эти негодяи дают за
него восемнадцать. Этот остров мне дорог, как память; кроме того, быть
может, на нём есть какие-нибудь там залежи - уголь, нефть. Почём я знаю!
- Ни черта на твоём паршивом острове нет, кроме пары обезьян и
облезлой кокосовой пальмы! - воскликнул один из игроков.- Я наводил
справки. Одним словом, давай деньги, или мы тебя распакуем по всем
правилам!
Тогда раздался нежный, воркующий голос Матапаля:
- Господин бывший президент Мигуэль-де-Санто-Мадраццо, я покупаю ваш
остров за тысячу фунтов. Получите пятьсот фунтов задатку. Прошу вас,
уладьте свои счёты с этими джентльменами, и мы можем отправиться к
ближайшему нотариусу, чтобы оформить нашу сделку.
- Тысячу фунтов! - воскликнул Эрендорф с притворным неудовольствием.-
Нельзя сказать, чтобы это было адски дёшево. Всё-таки остров, как-никак...
Через час, совершив все формальности у нотариуса, Матапаль и Эрендорф
ехали назад.
Где-то недалеко вздыхало море, полное звёзд и огней. Шоссе бесшумно
летело под шинами мотора... Сзади, среди пальм, тысячами окон пылало и
переливалось казино, где оранжевый президент, проиграв последнюю сотню,
полученную за остров, поставил на даму пик единственную оставшуюся у него
ценность - стеклянный глаз, оцененный в полтора доллара.
Общедоступный ветерок нежно овевал воспалённую голову Эрендорфа, в
которой бесновались проекты организации острова.
13. Имя Батиста Линоля входит в историю
Третий лакей шестнадцатого секретаря мистера Матапаля, Батист Линоль,
на цыпочках прошёл через приёмную, выключил люстру и поднял шторы. Было уже
почти светло.
Батист поудобнее уселся в малиновое кресло, зевнул, вытащил из кармана
пудреницу, пилочку для ногтей, лик, щёточку для усов, щёточку для бровей и
круглое зеркальце.
Разложив все эти галантные предметы первой необходимости третьего
лакея, Батист повернулся к окну и стал тщательно выдавливать угри на
большом, мясистом носу. За истёкшие сутки их появилось три штуки. Это было
ужасно.
Батист выдавил два угря и принялся за третий, когда в его голову
забрела весьма нескромная мысль: посмотреть, что делает господин
шестнадцатый секретарь мистера Матапаля в столь ранний час у себя в
кабинете.
По всем данным, у шестнадцатого секретаря была уйма работы, потому что
вот уже вторые сутки он оставался у себя в кабинете, отменив приём и
приказав абсолютно его не тревожить.
Батист, конечно, знал, что при кабинете есть комфортабельно
оборудованная уборная и что пищу секретарь мог в любой момент получить по
автомату, установленному на его письменном столе.
Но всё-таки было адски любопытно.
Батист выдавил третий угорь и, не в силах более сдерживать угнетающего
любопытства, дико озираясь на зеркала, подкрался к палисандровой двери и
припал к замочной скважине. Часть кабинета, которую он увидел, была пуста.
По крайней мере, за письменным столом не сидел никто. "Наверно, дрыхнет,
голубчик, на диване. Знаю я их государственные дела!" Однако в замочную
скважину диван не был виден. Батиста засосало любопытство посмотреть, как
спит секретарь. "Уж этого никак нельзя увидеть, не отворивши дверь. А дверь
отворять без звонка лакей не имеет права",- попытался уговорить себя
Батист. Но, увы! Непобедимое лакейское любопытство перехватило ему горло.
Батист осторожно нажал медную ручку и, рискуя потерять место и общественное
положение, перешагнул порог кабинета.
Диван был пуст. В кабинете никого не было.
- Странно,- пробормотал он.- Но, может быть, у господина шестнадцатого
секретаря просто-напросто сильное расстройство желудка? Вероятно, что так.
Батист на цыпочках подобрался к внутренней двери, завешанной плотной
портьерой, и прислушался.
Мёртвая тишина. Хоть бы малейшее кряхтение или шелест. Ничего.
"Он, наверное, умер там от напряжения!" - с ужасом подумал Батист.
Он осторожно открыл дверь. В уборной было пусто, тихо и нежно пахло
гелиотропом.
- Вот так штука! - удивился лакей.- Сквозь стену он прошёл, что ли?
Чудеса.
Уже не боясь шума, Батист прошёл взад и вперёд по кабинету.
"Перекусить, что ли?" - со вздохом подумал он, подойдя к столу.
Недаром же Батист считался одним из самых плохих и ленивых лакеев
Дворца Центра.
Он плотоядно облизнулся, осмотрел со всех сторон аппетитный автомат и
стал искать кнопку с подходящей надписью.
"Омлет" - это слишком примитивно, "кофе" - ерунда, "мадера" - это
потом, "салат оливье" - легкомысленно".
Положительно, у него были изощрённые вкусы, у этого угреватого
молодого человека. Перебравши с дюжину кнопок и не найдя ничего
экстраординарного, Батист уже собирался нажать простую "индейку с
каштанами", как вдруг в стороне увидел кнопку с загадочным словом "sur"!
- Ну, что ж, sur так sur,- пробормотал изощренный лакей,- попробуем
кусочек этого самого sur'а. Вероятно, какая-нибудь гадость. Однако я его
никогда не пробовал.
С этими словами он нажал кнопку, и вдруг часть стены возле дивана
разомкнулась и образовала дверь.
- Чёрт меня раздери! - воскликнул Батист.
Его любопытство перешло всякую меру.
Он кинулся в образовавшуюся дверь и вошёл в неё. За дверью была
лестница вверх. Батист быстро взбежал по ней на второй этаж и нажал кнопку.
Стена разомкнулась, и он очутился в кабинете четвёртого секретаря. Кабинет
был пуст.
- Однако!
Батист побежал дальше. Он обегал все шестнадцать секретарских
кабинетов, кроме кабинета шестого секретаря, который помещался, ввиду его
преклонных лет, в более тихой части Дворца. Все кабинеты были пусты.
- Это очень подозрительно,- сказал Батист.- Похоже на то, что все
секретари Матапаля сбежали.
Батист поднялся на шестнадцатый этаж и остановился у кнопки. "Здесь
должен быть кабинет самого Матапаля". Холодный пот выступил на угреватом
носу Батиста, но он уже был в состоянии азарта.
- Эх, была не была! В крайнем случае - шестнадцать этажей это не так
много для молодого человека моего возраста и темперамента. Ну, побьют! Эх!
Батист нажал кнопку. Кабинет Матапаля был пуст. Не без трепета лакей
подошёл к бюро Матапаля. Окурок египетской папиросы лежал в пепельнице.
Бумаги были в беспорядке. Батист наскоро пробежал некоторые из них и тихо
свистнул.
- Теперь я начинаю кое-что понимать,- сказал он сам себе.- Наши-то
секретари, во главе со своим патроном Матапалем,- тю-тю! То-то я и смотрю:
оказывается, делишки Матапаля были в последнее время дрянь. Группы перешли
на сторону Пейча, эскадра взбунтовалась, все рабочие тяжёлой и лёгкой
индустрии объявили забастовку. Так, так! Ну, старина Батист, теперь власть,
можно сказать, валяется на земле, как бумажный доллар, вывалившийся из
дырявого кармана подвыпившего негра. Я буду ослом, если не воспользуюсь
случаем.
Батист уселся в кресло Матапаля и позвонил.
В кабинет быстро и бесшумно вошёл лакей. Увидев Батиста на месте
Матапаля, он побледнел, зашатался и упал в обморок. Когда он очнулся,
Батист сказал:
- Тебе, дружище Макс, нужно подлечить нервы. Ты, кажется, здорово
расстроился. Плюнь на это дело. Не стоит. Садись. Хочешь индейку с
каштанами? А главное, закрой рот, это меня слегка раздражает. Кури, Макс!
* * *
Ни один человек в Нью-Йорке в это утро ещё не знал о происшествиях во
Дворце Центра.
Клерки торопились в конторы, барышни с полосатыми картонками выходили
из магазина "Сакс", полисмены регулировали движение, газетчики катились
шарами, сбивая прохожих, как кегли - по три штуки за раз.
Только в Реджинальд-Симпле было необычайное и грозное движение. Здесь
собралось не менее двух миллионов бастующих. По диспозиции восстания, к ним
в любой момент по первому сигналу могли примкнуть остальные восемь
миллионов рабочих Нью-Йорка.
Почти от всех воинских частей имелись гарантии о невмешательстве.
Победа была обеспечена, но Пейча крайне тревожило, что за последние
двое суток со стороны правительства Матапаля прекратились всякие действия.
Прекратились прокламации, обыски, подкупы.
Не такой был человек Матапаль, чтобы отказаться от борьбы. Пейч
слишком хорошо изучил его тактику.
В чём же дело?
Пейч не сомневался, что Матапаль готовит рабочим какой-нибудь
небывалый сюрприз. Но события слишком назрели для того, чтобы медлить с
восстанием, а план взятия Дворца Центра был разработан во всех
подробностях.
В восемь часов утра рабочие предместья Реджинальд-Симпля медленно
двинулись на Центр, разворачивая фронт и загибая фланги. К ним моментально
пристали модистки, клерки, газетчики и вообще разношёрстная публика,
толпящаяся на улицах.
14. Правительство лакеев
Таким образом, тридцать два лакея, не считая шестого секретаря,
обнаруженного в ватерклозете, и генерал-коменданта, который в полном
недоумении, но тем не менее со звоном шагал по опустевшим приёмным, вверх
ногами отражаясь в паркете, оказались фактическими владельцами Дворца
Центра.
Мальчишки-лифтёры, осыпанные серебряными пуговицами, хорошо учли
ситуацию.
Кинув на произвол судьбы проклятые лифты, они с восхищением
скатывались на животах по перилам вниз, испуская гортанные крики, явно
выказывая тем самым своё полное пренебрежение к завоеваниям человеческого
гения конца прошлого века.
Автоматы-рестораны во всех секретарских кабинетах бешено работали.
По данным статистического бюро при хозяйственном секретариате Дворца
Центра, за первые три часа фактического перехода власти в руки лакеев
последними было уничтожено такое неслыханное количество фаршированных
индеек, что одних только каштанов к ним пошло по меньшей мере с десяти
больших и красивых деревьев.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг