- да как же это? - выкрикнул кто-то из толпы, - неужели он не врет? -
интерес переключился на Берта, и в это мгновение Сан (лицо, искаженное
судорогой), словно фанатичный болельщик в минуту, когда любимая команда
пропустила в свои ворота мяч, простонал в микрофон:
- это же рекорд!!!
и это слово, видимо, постоянно сопровождавшее людей в их повседневных
упразднениях, немедленно нашло отклик во многих устах, и через считанные
секунды все скандировали:
- рекорд! ре-корд! ре-корд!-
растоптав своими голосами смысл рекорда;
и над толпой, охваченной пламенем единого порыва, победно, как гонг,
провибрировал имитирующий радость голос Сана:
- в Книгу Абсурда вписана новая страница!-
К Берту подбежал внезапно и жестоко отринутый толпою недавний триумфатор
Кроум; в лице его, изломанном мукой зависти, просвечивал такой же, как и у
тех, внизу, безумный восторг перед автором новой страницы, и мороз ужаса
полыхнул по коже Берта;
"у всех них вложенное сознание, но ведь есть кто-то, вкладывающий это
сознание, нужно добраться до него"; он посмотрел в центральную ложу -
человека в белом костюме не было;
кто-то выключил фонтаны, последние струи воды, как змеи, покинутые
дудочкой факира, разочарованно упали в широкий, выложенный смальтой желоб,
и возбужденная толпа хлынула к Берту; в мгновение ока он испытал чувство
человека, которого казнят, выпустив на него стаю голодных хищников;
ломаные прикосновения многих рук оторвали его от паркетного пола сцены; в
толпе образовался коридор и под нескончаемые рукоплескания его понесли на
руках;
*
У дверей лифта Берта опустили на пол, осторожно, бережно, с благоговением,
словно добытую из вековых толщ земли или океана амфору; тут к нему
вплотную приблизились два подавляющих мышечной массой молодых человека в
светлых костюмах, их равнодушные лица совершенно не разделяли восторга
ошалевшей толпы; они вдавились в воздух, впуская Берта в кабину лифта, и
плотно вошли за ним, как тугие пробки; "все произошло при большом стечении
публики, они не смогут меня просто так уничтожить, но что-то уже
задумано"; один из сопровождающих жестом предложил Берту следовать за ним,
и, выйдя из лифта, они направились к двери с вывеской "Гостевая галерея";
там оказался тот, из центральной ложи;
"добро пожаловать, наш неожиданный герой, - резкая улыбка напоминала
магниевую вспышку фотоаппарата, белизна зубов выделялась даже на фоне
крахмально-белого костюма; "вы наделали столько шума, такой...м-м-м...
экспромт, можно даже сказать, успех... ах, мой милый, ну что вам стоило...
м-м-м... обратиться в шоу-дирекцию, мы бы плавно ввели вас в программу
вечера, а то теперь... м-м-м... отдел упразднений может выставить
претензии, причем вполне обоснованные... м-м-м... впрочем, не буду
утомлять вас, ввергать в пучину наших организационных междоусобиц...
м-м-м... чтобы вы не подумали, что мы здесь живем, как пауки в банке,
нет-нет, вы же сами видели, царит... м-м-м... дружба и едино, так сказать,
мыслие, ах, какой порыв воодушевления вызвало ваше появление, мы
чрезвычайно признательны вам... м-м-м... за радость, внезапную,
сюрпризную, которую вы доставили нашим посетителям прямо из... м-м-м...
лабиринта..."
"что-то больно мягко он стелет, с чего бы это, судя по его кристаллически
холодным глазам, нужно быть готовым к любой пакости; хорошо все-таки, что
мне удалось наделать хоть немного шума, теперь они со мной повозятся;
несмотря на всю его элегантность, в нем чувствуется и твердолобость, и
неповоротливость шейных позвонков, и это дурацкое мычание, как скрип
извилин, когда он думает, что сказать дальше,- явно аппаратные манеры,
кабинетный работник с лицемерными хунтовскими замашками, впрочем, на эти
тупые отары и нужен такой чабан с десяти- или тридцатизарядным кнутом..."
"уважаемый Берт, должен вам заметить, что ваша популярность в городе - это
элементарно, дело одного дня, один лишь выпуск, например, завтрашней
газеты, или послезавтрашней, или...м-м-м... еще какой-нибудь, вы меня
понимаете? ваше появление должно остаться... м-м-м... секретом "Логова",
нельзя комкать такую сенсацию, из вашего случая нужно извлечь всю
глубину... м-м-м... возможной радости, которую могут пережить наши
клиенты, да-да, не огорчайтесь, дорогой, ради всего святого, быть может,
вам... м-м-м... это чуждо, согласен, бизнес, это подтасовка, подыгрыш, но
согласитесь... м-м-м... что подыграть своим соотечественникам, имея целью
доставить им радость, разве это не благородно? да и потом не пытайтесь
разубедить меня: вам далеко не безразличен... м-м-м...ураганный шквал
восторга, обращенный в вашу сторону; поэтому, не углубляясь в
альтернативные возможности, я предлагаю вам план на ближайшую перспективу
- вам было бы разумно на некоторое время... м-м-м... исчезнуть, ах, не
пугайтесь, тень страха непроизвольно омрачила ваше усталое и мужественное
лицо; безусловно, никто не собирается уничтожать вас, как белковое...
м-м-м... тело, вам лишь предлагают исчезнуть из поля зрения, скажем,
пройти курс акклиматизационного лечения, тем более, что оно вам и в самом
деле необходимо, у нас прекрасные... м-м-м... специалисты, а за это время
- страсти, которые будут подогреты слухами, чуть-чуть поутихнут, и вот
именно тогда настоящим фейерверком прозвучит ваш грандиозный вечер в
"Логове"... м-м-м..."- он даже застонал, не то от зубной боли, которая
поразила его в результате, видимо, нехарактерно длинной речи, не то и
вправду от воображаемой грандиозности мероприятия; но верить в искренность
его слов Берту не хотелось;
он огляделся - вся задняя стена комнаты, этой пресловутой гостевой
галереи, была оклеена, как обоями, огромными фотографиями, да, вот и он,
сегодняшний Лай Кроум - мускулы на лице одеревенели, глаза полузакрыты, в
щелях между ресниц - желтоватые белки, напряжение видно даже по набухшим
на веках кровеносным сосудикам, губы жестоко вывернуты проходящей через
рот проволокой, словно во время пытки; ясненько, это фотографии
рекордсменов-абсурдистов; вот какая-то абсолютно нагая девица - лицо
занавешено волосами, а все тело - плотно, как шерстью, вставшей дыбом от
ужаса или страха, покрыто воткнутыми иглами; интересно, здесь и меня будут
фотографировать? или подстрелят? (вместо птички - пулька?);
белозубый неожиданно продолжил речь, как включившийся после внезапной
паузы приемник, голос был механический и лживый, и пересиливая отвращение,
Берт повернулся, глядя приблизительно в сторону своего собеседника;
"наши специалисты знают свое дело, вас доведут до нужной... м-м-м...
кондиции, кроме того, вам необходима определенная информационная
релаксация, все-таки сто сорок семь лет - это не шутки, и вообще - вы
представляете... м-м-м... феноменальный интерес для нашего научного мира,
завтра же меня начнут осаждать ловцы новых истин, и это понятно, ведь у
нас так долго... м-м-м... не живут; жизнь все больше упраздняется, обилие
форм влечет рост нагрузок, это естественно, и к тому же -
продолжительность жизни находится у нас в добром равновесии с обеспечением
потребностей, но об этом... м-м-м... несколько позлее, мне бы не хотелось,
милейший Берт, чтобы информационный поток захлестнул вас в первый же день
пребывания в нашем замечательном городе, чтобы вы не сочли нас праздными
болтунами; так что из этого следует, что самым... м-м-м... благоразумным в
сложившейся ситуации будет согласиться на мое предложение, ну, разумеется,
оно будет откорректировано вашими пожеланиями";
интонация и глаза говорившего не обещали ничего хорошего в случае отказа и
само собой не приглашали вносить какие-либо изменения в предложенный план;
("да ради бога, пускай он упивается своей демократичностью, пускай балдеют
от его ослепительной лексики натасканные мальчики-бульдоги, мне не трудно
подать милостыню - жизнь, этот белый дьявол прав - альтернативы нет, и не
стоит сорить словами, метать бисер, а его напускная корректность, хоть и
макияж, грим, но дает верный знак, что кое-какие моральные преимущества за
мной остаются");
"вы абсолютно правы, о мой любезный хозяин, я рад, что дух гостеприимства
не покинул этот город; я целиком полагаюсь на ваше великодушие, к
сожалению, не знаю, как вас называть; а ведь мне в самом деле и
приткнуться-то негде, ведь моего дома наверняка уже нет", - мягко ответил
Берт;
"кстати, а где вы жили?" -
Берт произнес название улицы, которая еще тогда, в его годы, была
запланирована под основательную реконструкцию;
"ну, конечно, ее уже давно нет", - последовал разочарованный ответ;
("все ясно, дорогой, все ясно, вы собираетесь кинуться в архивы, не
получится, мой белозубый опекун; сдуете пыль, откопаете мои работы,
заинтересуетесь ими и решите порыться в моем черепе, чтобы подробнее
познакомиться с моими мыслями и с удовольствием захлопнуть потом крышку
гроба; фамилию придется, как это вы говорите... м-м-м... скрыть; поиграем
в кошки-мышки"); "пожалуй, мне стоит принять ваше предложение, оно
представляется мне продуманным и говорит о вашем большом опыте в таких
вопросах, ваша благосклонность располагает к доверию"; "ах, это просто
замечательно, что мы так быстро нашли... м-м-м... общий язык",- с прежним
холодом в глазах и голосе произнес белозубый;
"я тоже искренне рад, что за сто сорок семь лет язык общения не
изменился", - с капелькой яда в голосе проговорил Берт;
*
Здание клиники помещалось в глубине огромного мертвого парка; Берт
ужаснулся тому, что натворила жара за время его отсутствия;
в его памяти отчетливо сохранилось это здание и большой парк, тогда в нем
высились роскошные серебролистые эвкалипты, змеиными полосами сбрасывавшие
кору со стволов, восклицательные черно-зеленые кипарисы, плотно
прижимавшие ветви, как птицы прижимают перья; одна прогулка по такому
парку заменяла несколько ингаляций при простуде;
теперь же эвкалипты и кипарисы умерли - одни стояли, сверкая на солнце
отполированной ветрами и песчаными бурями древесиной, похожие на огромные
кости реликтовых животных, другие чернели, словно жертвы пожара;
пустыня, безжизненная, выжженная мертвая пустыня!
вдалеке, со всех сторон, по берегам пустыни располагались городские
кварталы: дома, как холсты, выбелены солнцем, их сухие, словно присыпанные
крахмалом стены, дрожали в поднимавшихся струйках перегретого воздуха;
"глупец, кретин, предчувствие не обманывало меня, не следовало
возвращаться из пещеры, нужно было прожить в келейном одиночестве остаток
лет и оставить свой прах раскаленным потокам времени, когда оно свирепо
хлынет из озера на город с жаждой последнего мщения..."
отчужденное, впалощекое лицо санитарки, которая принесла ему крошечный
стаканчик с голубоватым лекарством и тощую газетку, убедительно сказало
Берту, что вопросы здесь - повисают в воздухе, как причудливо изогнувшийся
дымок, и рассеиваются, не получив ответа; она уверенно, заученно двигалась
по палате; негнущийся накрахмаленный халат не выдавал очертаний тела; она
подошла к окну и с резким щелчком опустила жалюзи, исполосатив вымерший
заоконный пейзаж, который уже заливало встающее раскаленное бело-красное,
как металлургическая плавка, светило; Берт проснулся до ее прихода и с
немощной радостью отметил, что находится там же, где и заснул;
вчера в клинике ему ничто не показалось особенно подозрительным, если не
считать замораживающего равнодушия медперсонала; и врачи, менявшие друг
друга перед дисплеем, вводя в память вычислительной машины его ответы во
время осмотра, и медсестра, механически проделавшая над ним все
необходимые процедуры, анализы с такой степенью отрешенности, что Берту
периодически казалось - он воспринимается ею, как очередной труп в морге,
на который нужно составить последнюю в его истории справку перед отгрузкой
в небытие,- казалось, все они действуют по четкой, однажды определенной
программе и крайне опасаются отклониться от установленных параметров
работы; их автоматическая деловитость была категорична и словно заранее
отвергала наличие какого бы то ни было эмоционального фактора, и уже тогда
Берт понял, что любые разговоры на данном этапе бессмысленны и даже вредны
и опасны;
необходимо сориентироваться - в этой бесстрастной, формализованной
обстановке любое действие должно быть хорошо продумано и подготовлено;
в приемном покое у него отобрали всю одежду и выдали темно-синюю пижаму и
черный халат с круглыми белыми нашивками, обозначившими его принадлежность
к больнице: ограничения свободы следовало ожидать;
Берту удалось незаметно запихнуть в карман халата две плитки биомассы (он
радовался, как школьник, что ему повезло обхитрить "специалистов");
а когда настала его первая ночь в городе, которая непроглядным маслянистым
мраком, как остывающая смола, заполнила пространство, он, наощупь
обследовав кровать, нашел укромное место, засунул биомассу под матрац в
угол, где сходились две широкие планки и только тогда блаженно
расслабился, вытянувшись под одеялом;
вот и настало время, когда вся усталость, накопленная телом за дни и
недели долгого блуждания в лабиринте, могла заявить о себе в полную силу и
торжествующе налить мускулы свинцом; главное - постараться ни о чем не
думать, отдых, отдых и еще раз - отдых, и нервы, и плоть должны прийти в
уравновешенное состояние;
острота внутренней реакции на события бурного вечера в "Логове" вызвала в
Берте законные опасения - в таком распотрошенном состоянии очень трудно
собирать волю в кулак и принимать решения, которые смогут что-то изменить,
в таком состоянии интуиция бастует, дробя сознание; отдых! в нирвану
тишины, в стадию медведя в берлоге; каникулы ума, к черту гаммы, экзерсисы
и репетиции! спать и желательно - без сновидений, смотреть, но как
зеркало, лишь отражая поверхностью и ничего не допуская внутрь!
медсестра отошла от окна и бесшумно исчезла за бесшумно закрывшейся
дверью, так и не пожелав ему доброго утра; лекарство ничем не пахло, Берт
подержал стаканчик в руке и с сомнением отставил его обратно на крошечный
столик, придвинутый к торцу кровати; так-так, а что же сообщает самая
свежая в этом городе газета?
тонкая жалкая бумага, четыре странички, крупный, совершенно не газетный,
словно для полуграмотных, шрифт; "неужели они так оскудели?"; вот на
первой странице жирными буквами заголовок - "Рекордная хватка" (репортаж
из "Логова"): "Вчера в излюбленном горожанами, самом фешенебельном салоне
города состоялась встреча с автором нового рекорда, занесенного в Книгу
Абсурда. Шоу-дирекция и отдел упразднения, пригласив Лая Кроума, немало
постарались, чтобы торжество удалось...";
далее следовала неумеренная порция славословий в адрес городских
затейников, из чего неискушенный читатель должен был сделать вывод - не
будь этой конторы упразднений, жизнь стала бы невыносимой и всем пришлось
бы покончить с собой тем способом, какой каждому по средствам и по душе;
потом, с натуралистическими подробностями, включая данные о потере Лаем
Кроумом почти двух с половиной литров слюны, был описан сам процесс
установления рекорда;
оказывается, все это происходило при большом стечении зрителей; ажиотаж
вокруг предстоящей попытки подогревался газетой, что нахальный автор
ставил в заслугу лично себе; люди приходили на площадь, где висел Лай
Кроум, семьями, как на воскресный пикник или на фестиваль песни; наиболее
счастливыми автор называл тех, кто видел весь рекорд, от начала, когда
полный сил и хищного блеска в глазах Лай закусил проволоку и отпустил
руки, попытавшись улыбнуться в последний раз, и до конца, когда скрученное
судорогами перенапряжения обессиленное тело Кроума с прощальным лязгом
зубов о проволоку упало на траву, как тело висельника, которого сняли с
гибельной ветки; одна из таких "счастливейших", стискивая автора статьи в
своих объятиях, о чем этот нахал не преминул упомянуть, в экстазе
поделилась сокровенной мечтой: "Я хотела бы, чтоб на месте Кроума висел
мой сын!";
жуть!
ну а дальше, конечно же, смакование подробностей наркотической оргии в
"Логове";
ага, вот, в конце репортажа, в третьей колонке один абзац посвящен-таки
мне, но с каким вступлением!";
"предвосхищая возможность распространения слухов и сплетен о том, что
произошло на вечере Лая Кроума, я просто обязан сообщить уважаемым
читателям нашей газеты, что пещерный житель Берт, неизвестным пока путем
проникший на торжество и пытавшийся сорвать его, находится в настоящее
время под пристальным вниманием ученых, которые сделают окончательный
вывод о его состоянии; еще доподлинно неизвестно - тот ли он, за кого себя
выдает, но администрация "Логова" считает, что он социально не опасен,
поэтому любые страхи по этому поводу безосновательны; утверждение Берта о
том, что он провел в пещере сто сорок семь лет, три месяца и восемнадцать
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг