- Значит, никак нельзя? - обиженно вздохнул Яська. - И никогда-никогда?
Всю жизнь, значит, тут гнить, и ни летчиком, ни путешественником, да?
- Что, не нравится? - прищурился Леон. - А знаешь такое слово "долг"? Мне,
может, тоже много чего хотелось бы. Только вот чего мне не хочется - это
стрелять и убивать. А пришлось бы, окажись хоть один зубик на Континенте.
Озверение бы покатилось. Волнами. А так - мы удерживаем. И нас за это,
между прочим, очень ценят на Континенте.
- Кто же ценит, если ты сам сказал, про драконьи зубы там почти никто не
знает? - удивилась Лара.
- Кому положено, тот и ценит! - отрезал Леон. - Вы вот оба подумайте сами,
зачем к нам шхуны с товарами и продуктами ходят? Делать им больше нечего,
да?
- Ну, они же покупают у нас рыбу. И яблоки, и маслины...
- Разуй глаза, Ла... Кому она там нужна на Континенте, наша рыба? Ее где
угодно можно наловить. И вспомни, что они сюда возят. Думаешь, это хоть на
полстолько окупается? Нет, дорогая, нас просто кормят. Обеспечивают...
Потому что сами по себе мы если бы и не померли с голоду, то уж точно
одичали. И как бы тогда охраняли Запретку?
- А почему к нам новые телевизоры не привозят? - мрачно осведомился Яська.
- Которые цветные и стерео. И компьютеров не дают... Только и слышишь о
них по телеку. Все там, у них, на Континенте? А нам шиш?
- Разбалуешься ты с этими континентальными штучками, - хмыкнул Леон. -
Потому и не привозят. Ибо нефиг. Нас обеспечивают тем, что действительно
нужно для нормальной жизни и несения службы. А излишества лишь развращают.
- Я тебе эту фразу припомню, - зловеще протянула Лара. - Я теперь буду это
часто вспоминать...
- Нет, ну я же в другом смысле... - сейчас же смутился Леон. - Не доводи
до абсурда.
Яська вновь подошел к колодцу и задумчиво уставился на желтые, изъеденные
временем клыки. Потом присел на корточки и протянул руку вниз... Ничего не
случилось. Наощупь зубы оказались никакими. Просто сухие кусочки мертвой
кости. И вовсе даже не такие острые, как показалось сперва. Только слегка
потрескивают, и волоски на пальцах шевелятся. Точно кошку гладишь. И едва
заметно теплые наощупь.
- А может, зря это все? - задумчиво произнес он. - Может, они уже
выдохлись?
- Это как? - поднял бровь Леон.
- Ну... Ну ты сам знаешь, это как змеи... У них от старости тоже яд
пропадает. А эти зубы тут сколько валяются... Наверное, тысячу лет, да?
Или даже больше. Может, из них все уже выветрилось, а мы их охраняем как
дураки.
Леон искоса взглянул на него.
- Во-первых, живо отсюда отошел! Я ж сказал: нельзя долго смотреть. А
во-вторых, раз уж начались такие базары... Придется устроить наглядную
демонстрацию. Имей в виду, ты сам напросился...
Склонившись над колодцем, он запустил туда руку и задумчиво принялся
перебирать клыки. Наконец вытащил один - маленький, слегка даже похожий на
человеческий.
- Придется демонстрировать, - вздохнул он. - Не здесь, конечно, на
поверхности. А это хозяйство закрываем.
Он ухватился за ржавую крышку и, крякнув, с трудом водрузил ее на место.
Глухо стукнул металл о камень - и крышка опустилась точно влитая. Навесив
замок, Леон принялся ковыряться в нем огромным ключом. В конце концов тот,
раздраженно щелкнув, все же соизволил провернуться на два оборота.
- Осталось завершить дело, - удовлетворенно хмыкнул Леон и неторопливо
извлек из сумки большую бронзовую печатку, кусок сургуча и газовую
зажигалку. Спустя минуту на замке уже красовалась новенькая печать, с
четким оттиском - "142" на фоне перекрещенных ножей. Или это были клыки?..
- Ну все, пошли наверх, - Леон судорожно сглотнул и первым двинулся в
коридор. Яська уныло потащился следом. При мысли о тысяче ступенек у него
заныло в животе. А может, не из-за ступенек. Может, из-за услышанного...
5.
Как поднимались наверх, Яська помнил смутно. Ноги, вопреки его ожиданиям,
не болели, а может, он просто не замечал боли - вместо нее навалилась
тоска. Вроде бы и не страшная, но тяжелая, словно тюки серой ваты, которую
иногда привозят на торговых шхунах. Вместе с апельсинами и мешками соли...
Зря он сегодня (а казалось, тысячу лет назад) забрался под свернутый
парус. Куда лучше жить, надеясь узнать тайну, чем теперь, когда тайна
открылась во всем своем уродстве. Люди, убивающие людей... Такое и
присниться не могло, и даже думать об этом не хотелось, но думать о
чем-либо другом уже не получалось. Континент, огромный, бурлящий жизнью
мир, куда путь закрыт навечно. До самой смерти...
Яська попытался представить себе свою смерть - уже не в первый раз, и
опять не смог. То есть картинки в голове рисовались - в щепки разбитая о
скалы "Голконда", бурлящий водоворот, хлынувшая в рот вода, отвратительно
соленая и почему-то кисловатая. Или бесконечно долгие годы, которые,
однако, можно записать двумя цифрами - а после слабость, боли в спине, как
у дедушки Омира, застеленная белоснежной простыней койка в Доме Целителей
- и небо, с каждой секундой становящееся ближе, в него можно с разбегу
нырнуть, как в море... Картинки складывались легко, но все равно это было
не про него. Про кого-то. А сам он, Яська, словно глядел на экран
черно-белого телевизора. И лишь одно никак не удавалось вообразить: смерть
от человеческой руки. Взять кого угодно... ну хотя бы рыжего выскочку
Ксанфа. Ксанф с топором в руках... только он не колет дрова для печки, он,
весело щерясь, наотмашь бьет Яську по голове острым лезвием... Голова
трескается как дыня под ножом... Нет, чушь собачья! Все это просто слова,
их можно соединить друг с другом, но получается глупо и противно. Не
по-настоящему. В жизни такого просто не может быть.
А Леон говорил: может. И ведь не прикалывался, не стращал. Уж он-то,
Яська, знает своего брата как облупленного. Значит, правда. И в любой
момент это, непредставимое, может вырваться на волю. И тогда... Озверелые,
с выкатившимися белками морды, в липкой, быстро засыхающей крови...
Когда-то люди, а теперь - уже нет. Что-то иное.
- Ну ты, заснул? Выходи давай, мне надо бункер закрывать. Или хочешь там
остаться, наедине с зубками?
Похоже, на свежем воздухе к Леону вернулась его язвительность. Яська
вздохнул и, преодолев последнюю ступеньку, вышел наружу.
Странное дело, там, внизу, они были довольно долго, и Яська ожидал
встретить на поверхности ночь, черное-черное, расцвеченное хрусталиками
звезд небо, раскинувшуюся с севера на юг белесую Галакту... Но все
оказалось точь-в-точь как на подходе к бункеру. Догорающий закат на
западе, длинные ломкие тени, угрюмое безветрие.
- Как же это, Лео? - растерянно уставился он на брата.
- Привыкай, Хранитель, - невесело усмехнулся тот. - Здесь это обычное
дело. Запретка, она и есть Запретка, время тут извилистое. Наверху одно,
внизу другое, а в море - совсем уж третье. Поэтому я и говорил, что до
полуночи будем дома, - обернулся он к Ларе. Потом, заперев дверь и
опечатав сургучом замок, Леон тяжело вздохнул:
- Ну что, нам осталось последнее дело - и возвращаемся.
- А может, не надо? - поежившись, предложила Лара. - Знаешь, того, что
внизу, мне вот так хватило, - и она выразительно провела пальцем по горлу.
- Надо, Лара, - терпеливо возразил Леон. - Не тебе, а вот этому надо,
мелкому, - кивнул он в сторону сжавшегося Яськи. - Он должен видеть.
Потому что это показывают всем. Таков порядок. Хранитель должен понимать,
что охраняет.
- А сейчас-то зачем? - судорожно заговорила Лара, и в голосе ее уже не
ощущалась пушистая шкурка персика. - Ты же сам сказал, рано ему.
Подрастет, придет срок, ему покажут. Куда торопиться?
- Его срок уже пришел, - мрачно заметил Леон. - Знаешь, когда мальчик
становится Хранителем? Когда увидит зубы, вот так. И во сколько лет это
случится, не имеет ни малейшего значения. Такова линия судьбы, и глупо от
нее бегать. Я, между прочим, не тягал его сюда. Он сам выбрал, и значит,
так тому и быть.
- Но он же не понимал ничего, - не сдавалась Лара. - Он же просто из
любопытства...
- А судьбе поровну, - усмехнулся Леон. - Вот этот конопатый оболтус видел
зубы. А зубы видели его. Все, теперь он один из нас. Осталось только
Проращение. А дальше будет учиться нашему делу. Понял, двоечник? -
обернулся он к Яське. - Учиться будешь. И не как в школе, тут на нежный
подход не рассчитывай. Шкуру спустим, но Хранителем сделаем. Все, хватит
трепаться, - резко оборвал он сам себя. - Пошли! - И быстро зашагал, но не
на запад, к берегу и оставленной "Голконде", а куда-то вбок, на север.
Делать нечего, Лара и Яська покорно поплелись за ним.
6.
Место оказалось ничем не примечательное. Такие же, как и всюду, россыпи
камней, под немыслимыми углами пересекающие друг друга рвы, глубокие,
сужающиеся книзу воронки. Идти приходилось осторожно, чтобы не угодить
ступней в узкие, то и дело попадавшиеся на пути щели. "Не хватало только
ноги поломать, - ворчал Леон. - Здесь это не то, что дома... Здесь оно
чревато". Чем чревато, Яська решил не выяснять.
Наконец, углядев более-менее ровную площадку, Леон остановился.
- Ну что ж, - обернулся он к стоящим поодаль спутникам. - Начнем
Проращение. Имейте в виду, это довольно опасно. То есть должно получиться
нормально, но если все же... тогда бегите к "Голконде". Так быстро, как
только сможете. Хотя ладно, никогда ничего не случалось... В общем, сейчас
увидите, что такое зуб дракона. Ясон, поди сюда.
Что-то было сейчас в его голосе такое, что у Яське мороз пошел по коже.
Никогда он раньше так не говорил, даже если намеревался задать серьезную
трепку. Больше всего Яське хотелось тут же, не дожидаясь "если все же",
броситься к шаланде, но он преодолел себя. С тобой как со взрослым, а ты
норовишь чуть что - лужицу?
С трудом переставляя деревенеющие ноги, Яська приблизился к Леону.
- Вот что, братишка, - мрачно произнес тот, - сейчас будет немножко
больно. Ну да ладно, ты же крови у нас вроде как не боишься. Я бы и сам, -
виновато добавил он, - но ведь это твой день... и твой зуб... То есть не
твой, а... Ну, в общем, ты понял, да?
Яська ошарашенно закивал, мало чего понимая.
- Значит, так, чтобы зуб взошел, его нужно напоить. Не водичкой,
разумеется. - Он вынул из-за пояса узкий нож. - Сейчас, подожди. И смотри
внимательно, самому, может, придется когда делать...
Опустившись на корточки, Леон принялся разгребать ладонями камни. Сделав
небольшую ямку, он бережно вынул из сумки драконий зуб и опустил его туда,
а потом быстро-быстро стал насыпать поверх него горку из мелкой каменной
крошки.
- Все, посадили. Теперь смотри, делаем круг.
Брезентовая сумка, оказывается, скрывала массу самых неожиданных
предметов. Сейчас Леон вытащил оттуда трехгранный медный колышек. Яська
успел заметить, что тот был покрыт тусклым зеленоватым налетом. Наверное,
от древности.
- Вот так, смотри, радиус должен быть не меньше человеческого роста, -
пробурчал Леон, с силой вгоняя колышек в землю и обводя поверхность
глубокой чертой. - Пока не замкнешь, даже и не думай начинать. Ну все. А
теперь давай руку.
- Леон, ты с ума сошел? - взволнованно вскрикнула Лара. - Ты что задумал?
- Спокойствие, только спокойствие, - с жиденькой улыбочкой откликнулся
Леон. - Все как положено. Крови-то всего чуток надо...
С этими словами он, резко выбросив вперед левую руку, ухватил Яськино
запястье. Точно стальными клещами.
- Не дергайся, братишка, сейчас, сейчас все кончится, - приторно-ласковым
голосом забормотал он и, занеся Яськин локоть прямо над каменной горкой,
сделал быстрый надрез тонким клинком.
Это действительно оказалось не больно. Ну, почти не больно. И не сравнить
с занозой, которую, бывает, с маху всадишь под кожу. Но Яська почему-то
дернулся и разом обмяк, безучастно глядя, как тоненькой, распадающейся на
отдельные капли струйкой сочится на камни темная в сумерках кровь,
расплывается и вроде бы слегка дымится. Остро запахло прокушенной губой и
ржавчиной.
- А теперь, - деловито бросил Леон, - за круг. Живо!
Оттащив Яську на несколько шагов за черту, он аккуратно взял его за локоть
и нагнулся над ранкой. Внимательно осмотрел, потом вдруг резко, с каким-то
змеиным свистом дунул прямо на выкатывающуюся из разреза кровь.
- Ну все, сейчас остановится. Не боись, у тебя и вытекло-то кубиков десять
от силы...
- А заражения не будет? - встрепенулась Лара. - Ему ж, наверное,
перевязать надо...
- Не суетись, женщина, - хмыкнул Леон. - Яська у нас молодец, ничего с ним
не случится. Особенно когда тонкой силой заживляют... Вот что, скоро уже
начнется. Отойдите подальше, во-о-н до той канавки, - указал он на
неглубокий, извилистый овраг. - И смотрите внимательно.
Сам он, вынув из сумки небольшую черную коробочку, принялся нажимать
крошечные кнопки. Вскоре на коробочке зажглись два зеленых огонька.
С минуту ничего не происходило, и Яська уже было решил, что все,
непонятное дело сделано и пора уходить к "Голконде", когда тишину прорезал
звук.
Странный был это звук, тонкий и пронзительный - не то комариный звон над
самым ухом, не то плач младенца где-то там, вдали.
- Смотрите! - сдавленно вскрикнул Леон. От его спокойствия не осталось и
следа, и Яська вдруг неожиданно трезво подумал, что не столь уж часто его
братец такие вещи проделывал. Может быть, вообще впервые, а раньше только
видел, как у старших получается.
Каменная горка меж тем зашевелилась, беззвучно расползлась - и на ее месте
появилось нечто. Мелкое, не больше кошки, судорожно извивающееся. Пару
секунд Яська остолбенело глядел и силился понять, что же это такое, а
потом его точно прошибло, и он все понял. И похолодел.
На камнях валялся младенец. Самый настоящий, человеческий. Пухлые ручки,
ножки, лысая головка и плач, надсадный, жалобный, голодный...
- Это... Это кто? - со страхом выдавил он, обернувшись к Леону.
- Воин, - отрывисто бросил тот. - Ты дальше смотри.
А младенец меж тем с каждым мгновением менялся. Вот уже головка его
покрылась жесткими, черными волосами, вытянулось тело, взгляд сделался
осмысленным. Он все еще продолжал кричать, но и крик стал другим -
яростным, возмущенным. Потом - Яська даже не понял, когда это случилось -
на земле барахтался, бил по камням кулаками уже не младенец. Нет,
пацаненок лет пяти, жилистый, быстрый... Да и не валялся он больше - стоял
у самой черты, раздвинув ноги и держа кулаки у бедер. Что всего более
поразило Яську, малыш теперь был одет. Зеленые трусики, маечка с
изображением какой-то птицы... хотя птица казалась довольно странной.
Широкие кожистые крылья, извивающийся, точно у ящерицы хвост, маленькая
зубастая головка на длинной шее...
- Хорош, а? - кивнул на ребенка Леон. - Видишь, сколько злости?
Взгляд малыша и впрямь пугал. Люди так не смотрят. Он глядел так, словно
вгрызался в печень каждого, кто стоял рядом. Всеми своими мелкими зубками,
которых явно было больше, чем тридцать два.
- А почему он одет? - сдавленно шепнул Яська. - Он же только что голышом...
- А я знаю? - тоже шепотом огрызнулся Леон. - Это еще ладно, смотри, что
дальше пойдет...
Пока они переговаривались, пацан заметно подрос. Теперь ему на вид можно
было бы дать лет восемь-девять. Одежда его тоже изменилась. Трусики с
маечкой превратились в странного вида комбинезон, на светло-зеленом фоне
расплывались неправильной формы бурые и желтые пятна, на ногах теперь
красовались черные, шнурованные до голеней ботинки.
Яська оглянулся на брата. Тот стоял бледный, закусив губу, и не отрываясь
глядел на пацана. А пальцы его суетливо тискали черную коробочку.
И тут Яська понял, что пацан все продолжает кричать. Собственно, тот и не
стихал ни на минуту, но лишь сейчас крик превратился в слова. Только слова
были какие-то непонятные. Потом, резко нагнувшись, он схватил здоровенный
камень и молниеносным движением запустил его в Яську. Сам Яська вряд ли бы
и поднял такую глыбу одной рукой, не то чтобы кидать.
Из броска, однако, ничего не вышло. Камень тут же замедлил свой полет и,
словно наткнувшись на невидимую стену, шлепнулся к ногам мальчишки. Тот
нимало не смутясь схватил другой и швырнул вновь. И еще, и еще... Камни
летели, точно пущенные неутомимой машиной...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг