Правда, в таком виде малость затруднительно общаться на тему
жилья. Насколько я представлял себе, обычно подобным промыслом занима-
ются бабки, а те во все времена блюли нравственность. Меня вполне мог-
ли принять за "недозрелого". А это заметно снизило бы мои шансы. Знали
бы они... Впрочем, пусть уж лучше не знают.
Я всё же сделал несколько попыток. Поговорил с бабушками, которых
обнаружил на узенькой лавочке под исполинской грушей. Груша обвисала
зелёными, явно незрелыми плодами, и, что нехарактерно, росла не за чь-
им-нибудь забором, а прямо так, на краю улицы. И как это её местная
шантрапа до сих пор не обтрясла? Впрочем, недели через три груши дой-
дут до кондиции, и тогда...
Что касается бабушек, то они вели неспешную беседу о ценах на
огурцы, пьянстве чьего-то зятя и удручающем поведении внуков. Несмотря
на жару, на плечи их были накинуты вязаные кофты, а головы покрывали
шерстяные платки. И как это они терпят?
Нет, ничем помочь они мне не смогли. Они не сдают, и вообще не
знают, а иди-ка ты, милый, к Софье Ивановне, она, Бог даст, примет.
Мне было подробно, с излишними комментариями поведано, как отыс-
кать жилище Ивановны. Туда я и направил стопы, и, малость поблуждав
между заборами, обнаружил добротный двухэтажный домик, окружённый тща-
тельно прополотыми грядками.
Софья Ивановна, относительно не старая ещё тётка, выслушала мои
грустные обстоятельства, пожевала узкими губами и назвала цену.
Я, конечно, на ногах удержался, тренировка всё же сказалась, но
очень уж соблазнительно выглядела скамеечка у крыльца. Так и тянуло
приземлиться. Ну, Ивановна! Это что же, я треть своих отпускных должен
угрохать на раскладушку в сарае? Как говорит мой друг Серёга, спасибо,
доктор.
- Не хочешь, не надо, - правильно истолковала моё молчание Ива-
новна. - Денег нет - на вокзале ночуй. Смотри только, чтобы не обули.
У нас могут.
Нет, торговаться она не собиралась. И это было взаимно.
Покинув гостеприимное обиталище Софьи Ивановны, я побрёл прочь.
"И пошли они, солнцем палимы..." Куда? А я сам этого не знал. Куда
придётся. Не на вокзал же, в самом деле.
Странно, уже, казалось бы, вечер, а жара не ослабевала. Солнцу
всё никак не удавалось уплыть за горизонт, и окружающая действитель-
ность дрожала перед глазами, растекалась душными волнами густого,
слегка пахнущего горьковатым дымком воздуха. Уж не горят ли где леса?
В такое лето вполне возможно.
Я сделал ещё одну попытку - и так же обломилось. Нет, на сей раз
цена выглядела вполне приемлемо, но возникли разногласия между хозяй-
кой и хозяином. Чем-то не приглянулся я этому простому, заросшему ще-
тиной аборигену, а может, виной всему наличие молодой дочки, но...
- Самим жить негде, ещё чего удумала! Перетопчемся уж как-нибудь
без евонных копеек, небось не нищие. Гуляй отсюда, парень. Бог подаст.
Не понравилось мне это его последнее высказывание, но ладно. Не
хватало ещё мозги ему прочищать. Да и не незачем тут до поры до време-
ни светиться.
Я покинул неприветливый переулок и вышел на какую-то старую, мо-
щённую гранитным булыжником площадь.
На противоположном конце её возвышалась ладная белая церковь с
серебристыми (на самом деле это, конечно, оцинкованное железо) купола-
ми. Она не казалась особо крупной, хотя, подойдя поближе, я понял, что
ошибался. "Храм первоверховных апостолов Петра и Павла", прочёл я на
привинченной к стене медной табличке.
Зайти бы внутрь, да служба давно кончилась. Я взглянул на часы.
Так... Оказывается, уже половина девятого. И куда только время испари-
лось? Совсем обалдеешь в этой июльской духовке.
Ладно, завтра, может, зайду сюда на всенощную. Ну, и в воскре-
сенье, само собой. А сейчас - не беспокоить же сторожей. Хотя, надо
полагать, пустили бы.
Но мне почему-то этого не хотелось. Никаких рациональных причин
не было, но всё же я побрёл дальше, оставив за спиной площадь.
Дальше обнаружился пустырь.
Наверное, когда-то здесь нашкодил пожар. Буйным розовым цветом
полыхали заросли иван-чая, местами попадались гнилые, покрытые мхом,
точно зелёной шерстью, брёвна, и конечно же, неистребимые крапивные
джунгли без конца и края. То и дело встречались груды мусора, видно,
местное население давно уже использовало пустырь в качестве свалки.
Под ногами поблёскивали хищными острыми гранями бутылочные осколки, и
будь я босиком, кончилась бы эта прогулка весьма плачевно. Впрочем,
даже и в обуви как бы во что не вляпаться. Судя по монотонному гудению
отъевшихся туземных мух, здесь найдётся немало сомнительных мест.
Где-то вдали, на краю пустыря, слышались детские вопли. Там, ви-
димо, гоняли мяч, и как всегда бывает в таких случаях, эмоции перех-
лёстывали через край. Мне бы вот тоже сбросить лет этак пятнадцать - и
туда, в гущу футбольной битвы, и обязательно чтобы разбитая коленка,
можно и нос, всё равно потом мама, жалобно ругаясь, мазала бы йодом -
зелёнку она не признавала.
Ладно, незачем себя растравлять. На всё Божья воля. В конце кон-
цов, я давно уже научился держать себя в руках. Хотя порой это бывало
так трудно...
От грустных мыслей меня отвлекло чьё-то шебуршание в зарослях бу-
зины. Слышался оттуда негромкий разговор, смех. Вылетел по крутой па-
раболе окурок, мелькнул рыжеватым фильтром и шлёпнулся в чудом не вы-
сохшую лужу, зашипел рассерженным котом. Вот промахнись этот, из кус-
тов, угоди своим бычком недогрызенным в сухую траву - и пожалуйста,
готово дело, заполыхало бы...
Пойти, что ли, познакомиться? Может, насчёт жилья чего посовету-
ют? Не стоять же тут столбом среди бурьяна и обгоревших балок?
Я раздвинул ветви и обнаружил расположившуюся на травке компанию.
Трое мужичков лет пожалуй что за пятьдесят, не то чтобы бродяжьего,
но, однако, довольно потрёпанного вида. Перед ними имела место рассте-
ленная газета с неприхотливой закусью - огурцы, несколько недозрелых
помидоров, ломтики сала, нарезанный крупными ломтями ноздреватый чёр-
ный хлеб, разумеется, толстый пучок зелёного лука - куда же без него?
Над всем этим делом возвышалась прозрачная литровая бутыль самого
распространенного напитка. И судя по оттопыренным карманам мужичков,
одиночество ей не грозило.
- Здорово, отцы, - кашлянул я, привлекая к себе внимание. - Вы
чего ж это окурками пуляетесь? Как я понимаю, один пожар тут уже был,
не многовато ли?
Меня заметили.
- Здорово, сынок, - усмехнулся лысый дядька с дочерна загорелой
физиономией, обнажая в ухмылке гнилые зубы. - Ты, часом не из пожарной
инспекции будешь?
- Не, мужик, обижаешь. Я это так, к слову. - Уточнять, из какой я
инспекции, пожалуй, не стоило.
- За державу, значит, обидно... Ну-ну. Чего-то мне личность твоя
незнакома. Ты с химзавода, что ли?
- Не, я приезжий. Тут такое дело... - вполне натурально замялся
я, соображая, как бы понежнее подрулить к вопросу жилья.
- О делах, знаешь, давай после, - отозвался дядька. - Садись-ка
лучше с нами. Потребляешь? - кивнул он на бутыль.
- Можно, если по чуть-чуть. - Пить в такую жару, понятное дело,
смертоубийство, но отказ снизил бы мои шансы до нуля. А вечер всё же
скоро перейдёт в ночь, и надо же хоть где-то спать.
- Само собой, по чуть-чуть, - хитровато подмигнув, согласился му-
жик. - Мы тут, главное дело, только сели. Меня Фёдором звать. Фёдор
Никитич, стало быть.
- Алексей, - коротко представился я, присаживаясь к газете. Ос-
тальные двое сотрапезников отозвались:
- Семён Андреич.
- Михал Алексаныч.
Произнесли они это почти одновременно, и лишь позднее, по ходу
дела, я сориентировался, кто из них Сёма, а кто - Мишаня.
- Ну, приступим, - бодро скомандовал Фёдор Никитич, сворачивая
бутылке жестяной колпачок.
Неужели из горла пить придётся? Не хотелось бы, с детства всё же
приучен к гигиене. Конечно, много чего потом было, да и служба, само
собой, но тем не менее.
Впрочем, тут же на газете образовались три стопочки и бумажный
стаканчик, видимо, из-под творога. Как я понял, персональная забота
обо мне.
Никитич аккуратно разлил водку и, переждав секунду, объявил:
- Ну что, за встречу так за встречу. Вздрогнули?
Мы вздрогнули. Ну и дрянь же этот местный разлив!
- Ты закуси, закуси, - протянул мне огурец Мишаня. - Напиток, он
закуси просит.
- Это уж точно, - подтвердил Никитич. - Он дело говорит. Ты, па-
рень, закусывай, не жмись. У нас тут, конечно, небогато, зато всё
по-людски. Ну так что у тебя за проблемы? - без всякого перехода впе-
рился он в меня желтоватыми, похожими на кошачьи глазами. - Давай, ко-
лись. Может, подмогнём чем.
- Да, в общем, обычное дело, мужики, - я заговорил не спеша, как
и подобает в таких случаях. - Я сам из Столицы, еду вон к тётке, в
Грибаково. Может, знаете, это малость не доезжая Заозёрска. Ну вот, а
с билетами сейчас напряжёнка, удалось только до Барсова взять, а отсю-
да не раньше понедельника, здешним поездом. Так что перекантоваться
где-то надо три ночи, а гостиница у вас на ремонте. Такие вот пироги с
капустой получаются. Пробовал я тут на постой напроситься, да обломи-
лось. Мне заплатить-то есть чем, отпускные вон получил, да только на-
род здесь у вас... недоверчивый какой-то. Одна баба, правда, согласи-
лась, да столько запросила, что лучше уж на вокзал. А остальные просто
шуганули.
- Постой, это какая же баба? - встрял в мой монолог Сёма. - Сонь-
ка, небось?
- Ага, Софья Ивановна, - откликнулся я. - А что, известная лич-
ность?
- Это точно, известная. Жмотина ещё та. Она же тут у нас в ларьке
сидит, пивом, значит, торгует. Не доливает, стерва... - он скорбно по-
молчал. - Хозяйственная баба, ничего не скажешь. Муж-то ейный, Санька,
тоже мужик деловой был, на лесопилке, значит. В общем, прошлой осенью
посадили. Что там стряслось, неясно, может, мало кому дал, или чего...
Но с ним просто было, если, скажем, вагонка тебе нужна, или тёс. А
сейчас на его месте Никитин сидит, старый козёл. С ним попробуй дого-
ворись. Идейный потому что. Вот. А как Саньку-то упекли, Ивановна сов-
сем взбеленилась, на каждую копейку кидается как мышь на колбасу. Ну,
оно конечно, двое детей, школу кончают, и все дела. А что у ней не ос-
тался, правильно. Она бы тебя как липку... Без рубля бы к тётке своей
поехал.
- Ладно, Сёма, кончай базарить, - вмешался Никитич. - Про Соньку
уже обрыдло. Мы вот сейчас лучше разольём. Между первой и второй пере-
рывчик небольшой.
Вздрогнули мы и по второй.
- Эх, хорошо пошла отрава, - восхитился Никитич. - Уважаю. А ты,
Лёха, чего сало не берёшь? - хлопнул он меня по плечу. - Сало есть
лучшая закусь, что человечество изобрело. Его только маланцы не едят,
да ещё татары. А наш, русский человек...
Я, само собой, вспомнил Гоголя. Пан Данила, о коем Никитич, по
всей вероятности, не читал, говаривал почти слово в слово то же самое.
Своему тестю-колдуну.
Ну, чтобы не уподобиться иноверцам, сало я попробовал. В общем,
как в анекдоте - сало оно и есть сало. Не люблю. С детства меня от не-
го тошнит. Не знаю уж, какие тут инстинктырефлексы, но не люблю. К то-
му же - пятница. День постный. Ну да грех невелик... И пару ломтей,
дабы не обидить Никитича, я сжевал.
- Ты, Лёха, не боись, ночлег мы тебе организуем, - обнадёжил меня
Никитич. - Для хорошего человека ничего не жалко. Сам-то кем будешь? -
полюбопытствовал он.
- Это ты, Никитич, в смысле работы?
Всё развивалось правильно. Можно было уже переходить на "ты".
- Радиомонтажник я, на заводе "Маяк". Приёмники лепим. Раньше, до
Возмездия, телевизоры выпускали, видюхи опять же. Но это, само собой,
до меня ещё было. Теперь у нас продукция духовно выдержанная, - усмех-
нулся я. - Принимает только УКВ на трёх каналах, и довольно.
- А как насчёт семьи? - Никитич продолжал дознание.
Я замялся.
- Ну, женат в общем...
- Это дело хорошее, - кивнул он. - Баба-то сама как, ничего?
- Да вроде бы всё путём. - пожал я плечами.
- И давно ли с холостой жизнью распрощался?
- Уже пятый год как повенчаны, - не спеша протянул я, уставившись
в темнеющее понемногу небо. - Да и раньше гуляли, она же, Ленка, сама
с "Маяка", в соседнем цехе работала. Так что повенчались мы, всё как у
людей, приходской совет квартиру нам выделил, и недорого получилось,
рассрочка на десять лет. Сам-то я раньше в общаге кантовался, а у Лен-
ки хоть и двухкомнатная, так ведь там пятеро прописаны, да и со стари-
ками её куковать всё же не с руки. Так что вот вышла у нас счастливая
жизнь. Вкалывали оба, деньги у нас на "Маяке" не скажу, чтобы зашибен-
ные, но на жизнь хватает, мебелью всякой обзавелись, я уже и насчёт
машины подумывал.
- А раз уж такая благодать, - прищурился Никитич, - чего кольца
не носишь?
Да, Фёдор Никитич глазаст, ничего не скажешь. Два стакана принял,
а даже такую мелочь углядел. Ну что ж, легенда у меня на сей случай
имеется.
- Тут, мужики, такие дела, - я откашлялся и продолжал: - Беда у
нас прошлой осенью случилась. Сынишка пропал. Ну, и Ленка моя вроде
как сдвинулась. Вбила себе в голову, что раз не уберегли сынишку, то
как бы уже и не муж с женой. Кольцо своё в шкатулку убрала и меня зас-
тавила. Ну я что, заводиться тут буду? Раз она в таком состоянии.
- А что с ребёнком-то стряслось? - тихо спросил Никитич, пододви-
нувшись поближе.
- Украли его у нас, - глухо отозвался я, опустив взгляд. Словно
меня ужасно интересовала пыльная трава. - Какая-то мразь со двора уве-
ла.
Кто-то из мужиков, не то Сёма, не то Мишаня, я даже и не понял,
озадаченно присвистнул.
- Ни хрена себе, - только и нашёлся что сказать Никитич. - Да как
же это вышло?
- Да вот так и получилось, - я сглотнул и продолжал: - Лучше уж
по порядку всё расскажу, так легче. Ну вот, значит, мы с Ленкой в по-
ложенный срок сына заделали, Саньку. Тоже, в общем, особых проблем не
было, здоровым рос, хотя, конечно, крутиться приходилось. Но тут уж
тёща подмогла. Каждый день с утра приезжала, сидела с ним допоздна. В
детсад не отдавали, Анна Матвеевна, тёща то бишь, на пенсии, а в саду,
известное дело, и простудят, и не уследят... Тупые мы с Ленкой были,
одно слово. Осенью прошлой, в сентябре, всё, значит, и случилось. Я,
понятно, на работе, а у Ленки отгул, она мать отпустила, сама, гово-
рит, за Санькой присмотрю. И затеяла она генеральную уборку. Мы в суб-
боту день рождения мой собирались отмечать, друзей позвали. Так ей же
обязательно всю квартиру надо вылизать, себя хорошей хозяйкой пока-
зать. Ну вот, Саньку она, значит, во двор выпихнула, в песочницу, ве-
лела не выходить никуда, пока сама за ним не спустится. Саньке-то че-
тыре года исполнилось, сознательный уже пацан, жена особо и не дёрга-
лась. Ну, одним словом, к обеду она во двор выходит, а ребёнка нигде
нет. Ни в песочнице, ни на горке, ни возле мусорных баков, пацанва ту-
да лазить пристрастилась, Ленка думала, может, и наш туда же. Ну, обе-
гала она всю округу - без толку. Точно сквозь землю провалился. Потом
уже, ближе к вечеру, как я с работы пришёл, догадалась соседских дети-
шек поспрошать, не видел ли кто. Вот, и девчонка Коростылёвых, это со-
седи с третьего этажа, говорит - Саньку вашего какой-то дядя забрал.
Как так забрал? А очень просто, отвечает. Конфету шоколадную дал и за
руку увёл. А Санька что? - спрашиваем. - А он пошёл, без нытья, весело
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг