Мунт. То, что он увидел, напоминало пир во время чумы. Роскошь двора,
интриги, предательства, и среди всего этого некогда обожаемый брат-король и
его утратившая красоту, но не властные замашки королева. Сандер
предполагал, что Филипп мог измениться, но то, что он увидел, поразило.
За время их разлуки брат растолстел в два раза и постарел лет на
пятнадцать. Теперь его вряд ли кто-то мог назвать пять ланов мужской
красоты. Эжени все еще была при нем и была по-прежнему прелестна, но все,
кроме самого Филиппа, знали, что красавица утром пускает к себе сына
королевы, днем - брата, а вечером - друга короля. Гастон, к слову сказать,
сдавшийся и выдавший свою дочь за Жореса Аганна, не считан зазорным делить
любовницу с королем и зятем. Но канцлер хотя бы привязан к Филиппу, чего
нельзя сказать про прочих. Радость, с которой король бросился к младшему
брату, словно бы принесшему с собой горный ветер и дым осенних костров,
ножом полоснула Александра по сердцу. Только тогда он ощутил всю степень
одиночества Филиппа. Одиночества, на которое тот сам себя обрек.
Но Александр не ответил на безмолвный призыв о помощи. Наверное, Обен
был прав, и он стал жестоким. Кому он что доказал, когда говорил с братом,
как с чужим, когда не поехал в Тагэре на похороны матери. Да, он был ранен,
а Ра-Гвару была нужна помощь против вознамерившегося вернуть себе Набот
Оскара, но мать есть мать, даже если она тебя никогда не любила. На
похоронах были лишь Филипп и Лаура, двое из четверых выживших детей Эстелы
и Шарля. В иглеции брат потерял сознание. Гастон написал, что король до
последнего ждал герцога Эстре, даже задержал службу, а тот в это время гнал
коня в противоположную сторону.
Оскар Ра-Набот был разбит и погиб, пытаясь переплыть Гевату, а мать
теперь лежит рядом с отцом, и спустя сотню лет никто не скажет, что их
примирила только смерть. Если вообще будут об этом говорить. Нужно съездить
в Тагэре. Хотя бы на годовщину.
Александр заставил себя вернуться к делам и еще раз перечел
написанное. Все правильно, так и будем действовать.
К осени он покончит с амбициями Тодора, сделав невозможным самую мысль
о его союзе с Ифраной, и вернется. Потому что и Арцию, и брата нужно
спасать. От Вилльо, от Ифраны, от лжи, от тоски, которую топят в пьяном
разгуле... Он вернется и постарается вычистить эти конюшни, хотя сделать
это, не замаравшись, видимо, невозможно. Как невозможно спокойно смотреть,
что творится с Филиппом, который сделал то, что противно самой его природе,
и теперь погибал.
В дверь постучали, и герцог крикнул:
- Войдите!
- Монсигнор, прибыл Артур Бэррот. Он говорит, что у него срочное дело.
- Срочное так срочное. Я рад его видеть.
Артур совсем не переменился. Грациозно преклонив колено, он с
искренним обожанием глядел на человека, счастье которого украл.
- В чем дело, Артур?
- Монсигнор, я не знаю, в чем дело. Я охотился у Лаги, когда меня
отыскал человек барона Обена и передал срочное письмо. Он сказал, что
должен возвратиться в Мунт, потому что иначе у сигнора Трюэля будут крупные
неприятности, но я должен немедленно скакать к вам, не жалея ни денег, ни
лошадей.
- Что в письме?
- Монсигнор, разве я посмел бы...
- Узнаю Артура Бэррота: сперва - честь, потом - жизнь, но тебе могли
сказать, ты мог догадаться... И потом, Артур, иногда НУЖНО быть любопытным,
хотя бы потому, что письмо могли у тебя украсть... Ладно, - герцог
улыбнулся своей нечастой улыбкой, которая накрепко привязывала к нему самые
разные сердца, - все равно спасибо и тебе, и Обену. Я сейчас прочитаю, а
потом отдыхать. Шутка ли, три кварты в седле.
- Семнадцать дней.
- Похоже, у твоей лошади крылья... Святой Эрасти!
- Что случилось, монсигнор?!
- Умер король...
-
2892 год от В.И.
27-й день месяца Иноходца.
Оргонда. Лиарэ.
При виде супруга герцогиня Оргондская встала и выдавила Из себя
приветливую улыбку. Как же она устала от Марка! От его спеси, трусости,
мелочности, черствости, заумных рассуждений о том, в чем он ничего не
понимал. Когда-то старшая дочь Шарля Тагэре согласилась на брак, сулящий
Арции немалую политическую выгоду, но тогда она не знала Марка ре Ги.
Недавно Орест вещал, что жена угольщика заслуживает большего уважения,
нежели любовница принца. Насчет уважения Марта не задумывалась, но в том,
что жена угольщика может быть счастливее герцогини, не сомневалась. Однако
между супругами должно царить согласие, которого арцийка добилась,
бессовестно льстя самолюбию мужа.
Марк не сомневался, что жена смотрит ему в рот, и очень бы удивился,
узнай, что истинным правителем герцогства уже лет десять является Марта
Тагэре. К несчастью, Паук и его наследники были более наблюдательны...
Герцог Оргондский казался взволнованным. Марта давно знала эту его
гаденькую улыбочку, когда он узнавал что-то неприятное для одних, но
полезное ему. Однако на этот раз к злорадному удовлетворению примешивалась
некоторая растерянность. Герцогиня сделала вид, что ничего не заметила.
Скажет сам. За тем и пришел.
Марк поцеловал руку жены и многозначительно на нее посмотрел. Его
многозначительность она тоже ненавидела.
- Дорогая, я должен сообщить известие, которое вас наверняка огорчит.
Огорчит? А сам с трудом скрывает радость. Что же случилось?
- Супруг мой, вы меня пугаете.
- Увы, Марта. Никто из нас не знает, как и когда найдет свой конец. -
Марк закатил глаза, став похожим на проповедующего ощипанного петуха. Так
его как-то назвал Сезар Мальвани. А герцог, шмыгнув носом, сообщил: - Умер
ваш брат.
- Александр?!
- Нет, я имел в виду Филиппа. Подумать только, он был на девять лет
младше меня, но он вел неправильный образ жизни...
Марк сел на любимого конька. Последние годы он помешался на своем
здоровье, окружив себя толпой медикусов и печатных волшебников и тщательно
избегая всего, что те полагали вредным и неправильным. Герцог питался лишь
специально приготовленной пищей, в основном состоявшей из отваренных и
сырых овощей и приготовленной на пару рыбы, от которой отворачивались даже
кошки. Как это отражалось на здоровье повелителя Оргонды, сказать было
сложно, по мнению Марты, он не становился ни здоровее, ни приятнее, но сам
Марк был убежден: каждая съеденная им пареная свекла спасает от множества
ужасных напастей. Разумеется, арцийский король, не отказывавший себе ни в
чем, казался Марку святотатцем, разрушающим храм собственного тела, а его
смерть закономерной и справедливой.
Если в начале разговора оргондец еще помнил, что говорит с сестрой
умершего, то, заговорив о здоровье и болезнях, напрочь позабыл о такте,
хотя Марта не обиделась. Презирать супруга еще больше было просто
невозможно. Но он был жив, а Филипп мертв. Сорок лет - не возраст для
мужчины, да и для женщины, по большому счету, тоже.
Герцогиня попыталась представить себе брата, каким он стал, но пред
глазами вставал стройный золотоволосый рыцарь с очаровательной улыбкой.
Такой, каким был Филипп Дрцийский во время несостоявшегося ифранского
похода, когда они виделись в последний раз. А теперь он умер и больше не
улыбается, не любит женщин, не пьет вина... У нее было четыре брата и
сестра, а остались только Сандер и Лаура...
- Я должна побывать в Арции. - Герцогиня не просила и не спрашивала,
она утверждала. Марк с удивлением взглянул на жену.
- В Арции? Зачем? К похоронам не успеть. К тому же Филипп оскорбил и
предал нашу дружбу.
Он прав, как ни странно, и в том, и в другом. Брата похоронят без нее,
а вдовствующая королева и нынешний кардинал Оргонде не союзники, а Арции и
вовсе враги хуже не придумаешь.
- Хотя... - в глазках герцога мелькнула мысль, которая ему явно
понравилась, - дорогая, вы правы. Наше присутствие на коронации будет
полезным. Я переговорю с герцогом Эстрийским о судьбе ифранско-арцийского
договора...
...И о том, что Марк предпочел бы видеть на троне ненавидящего Ифрану
Александра, а не малолетнего короля, окруженного Вилльо. Но Сандер никогда
не посягнет на права племянников, хотя Марку этого не объяснишь, понятия
чести и верности для него пустой звук. Если муж предложит брату захватить
власть, они рассорятся навсегда. Сорвать поездку и больше никогда не
увидеть Арции?
- Мы возьмем с собой обоих Мальвани. Они и герцог Эстре большие
друзья.
Путешествовать вместе с Сезаром, которого она за четыре года видела в
общей сложности не больше трех месяцев? О таком она и мечтать не смела, но
как же плохо Марк знает людей! Сезар и Анри не станут толкать Александра на
предательство, как бы они ни относились к Вилльо. Мать Сезара убеждала ее
уехать в Арцию, да и он сам... Его последнее письмо было очень тревожным,
он подозревал заговор. И, скорее всего, так оно и есть. Орест - страшный
враг...
- Дорогой, ты, как всегда, прав. Мы поедем в Мунт.
- Я уже написал Мальвани.
Уже написал... Три кварты в пути с Сезаром искупают все, и потом, она
так устала от собственной безупречности.
2892 год от В.И.
28-й день месяца Иноходца.
Арция. Эстре.
Органист в последний раз нажал на клавиши и опустил уставшие руки, -
похоронная служба была окончена. Епископ Антоний выложил на специальный
инкрустированный перламутром столик Книгу Книг и поудобнее подхватил посох
Присяга началась. Нобили Эстре один за другим клали руку на священную книгу
и клялись служить сыну умершего короля Филиппу Пятому Тагэре-Аррою, после
чего целовали епископский посох.
Было тихо и душно, в старинном иглеции пахло воском и влажной одеждой.
На улице шел дождь, и проехать по раскисшим дорогам можно было лишь верхом.
Все было слишком неожиданно. Александр сразу же разослал гонцов, но те, кто
жил дальше, чем в диа от Эстре, едва успели на панихиду и отстояли службу в
чем приехали.
Александр был собран и спокоен, на его словно бы окаменевшем лице не
отражалось ничего. Он сделал все, что нужно, - распорядился о заупокойной
службе, собрал и привел к присяге окрестное дворянство, приказал наиболее
уважаемым рыцарям и их сигурантам, всего числом до шестисот человек,
приготовиться к отъезду. После смерти брата герцог стал еще молчаливее, он
ни с кем не разговаривал, если не считать обязательных ритуальных фраз и
необходимых приказаний. Даже Рафаэль Кэрна, и тот не слышал от друга ни
одного лишнего слова. Мириец тоже молчал, стараясь скрыть тревогу. Рито
было наплевать на Филиппа, которого он давно не уважал, но горе Александра
было слишком тяжелым, чтоб тащить его в одиночку. Вся жизнь младшего Тагэре
прошла под знаменем служения королю и Арции, но Филипп хотя бы не мешал
брату делать то, что нужно, а что начнется теперь, трудно даже представить.
В письме, привезенном Артуром, говорилось, что смерть короля была
неожиданной, но (Обен это подчеркнул) совершенно естественной. Вопреки
чаяньям Вилльо Филипп успел написать и огласить завещание, содержание
которого узнал каждый житель Мунта. Филипп назначал протектором Арции
своего брата Александра, наделяя его королевскими полномочиями вплоть до
совершеннолетия его сына, каковой должен взойти на престол под именем
Филипп Пятый.
Разумеется, Вилльо такое не устраивало. То, что они задумывали, было
рискованно, но могло сработать. Первое, о чем позаботились Элеонора, ее
старший сын и брат, было скрыть от Александра случившееся. Город был
оцеплен, а на дороги высланы усиленные патрули. Элла направила гонцов в
Кантиску с просьбой разрешить одновременно миропомазание и коронацию и в
замок Ланже, где находился наследник. Это было разумно. Если бы
одиннадцатилетнего Филиппа короновали, полномочия протектора кончились бы
сами собой. При малолетнем короле должен быть регент, в роли коего, без
сомнения, королева-мать видит себя.
Александр не сомневался, что конклав не преминет стать на сторону
вдовицы, точно так же и по тем же причинам, по каким поддержал Клавдия. Но
Арции не нужны ни засилье синяков в Мунте, ни унизительный мир с Ифраной,
ни воры и подлецы у трона...
- Рито, - Эстре поднял измученные глаза, - что мне делать с этой
бабой?
- По справедливости надо бы ее отправить в Речной Замок. Но ведь ты
этого не сделаешь?
- Не сделаю, - кивнул Александр.
- Значит, нужно перехватить наследника до того, как он встретится с
матерью. Если поторопиться, мы успеем.
- Должны, - бросил Александр, - я рад, что мы думаем одинаково.
- Тут и думать нечего, - пожал плечами Кэрна, - это же очевидно.
- Очевидно, - повторил Александр, - Рито, если бы ты знал, как я
устал...
-
Нэо Рамиэрль.
Песня была настолько глупой, что Рамиэрлю показалось, что все дело в
его плохом знании луцианского. Слова казались знакомыми, но складывались в
такую ахинею, что сводило скулы. Вообще-то у Нэо были заботы и поважнее
песен паладинов, но любопытство взяло свое, и разведчик, давясь со смеху,
подозвал Аддари. Солнечный принц производил странное впечатление, впрочем,
как и все они. Рыцари Солнцецвета казались злой пародией на эльфов, но
эльфы, изображающие паладинов Тыквы, были чем-то вовсе запредельным. Сам
Рамиэрль тщательно скопировал облик главного в этом отряде ряженых, но себя
хотя бы не видно.
- Аддари, - сын Эльрагилла вопросительно поднял бровь, - как
переводится: "Абмардюк кусси на поманда, рипаркуз ко виуро ханда..."?
Может, у этих слов есть другое значение?
- Другое?
- Уж больно глупо звучит...
- Нет, все правильно. Я уже слышал эту песню. Перевести тебе?
- Лучше я буду переводить, а ты проверяй, как-никак учил нас ты.
"Я шел по коридору, по длинному темному коридору темного замка.
Я шел спасать тех, кого встречу, и биться с порождениями Тьмы.
Вдруг сзади меня выросла стена. Высокая, черная стена,
А впереди я увидел... - Рамиэрль задумался, - "прамуда", как же это
перевести?
- Ну, в общем, это такая куча из всяких вещей, за которой можно
укрыться и отбиваться от нападения.
- Понял, "...я у видел прамуду, под ней лежала девушка, прекрасная
обнаженная девушка". Погоди! Она лежала под кучей? Как же тогда я увидел,
что она прекрасная? И зачем ее туда положили?
- Тут лучше сказать "перед кучей", - улыбнулся Аддари, и Роман понял,
что наконец-то нашел способ отвлечь друга от грустных мыслей. Выходит, и
дурацкие песни на что-то годятся, - да, лучше "перед" или "возле", но оно
не влезает в размер, вот они и поют "под прамудой"...
- И все равно нечего обнаженным девушкам валяться перед кучами, - не
одобрил Нэо, - значит, валялась она, валялась, а "из-за прамуды на меня
бросились абмардюки". А это что за звери?
- Это... Ну, когда черный маг оживляет трупы и они делают то, что он
хочет.
- А у вас в Луциане разве такое есть?
- Нету. Свет это запрещает. Но в Бездне есть колдуны, которые
поднимают мертвых.
- Ну и в поганое местечко мы с Норгэрелем собрались. Мало того, что
там Тьма и нельзя жить, там еще и абмардюки бегают. А что они за прамудой
делали? Ждали, когда придет кто-то, чтобы на них напасть? - Роман
прислушался к пению. - Ага, значит, "бросились они на меня, но я схватил
девушку на руки и начал наносить удары порождениям Тьмы", интересно,
сколько у меня рук? Ну ладно, возможно, это паладинистый паук поет. Так, "я
начал наносить удары порождениям Тьмы, и они падали мне под ноги, но на их
место приходили все новые".
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг