Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
     - Я  передам арцийцам предложение Его Величества, - маршал поклонился и
вышел,  оставив  короля  терзаться  противоречивыми  чувствами, основными из
которых  были  страх  и  жадность. Жозеф боялся проиграть войну, но при этом
ужасно  не  хотел отдавать собранные с таким тщанием и любовью деньги. Ему и
раньше  приходилось откупаться, но на сей раз цена мира была слишком высока.
Впрочем,  война  обошлась  бы  еще  дороже,  не  говоря  уж  о  его  поганом
племяннике,  который,  потерпи дядюшка поражение, не преминул бы взбунтовать
восточные провинции. И все равно выложить сто тысяч ауров...
     Маршал  вернулся  довольно  быстро  и, несколько смягчив ответ Филиппа,
доложил,  что  арциец  готов  разговаривать  через  два  доходящих  до груди
барьера,  разделенных  пространством  шириной  в три лана [Лан - мера длины,
равная  примерно  38 см.]. О том, какой смех вызвала предосторожность Жозефа
в  палатке  Тагэре,  Ультим  благоразумно  умолчал,  но  ифранский король не
сомневался,  что  стал посмешищем обеих армий. Теперь его опасения и вправду
казались надуманными, но отступать было некуда.
     - Возможно,  я излишне осторожен, но лучше быть осторожным и живым, чем
доверчивым и мертвым, как пресловутый Шарло.
     - Ваше  Величество,  - с поклоном сообщил молодой нобиль с коронованным
селезнем  [Коронованный  селезень  -  сигна ифранского королевского дома] на
груди, - барьеры установлены.
     Жозеф  позволил  накинуть себе на плечи новый подбитый мехом коричневый
плащ  (еще  одна  трата!)  и  направился  к  реке. Старческими дальнозоркими
глазами  он сразу же заприметил золотую голову арцийского короля. Филипп был
в  боевых  доспехах  и  с  мечом  на  боку,  но  без шлема и плаща. Высокий,
молодой,  красивый,  обожаемый  женщинами, он имел то, чего у Жозефа никогда
не  было  и никогда не будет. Но у арцийского мальчишки не было ни опыта, ни
золота,  ни  умения  ждать  и думать о том, что случится не завтра и даже не
через  год,  а  через  десять,  пятнадцать, пятьдесят лет. Да, Жозеф сегодня
заплатит  втридорога,  но  не  пройдет  и  десятка  лет, как Ифрана сторицей
вернет свои деньги.
     Паук  медленно,  по-стариковски  шаркая  и подметая доски моста длинным
суконным  одеянием,  подошел  к  первой перегородке. Увы, те, кто ее ставил,
видимо,  взяли  за  образец  арцийского красавчика. Филиппу барьер и вправду
был по грудь, но Жозефа скрывал по самые плечи.
     Арциец  смотрел  на него, иронично улыбаясь. Жозеф слышал, что Филипп -
вылитый  отец, и на первый взгляд так и было. Но ифранский король смотрел на
врага  отнюдь  не  глазами  влюбленной  женщины,  для  него внешнее сходство
ничего  не  значило,  а  внутренней  твердости  и  силы,  которые  словно бы
изливались  из  серых  глаз  Шарло,  в  его голубоглазом отпрыске не было. С
Филиппом  можно  было  торговаться  и спорить, его можно было соблазнить или
раздразнить...
     - Я счастлив видеть моего арцийского брата, - пропел Паук.
     - Не  могу  заверить  Ваше  Величество  в ответных чувствах, но я решил
выслушать вас, хотя не думаю, что мы сможем понять друг друга.
     - Но   отчего   же,   мой  друг?  Владыки  двух  сильнейших  государств
Благодатных  земель  скорее  поймут  друг  друга,  чем  мелких  и назойливых
соседей.  Лев  может  договориться  с  леопардом,  но не с лягушкой. Это был
камешек  в  огород  Марка, так как на сигне ре Ги изначально были изображены
три  зеленые  лягушки,  постепенно  превратившиеся  в  золотые короны. Шарля
Тагэре  насмешки над союзником и родичем заставили бы гневно сдвинуть брови,
Филипп Тагэре улыбнулся...

     2886 год от В.И.
     Дочь с 22-го на 23-й день месяца Лебедя.
     Ифрана. Кер-Септим.

     В  прошлую  ночь  ему отчаянно везло, но раз на раз не приходится. Рито
предпочел  бы,  чтобы вчера у него были хоть какие-то неприятности: сломался
один  из  кинжалов,  пришлось  скрываться  от караула в каком-нибудь поганом
месте  или  веревка  сорвала  кожу с рук... Байланте знают, что удачи всегда
равны  неудачам,  но  сейчас он отвечал не только за себя, но и за друзей. И
за Даро, потому что жизнь Сандера - это и жизнь сестры.
     Кэрна  глянул в темное безлунное небо, отыскав красную Волчью звезду, с
которой  с  детства был на короткой ноге. Волчья звезда, Л оба, как называют
ее  в  Мирии...  Когда он родился, она стояла в созвездии Волка, что обещало
ему  бурную  жизнь.  Звезда  не  солгала,  она  настоящий  друг,  не  то что
изменчивая  полоумная луна. Сегодня мириец решил подниматься в другом месте.
Не  стоит  идти  по  собственным следам, это приносит неудачу, а он согласен
только  на  победу. Рафаэль подмигнул своей звезде и всадил армский кинжал в
щель  между  камнями. Ночь была темной, к тому же его прикрывала башня. Рито
лез  ощупью,  не  зная,  сколько  осталось  и как глубока разверзшаяся внизу
пропасть.  Байланте  должен выбросить из головы все мысли, в мире нет ничего
и никого, только он, пустота, каменная кладка и кинжалы...
     Послышались  голоса,  видимо,  по  стене  проходили  стражники,  и Рито
прижался  к  темным холодным камням, но его не заметили, защитникам города и
в  голову  не  пришло  проверить,  не  карабкается  ли  кто по стене. Правду
сказать,  даже  в Мирии на подобные выходки отваживались редко, но тут уж не
было  бы счастья, да несчастье помогло. Когда-то, когда ему было тринадцать,
а  Даро - семь, ее повадились запирать на чердаке, а он таскал ей сладости и
просто  сидел с ней в темноте, чтоб малявке не было так страшно. Глупая, она
боялась  кровавого  Педро, а ее главным и единственным врагом была проклятая
камбала...
     Сначала  он  залезал  на  крышу,  цепляясь  за побеги дикого винограда,
оплетавшего  стены  дворца,  потом по приказанию матери виноград уничтожили.
Нет,  герцогиня и помыслить не могла, что ее сын навещает наказанную сестру,
она  сочла что толстые лозы искушают молодых нобилей забираться к придворным
дамам,  чьи  апартаменты  находились  на  втором  этаже  дворца.  Приказание
герцогини  было  выполнено,  Но  Даро  было  страшно  одной в пыльной, тихой
темноте,  и  Рито  додумался  подниматься  при  помощи  кинжалов.  Как он не
разбился  сразу  же,  он сам не понимал, однажды, глянув на полпути вниз, он
подумал,  что  ему никогда не спуститься, но после пережитого и побежденного
ужаса Кэрна не то что перестал бояться высоты, но перестал ее замечать...
     Кинжал  он  воткнул хорошо. Подвел камень, вывалившийся из гнезда. Мало
того,  что  пришлось повиснуть на одной руке, доставая из-за пазухи запасной
кинжал,  раздался  грохот,  который  мог  разбудить  и  мертвого. К счастью,
караульщики  не  обладали тонким слухом, а может, просто были далеко. Что ж,
удача  хоть  и  повернулась к нему крупом, но хотя бы не лягалась. Дальше он
взбирался   осторожнее,   проверяя  каждый  следующий  камень,  это  изрядно
замедлило  продвижение,  но  он  не мог позволить себе свалиться. Рито Кэрна
обещал подняться на стену Кер-Септима, значит, он поднимется.
     Воткнуть   кинжал,  пошатать  камень,  подтянуться,  переставить  ногу,
вытащить  второй кинжал, воткнуть, пошатать камень... Когда рука провалилась
в  пустоту,  это показалось неправильным, и лишь потом мириец сообразил, что
подъем  окончен. Какой же из кинжалов он потерял? Жаль, если подарок Сезара.
Нет, другой, последняя память о доме... Ну и Проклятый с ним.
     Мириец   немного  посидел  на  стене,  прислушиваясь  и  вглядываясь  в
темноту,   к   которой  уже  привык.  Тихо  и  спокойно.  Прекрасно,  теперь
проберемся   к   маленькой  башенке,  предназначенной  для  больших  эллских
арбалетов.  Эти  ослы,  защитнички,  не удосужились поставить там охрану. То
есть,  поправил  себя  Рафаэль, вчера не удосужились. Будет весьма печально,
если  за  день  они  поумнели. Послышался какой-то шорох, и мириец скользнул
между  зубцами  стены, сжав кинжал. Стражники ходят парами, если заметят, им
же  хуже  - он прикончит обоих, прежде чем те поднимут тревогу. Это не столь
уж  и  трудно,  два  полусонных  ифранских  солдафона на одного байланте. Но
судьба  сегодня  хранила  не только Рито, но и саброновских вояк. Услышанный
Рафаэлем  шорох  повторился,  затем раздался пронзительный вопль, и под ноги
мирийцу шмякнулся темный ком, распавшийся на двух ощерившихся котов.
     Милые  зверушки,  немного отдышавшись, взвыли и снова бросились друг на
друга,  но  Рито  было  не  до  них, мириец стремительно бежал вдоль стены к
запримеченной  башне.  Она  была темной и, видимо, пустой, но Кэрна решил не
рисковать,  спускаясь  вниз  в поисках входа, а, вновь пустив в ход кинжалы,
добрался  по  стене  до  проема, к которому во время боя приставляли пологие
сходни  с  набитыми на них рейками. Так и есть, никого! Зачем сидеть ночью в
укрытии,  когда  никакого  штурма не предвидится? Рито усмехнулся и спрыгнул
внутрь.  В верхнем помещении было восемь окон: два широких выходили на стены
(через  одно  из  них  он  и  залез),  от них вниз вели пологие ступеньки, а
шесть,  в  каждое  из  которых  мог  пролезть  человек,  смотрели за пределы
крепости.  Возле  этих лежали по два огромных арбалета, прикрепленные цепями
к  кольцам в стене и в полу. Это было очень кстати. Рафаэль отцепил от пояса
бечевку,  размотал  и  бросил вниз. Друзья времени даром не теряли, и мириец
втащил  в  башню  мешок  с  тремя  мотками прочной корабельной веревки с уже
навязанными  на  нее  узлами  и  закрепил  при  помощи  услужливо  вбитого в
каменный пол кольца.
     Теперь  оставалось молить всех святых, чтоб друзья не попались во время
подъема.  Время  тянулось  до  бесконечности,  а  слух  мирийца,  и так мало
уступавший  кошачьему,  напряженно  ловил  ночные  шорохи. Ему казалось, что
поднимающиеся  (а они поднимались, потому что все три веревки были натянуты)
шумят,  как  пьяные  матросы.  На  всякий  случай  Рафаэль  встал  в проеме,
прижавшись  к  стене  и  прислушиваясь,  не  идут ли стражники. Если ифранцы
что-то  заподозрят,  нужно  отправить  их  к праотцам раньше, чем поднимется
тревога.   Но  убивать  было  некого,  воины  Саброна  ночными  обходами  не
злоупотребляли.   Наконец   в  бойнице  что-то  шевельнулось,  и  первый  из
поднявшихся  ловко скользнул внутрь башни, еле слышно свистнув. Сандер! Рито
ответил,  и  герцог  поднялся  к  нему.  Сколько они ждали? Полдесятинки или
вечность? Братцы Трюэли поднялись одновременно.
     - Ты  слушай,  а  мы  поднимем доспехи, - Александр исчез внутри башни.
Рафаэлю  казалось,  что  его  друзья  громыхают  пустыми ведрами и колотят в
барабаны,  но  или  у  страха  были  велики  не  только глаза, но и уши, или
защитники  Кер-Септима были на редкость самоуверенны и беспечны. Дважды мимо
проходили  караульные,  и  дважды  они и ухом не повели, Двенадцать воинов и
доспехи  благополучно  совершили  свой  путь  Наверх.  Облачались  на ощупь,
помогая  друг  другу  затягивать  ремни.  Кто-то  уронил  на  пол  шлем, все
замерли,  но  опять  пронесло.  В  эту  ночь на стенах можно было устраивать
оргию.

     2886 год от В.И.
     Ночь с 22-го на 23-й день месяца Лебедя.
     Ифрана. Кер-Септим.

     Штефан-Альбрехт   Игельберг  получал  деньги,  и  немалые  за  то,  что
подчинялся   приказам,  но  приказы  Александра  Эстре  дарниец  исполнял  с
удовольствием.  Смешно  сказать,  капитан  наемников умудрился привязаться к
молодому  горбуну.  Если бы их постигла неудача в схватке с Раулем, господин
Игельберг,  не  задумываясь,  принял  бы  Александра  Тагэре  в свой отряд с
расчетом,   что  лет  через  пятнадцать  тот  станет  капитаном.  Но  Тагэре
победили,   и   наемник   с   удовольствием   принял   предложение  молодого
вице-маршала остаться в Арции.
     Господин  Игельберг  не был горазд на выдумки, но чужие мысли схватывал
на  лету  и  с  огромным  уважением  относился  к  тем, кто обладал воинской
сметкой  и хитростью. Дарнийский капитан первым понял, что младший из Тагэре
видит  дальше  и глубже остальных, и гордился молодым полководцем, как своим
открытием.  Ведь  это  он,  сын  старого Хайнца-Фредерика, на военном совете
поддержал  план  молодого  герцога,  а  потом  захватил  лагерь Агнесы. Он и
сейчас  сделает,  что  велено. Раз приказано штурмовать наружные укрепления,
поднимая  при  этом большой шум, он будет их штурмовать, каким бы глупым это
ни казалось.
     Капитан  наемников  поднялся  задолго  до  рассвета.  Он был совершенно
спокоен,  когда  совершал  утреннюю  молитву  на родном языке, завтракал и с
помощью  племянника  надевал  доспехи.  В  панцире  из  вороненой  стали,  с
огромным мечом на боку Игельберг выглядел весьма внушительно и знал это.
     Юный  Хайнц-Отто-Мария  Крайе,  застегнув  последнюю  пряжку, осмелился
спросить,  надеется ли дядя захватить наружные укрепления. Штефан-Альбрехт с
отеческой  улыбкой  потрепал юношу по гладкой щеке. Обычно он даже со своими
людьми   говорил   на   языке  нанимателя,  но  вопрос  племянника  требовал
обстоятельного и понятного ответа, и ветеран перешел на дарнийский.
     - Я  выполняю приказ. В нашем деле главное - выполнять приказы. Запомни
это, и ты будешь достойным воином и со временем скопишь хорошие деньги.
     - Но нас слишком мало для победы.
     - Нас  хватит, если мы исполним то, что задумал герцог Эстре. Ты будешь
рассказывать  своим  внукам,  что  твоим первым нанимателем был последний из
Тагэре.  Он  еще молод это так, но он разумнее и догадливей тех, кто годится
ему  в  отцы.  И запомни еще одно. Никогда не следует менять хозяина если он
отважней  и  умнее  тебя.  Лучше  проиграть битву с великим полководцем, чем
одержать  победу  под  командой  дурака.  Вижу,  ты  хочешь  меня  о  чем-то
спросить. Разрешаю у нас еще есть время.
     - Дядя, но если дурак одержал победу, значит, он не дурак?
     - Если  он  одержал  десять  побед,  то  да.  Но одна победа может быть
краденой  или  найденной.  Помни об этом. Хороший полководец может проиграть
битву,  но,  если  останется  жив,  он  всегда выиграет войну. Многие глупцы
склонны  менять  хозяев,  как непотребные женщины. Самое большее, на что они
могут  рассчитывать  к  концу  жизни,  это скопить сотню ауров и жениться на
толстой  вдове  трактирщика.  Ищи себе вождя, Хайнц, на всю жизнь. Стань его
капитаном,  и  ты  заслужишь не только ауры. Слава полководца украшает и его
солдат.  Я  связал  свое  имя  с  именем  молодого Александра Тагэре и, если
Триединый  сохранит  меня,  кончу свою жизнь не меньше чем бароном. Надеюсь,
ты запомнишь этот урок?
     - Да, дядя. Я благодарю тебя за наставление и готов идти в бой.
     - Это  будет  хорошая  работа,  юноша!  Увидишь,  ужинать  мы  будем  в
Кер-Септиме.
     Господин  Игельберг взглянул на светлеющее небо и добропорядочно осенил
себя Знаком.
     - Да  сохранят  нас  святой Эрасти, святой Штефан, святой Хайнц, святой
Альбрехт  и  святая Циала и ниспошлют заслуженную победу. Еще ора, и начнем.
А  сейчас,  племянник,  пойдем  и  проверим,  все  ли  готово. Я не уверен в
точности  и  исполнительности  арцийцев.  Они  смелы, это да, но они излишне
много  думают,  плохо  умеют  подчиняться и не очень любят наемников. Герцог
поручил  это  дело  лично  мне,  и  я  не  могу  бросить тень на свое имя. Я
оправдаю  доверие  и  заставлю  всех  делать  только то, что приказано, и не
делать  глупых и смелых поступков. Вперед, сын моей сестры, нас ждут великие
дела!

     2886 год от В.И.
     Ночь с 22-го на 23-й день месяца Лебедя.
     Ифрана. Кер-Септим.

     Было  темно, и Сандер не мог видеть друзей, но знал, что они здесь. Его
"волчата",  Рито,  присоединившийся к ним после турнира, Артур Бэррот и двое
"охотников"   Сезара:   тринадцать   человек,   которые   должны   совершить
немыслимое.  Хотя  почему немыслимое? История войн знала и не такое. В конце
концов,  он  лишь  слегка  подправил  план  Анхеля,  проникшего в Мунт через
подземный  ход.  Правда,  у древнего императора было не двенадцать воинов, а
две  или  три  сотни,  и  их целью был Пурина и никто иной, но это мелочи, а
суть замысла та же.
     Готовые  немедленно  вскочить и принять бой, они молча сидели на полу у
выхода  из  башни.  Замок, оказавшийся, к слову сказать, совсем простым, был
бесшумно  открыт  Луи Трюэлем, обладавшим в сей необычной для рыцаря области
изрядными навыками. Оставалось дождаться нужного момента и выйти наружу.
     - Постарайтесь  до  поры до времени ничем себя не выдать, - сказано это
было  в  первую  очередь  для  Артура,  смелость  и  ловкость  которого явно
уступали  уму  и  особенно  выдержке.  Впрочем,  молодой Бэррот в отличие от
своего  лиса-папаши  казался  хорошим  товарищем и добрым малым. Луи выразил
общее мнение, сказав, что ум - дело наживное, а совесть вряд ли.
     Сейчас  Артур  наверняка  дрожит  от  нетерпения, как боевой конь, да и
остальные  тоже.  Ожидание  боя всегда кажется бесконечным, но сам Александр
переносил  его  спокойно.  Чем-чем, а терпением его Творец не обидел, к тому
же  он  обладал  врожденным  чутьем  времени.  В  детстве Сандер точно знал,
сколько  десятинок  оставалось  до конца урока, да и позже, каким бы скучным
или,   наоборот,   захватывающим   ни   было  дело,  которым  он  занимался,
безошибочно  определял,  сколько  на него уходит времени. Сейчас около шести
пополуночи,  не  больше  и не меньше. Игельберг - человек точный и дотошный,
он  начнет  атаку  ровно  через  ору.  Еще  около оры уйдет на то, чтобы все
свободные  от  службы перебрались на восточную стену полюбоваться боем, а то
и поучаствовать.
     - Осталось  еще две оры, не меньше, придется ждать, и желательно молча.
Когда начнется - услышим.
     В   ответ   раздалось  нестройное,  быстро  смолкшее  ворчание.  Сандер

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг