кокеткой. Пусть у нее все сложится хорошо, а Рито, Рито вряд ли долго
усидит в Кер-Эрасти. Море и Новый Эланд возьмут свое, и скорее рано, нежели
поздно.
Сандер долго думал, что подарить Рафаэлю на память об их короткой
дружбе и услуге, которую тот оказал и ему, и Филиппу. Если б не сумасшедшая
выходка мирийца, дворянство Арции уже рвало бы друг друга в клочья, а он бы
или распрощался со своей честью или пошел против брата. Жаль, у него не так
уж много вещей, которые годятся для подарка. Герцогу Эстре не хотелось
дарить что-то, заказанное или купленное по случаю, пусть и дорогое. В конце
концов, он решил расстаться с кольцом, подаренным братом в день избавления
из плена. Это будет справедливо, отдать перстень тому, кто рисковал жизнью,
сохранил дружбу и единство братьев Тагэре. Да и камень, звездчатый
каонгхский рубин, был очень хорош, пожалуй, слишком хорош для горбатого
герцога, ну а мирийскому красавцу, от улыбки которого тают все дамы и
девицы, в самый раз.
Кэрна собрались уезжать через три дня, об этом герцог Эстре знал из
первых рук. Что ж, завтра будет прощальная пирушка с "волчатами",
послезавтра - королевская аудиенция, а он поблагодарит Рафаэля сегодня.
Герцог Эстре надеялся застать брата и сестру у Мальвани, так и оказалось,
но лишь наполовину. Даро куда-то уехала с хозяйкой дома, но Рито
сосредоточенно метал кинжалы во дворе. Судя по тому, как он это делал,
смерть Дафны была мгновенной, неотвратимой и, к сожалению, безболезненной.
Мириец казался полностью поглощенным своим занятием, но чужое присутствие
почувствовал сразу же и обернулся изящным движением охотящейся кошки.
- Монсигнор...
- Я пришел к вам, Рафаэль. Скажу честно, мне жаль, что вы не арцийский
рыцарь, а наследник трона Мирии.
- Мне тоже жаль, - улыбнулся Рафаэль, но в его глазах не было прежней
бесшабашной лучезарности, - но я родился там, где родился, и с этим ничего
не поделаешь.
- Эрасти поделал, - попытался пошутить Александр.
- И я не собираюсь умирать в Кер-Эрасти, сидя на троне. Надеюсь, до
этого не дойдет. Но арцийцы пока еще дышат свободно, а мы... Проклятый бы
побрал этих капустниц!
- Рафаэль, не лучше ли о них забыть? Вы оправданы, теперь все пойдет
иначе.
- Оправдан... Да, да, конечно...
- Что-то произошло?
- Нет, все в порядке, - Рито пожал плечами, но Александр понял, что
мириец врет. Что-то произошло, причем сегодня, так как вечером он видел и
его, и Дариоло в особняке Трюэлей, оба были веселы и спокойны. Неужели
Вилльо успели нагадить?! С них станется.
- Рафаэль, что случилось?
- Ничего, - бесцветным голосом повторил Кэрна.
- Не лги, - Сандер забыл о том, что перед ним не кто-то из "волчат", а
наследник мирийского трона, и перешел на "ты", - что-то случилось, я не
слепой. Скажи что. Я должен знать.
Рафаэль мог продолжать врать, мог повернуться и уйти или сказать, что
дела Рафаэля Кэрна никоим образом не касаются герцога Эстре. Но вместо
этого он молча протянул письмо. Остатки сломанной печати еще болтались на
шнурке, и Александр разглядел пылающее сердце и герцогскую корону.
- Да, - кивнул Рито, поймав его взгляд, - это от отца. Гонец прибыл
утром. Читайте, рассказывать мне не хочется...
Сандер развернул послание. Почерк у Энрике был разборчивым, хотя видно
было, что писал он второпях.
"Рафаэль, - рубил наотмашь герцог Мирийский, - я получил твое письмо и
послания кардинала Арцийского и Ее Иносенсии. Можешь быть доволен, ты
полностью оправдан, а байланте, рыбаки и торговцы распевают про тебя канты
[Канта (мирийск.) - народная песня, обычно исполняемая под гитару с дважды
повторяющимися двустрочиями. Первый раз их пропевает кто-то один, затем все
присутствующие. Канты бывают славящие, хулительные и шутливые.] и баллады.
Ты своего добился, Даро незачем идти в монастырь, она может выйти замуж, а
ты в свое удовольствие гонять быков и бегать за красотками, пока я жив.
Сообщаю тебе, что известная вам Рената Ллуэва скончалась через кварту после
вашего бегства в страшных мучениях, которые не мог ослабить ни один
медикус. Она просила передать вам, что никого не винит и что ты поступил
правильно и справедливо. Я передаю ее слова, хотя считаю, что маркиза
ошибалась, по крайней мере, в отношении тебя. Я убедился, что для моего
старшего сына собственное слово и судьбы других людей не имеют никакого
значения. Впрочем, что еще ожидать от байланте, который, играя своей
жизнью, учится презирать чужие.
Я считал тебя при всем твоем легкомыслии, человеком чести, но я
ошибался. Впрочем, церковь и арцийские правители столь дружно приняли твою
сторону, что я вынужден признать: ты чист и невинен, как святая Циала. Тебя
и твою сестру встретят, как положено вашему званию и вашему доблестному
подвигу. Не сомневаюсь, вы откроете следующую Сандангу и вас забросают
розами и жасмином. Что значит жизнь лучшей из женщин и сердце отца, когда
речь идет о ненависти, замешанной на страсти к приключениям моего сына, и
кокетстве и жажде жизненных утех моей дочери? Возвращайтесь, дети мои.
Мирия ждет вас..."
Александр дважды перечитал письмо и, не сказав ни слова, возвратил
Рафаэлю.
- Видите, монсигнор, - хихикнул тот, - какое веселье ждет нас дома.
- Вижу, - кивнул герцог, - Рафаэль, а зачем вам возвращаться? И,
кстати, называй меня Сандер...
2885 год от В.И.
10-й день месяца Лебедя.
Арция. Мунт.
Герцог Ларрэн ввалился в трапезную, где его ждали жена и свояченица, в
расчудесном настроении, которое ему не испортили даже эти две дуры. Герцог
плюхнулся в резное дубовое кресло, залпом осушил кубок, тотчас же вновь
наполненный кравчим, и сообщил:
- Мирийцы остаются. И парень, и красотка.
- Неужели? - Изабелла уже давно привыкла задавать мужу именно те
вопросы, которые он хотел.
- Именно, - Жоффруа с силой всадил нож в мясо, - похоже, наследничку
не больно-то хочется домой. То ли он с моим горбатым братцем не в силах
расстаться, то ли графиня Рабан не пускает... Короче, укротитель "пуделей"
затесался в волчью стаю. Признал своим сюзереном Сандера.
- Александра Эстре?
- Ты - дура, - сообщил жене Жоффруа, - можно подумать, у меня двадцать
братьев и все Александры. Мне и двух-то многовато... Старший - олух и
подкаблучник, младший -урод, но хоть Ума хватает не жениться. Ему для
полного счастья только мирийского красавчика не хватало, теперь справа -
тигр, слева - бык, а посередке верблюд, - герцог Ларрэн радостно захохотал
своей шутке. Изо опустила глаза, она любила Сандера, который был добр и к
ней, и к их матери, оставшейся во Фло только благодаря заступничеству
Эстре. Но возражать мужу Изабелла боялась, после смерти отца он несколько
раз избил ее ни за что, просто чтоб знала свое место. Урок был усвоен, Изо
боялась боли, боялась за сына, дочь и еще не рожденного ребенка, к тому же
на ее попечении была безответная Жаклин. Герцогиня Ларрэн понимала, что по
отношению к сестре ведет себя как предательница, но страх всякий раз
оказывался сильнее совести. Она до сих пор не поговорила о Лине ни с Его
Высокопреосвященством, ни с Сандером, хотя понимала, что Жоффруа пойдет на
все, лишь бы удержать богатства ре Фло. Если Вилльо будут настаивать на
свадьбе и король пойдет у них на поводу, как шел всегда, бедняжку просто
убьют, чтобы ее доля досталась сестре, вернее, мужу сестры. Изо вздохнула,
отгоняя неприятные мысли. По крайней мере полтора года, пока Лина носит
траур, у них есть, а потом она что-нибудь да придумает...
Сама же Жаклин из разговора поняла лишь одно: Рафаэль Кэрна остается в
Арции. Все остальное было неважно, тем паче Жаклин знала, что маркиз
остался из-за нее. Нужно дождаться окончания траура, и все будет хорошо.
Главное, чтобы никто не догадался об истинной причине. Рафаэль это
понимает, поэтому он и ушел с приема, даже не попрощавшись с ней. Конечно,
он не очень красиво поступает с Ортанс Рабан, но та сама виновата, нельзя
быть такой легкомысленной. Сказал ли Рафаэль правду Александру? Скорее
всего, да, ведь он нуждался в его помощи...
- Чего это ты разулыбалась, - голос Жоффруа вернул Жаклин к
действительности, - я что, что-нибудь смешное сказал?
- Я... Я не слушала, о чем говорят, простите... Я... Я одни стихи
вспомнила...
- Проклятый, ну и дура.
2885 год от В.И.
13-й день месяца Лебедя.
Арция. Лага.
Летняя резиденция арцийских королей была великолепна: два дворца -
Старый и Новый, обширный парк с целой системой озер и проток, каменные
дома, в которых жили гости и те придворные, которым не досталось места во
дворце, и обширные охотничьи угодья, тянущиеся до самой Пантаны. Пьер
Шестой боялся всех животных, кроме любезных его сердцу хомяков, а Филипп
Тагэре обожал охоту в той же степени в какой его супруга любила пышные
приемы с музыкой и танцами, а вот Дворец Анхеля Его Величество не
слишком-то жаловал. Неудивительно, что после турнира двор перебрался в
Лагу, оставив Мунт до поздней осени, когда охота из-за ненастья из
развлечения превращается в пытку, по крайней мере для дам.
Их Величества пребывали в несколько раздраженном состоянии, что не
преминуло сказаться на настроениях слуг и стражи. Старшие, опасаясь
выговора, драли несколько шкур с младших, все бегали как посоленные, и тем
непонятнее было, как в дворцовый парк проникли двое мужчин в поношенных
одеждах, рассевшиеся у дворцовой стены в двух шагах от дюжих гвардейцев.
Воины, охранявшие особ королевской крови, отчего-то не обращали на наглецов
никакого внимания. Около полуночи капитан стражи обошел посты и остался
вполне доволен, не обратив внимания на столь вопиющее безобразие. Впрочем,
чужаки сидели тихо, почти не двигаясь, устремив неподвижные взгляды к
ущербной луне.
Когда часы на изящной, венчанной флюгером башне прозвонили третью ору
пополуночи, один из пришельцев встал и принялся что-то чертить ножом на
земле, время от времени вскидывая голову к небесам, словно сверяясь с
расположением звезд, второй встал и тоже уставился вверх, но звезды его не
интересовали. Мелькнула легкая тень, летучая мышь пронеслась в воздухе над
головой чужака и свалилась вниз, словно сбитая удачно брошенным камнем.
Отчаянно трепыхаясь, еще живой зверек упал точно в центр вычерченного
первым круга и замер, распластав кожистые крылья. Та же участь постигла еще
шестерых ночных летуний, пригвожденных невидимыми кинжалами к углам
начерченной на земле фигуры, после чего между неподвижными тельцами
протянулись странные сероватые нити.
Второй подошел к первому, кивнул головой и вытянул руку в сторону
дворца. Из центра нарисованной фигуры вверх плавно поднялось нечто,
напоминавшее очертаниями раскинувшего крылья нетопыря, но сотканное словно
бы из тумана. Бледная тень взмывала все выше, пока не достигла уровня
второго этажа, после чего поплыла в направлении одного из окон. Стражники
честно таращились во тьму, но не видели ни скользящей по воздуху призрачной
летуньи, ни тех, кто ее призвал, она же медленно влетела в окно, так и не
шевельнув крылом. Двое обменялись удовлетворенными взглядами и вернулись на
прежние места. Прошла пара десятинок, и дверь отворилась, пропуская
человека в темном плаще. Его стражники заметили, но пропустили и даже взяли
на караул. Человек в плаще небрежно махнул им рукой и зашагал по облитой
луной дорожке к озеру. Двое последовали за ним. У пруда неизвестный
остановился, сбросил плащ и встал в небрежной позе обернувшись к
оторопевшим преследователям.
- Ну и?
Двое не сразу справились со своим удивлением, но вызов приняли:
- Здесь спрашиваем мы, и мы не звали тебя.
- Конечно, не звали, - кивнул головой Рафаэль Кэрна, - я ведь и убить
могу. Вам нужна моя сестра, но вы ее не получите. Убирайтесь и скажите тем,
кто вас послал, что следующий раз так просто не отделаетесь, хотя бы сюда
самая капустная из всех капустниц заявилась. Ваши дохлые хафаши [Xафаш -
летучая мышь.] и тому подобные бабочки мне не указ. В Арции они горят не
хуже, чем в Мирии.
Пришлые молчали, не зная, что отвечать. Мириец еще раз усмехнулся.
- Я бы мог отдать вас Скорбящим, но те тоже хороши. Начнут кого ни
попадя на костер тащить. Так что проваливайте и запомните: второй раз ни
вы, ни ваши хозяйки не уйдете. И уберите несчастных нетопырей, дамы утром
испугаются. - Рито повернулся и спокойно пошел назад, оставив незадачливых
колдунов в полной растерянности, однако на этом их злоключения не
закончились. Стремительно вырвавшаяся из земли зеленая плеть оплела ногу
того, что стоял ближе к пруду. Второй, и не подумав помочь товарищу,
повернулся и бросился бежать, но далеко не ушел, схваченный еще одной живой
веревкой. Вскоре оба напоминали столбы, увитые бесовым вьюном [Бесов вьюн -
быстрорастущее вьющееся растение с ярко-оранжевыми цветами, обычно
используемое для украшения оград.].
- Рафаэль Кэрна, насколько я понимаю, неправильно истолковал ваше
появление, но я не счел необходимым его разубеждать, - сейчас вы или
умрете, и умрете весьма неприятно для существ вашей породы... Или
отправитесь со мной туда, где нам никто не помешает побеседовать. На
гексаграмму не надейтесь, ее уже нет...
Света хватило, чтобы пленники рассмотрели высокого стройного воина с
точеным лицом, но самым страшным был не он и даже не живые оковы, а то,
что, повинуясь призыву высокого, откуда-то появился огромный черный
жеребец, само присутствие которого разорвало в клочья волю пленников. Клэр
давно привык к водяному коню, сменившему гнев на милость в отношении
некоторых эльфов. Правда, пленников на своей спине Гиб не носил давненько,
но другого способа доставить колдунов к Эмзару эльф-разведчик не нашел.
Сама по себе мысль была недурна, но хозяева пленников предусмотрели
все. В том числе и плен. Вряд ли сами захваченные врасплох колдуны знали,
что их ждет в случае неудачи. Две огромные белые бабочки вынырнули из
темноты, бросились в лица пленникам и растаяли, словно бы впитавшись в
кожу. Перед Клэром остались двое безумцев, даже не безумцев, а существ, у
которых ума, памяти и чувств было не больше, чем у дождевого червя. Теперь
их можно было убить. Или отпустить на все четыре стороны. Эльф отвернулся,
предоставив Гибу покончить с никому не нужной страдающей оболочкой.
След оборвался, но то, как это было проделано, само по себе являлось
следом, пройти по которому предстояло не разведчику, а магу.
2885 год от В.И.
1-й день месяца Собаки.
Арция. Окрестности Лаги.
Даро тихо ехала вдоль ручья, берега которого заросли давно отцветшими
дикими ирисами. Возвращаться не хотелось, она слишком устала от
настойчивого внимания королевских родичей, с трудом скрываемой ненависти
женщин и липких взглядов мужчин. Посвящать в свои трудности брата девушка
не хотела. Рито слишком горяч, и ни ему, ни его сюзерену и другу герцогу
Эстрэ ссора с кланом Вилльо ни к чему.
Даро благословляла святую Циалу за то, что их покровитель оказался к
ней равнодушен, случись иначе, она бы оказалась в западне. Рассчитывать она
могла только на брата, а его она не хотела втягивать в свои дела.
Вдали прозвучал охотничий рог, она здорово отстала от всех, и хорошо.
Мирийка не получала ни малейшего удовольствия, глядя, как собаки и люди
загоняют ни в чем не повинных оленей. Байла честна, охота - нет. Девушка
остановила лошадь и спрыгнула на землю. Место ей понравилось. Желтые цветы
у воды, пробивающиеся сквозь листву солнечные зайчики, запах созревших
диких яблок...
Конечно, она тосковала по Мирии, но дорога туда заказана. Рито не
хотел показывать ей письмо отца, но брат всегда был беспечным. Скомканный
листок валялся рядом с плащом, небрежно брошенным на кресло. Даро узнала
почерк, развернула, и ей показалось, что земля уходит из-под ног. Рената
погибла, отец винит во всем их, а они и вправду виноваты, по крайней мере
она. Ну зачем она кричала!? Из-за нее Рафаэль убил Дафну и стал изгоем.
Из-за нее умерла Рено и страдает отец, она приносит несчастье самым
дорогим, наверное, ей и впрямь следовало уйти в монастырь, но она
смертельно боится всего, что связано с циалианством. Но брат в ответ на ее
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг