Рито Кэрна, слегка запыхавшийся и растрепанный, легкой походкой
байланте подошел к королевской галерее и склонился в учтивом поклоне.
- Вы сражались доблестно, маркиз, - веско произнес король Арции, - и
мы рады вручить вам заслуженную награду.
Трубачи протрубили "Славу победителю". Король взял с серебряного
подноса венок из золотых дубовых листьев и приготовился возложить на голову
героя дня, но Рито остановился и опустился на одно колено на шаг раньше,
чем следовало.
- Ваше Величество, я не заслуживаю этой награды, так как получил ее,
воспользовавшись привилегией, доставшейся мне по рождению. Я был одержим
гордыней, и я недостоин носить этот венок, дорога к которому пролегает
через два дня поединков. Прошу вас избавить меня от столь незаслуженной
награды, которая еще найдет истинного хозяина.
Филипп внимательно посмотрел в сияющие весельем черные глаза.
- Это слова истинного рыцаря и дворянина. Небеса видят, что ты достоин
награды, но скромность украшает рыцаря не хуже золота. Мне жаль, что я не
видел настоящей мирийской байлы, ибо это искусство благородных и отважных.
Но одну награду ты все же должен принять. Победитель сегодняшнего дня
должен избрать Звезду Турнира. Не побоюсь утверждать, что очаровательные
дамы, украсившие собой сегодняшний праздник и нашу жизнь, будут счастливы
услышать имя из бранницы именно из твоих уст. Не разочаровывай их.
- Государь, - просиял глазами мириец, - клянусь святым Эрасти, это
величайшее счастье и величайшая честь. Но я чужой в Арции, и у меня нет
дамы сердца, глаза же мои разбегаются от красоты присутствующих здесь
жемчужин.
- И все же я, по душевному согласию этих прекрасных жемчужин, вынужден
настаивать, - Филипп засмеялся, не в силах далее придерживаться высокого
слога. - Проклятый, да красавицы Арции жаждут узнать твои вкусы!
Рафаэль больше не возражал. Приняв из рук короля Золотое Сердце, он
вновь вышел на ристалище, где уже ждал белоснежный конь под синим чепраком.
Мириец птицей взлетел в седло и шагом поехал вдоль галерей, вглядываясь в
женские лица. Разум подсказывал отдать первенство Ее Величеству, но сердце
с этим не соглашалось. Королева при всей своей красоте чем-то напоминала
Дафну, и вообще именно она стала причиной всех сегодняшних неурядиц.
Рито понимал, что его выбор по возможности не должен никого оскорбить,
поэтому самые красивые, самые богатые и самые знатные отпадали, равно как и
сестры и возлюбленные "волчат". Решение пришло само собой, когда он
поравнялся с ложей герцога Ларрэна. Средний брат короля ничего хорошего
собой не представлял, но мирийский нобиль мог об этом и не знать. Зато
Жоффруа был в одинаково напряженных отношениях и с "пуделями" и с
"волчатами", а сидящая вместе с ним и его женой худенькая девушка с
испуганными глазами явно не числилась среди первых красавиц, и было не
похоже, чтобы в жизни ей выпало много радости.
Рафаэль соскочил с коня и решительно преклонил колено перед Жаклин ре
Фло.
2885 год от В.И.
2-й день месяца Лебедя.
Арция. Гарата.
Трудно было представить себе двух людей, менее схожих, чем Рафаэль
Кэрна и Эдмон Тагэре, но для дочери Короля Королей властелин ее детских
грез и победитель Жореса Аганнского слились в одно целое. Приучившаяся быть
незаметной, как ночная бабочка на стволе дерева, Жаклин боялась всего и
всех. В доме сестры ей было плохо, она безумно боялась Жоффруа, убившего
отца и несчастного Филиппа, а за пределами особняка Ларрэнов подстерегали
Вилльо. Впрочем, ее очень редко выпускали из дома. Лишь когда ее отсутствие
было бы неприличным, она сопровождала сестру и ее супруга в храм, на
королевский прием или на турнир. Жоффруа ревниво следил за тем, чтобы к
свояченице никто не приближался, и она прекрасно понимала, что дело в
отцовском наследстве. Изо, полностью подчинившаяся мужу и утратившая свою
природную веселость, даже не пыталась защищать сестру. Король старательно
избегал дочь Рауля, а родственники королевы видели в ней источник
богатства, еще не прилипшего к их жадным лапам. Единственный, кто смотрел
на нее с сочувствием, был Сандер, но его она встречала редко.
Жаклин хотелось броситься к Александру и попросить забрать ее из
недоброго, чужого дома. Но поговорить с герцогом Эстре наедине ей не
давали, а пойти наперекор надсмотрщикам не получалось. Сандер несколько раз
подходил к ней, здоровался, спрашивал, может ли чем-то помочь, а она,
проклиная себя, бормотала, что все в порядке и ей хорошо у сестры и
Жоффруа. Можно было попросить защиты и у кардинала, но для этого
требовалось проявить непокорство, а она была слишком напугана.
Единственное, на что ее хватило, это закричать, когда к ней ночью ввалился
пьяный Жоффруа. Тот, впрочем, не стал настаивать, только рассмеялся и
сказал, что если на такую дурнушку кто и позарится, то за большие деньги, а
он был готов порадовать ее по-родственному. Муж сестры ушел, а она осталась
в темноте плакать о том, чего у нее никогда не было и не будет.
Единственным утешением Лины и ее величайшей тайной оставались песни,
которые она втихаря сочиняла и прятала в щель между подоконником и стеной.
Она их никогда не перечитывала, хотя в тайнике скопилось немало баллад и
романсов. Последний месяц дочь Короля Королей и вовсе спала наяву. Сестра с
трудом носила очередную беременность, Жоффруа пил со своими сигурантами, а
Жаклин смотрела из окна, как высокие каштаны гасили белые венчальные свечи,
и думала, узнает ли она на райских мостах Эдмона Тагэре, или они пройдут
мимо друг друга.
Даже поездка на турнир и та ее не разбудила. Лина послушно надела
приготовленное камеристками платье и заняла место рядом с сестрой. Изо было
плохо, она с трудом терпела жару, шум и пыль. Жоффруа отпускал дурацкие
шуточки в адрес всех и каждого, то и дело приказывая пажу принести вина, а
Жаклин думала о своем. Она очнулась, когда на ристалище осталось двое.
Жорес Аганн, которого она боялась и ненавидела, и черноволосый молодой
человек в темно-красном, показавшийся ей героем баллады.
Вдова Филиппа Гаэльзского с ужасом наблюдала, как железный всадник раз
за разом бросался на безоружного мирийца, а тот неуловимым движением
обманывал громыхающую смерть. Потом Жаклин поняла, что сила на сей раз
проиграла ловкости. Когда Вилльо упал под восторженный рев зрителей, а
Жоффруа громко потребовал вина, чтобы выпить за здоровье победителя, Лина
поняла, что сидит, подавшись вперед и вцепившись побелевшими руками в
подлокотники кресла. Она не разобрала, что говорил победителю король и что
тот отвечал, но потом мириец вскочил на коня и поехал вдоль галереи в
поисках той, кого назовут Звездой Турнира.
Когда Рафаэль Кэрна протянул ей Золотое Сердце, она ничего не поняла.
Этого не могло быть, но это было. Победитель стоял перед ней на коленях,
сияя огромными темными глазами, и ласково улыбался. Жаклин встала, сделала
неловкий шаг, не заметила ступеньки и наверняка бы упала, если бы мириец ее
не подхватил.
Потом играли трубы, ее верхом на белом коне, которого вел под уздцы
маркиз Гаэтано, провезли вокруг ристалища, им под ноги летели цветы, она
слышала шум голосов. Кто-то выкрикнул здравицу в адрес ре Фло, и она
вздрогнула, вспомнив лицо отца. Затем она стояла между Почетным Рыцарем и
королем - между братьями Тагэре - и повторяла какие-то слова, которые
подсказывал ей Сандер, и вдруг, неожиданно для самой себя, произнесла
пришедшее ей в голову четверостишие, которое тут же подхватили герольды.
Все это - увитый живыми цветами помост, девушки в розовом и в белом,
звуки лютней и гитар, взлетавшие к небесам голуби - казалось цветным сном,
куда более бредовым, чем ночные грезы. Красочный вихрь шумел, кружился,
слепил разноцветными искрами, а она видела лишь смуглое веселое лицо и
темные волосы, слишком длинные для арцийца. Рафаэль Кэрна стал ее ожившей
песней, она слышала его голос, шла, опираясь на его руку, по пологой белой
лестнице, сидела рядом с ним на пиру и не верила, что он и вправду есть. А
он был. Пил вино, шутил, смеялся, отвечал на вопросы. Напротив них, на
таком же помосте восседала королевская чета, третье возвышение занимал
Почетный Рыцарь, ухаживавший за ослепительной чернокудрой красавицей.
Жаклин не сразу поняла, что это сестра ее рыцаря, что ее зовут Дариоло, а
его Рафаэль, ведь у сказочных принцев имен не бывает.
А Рито не знал, чем занять свою странную даму. Обычно он с ходу
находил общий язык с любой женщиной, но Жаклин лишь молчала и счастливо
улыбалась. Он так и не понял, кто же его случайная избранница, хотя не мог
не испытывать к ней острой жалости, словно к больному жеребенку. Она и
походила то на испуганного жеребенка, которому очень не повезло с
хозяевами.
Праздничный вечер катился по своим законам. Играли и пели менестрели,
слуги разносили кушанья и вина, затем заиграла музыка. Рито и Звезда
Турнира шли первой парой, мириец не успел разобраться в арцийских танцах,
но этот танец-шествие оказался совсем простым. Его спутница знала все
фигуры, а Рафаэль любое движение схватывал на лету. Затем все вернулись на
свои места, но ему пришлось занять место рядом с королевой, в то время как
Звезда оказалась в обществе Почетного Рыцаря, а к сестре подошел король.
Поглощенный разговором с Ее Величеством и разглядыванием
присутствующих дам, мириец и думать забыл о девушке, которой преподнес
Золотое Сердце. Элеонора ему не нравилась, но она хотя бы не молчала. Если
королева и затаила на него зло за то, что он унизил ее сына, она это весьма
ловко скрывала.
- Байла известна только в Мирии, не правда ли?
- Да, Ваше Величество. Никто не знает, когда и почему мы стали
танцевать с быками. У каждого народа свои причуды.
- Расскажите, - лицо Элеоноры выказывало живейшую заинтересованность,
- как вы танцуете.
Можно было ответить, что бык - это тот же рыцарь, только опаснее, но
Рито Кэрна был слишком хорошо воспитан, чтобы напоминать матери о поражении
сына.
- Прекрасная сигнора, главное в байле принудить быка делать то, что
хочет байланте. У меня есть короткий плащ, с одной стороны - алый, с другой
- белый. Я дразню быка, тот бросается на меня, хочет ударить то, что
движется, но движется плащ, а я неподвижен, и он пролетает мимо. Пропустить
быка сбоку очень просто, у нас это умеет каждый мальчишка. Немного веселее
стоять к нему лицом. Тут главное угадать, когда сделать шаг в сторону,
чтобы бык пробежал под оставшимся на месте плащом. Но лучше всего, конечно,
береника.
- Береника? Но это же имя...
- И еще цветок. И это правильно, прекрасные женщины, прекрасные цветы
и байла, что может быть лучше? - Рито галантно наклонил голову, королева
милостиво кивнула, позволяя ему поцеловать унизанную перстнями руку, что он
и сделал, одновременно послав глазами призыв графине Рабан, которая, он
видел, его прекрасно поняла.
- Вы говорили о беренике.
- Совершенно верно, Ваше Величество. Это красиво. Ты заводишь плащ за
спину, когда бык уже разогнался изо всех сил. Он бросается на алое и, если
все идет как надо, описывает круг, касаясь рогом ноги байланте.
- А если байланте ошибется?
- Что ж, байла - это жизнь. И то, и другое рано или поздно кончается.
- Вы и вправду убиваете столь страшного зверя одним ударом?
- Не всегда. Убить - это самое простое. Почетнее продержаться без
оружия загаданное время, а лучшие байланте заставляют быка лечь от
усталости или упасть.
- Я поняла, - Элеонора смотрела на гостя глазами влюбленной девушки, -
но все же убить быка ударом не копья, не секиры, а шпаги... В этом есть
что-то нечеловеческое.
- Отнюдь нет. Всего лишь нужно опустить плащ вниз, к копытам, чтобы
бык опустил голову, и всадить шпагу по рукоять между лопатками. Если удар
точен, бык упадет замертво, а нет... Что ж, можно попробовать второй удар.
В спинной хребет. Тут лучше, чтобы бык пошел на тебя, задрав голову, чтобы
лопатки были подняты. Тогда клинок войдет точно....
- Бедный бык, - вздохнула королева, - это прекрасная забава, но
слишком жестокая.
- Бык умирает в бою, а это прекрасная смерть даже для человека. И он
не понимает, что умирает. Правильный удар убивает раньше, чем бык
почувствует. Продолжая порыв, он уже мертвым несется вперед, на врага. Его
не рвут собаки, не колют копьями охотники. Байланте и быки честны друг с
другом...
- Вы прекрасный собеседник, маркиз. Жаль, вы и ваша прелестная сестра
скоро нас покидаете.
- Я был бы счастлив остаться в Арции навсегда, но это, увы,
невозможно.
- Вы знаете слово "невозможно"?
Проклятый! Чего ей нужно? Она же должна его ненавидеть из-за сына. Или
она поняла, что он спас честь короля? Тогда она умнее, чем он думал...
Рафаэль поймал многозначительный взгляд графини Рабан, которая через
некоторое время попросила Ее Величество отпустить ее. Через десятинку
откланялся и Рафаэль. Он не ошибся, его и вправду ждали, и вскоре все быки
и "пуделя" мира были забыты, что уж говорить о неприметной девушке, которую
Рито, поддавшись минутному порыву, возвел на трон Звезды Турнира...
Нэо Рамиэрль.
Скала Ангеса походила на огромного лежащего волка, задравшего морду к
луне. Достаточно было взглянуть на громадину из серого гранита, чтобы
понять, что они нашли. Роман и Норгэрель переглянулись, словно не веря
своим глазам, и снова воззрились на каменное диво. Скала не исчезла.
Гигантский зверь смотрел вверх, словно изливая извечную волчью тоску о
несбывшемся.
Норгэрель сбросил вещевой мешок и повернулся к Нэо. и по годам, и по
поколениям он был старше разведчика, приходившегося сгинувшему Лунному
Королю всего лишь незаконнорожденным внуком, но Норгэрель безоговорочно
признал первенство родича, да и сам Рамиэрль думал о товарище как о младшем
брате. Сейчас тот ждал решения, но какого? Они нашли скалу Ангеса, ночью ее
коснется рыжая звезда из созвездия Льва, и что-то произойдет. Что? Если
врата запечатаны, как их открыть? А может, время стерло заклятья и они
смогут пройти "Дорогой страха"? Название звучало не слишком-то
обнадеживающе. Что ж, если ты не знаешь, что делать, следует начинать с
неотложного.
- Будем разбивать лагерь, - сообщил Роман, - кто знает, сколько мы
здесь пробудем. Не думаю, что нам что-то грозит, но давай отойдем от скалы
хотя бы к тем соснам.
Норгэрель кивнул и вновь подхватил свой мешок. Он был совершенно
здоров и страшно серьезен. Боится стать обузой, дурачок. Конечно, одному
привычнее и удобнее, но и спутник порой необходим, - Роман раздраженно
оборвал свои мысли. Как только он начинал задумываться о спутниках, которых
ему посылала судьба, он неизменно вспоминал о Кризе, а это было совершенно
ни к чему.
Пусть Рене думает о Геро, это ему помогает жить, когда-нибудь они
встретятся. По крайней мере, они МОГУТ найти друг Друга, а о Кризе нужно
забыть. Нельзя жить прошлым, если сражаешься за будущее, причем не за
свое...
За долгие годы Нэо Рамиэрль научился говорить "нет" и воспоминаниям, и
сожалениям. До ночи он занимался только лагерем и ужином. Темноту встретили
у полыхающего костра.
Было тихо, никакой угрозы не чувствовалось. Лишь снежный покой, не
нарушаемый даже ревом потока. Сзади небо закрывала пятиглавая гора, впереди
темнела гигантская волчья голова, над которой кружило звездное небо. Роман
не знал, как назывались здешние созвездия, и придумал им свои имена.
Корабль, Мечник, Змей... Следующим был Спящий Лев. Россыпь звезд лениво
поднималась над горизонтом все выше, пока оранжевая звезда не оказалась
точно между волчьих ушей. И Ничего не произошло. Да и не могло произойти.
Если здесь и был ход, он был разрушен.
2885 год от В.И.
9-й день месяца Лебедя.
Арция. Мунт.
Расставаться с мирийским наследником не хотелось, но разлука была
неизбежной. Сандер не был уверен в том, что Рафаэль возвращается домой
надолго, слишком уж непоседливым и отважным создала его природа, но он
должен был отвезти сестру. Дочери герцога не пристало покидать родной дом
до замужества, и Эстре от души пожелал Дариоло хорошего жениха. Девушка не
отличалась честолюбием и, несмотря на невероятную красоту, не была
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг