Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
падающую скалу порой можно удержать.

                          Конец четвертой летописи

                               Летопись пятая
                               БАШНЯ ЯРОСТИ.

     Это тоже образ мирозданья,
     Организм, сплетенный из лучей,
     Битвы неоконченной пыланье,
     Полыханье поднятых мечей.
     Это башня ярости и славы,
     Где к копью приставлено копье,
     Где пучки цветов, кровавоглавы,
     Прямо в сердце врезаны мое.
     Н. Заболоцкий

     Не доверять друзьям позорнее, чем быть ими обманутым.
     Франсуа де Ларошфуко

                                   ПРОЛОГ

     - Я не ожидал этого,
     - Я тоже, но я верю ему. Хотя что нам остается делать.
     - Еще бы, над ним сейчас не властно ничто.
     - А  вот здесь ты ошибаешься, брат. Над ним властен он сам. Ему решать,
что избрать.
     - Любой на его месте выбрал бы Силу, Власть, Вечность.
     - Ты  представляешь  кого-то  на  его  месте? Я - нет. Он стал тем, кем
стал,  и  я  рад,  что мы помогли ему вернуться. Да, соблазн велик, но он не
первый в его жизни.
     - Но может стать последним.
     - Может. Но есть еще и Она.
     - Этого я и боюсь. Смогут ли они еще раз потерять друг друга?

                    ЧАСТЬ ПЕРВАЯ - FIDE. SED QUI, VIDE!
                      Доверяй, но смотри кому (лат.).

     Позже, друзья, позже,
     Кончим навек с болью,
     Пой же, труба, пой же,
     Пой и зови к бою.
     А. Галич

     2895 год от В.И,
     11-й день месяца Дракона.
     Обитель Святого Эрасти Гидалского.

     Случилось  немыслимое! Настоятель обители Святого великомученика Эрасти
забыл  молитву.  И  не  какую-нибудь,  а для обитателей Гидалского монастыря
самую  важную.  Ту,  с  которой  вот  уже шесть сотен лет иноки каждый вечер
обращались  к  небесному покровителю. Конечно, настоятель был немолод, с тех
пор,  как  после  смерти  владыки  Никодима  иеромонах  Иоанн  по  завещанию
усопшего  и  с согласия братии получил Вечноцветущий посох, пустыня двадцать
пять  раз  видела  весну.  Уже  не  первый год Иоанна по ночам мучили боли в
сердце,  случалось,  что  проклятый  шарк  [Горячий  ветер, дующий несколько
дней.]  укладывал  его  в постель на кварту, а то и на две, но памятью своей
настоятель  гордился  по  праву,  а  тут  такая беда! К счастью, до вечерней
службы  оставалось  больше  оры, и владыка поспешно уединился в своей келье,
дабы  перечесть  молитву  и попросить святого Эрасти сохранить ему память до
тех  пор,  пока  он  не  передаст  Посох, а с ним и власть своему преемнику,
которого он все никак не мог найти.
     Старинный,  переплетенный  в  тисненую кожу молитвенник, принадлежавший
еще  основателю  монастыря  святому  Иоахиммиусу,  словно бы сам открылся на
нужном  месте.  Иоанн,  дальнозорко  откинувшись  назад,  вгляделся в четкие
строки,  и  ему  показалось,  что  он  сходит  с  ума.  Молитва  исчезла, на
пожелтевшей  бумаге  было  начертано  нечто  совсем иное. Дрожа от волнения,
держатель Вечноцветущего посоха читал непонятные и пугающие слова...
     "  Ты,  кто  отдал  жизнь свою Церкви Единой и Единственной, как отдает
ручей  воды свои реке, а река - океану, ты, кто зрит лишь раскаленный песок,
хотя  мог  созерцать цветущие розы, ты, кто возносит молитвы Творцу нашему и
мне,  его  смиренному слуге, хотя мог шептать женщинам слова любви и поучать
детей  своих,  слушай  меня.  Пришла  пора отрешиться от неба и взглянуть на
землю,  ибо  любовь  к  ближним угодна Творцу, создавшему сей мир и любящему
его.  Знай же, что пришло время служения вашего Тарре и что подвиг во имя ее
в  глазах  небесных равен подвигу во имя Творца нашего. Вы в пустыне своей в
целости  сохранили  чистоту  Церкви  Единой  и  Единственной,  укрывшись  от
соблазнов  и  укрыв  то,  что  должно  явиться  миру во время оно. Знай, что
близится  время  сие,  и  вашими  делами  спасен  будет  мир или же погублен
бездействием  вашим.  Знай,  что  вы  должны  вручить  владыке земному Меч и
Посох,  вернуть Свет Свету, а Тьму Тьме и изгнать из Церкви неправедных, как
изгоняет  хозяин  скотов,  буде те заходят в незапертый дом и возлегают там,
ибо  недостойный  пастырь  в  храме  в  глазах господних то же, что свинья в
палатах в глазах человеческих.
     Укрепись  же  сердцем, сын мой, и укрепи тех, кто следует за тобой, ибо
грядут  страшные  времена.  Не  дели  людей  по  вере их, и по лицу их, и по
обычаям  их, но дели их на тех, кто ставит долг превыше жизни своей и любовь
к  другим превыше благополучия своего, не суди поднявших меч на Зло, но суди
ушедших  в заросли, когда рядом режут невинного. Не слушай тех, кто клянутся
именем  Творца  нашего,  если  нет света Его в сердцах их, но помогай тем, в
ком  горит  любовь великая ко всему сущему, в каких бы одеждах те ни ходили.
В  сердце  своем обрети знание, что есть Зло и что есть Добро. Слушай сердца
своего и иди вперед. Арде!"
     "Арде!"  -  прошептал  потрясенный  клирик,  благоговейно закрыв книгу.
Теперь  оставалось  как-то  донести  все это до братии и, главное, понять, с
чего  начинать.  Иоанн,  как  и  его предшественники, вместе с Вечноцветущим
посохом  получали  и напутствие Иоахиммиуса, остающееся тайной для остальных
монахов.  Настоятель  знал, что рано или поздно пробьет час, когда гидалским
отшельникам  придется  покинуть  пустыню и вернуть в мир укрытые в монастыре
реликвии,  но  владыка  не  думал,  что  это  выпадет  на  его  долю.  Иоанн
попробовал   молиться,   но   знакомые  с  ранней  юности  слова  больше  не
успокаивали.  Он  вновь  и  вновь  возвращался к возникшим из ничего буквам,
накрепко  впечатавшимся  в  душу.  Нужно действовать, но как?! Отправиться в
Арцию?  Всем  или  ему  одному?  Явно  или  тайно?  К кому? К Архипастырю? К
кому-то  из  светских  владык?  Что  есть  Меч,  а что Посох? Как бороться с
недостойными  пастырями,  как их узнать? Тысячи вопросов тяжким молотом били
по  немолодому,  больному сердцу... Иоанн, не колеблясь, выполнит свой долг,
какими  бы  земными  горестями  и  тяготами это ему не грозило. Но в чем он,
этот долг?
     В  дверь робко постучали. Настоятель хотел было отослать пришедшего, но
передумал,  поняв,  что  за  оставшиеся до вечерней службы пол-оры ничего не
надумает.  Клирик  встал  и  отпер  дверь. На пороге стоял худенький молодой
инок с ласковыми глазами.
     - Что тебе, сыне?
     - Отец, - юноша был не на шутку взволнован, - мне было видение...
     - Видение?  -  Если  Николай  до сего дня и выделялся среди монахов, то
болезненностью   и   какой-то   запредельной  даже  для  инока  кротостью  и
незлобием,  но  никак  не  склонностью  к  видениям.  - Расскажи мне все без
утайки.
     - Вы  знаете,  отец,  что  Господу  было угодно сделать меня обузой для
братии, и я не всегда могу исполнять положенное.
     - В том нет твоей вины. Что ты видел?
     - Я  сегодня  работал  вместе  со  старцами  на поварне, и внезапно мне
стало  плохо. Такое со мной бывало, и брат Орест и брат Емилиан уложили меня
на  скамью и пошли за братом Никандром. Не знаю, что со мной было, отче, но,
клянусь  вечным  спасением,  это  не было сном. Мне почудилось, что я стою в
храме  и возношу молитву святому Эрасти. и вдруг открывается дверь, и входит
тот  язычник,  которого  мы приняли к себе. Я спрашиваю его, что ему нужно и
не  хочет  ли  он  наконец  принять  нашу веру, а он мне отвечает, что можно
служить  Добру,  будучи  разной  веры,  и  Злу,  будучи одной. И тут я слышу
голос,  идущий  словно  бы  и из глубин, и с небес, и изнутри меня самого. Я
понимаю,  что  с  нами  -  со  мной и с атэвом - говорит, отче, простите мне
кощунственные слова, не со зла это и не из гордыни...
     - Кто с тобой говорил, сыне?
     - Святой Эрасти... - инок наклонил голову.
     - Что он тебе сказал? - подался вперед Иоанн.
     - Что  мы избраны, отче... На моих глазах Святой облекся плотью и вышел
из  оклада  иконы.  Он  коснулся  меня, и я понял, что превращен в Посох, он
коснулся атэва, и тот стал Мечом.
     А  потом Эрасти поднялся в воздух. Странным образом я видел все это как
бы  со  стороны.  Мы  летели  над  желтой  пустыней,  над морем, над зеленой
цветущей  землей,  которую начинал закрывать туман. Он сгущался все сильнее.
Сверху  по-прежнему  сияло  солнце,  небо было синим и безоблачным, но внизу
лежала  серая  мгла,  и  солнце было бессильно перед ней. Мы летели, пока не
увидели  холм,  со  всех  сторон  окруженный туманом, и на вершине его стоял
человек  в алом. Я не успел рассмотреть его лица, но заметил, что он горбат.
Туман  поднимался  все  выше  и  выше,  готовясь поглотить его. И тут Эрасти
опустился  к  нему и передал ему меч и посох... И я очнулся. Надо мной стоял
брат Никандр. Отче, что это было?
     - Хвала  тебе, Заступник, - благоговейно произнес Иоанн, поднимая глаза
на икону, - теперь я знаю, что мне делать.

     2895 год от В.И.
     11-й день месяца Дракона.
     Арция. Мунт.

     Армия  шла через Мунт. От ратушной площади к южным воротам. Королевская
гвардия,  рыцари  со  своими  сигурантами,  наемная  пехота,  обозы. Ржали и
закидывали  головы  кони,  скрипели  телеги,  смеялись и пели солдаты. Поход
обещал  быть не таким уж и тяжелым, но у Даро, смотревшей из окна роскошного
особняка  Бэрротов,  сжималось  сердце.  Впрочем, смотреть вслед уходящим на
войну  всегда  грустно,  особенно  женщине. Даро видела, как ехали герольды,
заставляя  торговцев  и просто прохожих убираться с дороги, затем показались
конные  музыканты  и первый королевский полк. Синие плащи всадников украшало
изображение  волка,  кони  ступали  слаженно  по  четыре  в ряд, блестели на
солнце  шлемы,  топорщились копья и алебарды. Прошла первая, головная сотня,
и  Даро  увидела  Александра, перед которым ехали два сигноносца: юный Жанно
ре  Фло  с  нежностью  сжимал  волчье  знамя,  а племянник Сезара Мальвани -
королевскую орифламму с серебряными нарциссами.
     Король  по  своему  обыкновению  был  без  шлема,  и летний ветер играл
темными   волосами.   У  сидящего  на  коне  Александра  увечье  было  почти
незаметным,  поэтому он любил ездить верхом, и в этом искусстве потягаться с
младшим  Тагэре  могли  немногие.  Белый  черногривый  конь - подарок калифа
Усмана  -  гордо  нес  своего  седока. Муж утверждал, что Садан умнее многих
людей,  и  Даро готова была этому поверить - конь обожал хозяина и, кажется,
узнавал о его желании раньше, чем тот успевал тронуть поводья.
     Дариоло,  не  отрываясь,  смотрела  на  всадника с королевской цепью на
груди,  медленно ехавшего мимо ее дома. Святая Циала, как же она его любила,
а  принесла ему только боль. С их последней встречи наедине прошло три года,
а  она  помнит все: каждое слово, прикосновение, взгляд. Если б только можно
было  сказать  правду, но правда, сказанная слишком поздно, страшнее лжи. Ей
придется  молчать  и,  сжав  зубы, терпеть красавца-мужа, зависть придворных
прелестниц  и  презрение брата, который, в отличие от Александра, не простил
и  не  простит.  Рафаэль  ехал  рядом с другом, и Даро прекрасно видела его.
Стройный,  ясноглазый,  порывистый  маркиз  Гаэтано  был  предметом тайных и
явных  воздыханий множества знатных девиц и дам, но Рито не спешил связать с
кем-то  свою  судьбу.  Друг короля, он не искал для себя никаких выгод и сам
не  понял,  как стал любимцем и армии, и горожан. Впрочем, после стаи Вилльо
окружение  Александра  казалось  сборищем аскетов, занятых чем угодно, но не
объеданием  собственной  страны.  Их  любили,  Даро  вновь убедилась в этом,
глядя,  как  горожане  радостно  напутствуют  уходящих. Но мирийке почему-то
было страшно.
     Дрожа,  дочь герцога Энрике смотрела в спину двум самым дорогим для нее
людям,  которые  и  не думали взглянуть на ее окна. Или все-таки думали? Она
видела,  как  Александр  повернулся  к Рито и что-то сказал, брат ответил, и
мирийке  показалось, что он пытается успокоить короля. Хотя что могло с ними
случиться?  Поход  как  поход. Младший из Тагэре видел и не такое, почему же
сейчас  у  нее сжимается сердце? Пьер Тартю не соперник Александру, один раз
он  уже  получил по носу, и сейчас его, без сомнения, ждет то же самое. Трус
и  ничтожество,  он  бы  и  не  полез,  если  б  не  нужно было отрабатывать
ифранские   деньги.  Арция  любит  своего  Александра,  ей  не  нужен  никто
другой...
     Сандер  и  Рито давно скрылись из глаз, дарнийская конница тоже прошла,
и  теперь  внизу с разухабистой песней шагали фронтерские то ли наемники, то
ли  данники,  но  Даро их не замечала. Она все еще видела тех двоих, которые
для  нее  были  дороже  жизни  и  которые  прошли  мимо, даже не глянув в ее
сторону.

     2895 год от В.И.
     11-й день месяца Дракона.
     Эр-Атэв. Эр-Гидал.

     Яфе  смотрел  на  небо,  но  даже небо нельзя рассматривать бесконечно.
Жизнь  была  пустой  и страшной в своей пустоте. Воины Наджеда караулили под
стенами  обители,  но  второй сын покойного калифа, не колеблясь, решился бы
на  побег, если бы не боязнь навлечь гнев брата на хансирских калксов [Калкс
-  дервиш.].  Нельзя  платить  за добро злом! Эту нехитрую истину Яфе усвоил
еще  в  детстве  и  терпел  вынужденное  заточение,  находя слабое утешение,
упражняясь  с  саблей  и  конем  и  совершенствуясь  в языке хансиров. Принц
понимал,  что  зрелище  бешено  мчавшегося по кругу атэва вызывает в сердцах
его  спасителей  смятение,  но  что еще оставалось делать? Третий год он был
заперт   в  Гидалской  обители.  Выхода  не  было,  даже  смерть  и  та  его
оттолкнула.
     Если  б  истинная вера не почитала самоубийство трусостью, Яфе покончил
бы  с  такой  жизнью,  но  тот, кто позволил судьбе покорить себя, недостоин
поцелуев  райских  серебрянокосых  дев  и  обречен  до конца времен питаться
падалью  и  удовлетворять  свои  желания с самками шакала. И потому принц из
рода  Майхубитов  вставал  с  рассветом  и  до  одури наматывал круги вокруг
внутренней  стены,  или посылал Дженнаха через натянутые веревки, или срубал
на  полном  скаку  специально  расставленные  вешки.  Но  конь, в отличие от
хозяина,  нуждался  в  отдыхе,  и,  когда  солнце  начинало  палить особенно
нещадно,   Яфе   возвращался  в  обитель  и,  чтобы  хоть  чем-то  заняться,
набрасывался  на  хансирские  книги. Вот и сегодня он одолевал жизнеописание
странной  и  неприятной  женщины.  Хансиры  же, да прояснит Баадук их разум,
сочли уместным считать безумную святой и позволили ей править их церковью.
     Яфе  никогда особенно не вникал в догматы собственной веры, но, по воле
судьбы  занявшись  верой хансиров, пришел к выводу, что она путана, неумна и
нелепа.  История  же  равноапостольной  Циалы  казалась молодому атэву самой
глупой  из  всего, что он прочел до сих пор. Яфе уже хотел отнести увесистый
том  в  библиотеку  и,  благо дневная жара отступала, вернуться к Дженнаху и
сабле,  но  не успел. Главный калкс призвал его к себе, и принц, в чьей душе
подняла голову безумная надежда на избавление, поспешил на зов.
     Старший  хансир, седой, с отечным лицом, сидел за столом. Рядом застыл,
опустив  голову,  какой-то  молодой инок. Яфе до сих пор большинство монахов
казались  похожими друг на друга, как две пустынные ящерицы. Он узнавал тех,
кто  его  лечил  и  с  кем  он  потом  так  или  иначе имел дело, но в целом
насельники   обители   для   него   сливались  в  нечто  невразумительное  в
неприличных  воину женских балахонах. Не узнал он и этого худенького юношу с
лихорадочно  блестевшими  глазами.  Яфе  в  знак  приветствия сложил руки на
груди и наклонил голову.
     - Ты звал меня, я пришел.
     - Садись,  - хансир явно замялся, не зная, как к нему обратиться, - ...
наш гость. Разговор будет долгим.
     - Я сяду, - атэв опустился на корточки у стены.
     - Мы должны попросить тебя об услуге. Но это может быть опасным.
     - Я  готов,  -  Яфе  с  трудом  не  выказал  своей радости. Неужели его

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг