что его выбор падет на одну из твоих дочерей и Архипастырь даст разрешение
на кровосмесительный брак. Хотя... Хотя в память брата и его желания видеть
на троне свою кровь Александр и мог бы на это пойти. И уж совсем за
пределами возможного, что король умрет молодым, без завещания, оставив
малолетнего сына на попечении юной жены и ее матери... Нет, такого просто
не может быть! - циалианка взмахнула рукой и нечаянно смахнула со стола
груду документов, - Ой! Я, право, становлюсь неловкой, мои бумаги... Помоги
мне их собрать. Спасибо, - бланкиссима взяла несколько листов, бегло
просмотрела их и бросила на стол.
Вот занятная записка, - Шарлотта явно меняла тему разговора, -
колдунья, живет у Козьих ворот, про нее доносили, что она может на
расстоянии вызвать у человека медленную, неизлечимую болезнь, от которой
тот умрет, и никто не догадается об истинной причине. Я лично занималась
этим делом... Совпадения и сплетни! Я оставила старуху, хотя какая она
старуха... Мальвине сорок пять, просто она растолстела и опустилась.
Короче, я не стала ее трогать. Запретной магии там нет и быть не может...
Ты уже уходишь?
Элеонора окинула бланкиссиму странным взглядом.
- Да.
-
2892 год от В.И,
23-й день месяца Дракона.
Арция. Мунт.
Бэррот явно перестарался, зачем было ставить перед комнатами
племянника столько стражи? Сандер раздраженно махнул рукой на щелкнувшего
каблуками бравого декана, но взял себя в руки и спокойно отпустил лишних
воинов. Они не обязаны отвечать за излишнее усердие капитана дворцовой
гвардии или, вернее, его чересчур услужливого отца.
Оставив в отделанной орехом приемной бывшего принца лишь двоих, как
бывало раньше, Александр Тагэре прошел к Филиппу. Мальчик не спал, сидел с
книгой, и будущий король узнал "Жизнь и великие подвиги Анхеля Светлого",
которую сам же и подарил племяннику в свой последний приезд.
Племянник вздрогнул, обернувшись на звук стукнувшей двери, и в его
глазах застыла неуверенность. Он слишком медленно поднялся, а затем
чересчур быстро опустился на одно колено.
- Приветствую Его Величество.
- Встань, Филипп. - Проклятый, неужели он и его потерял! - Нам нужно
поговорить. Во-первых, не называй меня Ваше Величество. Разве что на
церемониях, где без этого не обойтись. А во-вторых, я хочу, чтобы ты знал:
я не искал короны, и если б твой отец был со мной откровенен, если бы все
не свалилось как снег на голову, я бы нашел выход...
- Дядя Сандер, - Филипп подскочил и бросился к нему с сияющим лицом, -
дядя Сандер, как я рад, что я тебя не потерял! Не отправляй меня в Аганн,
ну, пожалуйста!
- Если ты не хочешь...
- Не хочу! Я хочу быть с тобой. И Алек тоже... А кто мы с ним теперь?
Бастарды, да?
- Вы сыновья короля, Филипп, и мои племянники. А титулы... Пока ты
будешь графом Рунским, а Александр виконтом Ланже. Лет через десять, если
сможешь и захочешь, ты станешь протектором Севера и герцогом...
- Как ты?
- Да, как я... Я бы хотел остаться герцогом Эстре, но судьба
распорядилась иначе.
- Все правильно, - бывший принц застенчиво улыбнулся, - дядя, я тут
много думал. Для Арции лучше, что королем станешь ты, а не я. Тебя все
любят, а мою матушку, графа Реви и старших братьев - нет. Король - первый
рыцарь королевства, а в Арции первый рыцарь - ты. Ты не проиграл ни одной
битвы, у тебя много друзей, тебя даже конь сразу полюбил. А я... я хочу
быть тебе нужным, Помнишь, когда ты нас догнал? Я тогда думал, что стану
королем, и я обещал тебя слушаться... А теперь ты все можешь делать сам,
это ведь удобнее. Ты все равно сделаешь лучше, чем я, чем вообще все.
- Спасибо, Филипп. Я постараюсь быть достойным королем, но неужели ты
совсем не огорчился?
- Огорчился. Когда понял, что многие любили не меня и Алека, а
принцев, - вздохнул мальчик, - и народ... Мы не сделали ему ничего плохого,
а они стояли и кричали про нас и маму, пока их не разогнали стражники.
- Это не народ, Филипп. Это уроды и дураки, они всегда были, есть и
будут. Покричать на улицах, посмеяться над проигравшими, полебезить перед
победителями, это по ним. Сегодня любят, завтра ненавидят и всегда пьют. Не
думай о них, это пена. А народ у нас хороший, но я тебя понимаю. Я, когда
твой отец взял меня в Мунт, тоже боялся, что надо мной будут смеяться.
- Над тобой?
- Конечно. Я - горбун, куда денешься, а такие вот горлопаны, они
всегда по больному бьют. Наотмашь.
- Я не слышал, чтоб над тобой смеялись, разве что мама...
- Да, она меня не любит, но я о другом. У каждого есть больное место,
но нельзя превращаться в придаток к своей боли. Быть графом Рунским не так
уж и плохо, докажи всем, что ты Тагэре, а не Вилльо, и все будет в порядке.
Мунт тебя примет и полюбит.
- Я понял, дядя Сандер. Я докажу.
-
2892 год от В.И.
1-й день месяца Собаки.
Арция, Фей-Вэйя.
О смерти Ореста Анастазия узнала из первых рук. Бекко во всех
подробностях рассказал ей и о поднятом антонианцами бунте, и о трусости
Марка и эркарда Лиарэ, и о появившихся неизвестно откуда тиграх, но больше
всего Ее Иносенсию заинтересовал человек, сломавший всесильного кардинала.
Она не сомневалась, что в игру вступил очень сильный маг, но кто он и
откуда, и какое ему дело до Оргондской герцогини? Хотя жена Марка тут,
возможно, и ни при чем, и седому нужно было покончить с Орестом и показать
свою мощь всем остальным. Что ж, это у него получилось. Кто же теперь
станет Предстоятелем? По всему выходит, что Илларион. Вот вам и ответ.
Марта Оргондская была лишь приманкой, поводом, чтобы избавиться от старшего
соперника, не вызвав подозрений. За необычностью происшедшего скрывался
тонкий расчет: кто заподозрит арцийского епископа, когда все будут гадать,
откуда взялся таинственный колдун с тиграми...
Когда-то очень давно, когда Соланж была совсем ребенком, кто-то
прикончил чуть ли не полсотни бывалых убийц и бежал к хаонгской границе,
Агриппина сочла это столь важным, что записала в своей желтой книге.
Примерно тогда и началось восхождение Иллариона, а тигры, которых в старину
и вовсе называли хаонгскими львами... Да, похоже, все стало на свои места.
Неизвестно, является ли магом сам Илларион, но он связан с хаонгскими
колдунами. Скоро он взлетит на самый верх, в ордене у него нет соперников,
как нет соперников у антонианцев среди орденов. Кроме циалианок... Теперь
придется решать, вступать с ними в схватку или до поры до времени
договориться. Если их цели совпадают, это вполне возможно.
Размышления Анастазии прервал стук в дверь. Так и есть, Цецилия. В
маленьких глазках горит новость, которую старая дура отчего-то почитает
важной. Придется послушать...
- Что случилось, сестра?
- Ее Иносенсия извинит мою навязчивость. Сигнор Бекко рассказал нам о
смерти Его Высокопреосвященства Ореста.
- Я в этом не сомневалась. И что же?
- Ее Иносенсия должна знать, что Его Высокопреосвященство убил тот
самый колдун, который приходил в обитель...
- Ты уверена? - Анастазии казалось, что ее уже ничто не потрясет, но
она ошибалась.
- О! Клянусь... Седые волосы, голубые глаза, черная цепь с зелеными
камнями, но тогда он был верхом на огромном черном коне, и....
Дальше Предстоятельница не слушала. Кто бы ни был этот седой, это не
Шарль Тагэре! Она свободна от него, герцог мертв, мертв, мертв!!! Святая
Циала, как же она была глупа! Она спутала свой сон с действительностью, ей
и в голову не приходило, что странный гость, оставивший огненный отпечаток
на троне Циалы, не ее бывший любовник. Она никогда не спрашивала о его
внешности, потому что боялась себя выдать, а это был не он. Значит, нет
никакого запрета, слова Шарля оказались лишь сном, и она вольна в своих
действиях: Хаонгский колдун и Илларион, конечно, сильные враги, но с ними
можно бороться. Потеряны тринадцать лет, но она нагонит.
2892 год от В.И.
1-й день месяца Собаки.
Арция. Мунт.
Город спал, подставив бока принесенному северо-западным ветром дождю.
Холодные капли барабанили по крышам и подоконникам, сливались в струи и
струйки, рычавшие в водосточных трубах. Мостовые превратились в мелкие
быстрые реки и речонки, а во дворах и на площадях образовались лужи, и
некоторые из них явно мнили себя озерами.
Александр Тагэре стоял у открытого окна, слушая шум дождя. Днем из
этих покоев можно было увидеть башню ратуши, Духов Замок, мерцающую ленту
Льюферы, заросшую вековыми каштанами Вдовью гору, но сейчас все затопила
осенняя мокрая тьма, непроглядная и тревожная, как будущее. Сандер вздохнул
и по старой юношеской привычке уселся на подоконник, привалившись к стене.
Он сам выбрал себе эти комнаты в башне Анхеля, потому что когда-то их
занимал отец. Он тоже привык смотреть вниз с высоты стен горных замков и не
любил столичную суету и роскошь. Филипп отделал себе покои на втором этаже,
но Александр не мог заставить себя там остаться, слишком многое напоминало
и о брате, и об Элле. Ему до сих пор видятся выброшенные на ковер во время
объяснения с Филиппом багровые астры и сережка Эжени в смятой постели, у
изголовья которой валяется пустой винный кувшин...
Почему он в свое время не нашел нужных слов, не остановил, не помог?
Филиппу нужна была помощь, а не суд. Он хотел примирения, понимания, тепла,
а получал сухие деловые письма о состоянии границы, деньги и военные
трофеи. Жоффруа все же удалось их рассорить, пусть даже ценой собственной
смерти. Он даже не почувствовал, что брат умер, его смерть оказалась для
него полной неожиданностью, равно как и протекторство и уж тем более
корона.
Герцог Эстре думал, что взнуздал свою судьбу, но та оказалась сильнее.
Поток событий подхватил его и понес, он не успевал за ними. Последнее, что
он сделал по собственной воле, это перехватил племянника по дороге в Мунт,
разрушив планы Вилльо и не пролив при этом ни капли крови. Нет, он еще
наделил Генеральные Штаты правом судить изменников, но дальше...
Старик-священник со своей тайной, заговор Гастона, его исповедь, и все за
какие-то несколько дней. Проклятый, если б он знал обо всем раньше, но
назад вернуться не дано никому, никогда и ниоткуда.
Теперь он и впрямь последний из Тагэре. Братья мертвы, сестры замужем,
у них другие семьи, другие заботы. Конечно, у него есть друзья, есть дети,
есть Жаклин, была и любовь, и счастье, так что хватит себя жалеть!
Ты досадовал на Филиппа, что он делает не то и не так и не делает
того, что нужно? Так попробуй сделать то и так, Ваше Величество! Теперь
будет не на кого пенять, разве что на самого себя. Попробуй заставить
крестьян сеять, баронов давать деньги на ремонт дорог, купцов привозить
хороший товар, а мытарей не брать больше, чем положено. Ты можешь воевать,
рубить головы, строить города, только вот не можешь воскресить погибших и
вернуть потерянное. Отец, Эдмон, Дени, Филипп, Гастон останутся мертвыми, а
Даро - женой Артура Бэррота. Рито говорит, что любовь не стоит того шума,
который из-за нее поднимают, и бежит на очередное свидание. Жаклин шепчет,
что человек живет, только любя, пишет новый сонет и отправляется в свою
одинокую постель. Правы оба. Без любви жизнь не совсем жизнь, но живут и
без любви. И ничего не происходит - дождь идет, листья распускаются и
опадают, дети рождаются, корабли уходят в море.
Ранняя в этом году осень, а может, это еще и не осень, просто ветры
Эландского моря принесли дожди. Ветры Тагэре и Эльты, на правах
родственников заглянувшие на коронацию. Завтра он будет миропомазанником
Божьим, преклонит колени перед чужим человеком в зеленом облачении, и тот
будет читать из Книги Книг напутствие новому королю. Ему до сих пор страшно
и пусто без Евгения, он один, несмотря на друзей, семью, народ. Один,
потому что одни его не поймут, других он не хочет пугать и волновать раньше
времени, третьи... третьи готовы ради него умереть, и именно поэтому нельзя
их впутывать в эту проклятую игру, замешенную на крови и золоте.
Он был бы спокойнее, останься Жаклин с детьми в Эстре, но королеве не
пристало жить отдельно от супруга, они уже не принадлежат себе, хотя когда
это он был свободен? Разве что когда жил во Фло... Что ж, горбун Тагэре,
вот ты и король, ты, который никогда об этом не думал и этого не хотел. А
ведь Евгений спрашивал его, что он стал бы делать, если бы... Неужели
старик все знал? Знал, что Элеонора не королева, но ведь между ним и троном
стоял Жоффруа, Жоффруа, убитый за это и поэтому. Проклятый! А если бы
Ларрэн остался жив? Он был бы законным королем и гибелью Арции, и что бы
тогда стал делать ты, Сандер? Поднял руку на брата ради страны или
пожертвовал бы страной ради брата?
Брата? Зачем врать, он ненавидел и презирал Жоффруа, он чуть не убил
его дважды - из-за ифранского золота и из-за Жаклин. И он не стал бы ждать,
пока Ларрэн угробит королевство. Хвала святому Эрасти, судьба его уберегла
хотя бы от братоубийства. Но дети Жоффруа и Изо ни в чем не виноваты, нужно
будет вернуть им титулы и земли, а Фло... Кому же отдать Фло? Настоящая
наследница - Жаклин, но она жена короля, а Фло должна иметь сигнора. Филипп
бы, не задумываясь, подарил ее Рафаэлю, но он не Филипп. Сигнором Фло будет
ближайший родич Рауля по мужской линии...
А дождь все идет, завтра будет очень мокрая коронация, а еще через
месяц с небольшим ему исполнится тридцать. Появится ли вновь его
таинственный друг с нарциссами, или короли не достойны живых цветов? Сандер
коснулся рукояти подаренного Обеном меча, выкованного для Шарля Тагэре.
Утром в храме Александр Тагэре примет корону из рук спешно прибывшего из
Кантиски Предстоятеля эрастианцев и произнесет заученные слова, но сейчас,
под шум принесенных из Эльты дождей, он принесет свою клятву.
Повинуясь непонятному порыву, Сандер выхватил из ножен клинок,
вспыхнувший серебристым светом в блеске расколовшей небо молнии.
Торжествующим драконом зарычал гром, сквозь клубящиеся тучи проросла еще
одна огневеющая ветвь, и еще одна, и еще... А последний из Тагэре,
преклонив колени перед северной грозой, приложился губами к клинку.
- Отец, если ты слышишь меня, я помню, что Тагэре для Арции, а не
Арция для Тагэре. Эдмон, Дени, моя жизнь не запятнает вашей смерти. Гастон,
Война Нарциссов закончена, клянусь, я никому не стану мстить. Филипп,
прости, что я не был рядом с тобой, будь спокоен, твои дети будут и моими,
я смогу защитить всех, кого ты любил.
Я присягаю вам всем, что буду верен Арции и ее народу в жизни и
смерти. Вашей памятью и своей честью и кровью клянусь!
Наверное, он совсем рехнулся, но в шуме дождя и раскатах грома ему
явственно послышалось: Арде!
ЭПИЛОГ.
- Что ж, время пришло. Он поднял меч, скоро в небесах Тарры вспыхнут
три звезды, и начнется то, что начнется.
- Успокойся, брат, вспомни, как мы ждали этого дня и боялись, что
битва будет проиграна, не начавшись. Не впервые судьбы миров оказываются в
руках смертного, а эти руки сильны и чисты. Скиталец не мог ошибиться в
своей крови. Я верю Последнему из Королей, и я верю в него. И в тех, кто
вернется.
- Я не сомневаюсь в его сердце, но порой сердце - плохой советчик, кто
поручится, что оно не дрогнет, когда речь пойдет о малой крови, которой
можно остановить большую?
- А кто поручится, что именно с малой крови не начнется великое зло?
Как бы то ни было, дело сделано, уже ничего не изменить. Они все здесь:
Властелин, Брат, Дева, у каждого своя звезда, свой выбор и свой бой...
- А ОН стоит, смотрит и ждет, пока другие захлебываются кровью и
слезами!
- Мы тоже лишь смотрим, брат.
- Да, но мы НЕ МОЖЕМ вмешаться и все же пытаемся обойти запреты. ОН
может, но ему важнее дождаться обвала, чтоб со скорбным вздохом простить
похороненных под руинами.
- Что ж, когда-нибудь с него спросят и за это. Лучи Темной Звезды
холоднее льда и острее меча. А обвал... Он может и не случиться, даже
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг