- Он сам не хотел:
- Сам! Кто из вас старше? Мне кажется, Александр. Ему не наплевать ни на
нашу честь, ни на наше дело. А ты ещё ко всему и молчал, не вытряси я из
тебя правду, я бы и не узнал. А ты подумал, что будет, когда матери
привезут ещё одно тело, словно ей тогда мало было.
Нельзя сказать, что Филипп так уж часто вспоминал про брата-калеку, но
бросить мальчишку на растерзание Мулану и преспокойно вернуться домой!..
Король не надеялся, что Сандер жив, но он принял смерть лицом к лицу, как
настоящий Тагэре! Странно, что эркард до сих пор не сообщил в замок.
Наверняка боится, хотя во всем виноват этот заяц, по недоразумению
являющийся их братом. Филиппа аж передернуло от отвращения. Он и раньше
догадывался, что Жоффруа ничтожество, но чтоб до такой степени!
Сандера он похоронит со всеми почестями, а потом займется Муланом. С этой
бродячей смертью давно пора кончать, он и так слишком затянул и потерял
брата. Жаль, что он уделял Сандеру так мало времени, ну да сделанного не
исправишь! Король, больше не глядя на Жоффруа, послал коня к воротам,
следом за ним рванулся Гастон Койла, а потом и остальные. Кони, уже
воображавшие себе замковые конюшни и полные кормушки, немного
поартачились, но смирились и пошли легким галопом. Филипп узнавал родные
места. Он не был в Эльте три года и вернулся на очередные похороны!
Проклятый! Ну почему?!
Высокая фигура в зеленом вышагивала им навстречу, и король резко осадил
белого иноходца.
- Постой! Колен, это ты?
- Ваше Величество!
- Ты из Эльты? Ты знаешь:
- Знаю! - Лесничий прямо-таки сиял. - И все знают. Ваш брат убил Мулана.
Он настоящий Тагэре.
- Как убил?!
- Ловко убил, покойный бы герцог позавидовал. Четверть оры - и нет
Великого Мулана!
- А Александр?
- Ни царапинки.
- Где он?
- В "Морском коне", его не отпустили, там такой праздник был, а потом
красотка Луиза его к себе утащила. Помните Луизу?
- Еще бы, - прыснул Филипп, - видать, у неё судьба такая - просвещать
мужчин нашего рода. Вот и малыш туда же! Он там еще?
- Надо думать:
- Вперед!
2879 год от В.И.
Утро 14-го дня месяца Лебедя.
Эльта
Александр кончил одеваться и слегка смущенно посмотрел на растрепанную
красотку.
- Я, наверное, что-то тебе должен?
- Ты? - звонко рассмеялась Луиза. - Побойся бога! Ты побил Мулана, а твой
седой приятель оставил мне весь свой выигрыш: Я теперь могу стать
достойной уважения женщиной. - Она надула щеки и живот и опустила глаза. -
А потом: Потом, ты мне просто нравишься.
- Я? - Тагэре уставился на неё с неподдельным изумлением. - Луиза, но я же
- урод.
- Чем меньше ты будешь думать об этом, а тем более говорить, тем лучше, -
отрезала женщина, неожиданно став серьезной. - У тебя сильные руки,
красивые глаза, и ты: ты умеешь быть благодарным. Можешь мне поверить,
любая, когда тебя узнает, не захочет никого другого:
- Когда узнает, - Сандер кривовато ухмыльнулся, - как же она меня узнает,
если у неё будут глаза?
- Если у неё будут не только глаза, но и сердце, узнает. И, - Луиза
нарочито громко захохотала, - когда будешь счастлив и знаменит, не
забывай, что это я научила тебя кой-чему важному.
- Что ты, Лу. Я тебя никогда не забуду.
- Верю. - Женщина, ничуть не стесняясь своей наготы, встала и, подойдя к
висящему у двери зеркалу, принялась распутываТь свалявшиеся кудри. - Мой
тебе совет, поменьше слушай дураков, которые суют тебе в нос твою
внешность. У тебя есть то, чего у них никогда не было и не будет!
- Не понимаю. Что у меня есть?
- Не знаю, как это сказать: Вот тот седой, на площади. У него это тоже
есть, врать не буду, и куда больше, чем у тебя. С ним рядом постоишь, и
все другим кажется. Но он и постарше тебя будет. А еще: Я многих здесь
перевидала, кто лучше, кто хуже, но ни у кого больше этого не было: -
Луиза могла бы добавить, что она была знакома, и весьма близко, и с
братьями Сандера, и с кузенами и ни в ком не почувствовала ничего
подобного.
Александр хотел было уточнить, что она имела в виду, но не успел - на
дверь обрушился град ударов, и голос, от которого сердце младшего Тагэре
сначала подскочило к горлу, потом провалилось куда-то вниз и, вернувшись
на положенное место, бешено затрепыхалось, проорал:
- Сандер, Проклятый тебя побери, а ну живо одевайся и выходи!
- Филипп!
- Нет, святой Эрасти!
Луиза звонко захохотала и, ничтоже сумняшеся, распахнула дверь, в которую
не преминул ворваться Его Величество, для начала сжавший брата в объятиях,
а потом залепивший ему здоровенный подзатыльник.
- Тебя убить мало! Как ты мог, тебе же было сказано!
- Мне? - возмутился Александр. - МНЕ ты ничего не говорил, а Жоффруа и
Эдвар тебя послушались.
- Выкрутился, мерзавец, - король хлопнул брата по плечу. - А если бы тебя
убили?
- Значит, так было бы надо. - Александр взглянул брату в глаза. - Неужели
стать монахом или домашним шутом лучше, чем умереть?
- Вот оно что, - голубые глаза Филиппа помягчели, - каким же я был
дураком. Я думал, что тебе хорошо с твоими книжками:
- Просто мои книжки не могли мне сказать, что я урод.
- Заткнись и никогда больше при мне такого не говори. Я виноват перед
тобой.
- Ты?!
- Да, я, Проклятый меня возьми! Я должен был понять, что тебе нужно,
должен был сам научить тебя всему, надрать уши этим олухам, с матерью
поговорить, в конце концов: А я невесть чем занимался. Юбки девкам
задирал: Хорошо, ты сам догадался. Кто тебя учил?
- Дени.
- Так я и подумал: Ну надо же, - король неожиданно расхохотался, - наш
Сандер свалил Мулана! Непобедимого Мулана! Великого Мулана! Бери шпагу и
пошли во двор!
- Шпагу?
- Именно! Мне нужен настоящий соперник. Да, не было бы счастья, да
несчастье помогло. Я давно понял, что от Жоффруа толку, как от жабы
шерсти, а большой кузен думает только о себе. А тут - такой подарок!
- Подарок? - Александр широко открьш глаза.
- Не понимаешь? Ты мне нужен, брат. Очень нужен. Я могу на тебя
рассчитывать?
- До смерти!
2879 год от В.И.
19-й день месяца Лебедя.
Мирия. ГвайлардаБыло темно, страшно и больно, но Даро сдерживала слезы.
Если матушка увидит, что она плакала, она оставит её здесь ещё на ору.
Нужно быть благодарной бланкиссиме за науку, а плакать - это роптать на
бога. Это грех. Девочка слегка пошевелилась, и острые крошки сразу же
вцепились в голые коленки. Сколько времени прошло? Может, про неё забыли?
Может, постучать в дверь? Нет, лучше не надо! Прошлый раз она тоже решила,
что срок наказания давно прошел, а до него оставалась ещё десятинка.
Вместо того чтобы смиренно ждать, когда её отпустят, она проявила
нетерпение, то есть согрешила даже больше, чем когда запуталась, отвечая
урок. И её оставили здесь ещё на две оры. Ой, скорей бы! Коленки болят, но
это не самое страшное.
Маурита рассказывала, что в замке живет привидение кровавого Педро. Когда
его зря казнили, он стал привидением и ненавидит всех мирийских герцогов.
Значит, и её тоже, хотя она ему ничего плохого не сделала. Но все люди
отвечают и за грехи своих родителей, и за все остальные грехи. Как только
ты родился, ты уже во всем виноват. Мама это всегда говорит. Нужно
молиться и просить прощения, и тогда, когда ты умрешь, тебя не накажут за
то, что первый человек сорвал розы в саду у бога, и за то, что Рене
Сгинувший совратил избранницу святой Циалы и навлек проклятие на все
Благодатные земли. Если короли и герцоги ведут себя плохо, небо наказывает
всех, кто живет в их странах. Если она не будет слушаться, накажут всю
Мирию. Мама так ей и сказала.
Когда она вырастет, она пойдет в монастырь к бланкиссиме и будет молиться,
чтобы искупить грехи родителей и братьев. Особенно Рито. Мама им очень
недовольна, он не хочет молиться, а бланкиссиму просто ненавидит. Рито
очень смелый и добрый. Он ничего не боится, но он грешник. Она не хочет,
чтобы после смерти его закопали по шею в горячий песок в шаге от ручья или
чтоб его тысячу тысяч лет жалили пчелы, а только жертва родной крови может
искупить его грехи.
Ой! Что это там, в углу? Даро вскочила, забыв, что должна стоять на
коленях и повторять молитву святой Циале. Там, в дальнем углу, кто-то был.
Педро! Но ведь она ему ничего плохого не сделала!
- Даро! Тише ты! - Раздавшийся шепот показался ей прекрасней голосов
божьих вестников, про которых так много говорила мама.
- Рито!
- Нет, дохлый Педро! Проклятая капустница! И чего она к тебе привязалась,
ты всю эту дребедень талдычишь не хуже других.
- Я должна знать лучше, иначе из-за меня грех падет на всю Мирию.
- Бред какой! Убить эту камбалу мало. Я тебе тут кое-что принес, ну и
темнота, их бы сюда! Погоди!
Вспыхнувший огонек свечи выхватил из темноты толстенные балки,
заколоченное круглое окно, пол, на котором поблескивала рассыпанная
каменная крошка.
- Проклятый! - Державший свечу высокий юноша лет шестнадцати, чем-то
похожий на изображение святого Эрас-ти, скрипнул зубами. - Они что, совсем
сбесились!
- Рито, - девочка, в которой уже угадывалась будущая красавица, с ужасом
уставилась на брата, - не говори так! Это грех!
- Грех - это то, что с тобой творят. Я скажу отцу!
- Нет, - она вцепилась ему в руку, - обещай, что не будешь! Ну, Рито!
Пожалуйста! Уходи! Они сейчас придут: Они:
- Никуда они не придут, - юноша опустился на корточки и притянул сестренку
к себе. - Прошло пол-оры, а тебя заперли на две. Так что кончай трястись,
крольчонок. Поешь. лучше. Они тебя ещё и без ужина оставят.
- Оставят, - грустно подтвердила девочка, - это мне наказание за нерадение.
- Если тебя за что и нужно наказать, - прошипел Рито, - то это за
глупость. А ну ешь давай!
- Но ты отцу не расскажешь? Не расскажешь?
- Слово Кэрны, хотя следовало бы. Жуй!
- Шпашибо! Ой! Мои любимые! Откуда? И, - Даро в ужасе воззрилась на Рито,
- как ты сюда залез? Тебя не видели?
- Ты молчи и ешь. Меня если кто и видел, то голуби или кошки. Залез я
через крышу. Ужин тебе собрала Кончита. Она эту бледную немочь любит не
больше меня.
- Рито!
- Дарита! Я не буду ничего говорить отцу, но, если они с матерью не
уймутся, я за себя не отвечаю.
2879 год от В.И.
24-й день месяца Лебедя.
Тагэре
Олень склонил к неестественно голубой воде увенчанную золотыми рогами
голову, по водной глади скользила чета лебедей с изогнутыми шеями, а с
высокой башни дама в розовом смотрела вслед рыцарю на белом коне:
- Матушка!
Эстела подняла голову от вышивания:
- Да, Филипп.
- Я беру с собой Александра.
- Что ж, я не возражаю:
- Мы едем завтра.
- Хорошо. Завтра так завтра.
- С тобой остается Жоффруа.
- Мне было бы спокойнее, если б он был с тобой.
- Александр мне будет лучшим помощником, матушка. Да и боец он отличный.
Даже мне с ним трудно.
- Сын, - голос Эстелы был абсолютно безмятежным, - а с Муланом ты бы
справился?
- Не знаю, - Филипп на мгновенье задумался, - может быть, и нет. Мулан мне
цену знает, со мной он не стал бы играть. Александра он в расчет не
принял, за что и поплатился.
А братишка хорош! Он же с Дени каждую ночь до седьмого пота тренировался,
и никому ни словечка! Вот характерец! Мы все виноваты перед ним:
- Виноваты? - Эстела посмотрела в ясные глаза старшего сына. - Возможно, и
виноваты. Как Элеонора?
- Она с матерью и сестрами:
- Да, у неё много родственников, я бы даже сказала, слишком много.
- Мы уже говорили об этом, матушка. Ну, ничего, я её догоню. Со мной будет
Сандер, а к осени я заберу в Мунт Жоффруа и сестер. Надеюсь, вы тоже
приедете.
- Ты не оставляешь мне выбора. Отдавать дочерей на попечение Вилльо я не
намерена. Кстати, Рауль со мной согласен.
- Да, кузен все ещё злится. Он рассчитывал на меня, а я вот взял и
влюбился. - Филипп улыбнулся своей знаменитой чарующей улыбкой, перед
которой ни одна женщина от десяти до восьмидесяти лет не могла устоять.
- Короли дорого платят за любовь, - Эстела отложила шитье, - но дороже
всех за королевскую любовь платят их подданные.
- Я не Пьер Лумэн, матушка, - засмеялся Филипп, - и мне вовсе не нравилась
моя кузина, к тому же Изо ещё совсем ребенок.
- Зато Элеонора Вилльо старше тебя на пять лет. Ты на троне без году
неделя, а сделал то, на что не отважился бы сам Д Анхель!
- Матушка, мы же договорились:
- Я не оспариваю достоинств твоей жены. Если единственным способом
затащить её в постель оказалась женитьба, то Элеонора Гризье, без
сомнения, самая добродетельная дама из тех, которых я знаю. Но жениться на
вдове сторонника Лумэнов без гроша в кармане, но с двумя детьми и ордой
родственников, нарушить негласные обязательства перед Раулем: - Герцогиня
поколебалась и добавила: - Мой старший племянник совсем из другого теста,
чем мой покойный брат. Тому были нужны Шарль и справедливость, а этот
живет для себя. Если ты перестанешь его устраивать, он подыщет другого
короля, для него невозможного мало:
- Я уже взрослый.
- Я знаю, Филипп. - Вдовствующая герцогиня вновь склонилась к пяльцам.
2879 год от В.И.
24-й день месяца Лебедя.
фей-Вэйя
Изящная женская рука дернула за витой серебристый шнур, и дверь
распахнулась. Тоненькая фигурка в белом склонилась в поклоне.
- Ваша Иносенсия!
- Человек из Эльты прибыл?
- Только что. Ваша Иносенсия.
- Пусть войдет.
Вошедший, толстяк с добродушным незапоминающимся лицом, кряхтя, преклонил
колено.
- Встань, Гуго, эти упражнения не для твоего живота.
- Благодарю Ее Иносенсию.
- Рассказывай. То, что Мулан мертв, я знаю. Как он погиб?
- Я был при этом. Все было очень просто. Он затеял ссору с младшими
Тагэре. Жоффруа и Эдвар смолчали, Александр - нет.
- Горбун? Очень интересно. Что он сделал?
- С позволения Ее Иносенсии, он выплеснул в лицо Му-лану стакан красного
вина.
- Дальше.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг