- Только то, что во Фло при мне привезли какого-то разбойника, который
имел наглость, во-первых, напасть на Шарля Тагэре, во-вторых, попасться,
в-третьих, спасая свою шкурy, заявить, что он выполнял приказ королевы и
монсигнора:
- Что?! - И без того бледная королева стала какой-то синюшной. - Что ты
сказал, мерзавец?!
- Я не скажу ни слова, пока сигнора не успокоится и не возьмет свои слова
назад.
- Ее Величество хотела узнать, что ещё сказал пойманный мерзавец, - в
устах Фарбье это прозвучало как извинение.
По крайней мере, Габриэль решил, что это можно расценить именно так.
- Этот мерзавец, - прознатчик подчеркнул слово "мерзавец", - сказал, что
ему велели убить герцога Шарля Тагэре, устроив все так, как будто это дело
рук разбойников. Мерзавец, конечно, лгал, но собравшиеся сделали вид, что
ему поверили.
- И что?
- К замку Фло спешно стягиваются войска. Думаю, их соберется не менее пяти
тысяч.
Фарбье смерил Габриэля многозначительным взглядом, но тот сохранял полную
невозмутимость. Жан вздохнул и протянул ему небольшой, но тяжелый кошелек.
- Возьми. Ты ещё понадобишься. Будь здесь через два дня.
- Я счастлив служить сигнору. Увы, когда я не вижу перед собой денег, мне
трудно сосредоточиться. - Габриэль поклонился с неожиданным изяществом и
вышел.
Теперь предстояло посетить барона Трюэля и рассказать толстяку то, что он
рассказал королеве и Фарбье, и ещё то, что он увидел во дворце.
Габриэль отнюдь не считал себя двурушником. Мириец по происхождению,
авантюрист по складу характера и бывший вор и шулер, он уже несколько лет
преданно служил толстому командору, спасшему его правую руку от топора
палача. А то, что Обен позволял ему оставлять королевское вознаграждение и
при этом добавлял от себя пару-другую ауров, лишь укрепляло в правильности
сделанного выбора. К тому же вынужденный в юности покинуть Мирию, Габриэль
уже давно считал Арцию своей родиной и не терпел высокомерную и визгливую
Агнесу и братцев Фарбье.
По мнению бывшего вора, являвшегося большим поборником чистоты крови, на
арцийском троне мог сидеть лишь настоящий Волинг, каковым являлся Шарль
Тагэре. Мириец знал от своих мунтских приятелей, как герцог вел себя на
эшафоте. Вряд ли, бросая смертельный вызов синяку, Шарло думал, что навеки
покоряет сердца честных воров и разбойникoв, но это было именно так.
Габриэль был редкостным ечастливчиком, жившим в ладу с самим собой, ибо
делал то, что ему нравилось, для человека, который ему нравился, во имя
дела, которому он симпатизировал, и к тому же за очень хорошие деньги.
Эстель Оскора
Я все-таки вспомнила, что случилось с Анхелем, когда тому было около
пятидесяти. Возник заговор, который возглавил сын бывшей подруги
императора, утверждавшей, что это ребенок Анхеля. Сам он это отрицал,
заговор быстро подавили, зачинщик погиб, что сталось с женщиной, было
неясно. И ещё менее ясно, чем это могло мне пригодиться. История то ли с
бастардом, то ли нет никоим образом не объясняла слова, сказанные
принесенным в жертву клириком, говорившем о первом и последнем грехах.
Я не столь уж и хорошо знала Книгу Книг, но про первый грех, совершенный
людьми, за что их навеки лишили полного счастья и изгнали с райского
пастбища в открытый всем бурям мир, не слышал только глухой. Сыр-бор
разгорелся из-за того, что подруга первого человека, желая ему
понравиться, украсила свои волосы розами с запретного куста. Своего она
добилась, но какой ценой! Умом эта сказка не блистала. Представить себе
Высшую Силу с замашками скаредного горожанина я не могла, даже когда была
человеком, чего уж говорить обо мне теперешней!
Книгу. Книг явно писали в мире без богов и без высоких чудес, настолько
небожители в ней походили на людей, причем далеко не лучших. Капризные,
обидчивые, подозрительные, мелочные и мстительные, они только и делали,
что устраивали никому не нужные испытания, наказывали за малейшие
провинности и тут же прощали настоящие преступления, если преступник
догадывался попросить прощения не у тех, кого он погубил, а у Творца и его
слуг. Но среди кучи словесной шелухи порой прорывались вещи, весьма
похожие на пророчества. Так, например, утверждалось, что мир людей будет
существовать между Первым грехом и Последним и что после совершения оного
земля будет отдана на семь месяцев, семь дней и семь часов АнтиподуЯ даже
припомнила мутноватые, но страшные строки:
"И свершится Последний Грех, и отвернет Творец лицо свое от Тарры и
предаст её Антиподу. И назовет Антипод Свет тьмой, тьму Светом и совратит
он всех, в ком есть хоть след следа порока, и станет мир прибежищем мора,
блуда, глада и войн, и все будут истреблять всех и пожирать трупы, подобно
псам. И вскипят моря, и оживут древние чудища, и разверзнутся небеса, и
вступит в мир сам Антипод и утвердит царствие свое. Но сие противно воле
Творца. И явится тогда Тарре Кастигатор, и будет плавиться под его стопами
земля, и кипеть воды, и пылать ветер. И дотла выжжет он царствие
Антиподово, и не останется ни людей, ни тварей, ни растений, ибо все они
будут осквернены дыханием Антипода, но души праведные спасены будут и
приняты в лоно Калватора, дабы вечно возносить хвалу Творцу. И силе Его, и
гневу Его и милосердию Его!"
Однако Книга Книг замалчивала, когда и как будет свершен этот грех, а вот
в словах умирающего монашка, похоже, скрывался ответ.
2866 год от В.И.
1-й день месяца Собаки.
Арция. Кер-Оноре
Лумэновцы сидели за баррикадами, и выкурить их оттуда малой кровью было
весьма трудно. Шарль Тагэре и не собирался этого делать, хотя людей у него
хватало. Герцог мог привести под этот городишко в срединной Арции не семь,
а двадцать семь тысяч человек, а при необходимости и ещё больше, но счел
это излишним. Ему не нужна большая война. Нельзя уподобляться собакам,
рвущим друг друга на куски из-за брошенной кости, когда справа засел волк,
а слева медведь.
Мальвани предлагал разбить королевские войска в генеральном сражении, и
Шарло не сомневался, что им это по силам, но сколько при этом поляжет
людей! Фарбье и Агнеса обдирали Арцию как могли, но наемникам платили
щедро. Конечно, если битвы не избежать, он её даст, но сначала попробует
решить дело малой кровью здесь, в Кер-Оноре.
Тарве получил сведения о том, что именно этот городок Фарбье и союзные ему
нобили избрали местом большого сбора. Сюда же должны были подойти отряды
наемников. Нападения oни не ждали, полагая (не без помощи командора
Обена), что Тагэре точно так же собирают свои силы во Фло, где сейчас
находится Мальвани, и что всё решится в генеральном сражении.
Это было правдой, ио не всей. Мальвани действительно готовил армию к
войне. В лагере уже находилось тысяч двадцать. Ждали подхода северных
нобилей, в этой суматохе исчезновение стрелков Тарве прошло незамеченным.
Зато о появлении вблизи Кер-Оноре семи тысяч Шарля Тагэре Фарбье узнали
вовремя и успели построить баррикады. Жан полагал, что, пока Тагэре будет
их штурмовать, подойдут подкрепления и герцог окажется между двух огней.
План был вполне разумен, только вот Шарло не собирался раз за разом
кидаться на баррикады, ему нужно было лишь вызвать у лумэновцев
уверенность, что он поступит именно .так. Герцог постарался на совесть.
Утром глазам Фарбье предстало весьма живописное зрелище. На ветру гордо
трепетали стяги, во все стороны скакали аюданты и оруженосцы, сам .Тагэре
в роскошном плаще с геральдическими нарциссами на виду у всех горячил
Пепла, в нетерпении роющего копытами землю. Стороннему наблюдателю и в
голову не могло Прийти, что все решится мечамиотносительно небольшого, но
отборного отряда виконта Тарве, пробирающегося обширными садами,
прилегающими к городку с запада.
Раулю предстояло выйти лумэновцам в тыл и отрезать вождей от войска.
Тагэре знал, что и Жан Фарбье, и несчастный Пьер сейчас в Кер-Оноре.
Захватить их - значит выиграть войну малой кровью. Что он будет делать
дальше, Шарло не загадывал, хотя понимал, что мало ему не покажется.
Фарбье и Агнесу ни нобили, ни жители Мунта просто так не отпустят, с
Пьером и нынешним принцем Гаэльзским тоже придется что-то решать и, уж
конечно, начнутся очередные споры с нобилями (в первую очередь с тестем),
которые будут загонять его на трон. Из всех друзей и соратников его
понимал разве что Анри. Мальвани давно известны как своей воистину
королевской знатностью, так и нежеланием становиться чем-то иным, чем они
являются по рождению. Но даже Анри и тот говорит, что без головы
государство в такое время долго не протянет. В случае победы ему все равно
придется выбирать между короной и регентством, причем регентством, мало
чем отличающимся от королевской власти:
Шарль в красивом панцире с богатой насечкой (насколько удобнее и легче его
обычные доспехи!) и в шлеме с плюмажем подскакал к первой баррикаде, чтобы
засевшие там лучники увидели в нем цель, но не так близко, чтобы стрелы
могли причинить заметный вред. Пусть видят, что он тут, что он на взводе и
вскоре сорвется в атаку. Шарло не сомневался, что за ним наблюдают и что
Фарбье приказал взять его живым или мертвым и при всей своей скупости
назначил за его голову хорошую награду. Что ж, пусть ждут.
Подъехал Рауль-старший, тоже в шикарном плаще с медведем. Запела труба,
засуетились воины в ярких туниках, надетых поверх доспехов. Нападающие, не
скрываясь, готовились к атаке, осажденные с нетерпением ждали её начала,
чтобы поставить зарвавшихся выскочек на место.
Тарве появится ещё не скоро. Сначала лумэновцы должны увязнуть во
фронтальной стычке и даже думать забыть о том, что у них за спиной. Дав
противнику полную возможность налюбоваться собственной персоной, Шарло
картинно послал рыцарей в атаку.
2866 год от В. И.
1-й день месяца Собаки.
Арция. Кер-Опоре
Плети настурций, украшенных яркими цветами, перевешивались через забор.
Пчелы, готовясь к не столь уже и далекой зимовке, торопливо собирали
нектар с поздних цветов, где-то неподалеку квохтала курица, возвещая миру
о снесе-нии очередного яйца.
- Вот ведь дура, - с чувством сказал Рауль Тарве, - молчала бы, авось с
цыпленком бы осталась, а так заберут.
- Что-то ты не похож на человека, способного что-то делать втихаря, -
откликнулся виконт Иданнэ, наклоняя растущую у обочины багровую мальву. -
Не пахнет:
- Если тебе нужно, чтоб пахла, ступай к Агнесе. А что до "втихаря", то что
мы, по-твоему, сейчас делаем?
- Отечество спасаем, - фыркнул Иданнэ. - Долго нам ещё эту птицу слушать?
- Ору, самое малое:
- Неужели они и впрямь решат, что Шарло спятил?
- Батар бы не решил, а "Святой Дух" запросто. - Рауль опустился на жесткую
осеннюю траву. Курица замолчала, пчелы продолжали свою работу, дорогу
важно пересекла большая пегая свинья. В дремотном покое позднего лета с
трудом Ьерилось, что скоро придется идти в бой.
2866 год от В.И.
1-й день месяца Собаки.
Арция. Кер-Оноре
Артур Гартаж с неудовольствием рассматривал физиономию Жана Фарбье.
Гартажи традиционно стояли на стороне Лумэнов, с которыми были связаны
родственными узами, но всему есть предел. Артур имел возможность наблюдать
вблизи Шарло Тагэре в дни его недолгого регентства, а потом Фарбье с
Агнесой во всей их красе. Временщик и чужеземка, которым плевать, что
будет с оказавшейся в их руках страной!
Гартаж был арцийским графом, а не ифранским приживальщиком. Точно так же
думали его деверь барон Эж и молодые Крэсси. Конечно, неприятно понимать,
что знамя, за которым шли ты и твой отец с дедом, завело в лужу, но сидеть
в этой луже, воображая себя капитаном корабля, ещё хуже. Артур долго
думал, откликаться или нет на королевское письмо, но все же пришел с
частью своих людей в Кер-Оноре и не жалел об этом. Увидев вблизи короля и
его приближенных, граф окончательно понял, что с Лумэнами пора кончать.
Шарль Тагэре думает об Арции, он человек благородный и совершенно не
мстительный. И он дважды Волинг, признать его первенство не счел зазорным
даже Мальвани.
Артур Гартаж принял решение, но он был не из тех, кто действует
исподтишка. Граф ждал назначенного на 3-й день месяца Собаки большого
совета, чтобы высказать в лицо Фарбье (принимать в расчет безумного Пьера
просто глупо) все, что он думает, и объявить о своем переходе на сторону
Тагэре. Он не сомневался, что Эж, Крэсси и ещё пять или шесть фамилий его
поддержат, а потом: Потом начнется война ар-цийцев против вцепившихся в
трон узурпаторов, опирающихся на наемников. Артур хорошо продумал свою
речь, но она не понадобилась. Разведчики донесли о приближении с востока
войск Тагэре. Наемники и согнанные жители городка принялись сооружать
баррикады, а Жан разливался соловьем о своих великих воинских замыслах.
Еще год назад Артур отвел бы Фарбье в сторону и посоветовал ему смотреть
не вперед, а назад. Шарло не мог быть глупее кошкиного сына, если его
заметили, значит, он того хотел. Гартаж был уверен, что им подстроят
какую-то каверзу, но молчал, потому что: Да потому что, Проклятый побери,
был на стороне Шарло! Вот и сейчас, сидя в боевом облачении (требование
Фарбье, хотя сему великому воителю и в голову не пришло показаться на
баррикадах, обороняемых наемниками) между бароном Эжем и Робером Крэсси,
слушая глупости, изливающиеся изо рта Жана Лумэна, и созерцая плаксивую
физиономию Его Величества, Артур прикидывал, когда Тагэре надоест валять
дурака перед баррикадами и что же герцог приготовил на самом деле. Скорее
всего, удар в обход.
Хорошо бы это словоблудие наконец прекратилось! Надо съездить на западную
окраину и посмотреть, что там. Если туда и в самом деле вышли люди Тагэре,
придется действовать немедленно. Лицо короля стало совсем уж творожным, и
Его Величество громким шепотом объявил "дяде Жану" неприличную причину, по
которой должен выйти. Фарбье скривился, но кивнул, и Пьер трусцой выбежал
вон в сопровождении носатого слуги. "Святой Дух" сделал вид, что ничего не
произошло, и начал развивать очередной блистательный план.
Артур понял, что с него хватит. Сейчас он встанет и скажет, что:
Граф Гартаж не смог встать. Так же, как и другие. Бывают такие сны, во
время которых люди перестают владеть собственными телами, словно бы их
кости и мышцы превращаются в жалкие тряпки. Неимоверным усилием воли Артур
повернул голову и увидел искаженное мукой и ужасом лицо Робера. В глазах
мутилось, по спине тек холодный пот, но Артур все же сумел подняться и,
держась за стену, потащился к выходу. Каждый шаг казался последним, но
Гартаж заставлял себя сделать следующий, и ещё один, и еще:
2866 год от В.И.
1-й день месяца Собаки.
Арция. Кер-Оноре
Этот шум не походил на уже поднадоевший лязг шутовского сражения. Далекий
и неясный, почти заглушенный лошадиным ржанием, взаимными оскорблениями и
свистом стрел, он донесся не с баррикад, а из города. Шарло его разобрал
только потому, что ждал, и кивнул Раулю ре Фло.
- Наши!
- Ты уверен?
- Да, тем более время.
Тагэре не ошибся, это стало ясно почти сразу же. На крайней баррикаде
колыхнулось, а потом и вовсе упало знамя с Желтыми нарциссами, и раздался
пронзительный радостный вопль. Началась какая-то суета. Бочонки с землей,
загруженные в телеги, перегородившие проходы между насыпями из камней и
набитых землей корзин, полетели вниз, а потом со скрипом подались и сами
повозки. Улицы шли вниз, и сооружения на колесах сначала медленно, а потом
быстрее покатились к центру Кер-Оноре, освобождая проходы. Шарло засмеялся
и, опустив на всякий случай забрало - не хватало получить шальную стрелу в
глаз, - дал шпоры Пеплу. Жеребец, порядком подуставший от бессмысленного
гарцевания, ринулся вперед, молнией пролетел между опустевшими баррикадами
и ворвался в городок. За спиной Шарло слышал топот других коней, но
оглядываться было некогда. Бой шел где-то поблизости. Пепел перепрыгнул
какой-то столб, валявшийся поперек дороги, и вылетел на маленькую площадь,
на которой шла драка. На битву сие действо явно не тянуло.
Несколько кучек воинов в полосатых эскотских плащах и красных туниках вяло
отмахивались мечами от эльтских стрелков. Судя по всему, сражения не
получится, все свелось к мелким уличным стычкам, ну и ладно! Можно
подумать, он хотел чего-то другого. А ведь хотел! Помахать мечом на
старости лет, как тогда на Лесном тракте, испытать вновь опьянение боем,
бросить на весы жизнь: Какое там! Ты сделал все, чтобы обойтись малой
кровью, у тебя получилось, ну и радуйся. Шарло остановил Пепла и обернулся
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг