"случайно" рассыпаться по плечам. В эту весну циалианская сестра
самостоятельно постигала извечную женскую науку, радуясь каждому новому
открытию. Любовь её подхватила и понесла, ради Шарля она без колебаний и
солгала бы, и убила, и умерла. Самого герцога иногда это пугало, но чаще
завораживало, никогда ещё его не любили так безоглядно, и никогда у него
не было такой красивой возлюбленной. Анастазия тянула к себе так, как
никто до этого. Об Эстеле Шарль вспоминал лишь дважды в день, когда
навещал её, о других, которых ранее было немало, позабыл вообще.
Проклятый
Он всегда был еретиком и спорщиком, судившим себя по своим собственным
законам. Ни к кому Эрасти Церна не относился строже, чем к себе, и никогда
не брал больше, чем мог отдать. Он не верил ни в божию милость, ни в Божий
суд, только в свою и чужую совесть и ещё в тех, кого любил. За другими он
ещё признавал право на ошибки, на сомнения, даже на слабость, но не за
собой. Совесть не позволила ему оставаться рядом с Анхелем, а дружба -
восстать, и он ушел, на прощанье все же высказав все, что наболело. Анхель
его не удерживал, им давно стало тесно под арцийскими небесами. Он
попробовал начать все сначала. Казалось, это удается, но потом
резестантовЕго не решились прилюдно казнить, палачи, поняв, что он не
станет ползать перед ними на коленях, отрубили ему кисти рук и,
связанного, бросили умирать в предзимних горах. Южный отрог Варты,
спускавшийся к заболоченным низинам озерного Эртруда, почитался местом
нечистым, люди там не селились. Эрасти грозила медленная и мучительная
смерть от холода и ран, либо более легкая в звериных когтях. Из
врожденного упрямства он боролся до конца, пытался куда-то ползти, то и
дело теряя сознание. Наконец у большого пестрого камня силы оставили его
окончательно. Он думал, что умирает, а потом очнулся на руках у дивного
древнего существа.
Выздоравливал он долго и трудно, Ларэн (так звали его спасителя) возился с
ним, как с ребенком, старался не оставлять надолго одного. По вечерам
Церна слушал невероятные истории о былых богах, их избранниках эльфах (к
которым принадлежал и сам Ларэн) и прочих вещах, поверить в которые было
столь же невозможно, как и не верить. Эрасти казалось, что эльф готовит
его к какому-то разговору, одновременно пытаясь побольше разузнать о том,
кого же он спас.
Сам же Церна не мог понять, рад ли он своему спасению, или для него было
бы лучше, чтобы все уже кончилось. Как Жить без рук, он не знал, не
нищенствовать же! Да и нищенствовать в одиночку он не сможет, разве что
найдет безногого или слепого сотоварища, который сможет его одевать и
кормить, за то что он будет его таскать на себе или за собой. Такая жизнь
казалась страшной, но умирать тоже не хотелось. Странное дело, даже
ползущий по листку пятнистый жучок или свесившаяся с дерева любопытная
белка вызывали в сердце неистовую жажду жизни. Лес словно бы кричал о том,
каким бесценным даром она является: И Церна сдался. Он ни о чем не думал,
просто дышал, смотрел на небо и слушал Ларэна, ожидая, что рано или поздно
тот скажет, какая судьба его ждет. И тот сказал.
Он никогда не забудет этот день, день величайшего счастья и величайшего
потрясения. День, до которого Эрасти не представлял, на что способна
магия. Ларэн вернул ему руки! Этого не могло быть, но это было. Именно
этот миг стал мигом его второго рождения;
2862 год от В.И.
26-й день месяца Лебедя.
Тагэре. Элыпа
Утро началось удачно. Проклятая тошнота наконец отпустила, в окно весело
светило солнце, ветер с полей доносил запах цветущих лип. Эстела долго
стояла у окна, глядя за реку, где под солнцем перекатывались волны
созревающих трав, а потом велела прислать медикуса. Сутулый и худой
Корнелиус остался доволен состоянием пациентки и торжественно объявил, что
лично он, Корнелиус, не намерен в такую погоду запирать сигнору в четырех
стенах. Слова врача упали на благодатную почву, Эста соскучилась по небу,
солнцу, траве. Если все в порядке, почему бы ей немного не проехаться,
совсем чуть-чуть: Корнелиус не возражал, поставив условием, лишь чтобы
сигнору сопровождали и чтобы она ехала исключительно шагом. С последним
герцогиня не спорила, что касается первого, то она так давно никуда не
ездила с Шарлем. Проехать бок о бок с ним по цветущим лугам было бы
восхитительно, тем более в последнее время она обращалась с мужем не
лучшим образом. Он стоически переносил это, но более трех месяцев спать
одному, каждый день выслушивая придирки больной жены, для этого нужно
воистину ангельское терпение.
Камеристка была отправлена на поиски герцога и вернулась с известием, что
монсигнор велел оседлать Пепла и куда-то уехал. Такие отлучки за Шарлем
водились и раньше, он мог отправиться куда угодно, окрестные крестьяне,
обожавшие своего господина, ужасно гордились его привычкой разъезжать по
своим землям без сигурантов. Тагэре мог запросто попросить напиться у
крестьянской девушки, остановиться у кузницы и помочь мастеру раздувать
мехи или же прокатить на своем жеребце какого-нибудь пастушонка. Герцога
любили, и он знал это. Эстела улыбнулась. Если Шарло завоевывает своих
людей бездумно, то её старший племянник Рауль Тарве, во всем подражающий
знаменитому родственнику, заигрывает со своими крестьянами, чтобы добиться
их любви. Рауль далеко пойдет, хотя она его и не очень любит. В юноше
чувствуются сила и недюжинный ум.
Именно поведение Рауля окончательно убедило Эстелу в силе её мужа. Север
пойдет за Шарлем в огонь и в воду, а полоумный Пьер на троне вполне может
и потесниться. Эстела сама не знала, что для них будет лучше: отделиться
от Арции, став властителями пусть не очень большого, но суверенного
государства, или же попробовать получить все. Но что-то делать было нужно,
даже если Шарль предпочитает ни во что не вмешиваться, ему этого не
позволят другие: Она не позволит.
Эста задумалась. Пожалуй, тянуть с разговором не стоит, день с утра
задался, а она знала: то, что хорошо начинается, должно хорошо и
закончиться. А пока она немного проедется по окрестностям замка. Одна.
Если удастся встретить Шарля, а она отчего-то в этом уверена, ей лишние
уши не нужны. На первый взгляд в Эльте шпионов нет, даже присланная
циали-анка и та занята лишь своими молитвами. Анастазия оказалась тихой,
целомудренной и равнодушной ко всему. Да, пожалуй, правильно, что они
согласились исполнить волю Архипастыря, отказ принять наперсницу могли бы
использовать как повод к травле, но лучше напасть первыми.
Птичку наконец оседлали, и Эстела, в последний раз прикрикнув на
навязчивого слугу, выехала за ворота. В небе не было ни облачка, звонко
стрекотали кузнечики, в зелени трав пестрели цветы. Герцогиня, немного
подумав, куда мог отправиться Шарль, свернула на тропинку, ведущую вдоль
реки, а затем пустила лошадь по лугу, примыкавшему к светлому березовому
лесу. Некошеная трава доходила Птичке до груди, одуряюще пахло звездчаткой
и кашкой, над которыми сновали деловитые пчелы и легкомысленные бабочки, и
Эста внезапно почувствовала себя до невозможности счастливой.
Она уже не искала Шарля, а просто ехала куда глаза глядят. Именно поэтому
она и позволила Птичке свернуть на еле заметную тропинку между деревьями.
Они выбрались на небольшую уютную поляну, заросшую луговой геранью. И тут
она увидела Пепла. Серый в яблоках иноходец скосил на герцогиню огромный
фиолетовый глаз, дружелюбно фыркнул и потянулся к Птичке. Что ему делать
здесь, у небольшой крытой соломой хижины, вероятно, принадлежавшей
пастухам? Эстела спешилась и, подобрав юбки, пошла к домику. Окно было
открыто, и герцогиня заглянула внутрь.
Она не видела лица той, которую ласкал её муж, но вырвавшаяся вороная
прядь казалась знакомой. Эста узнала Делию. Это было слишком! Крестьянская
девчонка, подвернувшаяся под руку сигнору, супруга которого четвертый
месяц нездорова, это ещё туда-сюда, но жена Рауля: Черномазая кошка не
первый год добивалась Шарля и наконец получила! Эстела быстро подавила
желание ворваться в хижину и вцепиться ногтями в проклятое лицо. Это
недостойно герцогини. Судя по всему, любовники только начали, Шарль
сказал, что вернется не раньше шестой оры, значит, у неё достанет времени
съездить за слугами и Анастазией. В присутствии циалианки прелюбодеям не
отвертеться, даже если Рауль и Шарль не захотят выносить сор из избы.
Эстела тихонько отошла от окна, но топай она, как болотник, те, внутри, её
бы не заметили. Птичка нервно перебирала копытами, когда женщина
забиралась в седло, то ли ей передалось волнение всадницы, то ли дело было
в поднявшемся ветре, принесшем огромную фиолетовую тучу. Обычно смирная
кобылка до ужаса боялась грозы, но наездницу будущий дождь только
обрадовал: теперь уж Шарль и Делия точно никуда не денутся. Женщина
осторожно отъехала на безопасное расстояние от проклятой хибары и пустила
лошадь в галоп.
2862 год от В.И.
26-й день Месяца Лебедя.
Тагэре
- Ты сумасшедшая, - засмеялся Тагэре, играя локонами подруги, -
сумасшедшая, как кошка в месяц Агнца. И ведь это я тебя разбудил!
- Ты, - подтвердила женщина, придвигаясь поближе.
- Знаешь, я почти благодарен той свинье, которая мне написала.
- Что? - В васильковых глазах мелькнуло удивление. - Тебе кто-то обо мне
написал?
- Иначе бы я на тебя не накинулся. Твоя бланкиссима сообщила мне, что
отсылает тебя из Фей-Вэйи, потому что ты даришь свое расположение слишком
многим рыцарям, и что она надеется, что в Тагэре ты станешь вести себя
более пристойно.
- Это написала Агриппина?!
- Тогда у меня не было повода сомневаться. Ее печать, её бумага, я не
очень хорошо знаю её почерк, но подпись видел:
- Бланкиссима знала, что я никогда:
- Не сомневаюсь. Возможно, это месть кого-то, кому ты отказала. Признайся,
ведь такое было?
- Отказала? - Анастазия была искренне удивлена. - Но меня никто: меня до
тебя: я никому:
- "Никто", "никому", - передразнил герцог, к которому, казалось, вернулась
его природная ирония, - можешь мне не объяснять, что "у меня до тебя
никто". Я Это, умирать буду, не забуду. Но ведь кто-то на тебя наверняка
заглядывался, те же рыцари, с которыми ты путешествовала.
- Рыцари? Валентин?.. Нет! Никогда, ой:
- Что? Вспомнила? - подался к ней Тагэре.
- Я боялась Мулана, - прошептала Сола, - не знаю почему, но боялась, а он
все время мне попадался, потому я с сигнором Рузо все время и ехала рядом.
- Ну, все ясно, - засмеялся герцог, - Мулан этот тебя взревновал. Раз ты
его побаивалась, в нем наверняка было что-то пакостное. Бланкиссиму он
знает, подпись её видел: Встреться мне только этот мерзавец! Хотя, не будь
его, мы бы до сих пор только о святой Циале и говорили. Ладно, пусть живет.
- Пусть, - легко согласилась Анастазия, - о, что это?
- Ветер, похоже, - герцог легко соскочил с убогого ложа и подошел к окну,
- ты смотри, какая туча! Собирается гроза, да какая сильная.
Словно в подтверждение его слов, вдали прорычало, и ветер швырнул в окошко
пригоршню камешков. Тагэре быстро оделся.
- Нужно завести Пепла под навес, я быстро: Нет худа без добра, теперь у
нас в запасе оры три, не меньше.
- Ага, - кивнула Сола, принимаясь разбирать спутавшиеся волосы.
2862 год от В.И.
26-й день месяца Лебедя.
Тагэре
Эстела гнала Птичку, позабыв о своем обещании ехать только шагом. Делия в
объятиях Шарля все ещё стояла у неё перед глазами, она больше десяти лет
была его женой, и увиденного вполне хватило, чтобы понять: эта встреча не
первая И не последняя. Он не просто спутался с податливой бабенкой на
время болезни супруги, он влюблен, и сильно влюблен. Эста привыкла думать,
что Шарль принадлежит ей безраздельно, её восхищенное преклонение давно
уступило место не то чтобы чувству превосходства, но уверенности в том,
что она лучше знает, что им нужно, а Шарль, оказывается, великолепно
обходится без нее. Все было ложью, и его ежедневные визиты, и то, что он
всегда спрашивал её совета, и даже бесконечные шутки на тему, что бы он
без неё делал. Это была игра, подлая, холодная и бездушная!
В лицо швырнуло пригоршню земли и мелких камешков, и это было весьма
кстати. Эстела не то чтобы пришла в себя, но хотя бы поняла, где она и что
происходит вокруг. Она находилась примерно на полпути к замку, в месте,
где тропа, шедшая вдоль обрывистого речного берега, поднималась на высокий
холм, на котором стояла изглаженная ветрами статуя, более напоминающая
валун, нежели изваяние, а затем круто спускалась вниз, огибала рощу и
устремлялась к Тагэре. И все было бы хорошо, если б не свинцовые тучи,
казалось, несущиеся над самой головой. Эстела повидала немало вот таких
летних гроз, налетавших, изливавших на землю моря воды и, грохоча,
уносившихся прочь. Не было ничего хуже, чем в это время оказаться в
скалах, названных Грозовыми, потому что небесные стрелы норовили попасть
именно в них.
Никто, будучи в здравом уме и твердой памяти, в преддверии грозы не
рискнул бы свернуть на короткую речную дорогу, но герцогине не пришло в
голову вовремя посмотреть на небо. А теперь было поздно, возвращаться не
менее опасно, чем двигаться вперед или стоять на месте, ожидая, когда
сверху хлынет поток смешанной с камнями и глиной воды. Даже обида и горечь
отступили перед страхом, но Эстела не зря принадлежала к роду ре Фло, она
была из тех, кто борется до конца. Она выберется из ловушки, в которую
себя загнала, хотя бы для того, чтобы Шарль и Делия ответили за
предательство. О, она не умрет, не доставит им такой радости!
Ветер вновь обдал её холодом, Птичка испуганно захрапела, первые дождевые
капли, ещё редкие, но крупные, упали на тропинку, на лошадиную шею, на
лицо всадницы. Что ж, единственное спасение - быстрота. Нужно миновать
опасное место, в конце концов, не всякий, застигнутый грозой у реки,
погибает, и Эста послала лошадь вперед. Охваченная ужасом кобылка
полетела, как арбалетный болт, ветер несся рядом, швырялся мусором и
пылью, норовил залепить глаза, прическа Эстелы растрепалась окончательно,
но она все свое внимание сосредоточила на лошади. Все остальное: страх,
месть, обида - потом. Когда выберется.
Дорога пошла в гору, и лошадь помимо воли сбавила скорость, впереди
ослепительно сверкнуло, и сразу же сухо и резко рявкнул гром. Кобылка
присела на задние ноги, выправилась, а затем вскинулась на дыбы. Ударила
ещё одна молния. На сей раз сзади, и Птичка обезумела окончательно. Эста
изо всех сил пыталась обуздать очумевшую от ужаса лошадь, дождь хлестал,
как бичом, мокрые волосы залепляли глаза, вокруг непрерывно грохотало,
после вспышек мертвенно-белого света сумерки казались непроглядной
темнотой. Затем что-то хлестнуло женщину по щеке, и тут же Птичка сделала
резкий прыжок и понеслась вперед. Эстела отшвырнула бесполезный обрывок
ремня и изо всех сил вцепилась в гриву вскидывающей зад лошади. Казалось,
это продолжается бесконечно, тьму сменял свет, рычал гром, хлестал дождь,
а сверху с горы неслись реки желтой жидкой грязи. Камень под копытом
Птички обрушился вниз, к реке, увлекая своих собратьев, и несчастная
лошадь не удержалась на ногах:
2862 год от В.И.
26-й день месяца Лебедя.
Тагэре
Шарль ссадил Соланж с коня у маленькой кладбищенской часовни. Еще весной
девушка начала ухаживать за заброшенными могилами. Тогда ей и в голову не
могло прийти, что это пригодится. А вот теперь она всегда могла сказать,
что была на кладбище. Конечно, безопаснее было встречаться по ночам ближе
к утру, но на крыше замка летом ночевали мальчишки-пажи, а ждать до конца
месяца Дракона Сола и Шарло были не в состоянии.
Анастазия легко скользнула внутрь изящного зданьица (отсюда до замка
пол-оры пешком, даже по таким лужам), а герцог направился в объезд. Гроза
унеслась, и в небе и на душе было спокойно, возвращаться не хотелось,
замковая суета, настырные вопросы управляющего, вечерние посиделки с
Эстелой, письма от тестя, на которые наконец нужно ответить, прорва других
важных дел вызывали оскомину. Неужели нельзя забыть обо всем, уйти, стать
листом дерева или камнем в реке? Сола что-то говорила об одной циалианке,
лет пятьдесят назад бежавшей с возлюбленным в Проклятые земли. Как же они
были правы!
Герцог усмехнулся своим кощунственным мыслям и, наказывая себя за лень,
послал коня рысью. Он сейчас же займется делами, тем паче что с Солой
удастся увидеться лишь за ужином. А потом придется выжидать кварту, а то и
две. Проклятый, как же ему надоела эта осторожность, эта политика, эти
камни на шее, с которыми ему никогда не расстаться. Разве что когда
подрастет Филипп и сможет удержать знамя Тагэре. Может быть, тогда, если
Сола его не разлюбит, он и уедет с ней на край света. Сыну сейчас десять,
в девятнадцать на него можно будет оставить Тагэре: Девять лет - кошачья
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг