скрестились лишь на какую-ту долю секунды, надсадный визг пронесся прямо
над нашими головами, и Рене втолкнул меня в нишу между двумя каменными
зубцами, прикрывая собой. Белесый отросток, видимо, был голоден и
безмозгл, ему было все равно, кого тянуть в небытие - герцога Арроя или
незадачливого аюданта, рысцой бегущего вдоль стены. Человек исчез, словно
его и не было, а щупальце... Опаленное лиловым огнем, оно нехотя
отдернулось. Руки Рене разжались, и я смогла увидеть, что творится на
площади. Синий эльфийский свет угас, живая стена рассыпалась, теперь на
ногах оставались лишь трое - сам Эмзар, давешняя старуха и... клирик с
увитым цветами посохом. За рекой бесновался Белый Олень. Было очевидно,
что еще одна-две атаки и последние защитники не выдержат.
- Бей, - прозвучало в моем мозгу, - уничтожь их и иди сюда, к нам...
к нам... к нам... ты наша...
Я вырвалась из рук адмирала и так же легко, как кошка пересекает
лунный луч, не разбирая дороги, не думая, что будет, если я покажу, кто же
я на самом деле, бросилась вперед... Голоса что-то бубнили, но совершенно
спокойно, видимо не сомневаясь, что я выполняю их приказ. Рене что-то
закричал мне вслед. Нет, это мне показалось - не мог он говорить сейчас о
любви...
Белая Тварь выжидала, зачем ей было тратить свои драгоценные силы,
если я - ее создание, ее послушное орудие - была в крепости. Зверюга гордо
и нагло высилась на противоположном берегу, ожидая, когда верная раба
докончит столь успешно начатое... Что ж, она дождалась. Я остановилась как
раз напротив твари и с маху ударила всей отмеренной мне силой. Трудно
описать, что я при этом чувствовала... Эанке, Гончие Тумана, гнусные
финусы, все, кого я прикончила раньше, были лишь слабенькими огоньками,
погасить их было так просто.
Эстель Оскора, подруга Древнего Бога, сама не знала пределов своего
могущества, а оно оказалось равным Силе ее господина. Огонь гасят огнем.
Только я могла остановить пожар, зажженный Ройгу, и, клянусь Великими
Братьями, я творила немыслимое.
Я никогда не была ни особо удачливой, ни особенно умной, но сейчас у
меня получилось все. Закрыв астральным щитом тех, кто стоял сзади, я
лупила всем, что было во мне, по Оленю и по тем, кто бесновался у его ног.
Внутренним взглядом я видела то, что мои земные глаза не могли
рассмотреть. Я видела, как два вихря - черный, как сама Тьма, и нестерпимо
блестящий, как солнечная дорога на озерной глади, - повинуясь моей воле,
ринулись вперед. Свет накрыл клубок тел, катавшийся у ног исполина, а Тьма
обвила его шею чудовищным арканом. Я душила эту мерзость, ощущая ее
удивление, негодование, ярость и, наконец, страх и отчаянье. Олень бился и
хрипел, а я всей своей волей тащила на себя сотканный из Тьмы канат,
затягивая его, держа тварь на ремне, как это делают жители Эр-Атэва с
дикими ослами. Мне было не по силам придушить ее окончательно, но и она не
могла освободиться. Я не знаю, сколько я так стояла. Мне казалось, целую
вечность, но для тех, кто смотрел на нашу схватку живыми глазами, похоже,
все произошло мгновенно. Наконец аркан лопнул, меня швырнуло на колени, и
сквозь волну непередаваемой, неистовой боли я - нет, не увидела, а
почувствовала, как Олень, обретший свои обычные размеры, вытянув рогатую
голову, стремительно удирает на юго-восток...
Глава 35
2230 год от В.И. 1-й день месяца Лебедя.
Арция. Кантиска
Чудовище не выдержало. Рене, с трудом стоя на трясущихся ногах,
смотрел на улепетывающего монстра, не веря, что все кончилось. Кончилось?!
Ничего подобного, все еще только начинается. Сейчас этим, за рекой, еще
хуже, чем в Кантиске, и этого нельзя упустить. Но сначала Герика... Когда
герцог, преодолев слабость, подбежал к ней, ее уже уносили двое кстати
подбежавших клириков. Рене, переживший бой у Червонного кряжа,
представлял, что с ней творилось... Увы, он не мог остаться с ней, как бы
ни желал этого. Теперь, когда монстр удрал и Тарре не грозит никакая
потусторонняя погань, нужно поговорить по душам с Годоем.
Тряхнув белыми волосами, словно отгоняя все лишние мысли и чувства,
Аррой бросился к пушкам, оглядываясь в поисках людей, не утративших
способности действовать. К счастью, барон Шада оказался поблизости, и на
красной физиономии не было ни растерянности, ни страха.
- Рад вас видеть, барон, - кивнул Рене и заорал на пушкарей:
- Чего ждете? Заряжай, живо! - Солдаты забегали, как посоленные, а
Рене вновь обернулся к барону:
- Ваши люди не рехнулись со страху?
- Я им рехнусь, - рявкнул Шада, - что, пощиплем этих злыдней заречных?
- Самое то, - кивнул адмирал.
- Как решили давеча: тысячу конных и три пехоты?
- И быстрее, пока они не очухались...
- Станут чесаться - поотрезаю, скажем, носы, - заверил барон, - через
четверть оры будут у Речных ворот.
- Мне коня тоже оседлайте.
- А стоит ли? - старый вояка в упор взглянул на Рене.
- Стоит! За крепостью ты углядишь.
- Надо быть, - согласился Шада и, не дожидаясь ответа принялся
спускаться.
Рене махнул ему рукой и повернулся к пушкам.
Среди многочисленных талантов Счастливчика Рене числилась и стрельба
без промаха. Адмирал прошел мимо всех четырнадцати стоявших здесь пушек,
слегка подправляя наводку. Фитили были поднесены одновременно, и выстрелы
грянули разом. Рене лишний раз подтвердил свою репутацию человека, который
ни слов, ни пороха даром не тратит. Арцийские земляные туры рвались и
валились, одна из пушек развалилась на куски, еще две опрокинулись.
Бестолковая беготня и вопли и без того растерянной прислуги вызвали на
стенах Кантиски злорадный хохот, но умчавшийся к Речным воротам Рене его
уже не услышал.
2230 год от В. И. 1-й день месяца Лебедя.
Малахитовый лагерь
Как ни странно, посрамление Белого Оленя Михая Годоя не очень
расстроило. Напротив, тарскиец углядел в происшедшем уйму новых
возможностей. Еще до того, как господин Улло и господин Шаддур сначала с
радостью, а потом с ужасом произнесли имя его дочери, Михай обо всем
догадался. Рене опять всех обошел, притащив девчонку в Кантиску, и она
сыграла свою игру.
На какое-то время и о Герике, и о Белом Олене как о магическом оружии
следует забыть. Нужно наполнить не одну Чашу, чтобы Ройгу вновь обрел тело
и способность сражаться, а на это уйдет не менее месяца. Ну а пока
бессилен Олень, бессильна и его строптивая супруга, и Кантиску защищает
лишь небольшая армия. Подмоги им ждать неоткуда, значит, нужно брать
город, и чем скорее, тем лучше. Конечно, не сегодня. Неудачу Оленя и то,
что ожидаемое чудо не только провалилось, но и отнюдь не выглядело как
Божия помощь, придется как-то объяснять. Но он сегодня же выдаст армии
жалованье и выкатит бочки с вином, а вечером начнет обстрел Кантиски.
Стены города не столь уж и крепки, особенно с той стороны, где он
предусмотрительно разместил лагерь.
Нет, какой он все-таки молодец! Хоть господин Шаддур и вынудил его
брать город в день Светлого Рассвета с помощью магии, он все же озаботился
провести всеземляные работы. Теперь Кантиска по всем правилам военного
искусства окружена двойным земляным валом, внутреннее кольцо
предназначалось для осады, внешнее - на тот (совершенно немыслимый с точки
зрения самозваного императора) случай, если бы на помощь осажденным
подошла какая-то армия.
Опытный интриган, Михай понимал, что армию до Светлого рассвета нужно
чем-то занять и что солдаты должны быть уверены, что им предстоит
разгрызть твердый орешек. Тогда чудо в праздник Светлого Рассвета будет
оценено по достоинству, и никто не посмеет сказать, что все подстроено. В
самом деле, какой безумец станет бесцельно переворачивать горы земли?!
Впрочем, вал не помешает в любом случае, ибо когда Кантиска падет, в ней
наверняка останутся сумасшедшие, которые во главе с герцогом Рене, против
которого магия может оказаться бессильна, постараются вырваться из
крепости... И Годой тщательно следил за земляными работами, лично
проверяя, как расставлены и защищены пушки, надежны ли переправы через
Канн, наведенные в двух местах, и хорошо ли стоит тын в укрепленном лагере
напротив Малахитовых ворот.
Случившееся подтвердило, что никакая сделанная на совесть работа не
пропадает зря. Появление призванного ройгианцами чудища теперь никоим
образом не припишут императору, который воевать намеревался честно и свое
намерение исполнил. Более того, не далее чем вечером по армии поползет
слух, что именно Годой изгнал монстра, призванного колдуном Арроем и его
сподвижниками, выдававшими себя за святых людей. Конечно, Шаддуру нынче же
ночью придется убраться восвояси, но оно и хорошо. Бледные Годою больше не
нужны! Пусть зализывают раны, а он и так возьмет город и вместе с ним
Герику.
Главное, чтобы Рене не увел девчонку через подземный ход. Увы! Лучшие
прознатчики не смогли узнать, где он начинается и куда выходит, ну да Рене
не из тех, кто бежит с поля боя, и он вряд ли отошлет от себя Эстель
Оскору. Нет, положительно, все не так уж и плохо.
От размышлений самозваного императора отвлек один из отправленных за
реку аюдантов. Молодой южанин четко вскинул руку к легкому шлему и
доложил, что Кантиска открыла огонь, батарея северного берега совершенно
расстроена, а из Речных Ворот крепости вышел отряд конницы, под прикрытием
крепостных пушек перешел Канн и захватил подготовленные для будущего
штурма связанные лодки. Пока одни конники рубили растерявшихся арцийцев,
другие со знанием дела принялись наводить мосты, так что, видимо, вскоре
следует ожидать вылазку пехоты.
Годой быстро встал, отшвырнув ногой ни в чем не повинный барабан.
Рене угодно навязывать ему сражение? Он полагает, что император растерян и
расстроен и не ждет удара?! Ну что же, владыка Эланда! Ты хочешь боя, ты
его получишь! Жаль, конечно что он опрометчиво отправил большинство
гоблинов на север, ну да арцийцы тоже на что-то да годятся.
Годой жестом подозвал двух коронелей и командора.
- Поднять "Буйволов", "Удалых" и "Женихов". Форсированным маршем
через западную переправу. Отрезать этих свиней от реки и уничтожить.
Пленных не брать... Или нет, возьмите, но не больше двух десятков. Живо!
Первыми, как и следовало ожидать, были готовы "Женихи Смерти".
Сыновья многочисленных южных дворянчиков жаждали покрыть себя славой и
получить награду и земельный надел. Впрочем, "Удалые" и "Красные Буйволы"
отстали ненамного. Не прошло и полуоры, как десять тысяч отборных
головорезов покинули лагерь и скорым шагом двинулись к реке.
2230 год от В. И. 1-й день месяца Лебедя.
Северный берег Канна
Все шло хорошо. Даже слишком. И вместе с тем все было очень плохо.
Хорошо, потому что расстроенные прицельным огнем и совершенно не готовые к
атаке арцийцы оказались не волками, а овцами в мундирах. Они бестолково
метались по берегу и даже не пытались организовать хоть какое-то
сопротивление. Люди Шады быстрехонько навели переправу, и две с половиной
тысячи мушкетеров, пикинеров и орудийной прислуги, бегом пробежав по
шатким мосткам из связанных лодок, выскочили на берег и принялись
разворачивать уцелевшие пушки в сторону, с которой к арцийцам могло
подойти подкрепление. Кавалеристы же в это время уничтожали наведенную
годоевцами загодя переправу, охрана которой пребывала в блаженном
неведении о происшедшем у Речных ворот. Все было чудесно и замечательно,
но Аррой понимал, что это ненадолго.
Слишком мало было в крепости людей, чтобы справиться с приведенной
лжеимператором ордой. Если бы все шло, как они задумали вначале, то
узурпатора вынудили бы ввязаться в драку с немногочисленными защитниками
крепости, имевшими глупость высунуться из-за прикрытия стен, за чем
последовала бы серия тщательно продуманных вместе с Мальвани и Феликсом
сюрпризов, но увы... Северная армия ушла, и теперь ножки приходилось
протягивать по одежке.
- Рафал!
- Да, монсигнор, - коронный лейтенант вытянулся в струнку.
- Следить за дорогой. Мы не должны зарываться. Как только Годой
навалится со всей силы - отойдем.
- Есть следить за дорогой, - офицер дал шпоры коню и исчез.
Аррой оглянулся - схватка догорала. Ошеломленные сначала появлением
монстра, а потом его бегством, арцийцы не горели желанием умирать за
новоявленного императора. Впрочем, здесь, где городская стена была всего
выше и к тому же перед ней текла река, Годой поставил не лучших своих
людей. Штурмовать город с этой стороны он не собирался, а на то, что
осажденные окажутся столь наглыми, что нападут сами, он не рассчитывал.
Рене усмехнулся - пусть не сегодня, но им не миновать генерального
сражения, в котором все и решится. Магии, слава Великим Братьям, больше не
будет, а в битве, даже если на одного северянина придется трое годоевцев,
выиграть можно, тем паче гоблинской пехоты у мерзавца почти не осталось.
Пушки в крепости замолчали - стрелять пока было не в кого, люди Рене
устроились поудобнее и в ожидании противника оживленно и весело
переговаривались. Легкая победа, как известно, окрыляет. Пленные были
разоружены и со смешками выставлены за пределы внешнего вала, возиться с
ними было некогда, а потеряв оружие и продув стычку, горе-вояки наверняка
предпочтут Михаю не попадаться и просто разбредутся куда глаза глядят.
Запел совершенно неуместный жаворонок, и герцог глянул на небо.
Солнце даже еще не поднялось как следует, самый длинный день в году только
начинался...
Залихватское громкое ржанье заставило Рене обернуться. Перед ним
стоял Гиб собственной персоной, глаза коня горели изумрудами, он
отплясывал какой-то варварский танец, видимо выражая радость по поводу
встречи и готовность к дальнейшим подвигам. Люди Рене, без сомнения,
заметили Водяного Коня, но адмирала это не заботило. После сегодняшнего
чудища какая-то лошадь вряд ли сойдет за исчадие ада.
- Поднявший меч от меча и погибнет, - восседавший на шее огромного
жеребца жаб горел нестерпимым золотом, - так будет с каждым, кто
покусится...
- Погоди, Жан, - одернул приятеля Рене, - никто еще не погиб, нам еще
драться и драться... Где Мальвани?
- В настоящее время он выдвигается на заранее обусловленные позиции,
- охотно пояснил жаб, занимая свое привычное место на руке Арроя.
- Как? Разве он не ушел?
- Я внес в твой приказ коррективы, продиктованные развитием событий,
- Жан-Флорентин гордился собой и не скрывал этого, - надо извлечь максимум
выгоды из своего положения. Эльфы наладили неплохой контакт с местными
Хозяевами и Хранителями, так что Мальвани с Архипастырем отошли в глубь
леса, именуемого отчего-то Королевским, чтобы дождаться вечера. Мы
посовещались и решили, что несколько часов, с учетом того, что эльфы
откроют для них Лесной коридор, особой роли не сыграют.
- Вы поняли, что случилось?
- Да, мы почувствовали магическое напряжение и смогли
реконструировать события, - воспоминание, видимо, было не из приятных,
потому что Жан-Флорентин на мгновение посерел, - силы, использованной
ройгианцами, хватило бы, чтобы сокрушить любой Барьер, но, к счастью, она
была погашена. Как я понимаю, Эстель Оскора?
- Да, - кивнул Рене.
- Свершилось, - благоговейно, произнес жаб, - твоя любовь спасла
мир...
- О любви потом, - Рене был собран, как тигр перед прыжком, - что
Мальвани?
- Как только мы поняли, что Ройгу отброшен, я, - жаб снова полыхнул
червонным золотом, - отдал приказ действовать соответственно
первоначальному плану и отбыл сообщить тебе об успехе выполненной миссии,
- в тоне философа был явный намек, и Рене, сдерживая одновременно
нетерпение и смех, осыпал своего вассала благодарностями и повернулся к
коню.
- Гиб, - черный жеребец лихо ударил копытом, - во-первых, спасибо, а
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг