несовершенен. Он должен погибнуть, чтобы с ним исчезла и вся пропитавшая
его скверна. То, что достойно спасения, будет спасено и без вашего
вмешательства...
- Ты вопрошаешь, но не ждешь ответа. Он тебе не нужен. Тот, кто
присвоил себе право судить, зная лишь свою правду, не способен понимать.
- Постой, брат! Ты собрался "спасать" Тарру, Странник? Что ж, жди
своего часа, если он наступит. Смотри, как множатся преступления и
страдания, предвосхищая твое явление на развалинах, когда уже нечего
защищать и можно покинуть пожарище. Что ж, подбирай тех, кто готов
вцепиться в полы твоей хламиды, отряхнув с ног пепел сгоревшего дома.
Спасай их, они достойны тебя, но предоставь тем, кто по доброй воле идет в
огонь, пытаясь вызволить обреченных, делать свое дело.
- А ты многословнее своего мудрого брата. Но достойно ли поступаешь
ты, обрекая своих избранников на вечные муки?
- Обрекаешь ты, ибо твое спасение немногим лучше небытия. А я лишь
указываю дорогу тем, кто способен по ней пройти, но они вольны идти
вперед, свернуть в сторону или же остаться на обочине и ждать тебя.
- Или вообще ничего и никого не ждать... Пойдем, брат, этот Разговор
не имеет смысла.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПЕСНЯ ПЕБЕЛЯ
Я знаю свое лицо,
Сегодня оно жестоко.
М. Цветаева
Глава 1
2228 год от В. И. Полдень 21-го дня месяца Зеркала.
Пантана. Убежище
(Великий Исход (В.И.) - начало летосчисления, принятого в Арции и
большинстве сопредельных с ней государств)
(Зеркала месяц - первый месяц осени. В Арции и прилегающих к ней
королевствах принят календарь Звездного круга - круга из тринадцати
созвездий (Иноходец, Медведь, Влюбленные, Лебедь, Дракон, Собака, Зеркало,
Волк, Звездный вихрь, Копьеносец, Вепрь, Сирена, Агнец), аналог земного
Зодиака. По имени созвездий названы месяцы арцийского года, каждый из
которых длится 29 дней. Новый год отмечается в день весеннего
равноденствия. В 1-й день месяца Агнца)
Ветерок раскачивал верхние тонкие ветви, сквозь которые виднелись
высокие перистые облака. Неистовое осеннее солнце давно уже растопило
утренний иней и щедро изливало свет на золотую осеннюю Пантану. В 2228 год
от Великого Исхода зима не торопилась. Даже самые осторожные из
Перворожденных были уверены, что Луна успеет умереть и вновь вступить в
пору расцвета, прежде чем северные тучи затянут небо и зарядят
изматывающие ледяные дожди, которые постепенно перерастут в снежные бури.
Тем, кто нынче утром ушел в Последние горы, такая осень дарила
надежду.
Эмзар Снежное Крыло вторую ору "Ора - одна двадцать шестая суток
(половина времени, за которое над горизонтом поднимается одно из созвездий
Звездного круга)" кряду стоял у доходящего до самого пола окна и смотрел
на серебристые стволы с черными разводами, просвечивающие сквозь изрядно
поредевшую медную листву. Местоблюститель Лебединого трона чувствовал себя
отвратительно. Слишком давно в Убежище не случалось ничего, нарушавшего
монотонное существование последних эльфов Тарры. Казалось, они будут вечно
жить среди стройных высоких деревьев, отгородившись от смертных и
отринутые богами, но нависшая над миром грозовая туча положила конец этому
растительному существованию. Эльфы должны либо погибнуть, пусть чуть позже
остальных, либо принять бой вместе с другими обитателями этих земель.
Сам Эмзар не колебался - клан Лебедя будет драться. Его смущало
другое - не сомневаясь в том, что прав в большом, он не был уверен, что не
ошибся в частном. Преступившие "Преступившие - маги-люди, преступившие
порог Дозволенного, строго регламентированный как Церковью, так и мирскими
законами" решили отправиться на поиски места Силы, о котором рассказал
тот, кого люди по недомыслию называют Проклятым. Вместе с магами-людьми
ушел и племянник Эмзара, избранный то ли судьбой, то ли самим Проклятым
хранителем черного кольца, талисмана, проникнуть в суть которого не сумели
ни Эмзар, ни Преступившие, ни уцелевшие эльфийские маги. Снежное Крыло не
мог с твердостью сказать, стоило ли затевать поход в канун зимы, которая
по всем признакам должна стать страшной; и имел ли он, Эмзар, право
отпускать Рамиэрля, единственного из клана, хорошо знавшего внешний мир.
Или - поправился про себя не терпевший неточностей предводитель Лебедей -
знавший его лучше отца и его самого.
Как бы то ни было, не прошло и лунной кварты "Кварта - неделя, время,
за которое луна проходит одну из своих фаз" с той ночи, когда племянник и
его светловолосая спутница объявились в Убежище. Объявились, нарушив
казавшийся незыблемым обычай - тайна превыше всего, а потому никакой
магии. По закону пришельцы, оставив коней, должны были оставаться на
границе топей, пока их не заметят наблюдатели и не пошлют за ними
трясинника. Но Рамиэрль не счел возможным ждать. Он и Герика перешли
болото с помощью заклятья и, обойдя стражу, постучались в серую дверь
Лебединого Чертога. С той ночи Эмзар не спал... Нет, он, разумеется, и
раньше знал, что когда-нибудь случится нечто, что положит конец их
монотонному житью, а события последнего лета свидетельствовали, что ждать
остается недолго. Большой мир властно призывал добровольных изгнанников.
Местоблюститель видел, что никому не избежать надвигающейся бури,
иногда ему казалось, что он ждет ее, но, взглянув в серые глаза той, что
была Эстель Оскорой "Эстель Оскора - Темная Звезда (староэльф.). Обо всех
главных участниках событий читайте в конце книги", Эмзар понял, что боится
и, словно перепуганный ребенок, хочет, чтобы прихотливая судьба направила
стопы этой женщины - колдуньи? стихии? - в другую сторону.
Увы! То, что произошло, изменить уже нельзя, и Снежное Крыло вежливо
приветствовал ту, кто должна была стать Погибелью либо Спасением Тарры
"Тарра - весь мир". Если, разумеется, Пророчество не есть вселенский
обман. Эмзар зябко передернул плечами, странно, до чего знание обостряет
эмоции - не скажи ему Рамиэрль, КТО его спутница, он увидел бы в ней
просто женщину из рода людей. Да, странную, удивительную в своей
откровенности и в равнодушии к себе (некогда и он встретил такую, но об
этом лучше не вспоминать!), но всего лишь женщину из племени людей. Зная
же, кто такая Герика, он невольно выискивал следы дикой, неимоверно чужой
силы, выискивал и не находил. Но откуда тогда это ощущение тяжести,
накатывавшее на него, как волны? Хотя, возможно, все это лишь фантазии,
порожденные тревогой и излишним знанием, ведь Эстель Оскора пока ничем не
проявила своей чудовищной сути. Все, кто не знал правды о тарскийке,
ничего сверхъестественного в ней не замечали. И все же Эмзар не находил
себе места...
Тонкий, серебристый звон на грани слышимости отвлек местоблюстителя
от раздумий - сработало защитное заклятие, предупреждая, что кто-то хочет
войти в Лебединый Чертог. Этот звон - еще одно нововведение, вернее
говоря, хорошо забытый старый обычай. С той поры, когда остатки клана
Лебедя, покинув свои земли, укрылись в непроходимых топях, бежав то ли от
смертных, то ли от бывших родичей, а скорее всего от самих себя, дворцовый
этикет и дворцовые интриги утратили всякий смысл. После Исхода и Войн
Монстров Лебедей осталось так мало, что власть переставала быть властью,
жить по-прежнему стало нельзя, и потомки эльфийских государей перестали
выставлять охрану, запирать двери и сплетать хитроумные заклятия, защищая
свою жизнь от жаждущих воссесть на Лебединый трон родичей. Лишь после
представления, устроенного летом в Зале Первых Фиалок племянницей, Эмзар
вспомнил о том, что и в собственном доме следует быть осторожным.
Теперь несколько молодых воинов из Домов Ивы и Ириса, сменяя друг
друга, охраняли вход в покои принца, но то, что это было лишь дополнением
к мощной защитной магии, пущенной в ход после тысячелетнего перерыва, не
знал никто.
Эмзар грациозно отвернулся от окна и, скрестив руки на груди, стал
ждать. Вскоре дежуривший в этот день Элэар из Дома Ивы отдернул
серебристо-алый струящийся занавес, отделявший Рассветную Приемную от Зала
Огненных Настурций, и, слегка поклонившись, возвестил о приходе главы Дома
Розы. По лицу Эмзара скользнуло подобие улыбки - брат был одним из
немногих, с кем местоблюститель чувствовал себя спокойно и чье мнение для
него что-то значило.
Астен, вопреки своему обыкновению одетый весьма тщательно, почти
щеголевато, не скрывал ни своей тревоги, ни своей усталости. Братья по
эльфийским меркам были совсем несхожи. Народ, у которого совершенство черт
лица и фигуры считается естественным, очень внимателен к мелочам. Это в
глазах смертных, оказавшихся среди Перворожденных, те разнятся лишь цветом
волос и глаз да драгоценными одеяниями. Сами же Дети Звезд подмечают
малейшие отличия, поэтому мечтатель Астен со своими золотыми волосами и
ярко-синими глазами и темноволосый голубоглазый Эмзар, славящийся
сдержанностью и ироничностью, почитались несхожими, как вечер и утро.
Старший был вождем и воином, младший - поэтом. Братья всегда ладили, но
лишь недавно старший обнаружил в младшем не только немалую магическую
силу, но и тихое, спокойное упрямство и целеустремленность, столь
характерные для мужчин Дома Розы. В наступающие смутные времена поддержка
Астена стала Эмзару необходима как воздух.
Кленовая Ветвь легко коснулся плеча правителя и опустился в затканное
листьями мать-и-мачехи серебристо-зеленое кресло у изящного невысокого
столика. Эмзар остался стоять, для этих двоих этикет не играл никакой роли.
- Я проводил их через Северные топи, - мелодичный голос Астена
прозвучал устало, - они собираются пройти за два месяца всю Северную Арцию
и нагнать Уанна...
- Это возможно, если, конечно, им повезет, - задумчиво проговорил
Эмзар, - но все-таки...
- Все-таки ты не уверен, что это вообще нужно? Я тоже, - Астен провел
по лицу рукой, словно снимая невидимую паутину, - все спорю и спорю сам с
собой... Что-то говорит мне, что нечего им там делать. И потом, мы взяли
на себя слишком большую ответственность.
- Эстель Оскора?
- Да! До сих пор не понимаю, что же она такое. И, самое печальное,
она сама не понимает. В ней должна быть Сила, а я этой Силы не чувствую.
Но все сходится именно на ней - Всадники, которых она разбудила,
Пророчество, этот ее чудовищный ребенок, которого пришлось...
- Чем меньше мы будем говорить об этом, тем лучше!
- Вот как? - Астен приподнял бровь. - Ты не доверяешь собственным
заклятиям?
- А ты не чувствуешь, как здесь растет тревога? Все Дома владеют
высокой магией, и я не уверен, что никто не пустит ее в ход... Хорошо
хоть, мы с тобой принадлежим именно к Дому Розы.
- Эанке? Я тоже думаю, что дочь Нанниэли что-то замышляет. Она,
кстати, ненавидит Герику, невзлюбила с первого взгляда...
- Ну, этого стоило ожидать, - Эмзар наконец решил присесть, -
смертная женщина в Убежище! Если тарскийка и есть легендарная Эстель
Оскора, то она становится центральной фигурой пьесы, а Эа всегда отводила
эту роль себе. Она не может не чувствовать значимости нашей гостьи, хоть и
не знает всей правды. А что ты сам? Рамиэрль поручил Герику тебе, а ты,
как я понимаю, не имел ничего против.
- Ну, после того как ты убедил меня жениться на Нанниэли, и тем более
после того, как я породил такую дочь, мне бояться не пристало никого и
ничего. Эстель Оскора, - Астен неожиданно лихо улыбнулся, - так Эстель
Оскора! Как оказалось, мне нравятся опасности... А Геро, что ж, я пока
мало могу о ней сказать... Зла в ней я не вижу, правда, и Света, или, как
говорят люди, Добра, тоже не ощущается. Она что-то пытается понять или
вспомнить, но, кажется, сама не знает, что именно.
- Она нравится тебе?
- Пожалуй, да... И потом, она моя Эфло д'огэр "Эфло д'огэр -
буквально "цветок огня", эвфемизм "цветка папоротника". Эльфы так называют
то, что явится впоследствии причиной их гибели, будь то предмет или
существо. Считается, что Перворожденные могут узнать свою Эфло д'огэр в
самом начале цепочки событий, которые приведут их к гибели. Перворожденные
также полагают, что предотвратить судьбу, устранив Эфло д'огэр,
невозможно, но можно попытаться ее изменить. Эфло д'огэр и все с ними
связанное одна из самых популярных тем эльфийских преданий и баллад".
- Что? - Эмзар непроизвольно вздрогнул. - Ты понимаешь, что говоришь?!
- Вполне. В нашей семье всегда чуяли такие вещи. Потому-то я и
молчал, когда решалось, идти ли ей в Корбут с Рамиэрлем. Я был не вправе
вмешиваться.
- Проклятье, - Эмзар с силой стиснул резной подлокотник, - я так
хотел, чтоб она ушла, и, вместе с тем, выпускать ее из рук опасно.
- Вернее, отдать в руки Примере с его амбициями. Успокойся, - Астен с
неподдельным участием взглянул в лицо брату. - В конце концов, избежать
встречи с Судьбой еще никому не удавалось, другое дело, что исход рандеву
зависит и от нас тоже.
2228 год от В. И. Полдень 21-го дня месяца Зеркала.
Вольное село. Белый Мост
(Вольное село - село, жители которого не являются собственностью
феодала, хотя земли общины со всех сторон граничат с землями)
Уже четвертый день кряду Фронтеру полосовали дожди. Серые тучи
затянули небо на несколько диа "Диа - мера длины, равная одному конному
дневному переходу" вокруг. Жирная, плодородная почва размокла,
превратившись в отвратительное, чмокающее под ногами месиво, воздух был
пропитан влагой так, что даже постели в домах за день становились
влажными. В это время года день ненамного отличался от ночи, а утро от
вечера, и если женщины еще пытались делать какую-то работу - ходили за
скотиной, пряли, готовили, - то мужчины предпочитали пережидать ненастье в
уютной общей зале "Белой Мальвы". Там за стопкой царки "Царка - зерновой
спирт, настоянный на дубовой коре и травах и наполовину разбавленный
родниковой водой с небольшим количеством меда" или кружкой подогретого
вина можно было до ночи обсуждать деревенские новости и слухи,
передаваемые проезжими либо же вернувшимися откуда-то сельчанами.
Красотка Гвенда, после смерти своего слишком уж любившего покушать и
выпить мужа единолично заправляющая "Мальвой", позднюю осень любила. Ей
нравилось, что у нее собирается почти весь Белый Мост, что никто никуда не
спешит, а все ведут неспешные беседы, отдавая должное ее стряпне и
особенно знаменитой царке, но в этом году Красотке было тревожно.
Да и что могло быть хорошего, если по коронному тракту, у которого и
вырос Белый Мост, ездят меньше, чем по проселку?! Ни купцов с товарами, ни
весельчаков-либров "Либры - люди благородного происхождения, избравшие
одну из семи профессий, не считающихся позорными для дворянина (моряк,
наемный воин, маг, священник, бард, лекарь, ученый). Либры добровольно
отказывались от своих феодов, освобождаясь от вассальной присяги, но
сохраняли все не связанные с земельными владениями дворянские привилегии и
подчинялись Кодексу Розы", ни местных, собравшихся в гости к таянским
родственникам, ни таянцев, навещавших своих во Фронтере... Проклятущий
Михай никого из Таяны не выпускал, а дураков, готовых лезть к Проклятому в
зубы ради смутных таянских барышей, не находилось. Фронтера внезапно
оказалась медвежьим углом, краем света, причем опасным краем. Про то, что
творится за речкой Каючкой, говорили всякое и, как правило, шепотом.
Хорошо хоть непролазные Кабаньи топи, начинающиеся в половине диа пути,
надежно прикрывали село от взбесившегося соседа, зато на тракт Гвенда
теперь посматривали с опаской.
Известно, что кошки, твари, не способные любить кого-то, кроме самих
себя, чуют землетрясения и заранее покидают опасное место. Кое-кто пошел
еще дальше и утверждает, что трактирщики загодя чуют войны и всяческие
безобразия и надежно прячут свои богатства. Как бы то ни было, но Гвенда
приняла кое-какие меры. Друг и покровитель Красотки Рыгор Зимный, войт
"Войт - сельский староста" Белого Моста, то ворча, то посмеиваясь, помогал
по ночам своей подружке перетаскивать в Ласковую пущу бочонки с паркой и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг