Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
глупыми или ненужными, но не исполнив которые в лучшем случае рискуешь
провалить все дело, а в худшем - потерять жизнь, а то и душу. Я имела
очень слабое представление о том, что же именно будет делать Залиэль, но я
знала, что из ныне живущих способен на подобное был разве что Эмзар...
  Эльфийка подняла лицо кверху, и я смогла рассмотреть, как шевелились
ее губы, шепча непонятные слова. Затем, протянув руки, словно слепая, она,
не опуская головы, пошла вперед, туда, где перед гробницей Ларэна стоял
восьмиугольный темно-синий камень, в глубине которого, казалось,
пульсирует живая искра. Видимо, это и был алтарь Ангеса. Залиэль подошла к
нему и замерла, словно чего-то ожидая. Может быть, ожидание длилось
мгновение, а может быть, вечность - я не поняла. Стены храма погасли, и
все окутала темнота, не просто тьма южной ночи, а глубокая, древняя,
великая... И только в глубине алтаря теплилась живая искра. Мне
показалась, что я пребываю вне времени и вне мира, повиснув в пустоте
между прошлым и будущим. А затем в алтарный камень ударил яркий луч, алый,
как дымящаяся кровь. Я не сразу сообразила, что это странным образом
усилившийся свет Волчьей Звезды. Алый луч, отразившись от темного камня,
выхватил из тьмы фигуру Залиэль, застывшую с поднятыми вверх руками.
Эльфийка ждала, а вместе с ней ждала и я. И вот с алым светом смешался
голубой - взошла Цэрида, Лебединая звезда, Звезда Любви...
  Залиэль стояла как раз в перекрестье их лучей, и на ее белых одеждах
плясали алые и синие огни, то сливаясь в лиловые россыпи, то вновь
разбегаясь. Постепенно их хоровод становился все более упорядоченным и
быстрым, разноцветные искры кружили вокруг женщины все быстрее, это уже не
были отблески звездного света, а искры самого настоящего огня. Залиэль
произнесла длинную певучую фразу на языке, похожем на эльфийский, но не на
эльфийском. А может быть, Лунные когда-то знали другой язык. Сверху в
алтарь ударил луч лунного света - прямой и острый, как клинок. В новолуние
это было невозможно, и тем не менее это было так. Лунный свет заливал
темно-синий камень алтаря, изнутри которого навстречу белому лучу рванулся
лазоревый. Два потока света то переплетались, как переплетаются в поле
побеги вьюнков, то расходились. И когда синяя и белая змеи в очередной раз
отпрянули друг от друга, между ними бросилась женщина в своих объятых
звездным пламенем одеждах. Раздался высокий чистый звон, словно на
гигантской гитаре оборвалась струна, и Залиэль исчезла в чудовищном
водовороте света. Никакие глаза не могли бы это выдержать, и я невольно
закрыла лицо руками. Через мгновение я справилась с собой, но было поздно.
  Залиэль в изнеможении опустила руки у камня, на котором переливался
всеми оттенками синего и голубого столб пламени. Это был именно столб или
колонна, потому что мельчайшие язычки огня были устремлены вверх так
точно, словно их направлял какой-то свихнувшийся на геометрии маг.
Разумеется, на небе не было никакой луны. Волчья Звезда стояла в зените,
но ее свет больше не казался нестерпимо алым, а голубая Церида и вовсе
скрылась из глаз.
  Все тело от лежания на камне у меня затекло, но я не могла уйти, пока
Залиэль оставалась в храме. Я скорее бы позволила себя убить, чем
призналась бы в своем любопытстве. Эльфийка же внизу, кажется, устала так,
что не могла заставить себя пошевелить ни рукой, ни ногой. Просто стояла и
бессмысленно глядела в зажженный ею колдовской огонь. Если бы мне не было
так мучительно стыдно, я бы сошла вниз и отвела бы ее домой. Наверное, в
конце концов я бы так и поступила, не раздайся стук приоткрывшейся двери.
  Вошедший, в котором я узнала Романа, приблизился к застывшей фигуре в
белом. Я не слышала, о чем они говорили, если они вообще говорили. Лунная
королева тяжело и неграциозно оперлась на руку своего внука, и они ушли. Я
немного подождала, чтобы убедиться, что никто не вернется. Можно было
возвращаться, но меня тянула к себе синяя колонна, и я, спустившись вниз,
подошла почти к самому алтарю.
  Рассмотреть как следует собственную смерть заранее дано немногим.
Атэвы считают, что мы сами определяем свой конец, каждый раз из двух или
трех дорог, предложенных нам судьбой, выбирая одну, и в конце последней
нас ждет именно то, к чему мы стремились. Возможно, они правы и свобода
воли, свобода выбора в конце концов сводится к праву самому выбирать свою
смерть!
  Я стояла среди легких белоснежных колонн в шаге от заветного круга.
Пока все складывалось хорошо, даже слишком хорошо. Меня никто не заметил,
да и кто стал бы за мной следить на этом заповедном острове, превращенном
его хозяевами в такой же земной рай, каким было Убежище. Деться отсюда я
никуда не могла - все знали, что мои силы исчезли после изгнания Оленя, и
я была не больше чем женщиной с примесью эльфийской крови и способностью к
плохонькому колдовству. Что ж, так оно и было во всем, кроме одного. Я все
еще оставалась Эстель Оскорой, и моя жизнь стоила дорого. Достаточно,
чтобы выкупить другую, куда более ценную и для меня, и для Арции.


                                  Глава 44


  2231 год от В.И. 21-й день месяца Дракона.
  Святой город Кантиска

  Архипастырь с сожалением взглянул на Иоахиммиуса.
  - Нам будет вас недоставать, отче.
  - Нам? - на полном благообразном лице кардинала Кантисского мелькнула
лукавая усмешка. - Да половина конклава будет счастлива от меня
избавиться... Другое дело, что дальнейшее возвышение Максимилиана их не
обрадует, но тут уж я ни при чем...
  - Сдаюсь, - наклонил голову Феликс, - не нам, МНЕ будет вас не
хватать...
  - Вот в это, мой друг, я охотно верю, - Иоахиммиус сложил руки на
объемистом животе, - но разрешение калифа на строительство нашей обители в
местах, святых для каждого последователя Церкви нашей, требует
немедленного отклика. Нужно успеть, пока атэвы не забыли о наших блестящих
победах и пребывают в уверенности, что император вот-вот вернется.
  - А вы на это разве не надеетесь?
  - Именно что надеюсь... Надежда странное чувство, она овладевает нами
тогда, когда разум говорит, что дело плохо, и сердце это знает, но не
хочет смириться с неизбежным. Вот и получается надежда... - Иоахиммиус
шумно вздохнул, - я хочу, чтобы Рене и Герика вернулись, но... Было в том,
как они уходили, нечто, что, по крайней мере меня, заставило попрощаться с
ними навсегда...
  - Жаль, что я не выбрался в Идакону, - вздохнул Феликс, - но кто ж
мог знать... Мне тоже тревожно, хоть я и не понимаю почему...
  - Понимаете, только не берете себе за труд назвать вещи своими
именами, а может, и не хотите этого делать, - кардинал с сочувствием
посмотрел на Архипастыря. - Творец в великой мудрости своей заповедал
своим смертным детям брать от жизни все, что они пожелают, но платить за
это полной мерой... А теперь представь, какую цену должен заплатить Рене
Аррой за победу. За три короны. За прекрасного сына и надежных друзей. За
Герику, которую он, без сомнения, любит великой любовью и которая любит
его. Если ценой будет только его жизнь, я скажу, что небеса к нему
неслыханно милосердны...
  Но я хотел говорить не об императоре, да будет над ним благословение
Творца и всех добрых сил, как бы они себя ни называли. То, что я и три
сотни монахов и послушников решили уйти в пустыню Гидал, называют подвигом
во славу Божию... Может, для тех мальчиков, которые идут за мной, оно и
так, но не для меня...
  - Я понимаю, - бывший рыцарь вздохнул. - Вы устали от интриг, суеты,
лицемерия, вы ищете свободы и успокоения. И вы заслужили их. Я и сам с
радостью навсегда ушел бы отсюда, но не в пустыню, а во Фронтерские леса.
Но не могу.
  - Нет, причина не в этом, хотя я действительно не терплю многих своих
собратьев, но я скорее бы постарался убрать их из Кантиски, а не бежать от
них. Вся беда, - кардинал смешно наморщил лоб, - что вы слишком поздно
пришли в Церковь и продолжаете все измерять мирской мерою. Надо же, о
покое заговорили. И с кем?! Со мной! Покой, конечно, вещь достойная, тем
более война позади, но нам нужно думать о будущем.
  - А, - с облегчением вздохнул Архипастырь, - вы говорите о вере
атэвов, придуманной этим их пророком... Да, она рассчитана на
завоевателей. Будь наше рыцарство более молодым и голодным, а края
поскуднее, она бы и у нас привилась, но у нас и так слишком мало людей и
слишком много земли, особенно в Таяне и Пантане, так что Баадуково учение
у нас вряд ли приживется...
  - Ты прав, мальчик, - Иоахиммиус, отбросив все церемонии, заговорил с
Архипастырем как старший, и тот принял это с благодарностью, - выдумки
Баадука хороши для атэвов и не нужны арцийцам, поэтому я и не боюсь их. Им
не укорениться в наших землях, так же как пальмам из сада Майхуба не расти
в Эланде... Нет, я говорил о другом. Что ты думаешь о циалианских сестрах?
  - Ничего, - признался Феликс, - а почему я должен о них думать? Орден
как орден. Конечно, раз его покровительница женского пола, в отличие от
всех остальных, он богаче и многочисленнее многих. Отчаявшихся встретить в
миру счастье женщин всегда было больше, чем мужчин, к тому же люди всегда
готовы жертвовать на нужды циалианок, когда речь идет о здоровье детей,
замужестве и прочих делах, за которые, если верить Роману, когда-то
отвечала, скажем так, представительница высшей силы... Смертные же, как
выразился наш эльфийский друг, - просто перенесли то, с чем они обращались
к старой богине, на святую Циалу... Вот и все.
  - Ты прав и не прав. Прав, когда этим объясняешь нынешнюю
популярность и многочисленность циалианского ордена. Не прав, когда
преуменьшаешь его значение. Уже сейчас Циала с помощью своих духовных
дочерей затмила остальных святых, кроме, пожалуй, Эрасти. Влияние ордена
растет. Да, туда идут женщины, не нашедшие личного счастья и покоя, но их
самолюбие и жажда власти очень часто не уступают мужским.
  Теперь, после войны, когда осталось множество вдов и невест, женихи
которых погибли, циалианки еще более усилятся. Ты этого не увидишь, а я
тем более, но пройдет сто или двести лет, и они будут оспаривать
первенство в Церкви, а затем, боюсь, постараются прибрать к рукам и
светскую власть. Я приветствовал объединение Благодатных земель под рукой
Рене Арроя, потому что это обещает золотой век, но к чему это приведет?
Одна Церковь, одно государство, одна династия - это опасно, очень
опасно... У Рене хорошая кровь и изумительный сын, который, похоже,
женится на достойной девушке, но уже за их внуков я не поручусь точно так
же, как не поручусь за нашего друга Максимилиана...
  - О чем вы, отче?!
  - Постарайся понять... Жажда власти, если человек ее ощутил, рано или
поздно заставляет его действовать. Сейчас Максимилиан - верный друг,
готовый за тебя умереть, но я не знаю, каким он будет через двадцать лет.
Кардинальский посох может ему показаться слишком легким. Когда стихают
великие бури, люди склонны заниматься своими делишками, которые в их
глазах вырастают до размеров великих дел. Неизбежно начинаются интриги,
обиды, предательства...
  - Странно, вы говорите о неизбежном, словно можете что-то этому
противопоставить.
  - Могу, - заверил старый клирик, и лицо его словно бы осветилось
изнутри. - Я говорил тебе о том, чего я боюсь. Я боюсь усиления
циалианства, я боюсь будущих междоусобиц и интриг, я боюсь, что, когда
придет очередная беда, не найдется никого, равного Рене Аррою, герцогу
Шандеру и тебе.
  И потому я хочу, чтобы новый монастырь, который не будет подчиняться
никому, кроме своего настоятеля, стал хранителем знаний и правды. А то,
что он будет возведен на землях калифата, защитит его от давления и Мунта,
и, прости меня Творец, Кантиски. Когда будет нужно, братья Гидалского
монастыря пойдут к людям и расскажут ту правду, которую они сохранят.
  И поэтому я прошу тебя поручить моим заботам некоторые из реликвий,
которые хранятся в Кантиске...
  - Я, кажется, понимаю, о чем идет речь... Я познакомился с Романом
Ясным, когда он явился к Филиппу, чтобы спросить о Пророчестве, которое мы
так до конца и не поняли... Что ж, все, что хранил в тайной комнате
Филипп, отныне принадлежит монастырю в Гидале, и я не вижу необходимости
делиться этой новостью с кем бы то ни было...
  - Хвала святому Эрасти, - кардинал Иоахиммиус, казалось, перевел дух,
- я надеялся, что ты поймешь...

  2231 год от В. И. 1-й день месяца Собаки.
  Лунный остров. Серое море

  Белая бухта осталась позади, "Созвездие" быстро шел вдоль острова на
юго-запад. Мимо проплывали золотые пляжи, роскошные шапки зелени,
венчавшие бело-розовые обрывы, причудливые скалы, похожие то на замерших
перед прыжком зверей, то на плакальщиц в тяжелых покрывалах, то на головы
увязших по шею в земле исполинов.
  Рене уверенно выводил корабль в море, но сердце его впервые рвалось
не вперед, а назад. Раньше Счастливчик думал только о подстерегающих его
за Запретной чертой тайнах да о попутном ветре. Сейчас он не мог выбросить
из головы Берег Золотых Пчел, который на самом деле звался Лунным
островом. Берег, к которому его, умирающего, прибило много лет назад,
берег, куда он вернулся и где оставил женщину, которую полюбил. Теперь он
уходил навсегда и знал это. Себе Рене Аррой не врал никогда, зачем?
Согласившись с планом Залиэли, он подписал приговор и себе, и всем, кто
пошел за ним.
  Странно, раньше он никогда не думал о смерти, ничего не боялся и ни о
чем не жалел. Хотя ни о чем не жалеть и противно человеческой природе, как
наверняка сказал бы покинутый им Жан-Флорентин. В том походе, который они
затевали, маленькому философу было нечего делать. И, кроме того, Рене
хотел, чтоб и после его гибели на земле жило ворчливое невозможное
существо, изрекающее великие истины так, что они становились похожими на
шутки, и в шутку говорящие вещи, от которых становилось зябко.
  Прощание вышло душераздирающим. В отличие от ничего не подозревающей
Герики, знающий обо всем Жан-Флорентин отстаивал свое право на смерть
яростно и настойчиво. Только совместная атака Рене и Романа вынудила
философа смириться и согласиться присмотреть за Герикой. Говорят,
уходящему всегда легче, чем остающемуся, но Рене был бы до смерти рад,
если бы над его ухом раздался знакомый назидательный голос, изрекший
что-то вроде того, что главное - чистая совесть или же что смерти, в
сущности, не существует. Утешать себя подобным образом сам Рене не умел.
  - Мой капитан, - Габор, средний сын Димана, смущенно окликнул
адмирала, - там, на скале... мне кажется, вам надо видеть.
  В сущности, стоять рядом с рулевым было вовсе не обязательно, Рене
взялся сам вывести "Созвездие" за барьерный риф только для того, чтобы
чем-то привычным занять голову и руки. Предоставив корабль старшему
помощнику, капитан, стараясь не показать волнения, посмотрел в указанную
сторону. На высокой белой скале, напоминавшей башню, застыли три фигуры.
Они были вместе, и вместе с тем каждая была сама по себе. Если бы Клэр был
тут, он, без сомнения, попробовал бы остановить это мгновение, но Рене не
нуждался в художнике, чтобы запомнить... Он смотрел на Герику,
вытянувшегося в струнку Преданного и стоявшего на другом, чуть более
низком выступе Романа. Смотрел так, словно бы хотел унести эту картину с
собой в ту бездну, куда уходил навеки.
  Когда корабль поравнялся с ними, Рене, не понимая сам, что делает,
выхватил из-за пояса пистоль и выстрелил. Двое на скале, видимо, услышали
звук - в океане солнечного света заметить огонек выстрела вряд ли смог бы
даже эльф. Роман вскинул руку в торжественном жесте - так эльфы
приветствовали тех, кого признавали владыками, а Герика, Герика порывисто
бросилась к краю обрыва, и эландец испугался, что она сорвется вниз. Но
нет, пронесло. Женщина застыла на самой кромке, протянув руки к кораблю.
Еще утром Рене был готов поклясться, что она ничего не знает, но кто может
прочитать сердце женщины, особенно если она любит...
  Адмирал с трудом сглотнул, но не отрывал синего взгляда от
удаляющегося берега, пока тот не превратился в призрачную серебристую
дымку на горизонте, схожую с грядой легких предвечерних облаков. Вот и
все... Прошлое растаяло за горизонтом, будущего же, судя по всему, у него
почти не оставалось, только очень немного настоящего. Аррой привычно
потряс головой, отгоняя ненужные сейчас мысли, - от этой юношеской
привычки он так и не сумел избавиться, и, пройдя на мостик, стал смотреть
вперед.
  И небо, и океан, казалось, старались перещеголять друг друга
синевой... "Созвездие" шел легко и грациозно, слегка наклонясь

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг