презираемые Эанке и ее дружками расы - гномы, тролли, люди для Романа
делились на множество личностей, к каждой из которых эльф относился
по-своему - кого-то любил, кого-то ненавидел, кого-то презирал. То же он
испытывал и к существам своего племени. И только гоблины, которых он
встречал лишь пару раз за всю свою богатую приключениями жизнь, были для
него чем-то мерзостным и опасным только потому, что родились гоблинами.
Одно упоминание о Детях Тьмы превратило истерзанного тревогой о друге
почти растерявшегося Романа в сцепившего зубы воина, готового отразить
любой удар и нанести собственный. Умело задавая вопросы, где надо прерывая
собеседников, где надо подталкивая, Роман вытянул из Рыгора и Гвенды все,
что те знали.
...Сначала умер принц Марко, после чего король женился на Герике
Тарской. Затем принц Зенон каким-то образом убил брата и покончил с собой.
После этого пропал герцог Рене. Его искали долго, потом поиски затихли. Но
еще до этого по тракту прошел эландский отряд, а с ним сотен восемь
"Серебряных" и "Золотых", не пожелавших больше служить Ямборам. Эти как
раз про Рене ничего не спрашивали, видно, что-то знали... хотя лица у них
были ой какие смурные.
А потом в Таяне начались облавы и казни. Тех, кто жил по эту сторону
Лисьих гор, стали загонять за перевал. Перепуганные, растерянные люди
пробовали спастись, их настигали стражники Михая, который после смерти
наследника был освобожден и с благословения короля женился на его дочери.
Кое-кто успел уйти в арцийскую Фронтеру, но потом дорога была перекрыта.
Теперь в Таяну и из Таяны беспрепятственно путешествовали только птицы. В
лесу часто находили беглецов со стрелой в спине или перерезанным горлом.
Да и многие жители Фронтеры исчезли, и их дальнейшая судьба была
неизвестна. В Белом Мосту, хвала Равноапостольной Циале, никто не сгинул,
а вот пастухи барона Кульдига, отправившиеся на поиски убежавшей козы, так
и не вернулись, так же как и ребятишки из соседнего Мокрого лога,
наладившиеся в горы за дикими орехами.
Расспрашивать беженцев было трудно - напуганные люди не хотели
задерживаться в двух диа от границы и уходили в глубь Арции. Роман понял,
что, останавливайся он на ночлег в придорожных трактирах, давным-давно
узнал бы новости, но он слишком спешил. Спешил и опоздал.
Последняя весть пришла из Таяны дней восемь назад. Бывший
"Серебряный" сумел не только сам спастись, но и вывезти беременную жену.
Больше новостей не поступало. Зато к вечеру того же дня, как в Белом Мосту
объявились последние беглецы, на границе стали возводить сторожевые вышки,
рубить и жечь кустарники. Сейчас работы почти закончены, и в Таяну и из
Таяны не прошмыгнет и мышь. Единственное место, оказавшееся не по зубам
таянским стражникам, - Кабаньи топи, но они и так непроходимы. При этих
словах красивые губы Романа помимо его воли скривила усмешка. Теперь он
знал, что делать. Он найдет кого-то из Хранителей, с их помощью Болотную
матушку, она не откажет ему в помощи, а там... Он не загадывал, что будет
потом.
2228 год от В. И. Вечер 1-го дня месяца Собаки.
Таяна. Высокий Замок.
Марита больше не плакала - слез не осталось. Кошмар, в котором она
оказалась, не прекращался. Прошлая жизнь рухнула. Роман уехал. Герцог Рене
исчез. Отец, Шандер, Стефан мертвы. Убиты с ведома и по приказу короля,
служение которому для Гардани было смыслом жизни. Белка в Эланде,
принцесса предала всех, а Михай... Михай наигрался с ней вволюшку и
выбросил на кухню оттирать котлы и сковородки. Слова своего он не сдержал,
Мику все равно убили. И никто, никто, никто не помог ей. Девушка сидела в
углу кухни, молча смотря на огонь. Старая Нэнна этого усиленно не
замечала, хотя обычно в ее владениях не дозволялось бездельничать.
Поглощенная своим горем, Марита не могла знать, что и Нэнна, и другие
кухарки старательно оберегают ее от глаз кухонного пристава и нового
дворецкого. Видела бы она, сколько слез проливают в Людской по погибшим,
как втихаря в тюремное варево подкладывают куски пожирнее да повкуснее...
Марита уже давно ничего вокруг себя не замечала. Сегодняшний день принес
ей новый ужас - осознание собственной беременности. Она носила под сердцем
дитя Михая - чудовища, клятвопреступника, убийцы! Смешать кровь палача и
жертвы?! Этого нельзя допустить. Жизнь так ужасна, а крепостная стена
высока.... А внизу шумит глубокая и быстрая Рысьва.
Девушка решительно встала и вытерла слезы. Прошла в каморку, где
спала прислуга, и открыла свой сундучок. Когда Нэнна каким-то образом
спасла ее вещи, Марита даже не обратила на это внимание, но сейчас,
собравшись разом покончить со всем, решила одеться, как и положено дочери
эркарда и свояченице графа Гардани. Тщательно отмыла въевшуюся в руки
грязь, расчесала смоляные волосы. Хотела заплести косу, но раздумала - она
уже не девственница. В зеркало, вделанное в откидную крышку ларца,
смотрело незнакомое бледное лицо с огромными глазами. Может быть,
позаимствовать у кого-то румяна? Нет, не стоит. Марита тщательно отобрала
все лучшее - рубашку, платье, пояс, нитку крупного жемчуга, который
подарил ей Шандер, букетик сапфировых цветов - память о герцоге Рьего.
Марита вспомнила, как Рьего предлагал ей уехать с Белкой, а она
отказалась. Господи Всеблагой, почему она не послушалась?! Ты, моя милая,
хотела дождаться Романа? Вот и дождалась!
Марита с трудом, но отогнала образ золотоволосого рыцаря. Если она
будет думать о нем, то не сможет исполнить то, что должна. Больше этого
сделать некому. Все они, сильные, умные, красивые, мертвы. А она осталась.
Марита приколола в волосы сапфировые цветы, затянула узорчатый поясок.
Хвала Великомученику Эрасти, он еще сходится на талии. А это что? Ключ?
Откуда это сюда попало? Наверное, Мика пошутил. Марита смотрела на
свидетельство братишкиных шалостей и чувствовала, что этого она перенести
не в состоянии. Выходка мальчонки, уже месяц как растерзанного горными
гончими, ее добила. Но потом девушку словно что-то ударило! Это же ключ от
зверинца! Значит, она сумеет отомстить. Это надежнее, чем кухонный нож в
ее неумелых руках. Спасибо тебе, маленький!
Таянка сняла с гвоздя темный плащ, чей он - уже неважно, и крадучись
выбралась из каморки. Дворец спал тяжелым, пьяным, неопрятным сном. Ее
никто не окликнул, да и чего бояться им, новым хозяевам на третьем дворе
Высокого Замка, охраняемым стенами, рвами, ловушками, чудовищными горными
псами и здоровенными стражниками-гоблинами. Прежние защитники Таяны или
уничтожены, или бежали. О ней, беременной племяннице умершего в тюрьме
капитана "Серебряных", забыли и думать. Марита тенью проскользнула под
окнами и свернула в тупичок. Остро запахло хищниками. Ключ не подвел -
калитка приоткрылась, и темная фигурка скользнула внутрь.
Пробираясь мимо рядов клеток, она боялась только одного - вдруг она
опоздала. Оказалось, нет. Хвала Эрасти, Преданный на месте. Огромная рысь
смирно лежала, положив голову на лапы. Казалось, она дремлет, но девушка,
сама пребывавшая в шкуре запертого в клетку зверя, чувствовала, что
чудовищная кошка только притворяется спящей, но каждая ее мышца готова к
прыжку. На мгновение Марита задумалась, подпустит ли ее Преданный. Решила
рискнуть. Рысь уже не делала вида, что спит, а сидела столбиком - черный
силуэт с горящими неистовым желтым огнем глазами на фоне черного же
безлунного неба. Кольнула мысль - зверь понимает, зачем она пришла, а
значит, не нападет. Это было глупо, но девушка заговорила с рысью, как с
человеком. Она так давно ни с кем не говорила.
- Кот, я сейчас тебя отпущу и проведу во дворец. Ты должен найти
короля и Михая. Ты любил Стефана, а они его убили. А потом всех, кто...
Рысь, родной, отомсти за нас. Ты можешь. Я... я даже не найду их там...
Перерви им глотку. Они не должны жить. Рысь, знаешь, что делал со мной
Михай? Он говорил, что мне за это отдадут Мика... И отдали, разорванного
на куски. А Шани убили. Они сказали, что он сам умер. Но я знаю, что его
убили... Из-за меня. Если б тогда Шани не избил Годоя, а я все равно...
Рысь, я не могу жить, у Михая не должно быть сына. Но я должна знать, что
он тоже мертв, как и отец, и Стефан. Рысь, ты ведь убьешь их?
Пестрый кот с кисточками на ушах молчал, когда она расстегивала
железный ошейник. Под грубой кованой полосой тонкие пальцы нащупали
другой, его Марита снимать не стала - пусть носит как цамять о Стефане.
Время близилось к полуночи. Огни во дворце погасли почти все. Два легких
силуэта, женский и кошачий, скользнули к черному ходу. Их никто не
остановил - слуги спали, стражники пили, а гоблины охраняли Замок снаружи,
до внутренних дворов им дела не было.
Марита очень бы удивилась, узнав, что в ее постели в этот миг лежит
сооруженная из тряпок кукла. Нэнна подозревала, что девочка плачет
где-нибудь в уголке, и решила ее избавить хотя бы от угроз кухонного
пристава, уже неделю как проверявшего, все ли на месте в час тушения
огней. Дверь открылась, даже не скрипнув, - за несмазанные петли кухонные
мальчишки расплачивались исполосованными спинами, и Марита с Преданным
оказались в служебной части Дворца. Здесь никого не было. Стражники не
считали нужным портить себе ночь из-за каких-то кухарок и прачек и
собрались в малой поварне. Оттуда тянуло жареным мясом и вином, слышались
взрывы грубого хохота. До окованного бронзой люка, через который горячие
яства поднимались в Малую Трапезную, Марита и Преданный добрались без
приключений. С трудом откинув тяжелую крышку, девушка заглянула в темное
отверстие. Нет, ей здесь не подняться: а вот Преданный... Рыси, они же
большие кошки, а кошке забраться наверх ничего не стоит. А дальше... Пусть
Святой Эрасти поможет свершиться справедливости. Девушка присела и
уставилась в раскосые желтые глаза:
- Рысь, я дальше не пойду с тобой. Найди короля и Михая. Найди и
убей! А потом беги в свой лес! И... прощай! Ну, вперед.
Она резко выпрямилась, с надеждой глядя на любимца Стефана. Рысь
какое-то мгновение сидела неподвижно, потом встала на задние лапы, положив
передние на плечи девушки, словно обнимая. Марита почувствовала, как к ее
щеке прижалась пушистая звериная морда, затем Преданный, коротко рыкнув,
собрался в комок, в шахте послышался шорох, затем все стихло.
Марита выскользнула из дворца тем же путем, что и вошла, и поднялась
на стену у Рассветной башни. Внизу плескалась невидимая Рысьва, мерцал
огонь на ратуше Гелани и костры стражников на перекрестках. Прямо перед
девушкой темнели стены дворца. Дочь эркарда прикинула, где окна
королевской опочивальни - темные провалы на темной стене только
угадывались. Сейчас и отсюда ее затея казалась безумием. Зверь может
защитить хозяина, разыскать кого-то по следу, не пустить в дом чужака. Но
как он в путанице комнат отыщет нужную, как проникнет туда, как
догадается, кого убивать? Король Марко не сделал ему ничего плохого... А
Михай, того он и вовсе не видел. Тем не менее Марита решила дождаться
рассвета. В конце концов, она просто в последний раз посмотрит на солнце.
Свершить же правосудие своей рукой она не в состоянии. Даже яд, если бы
она его и достала, не попал бы в пищу тем, кого она ненавидит. До этого
его приняли бы повара, стражники и дети опальных нобилей, пробующие
королевские кушанья. Король с Михаем тщательно берегли свои жизни.
...Звезды совершали свой извечный ночной путь. Вот над горизонтом
поднялось созвездие Лебедя с красиво изогнутой шеей из четырех голубых
звезд. Шандер как-то говорил, как они называются, но она забыла. А вот на
востоке вспыхнуло темно-красное "Сердце Дракона" - звезда Айкса Радабелла
и рядом с ней сверкающая Амора - утренняя звезда, предвестница рассвета.
Марита не отрывала взгляда от начинавшего светлеть неба, когда прозвучал
первый крик. Затем другой. Вспыхнули факелы, в темных окнах беспорядочно
мельтешили огни, а затем в Замковом иглеции гулко и страшно ударил Черный
колокол. Один... два... Восемь... Тринадцать! Король умер!
"Умер, - прошептала Марита. - Хвала тебе Эрасти, заступник
справедливости. Умер! Умер!!!"
Михай Годой взглянул на стену совершенно случайно и замер, как громом
пораженный. На фоне темно-синего, усыпанного крупными осенними звездами
неба вырисовывалась тоненькая фигурка с поднятыми вверх руками в
исступленном жесте пророчицы. Облако волос развевал резкий горный ветер.
Душу тарскийского господаря сжал темный ужас. Илана оказалась смекалистей.
- Куур! - окликнула она десятника гоблинской стражи! - Видишь
безумную на стене? Взять ее!
Гоблины неслышными волчьими прыжками устремились вперед. Они видели в
темноте не хуже кошек и не нуждались в факелах, однако Михай им
строго-настрого велел не показывать своих отличий от людей, дабы до поры
до времени хозяев Таяны не обвинили в Запредельном колдовстве. Шорох
сорвавшегося со стены камня вывел Мариту из транса, и она резко
оглянулась. Свет факелов отразился в бездонных глазах, превратив их в
черные звезды, заиграл на бриллиантах и сапфирах в волосах. Даже начальник
гоблинов на мгновение остановился, сраженной хрупкой красотой существа,
замершего на краю бойницы, а когда пришел в себя, было уже поздно. Звонко
выкрикнув имя Романа, Марита шагнула вниз.
2228 год от В. И. Вечер 1-го дня месяца Собаки.
Старая Таянская дорога.
Роман огляделся. Вокруг расстилались поля, осеннее солнце не жгло, а
приятно грело, воздух был прозрачным и свежим. Заросшие травой золотистые
пологие холмы казались старинной чеканкой, далеко впереди темнела кромка
чахлого леска, за которой начиналось царство болотницы. Человек наверняка
ничего бы не заметил, но эльфы слишком тесно связаны с природой, чтобы не
ощущать внезапно нахлынувшей пустоты, словно из окружающих полей и лугов
ушла душа. И трава на обочинах была более тусклой и пыльной, чем за грядой
холмов, что он перевалил, и несжатые колосья выглядели какими-то
взъерошенными, и росы было то слишком мало, то слишком много... Чем ближе
к таянской границе, тем бесприютнее становилось на душе. Мысль, пришедшая
в голову Роману, была нелепой и немыслимой, но потому он и был
разведчиком, что никогда не отмахивался ни от дурных предчувствий, ни от
невероятных предположений.
Бард направил Топаза к пригорку посредине поля, увенчанному одиноким
кленом. Именно это дерево казалось наиболее вероятным пристанищем
Хранителя. Черногривый жеребец легко взлетел по склону, заросшему
увядающей травой-золоткой, на фоне которой ярким пятном светился алый
кленовый лист. Роман вскинул голову - так и есть, в густую летнюю зелень
вплелась осенняя краснота. Раньше, намного раньше, чем обычно по эту
сторону Гремихи. Еще один огненный лист, кружась, проплыл мимо, и Роман,
по-кошачьи изогнувшись, невольно поймал его. Произнося первые слова
Призыва, эльф уже знал, что все бесполезно, - окрестности брошены
Хранителями на произвол судьбы. И все равно Роман повторял и повторял
древние слова, усиливая силу заклинания. Не может же, чтобы все окрестные
хранители сгинули. Тогда придется тащиться до Ласковой пущи и вызывать
Кэриуна или же, не узнав брода, лезть в болота, рассчитывая на то, что
старухины подданные, будеони еще здесь, ей донесут.
Ответ пришел неожиданно и не оттуда, откуда Роман его ждал. На
горизонте закрутилась пыль, складываясь в тонкую серую фигуру. Эльф узнал
дорожного Пылевичка, с которым встречался в пуще. На этот раз тот
напоминал эльфа еще сильнее, чем прежде. "Очевидно, дело плохо, - подумал
Роман, - раз вместо силы стихий они все больше начинают уповать на разум и
волю. Иным возращение к исходному облику не объяснишь".
Пылевичок молча смотрел на барда. В этом он еще следовал традициям -
не заговаривать первым с Призывающим, и Роман произнес что полагается:
- Ответь мне, Хозяин дороги.
- Спрашивай, - последовал канонический ответ.
- Я звал хозяев холма, леса и оврагов, а отозвался ты. Почему?
- Потому, что все удрали, - Пылевичок не стал ходить вокруг да около.
- Между Вартой и Старым Роггом не осталось никого из наших. Только мы с
Болотной матушкой и Кэриуном...
- Почему и куда все ушли?
- Кто куда. А ушли из-за Осеннего Кошмара. Здесь все им пропитано.
Это так больно, - и без того бледное лицо Пылевичка посерело еще больше...
- Тут теперь пустое место, и наверняка скоро здесь заведется всякая
нечисть.
- А почему вы остались?
- Потому, что не хотим бросать нашу землю на произвол судьбы.
Матушка, она всегда чего-то боялась, а когда беда пришла, даже стала
спокойнее. Ну а мы с Кэриуном от нее научились, как оставаться в древнем
обличий и восстанавливать силы, мы теперь почти эльфы... А Хранители, они
ведь не имеют постоянного тела, не могут отгородится от Кошмара... Вот и
ушли, чтоб не сгинуть. Матушка же сказала, что пусть она пропадет здесь,
на месте, но, пока она жива, никакой Кошмар к ее болотам не приблизится....
- Я должен с ней поговорить.
- Она ждет. Я ведь тебя искал. Матушка сказала, что ты обязательно
вернешься. Отправляемся? Я как-никак еще Хозяин дороги. - Пылевичок
взмахнул серебристым плащом, и земля сама поскакала им навстречу. Боковым
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг