- Увы, Стефко. Счастливчик Рене мог так жить, а вот у герцога что-то
не выходит. Хотя выпадают дни, когда все, что загоняешь вглубь, вырывается
наружу и ты счастлив, просто потому, что счастлив. Жаль только, что такие
оры пролетают до обидного быстро. Вот и сейчас...
- Что сейчас? - удивленно поднял бровь принц. - До возвращения в
Гелань мы свободны и счастливы.
- Сейчас нас ждут, - подтвердил Жан-Флорентин. - И это мне очень не
нравится. После дождя ему тут делать нечего.
- Да кому же?
- Да Прашинко. Ну, пылевичок, по-вашему.
Невысокая серебристо-серая фигурка скатилась с ближайшего холма и со
скоростью бегущего в небе облака приближалась к всадникам. Стефан видел ее
впервые, но Рене сразу же узнал одного из гостей Ласковой пущи. Пылевичок
по-прежнему напоминал худенького большеглазого юношу в просторной, не по
росту одежде. Поравнявшись с конными, он приноровился к поступи коня и
пошел рядом, слегка задевая босыми ногами верхушки трав.
- Что случилось, друг? - осведомился Рене. - Мы, конечно, рады тебя
видеть, но Жан-Флорентин считает - такая погода не для тебя.
- Да, я не люблю мокрую траву, но сейчас не до этого. Я должен
передать тебе новости от Болотной матушки. Она получила весть из Кантиски.
- Что-то с Рамиэрлем? - быстро спросил герцог.
- Он жив и здоров. Мертв Архипастырь.
- Что?!
- Архипастыря убили, но Рамиэрлю удалось схватить убийцу за руку.
Теперь Архипастырем стал некий Феликс, бывший секретарь Филиппа, он друг
Рамиэрля и все знает. Послания от нового Архипастыря в пути, одно для
всех, другое - для тебя, там все сказано. В Кантиске произошли странные
события, было там какое-то злое чародейство, но его сумели рассеять.
- Когда вернется Рамиэрль?
- Он сейчас у своих, советуется. А вернется, наверное, к концу месяца
Рябин, уж не знаю, как вы его зовете. И еще. Душно тут у вас, как тогда, в
Ласковой. Так что ждите беды, а еще лучше - уходите. За вами идет охота.
- Это тебе матушка сказала?
- Нет, это я сам понял, пока вас искал. Кто-то ищет. Вслепую, не зная
зачем и кого, но ищет.
- Но...
- Больше я ничего не знаю. Узнаю - приду, а сейчас мне пора. -
Пылевичок отступил вбок, превратившись в пронизанный солнечным светом
столб пылинок, быстро уносившийся к югу.
- Интуиции Хозяина дорог можно доверять, он всегда знает, кто на чей
след встал, - Жан-Флорентин выглядел встревоженным, - если это то, что
побывало в Ласковой пуще, то оно обладает страшной силой.
- А ты его не чувствуешь?
- Увы! Я - существо с богатым интеллектом, а он подавляет эмоции. Я
многое знаю и надеюсь узнать еще больше, но ощущать тонкие эманации... Для
этого нужна примитивная система восприятия.
- Ничего не понял, - вздохнул Рене, - но не суть важно. Стефко,
поклянись мне, что никуда и никогда, даже из комнаты в комнату не выйдешь,
если с тобой не будет меня, или Преданного, или хотя бы Шандера. Я не шучу.
- Вижу, что не шутишь, - изумрудные глаза принца погасли. - Я обещаю
тебе, хотя вряд ли это имеет значение Если мне суждено...
- Знаешь что, дорогой, - голос Рене стал жестким, - ты спрашивал,
какой у меня секрет. До этих твоих глупых слов я его и не знал, а теперь
вот понял. Нам ничего не суждено и не может быть суждено, пока мы сами это
не выберем. Я бы тысячу раз лежал на дне, если бы признал слово
"суждено"...
- Он прав, - Жан-Флорентин, словно давая понять, что прогулка
закончена, ловко перебрался на руку герцога, - любое предсказание
действительно только до свободы воли. Это общеизвестный факт и одна из
самых великих истин...
- Арде! ""Арде!" - "Да будет так!" - заключительное слово некоторых
молитв" - тихо сказал Рене Аррой.
2228 год от В. И. 16-й день месяца Лебедя.
Пантана. Убежище.
Примеро задернул занавески и опустился на высокий серебристый
табурет, указав Роману на удобный низкий диван. Волшебник был весьма
невелик ростом, и, несмотря на его очевидное могущество, сей прискорбный
факт его смущал. Эльф уютно устроился на подушках и выжидательно посмотрел
на Примеро снизу вверх.
Мудрец был необычайно серьезен. Невысокий, тщедушный усатый человечек
неопределенного возраста с неприметными, невыразительными чертами и
неожиданно красивым, хорошо поставленным голосом, Примеро был бы отличным
собеседником, если б не проступающее в каждом его жесте желание произвести
впечатление. Тем не менее ума и знаний ему было не занимать, а непотребных
поступков, по крайней мере по волшебной части, за магом не числилось.
С Романом их связывала не столько дружба, сколько общие заботы.
Впрочем, общались они в основном наедине. Чародей, весьма заботящийся о
том, что о нем думают особы противоположного пола, предпочитал не
появляться на люди (а также на маги и на эльфы) в обществе высокого
ясноглазого менестреля. Зато за кувшином вина они иногда говорили часами.
Роман успешно освоил Запретную магию людей; ему удавалось сплетать
заклинания, сочетающие в себе волшбу смертных и эльфийские чары. Больше
это не удавалось никому. Примеро, во всяком случае, несмотря на все
усилия, эльфийским волшебством так и не овладел, что (в отличие от
невысокого роста) его вроде бы не печалило.
Нынешняя беседа не походила на прежние неторопливые посиделки.
Разведчик ждал, когда заговорит чародей, последний же явно соображал, с
чего начать. Огромный безобразный тролль, состоящий при особе Примеро в
качестве виночерпия и наглядного свидетельства того, что фигура, которая
велика, вполне может являться дурой, зажег странную лиловую свечу,
наполнил кубки и вышел. Примеро поднял кубок и посмотрел его на свет.
- За встречу, Рамиэрль!
- За встречу, - механически повторил бард, пригубив вино. Примеро не
посрамил своей славы знатока - лучшего напитка не было даже у Архипастыря,
о чем эльф и сообщил со всей откровенностью.
- Что же, ты сам дал мне повод расспросить тебя о твоих похождениях.
- Помилосердствуйте. Я охрип, полночи рассказывая о том, что было.
Если меня вывернуть наизнанку, и то я не смогу добавить тебе ничего нового.
- Я и не спрашиваю тебя о недавних событиях, свидетелем которых ты
оказался. Ты бывал в Кантиске и Таяне раньше. Лет сто назад, если не
ошибаюсь?
- В Кантиске. В Таяну меня никогда не заносило.
- Как ты думаешь, похож ли Марко на своих предков?
- Таянцы всегда были искусными воинами и сильными политиками. Тогда
королевство было меньше, но именно тогда король выдал сестру за герцога
Тарского.
- Расскажи мне о Рьего и герцоге Тарски.
- Адмирал... - Роман замялся. Описывая Рене, он вторгался в очень
тонкую сферу, ибо самой подходящей характеристикой герцога-маринера было
бы "мужчина в лучшем смысле этого слова". Однако именно эти слова могли
настроить Примеро против человека, который вызывал у Романа самые
неподдельные уважение и симпатию.
Вовремя вспомнив о том, как в детстве ручную лисичку Плотвичку он
частенько называл не лисицей, а "рыжей, остромордой, длиннохвостой
плутовкой, таскающей кур", Роман попытался дать адмиралу пространную, но
не задевающую больных мест Примеро характеристику.
- Герцог Рене Аррой не слишком молод, но ни в коем случае не стар. Он
прекрасный воин и неплохой военачальник. Кроме того, Аррой надежен, умен,
держит данное слово. Возможно, иногда он жесток, но в обаянии ему не
откажешь...
- Вижу, он тебе очень нравится. Теперь расскажи о тарском господаре.
- Это очень просто. Представьте себе человека, каждая черта которого
является противоположностью герцогу Аррою...
Глава 24
2228 год от В. И. Утро 17-го дня месяца Лебедя.
Таяна. Высокий Замок.
Он с трудом открыл глаза и увидел выцветшее раскаленное небо. Хорошо,
что он лежал на спине, - упади он лицом вниз, и ему недостало б сил
перевернуться, а так он мог смотреть вверх. Человеческие глаза не вынесли
бы льющегося сверху безжалостного света, но ему это всегда доставляло лишь
небольшие неудобства. Куда меньшие в сравнении с дикой пульсирующей болью,
рвавшей на части переломанное и искалеченное тело. Но даже эта боль была
НИЧТО в сравнении с осознанием конца.
Еще утром они были живы, сильны, веселы и уверены в себе, они мчались
вперед с нетерпеливым восторгом, предвкушая быструю, красивую схватку и
блестящую победу, которая на какое-то время развеет обыденную скуку. Он
еще задержался - не смог отказать себе в удовольствии провести ночь перед
битвой с нежной красавицей, которую видел в первый и, как оказалось, в
последний раз...
Налетевший порыв сухого горячего ветра всколыхнул седую траву,
невиданные серо-серебристые метелки склонились над его лицом - тонкие нити
на фоне обжигающей бесконечности. Второй порыв ветра оказался сильнее, и
пушистая кисть мягко коснулась щеки и вновь выпрямилась. Он провожал ее
взглядом, пока мог, - повернуть голову было свыше его сил. Потом опять
ничего не происходило. Тот же льющийся с бесцветного неба жар, та же боль,
то же бессилие.
Он знал, что умирает, и хотел, чтобы это случилось скорее, но смерть
все не приходила.
Затем откуда-то сверху послышалась странные мелодичные крики. Сначала
едва слышные, они приближались, и, наконец, над ним поплыла стая больших
белых птиц. Таких он никогда прежде не видел, так же как не видел этой
седой пушистой травы. Стая была не столь уж и велика, но он не смог
сосредоточиться и пересчитать птиц. Почему-то ему казалось очень важным
знать, сколько же их там, в небе. Белокрылые, с длинными вытянутыми шеями,
они летели четким, красивым строем, каждая занимала какое-то свое, одной
ей лишь принадлежащее место. Будь он здоров, счесть небесных гостей не
составило бы никакого труда, но он умирал; и мысль о том, что ему никогда
не узнать, сколько птиц проплыло над ним в его последний час, была
непереносимо мучительной. А они улетали, плавно и безжалостно, уменьшаясь
на глазах, таяли в слепящем беспощадном сиянии, а он не мог ни вздохнуть,
ни шевельнуться...
***
Рене проснулся как от удара. Ночь уже перевалила за половину, но до
рассвета было еще далеко. За окном чернело бархатное летнее небо, усеянное
крупными, тревожными звездами, одна из которых внезапно сорвалась и
покатилась вниз, оставляя за собой узкую сверкающую полосу. Месяц Лебедя -
Месяц Падающих Звезд, так его раньше называли в Эланде.
Адмирал встал и кое-как добрался до окна; сердце колотилось, словно
он пробежал весу, а то и две, и причиной же, конечно, был проклятый сон.
Рене Аррой сны видел редко и еще реже запоминал. От природы несуеверный и
умевший владеть собой, Счастливчик не признавал предчувствий, предсказаний
и вещих снов. В юности он просто жил, жил жадно, не загадывая на завтра,
ежедневно рискуя, ввязываясь в самые невероятные авантюры, которые только
могли прийти в голову молодому маринеру.
... В первый раз это случилось по дороге в Идакону. Он так же вскочил
среди ночи, до мельчайших подробностей помня приснившийся сон. Сон,
наполненный предсмертной тоской и грустными птичьими криками. Тогда Рене
точно так же сидел, уткнувшись невидящими глазами в стену и ничего не
соображая. Все было спокойно, позади - замечательные приключения, в трюме
- богатая добыча, впереди - долгий путь домой - на сей раз они забрались
так далеко за Запретную черту, что при самом хорошем ветре им предстояло
проболтаться в море больше месяца. И вдруг этот ночной кошмар...
Разумеется, Аррой никому ничего не рассказал, но все последующие дни
в глубине души ожидал беды - шквала или, наоборот, полного штиля, встречи
с флотом ортодоксов, а то и с легендарным Великим Морским Змеем, про
которого все говорили, но которого никто не видел. Но удача пребывала к
ним в неизменной благосклонности. День проходил заднем, и капитан сумел
взять себя в руки и посмеяться над своими предчувствиями. Плавание
закончилось благополучно, но когда они пришли в Идакону....
Сиятельный герцог давно запретил себе вспоминать об этом - смерть
семьи, свалившиеся на его голову незнакомые и отвратительные обязанности,
скороспелая, неизбежная женитьба, дни и ночи, заполненные до отказа
делами... Урывая несколько часов для сна и словно бы проваливаясь в черную
бездну, он переживал эту самую черную в его жизни полосу, убивая в себе
отважного бродягу, искателя чудес. Лишь в одном он смалодушничал -
запретил себе высчитывать, не совпал ли его сон с приходом в Идакону
таинственной заразы, косившей тех, в ком была хоть капля крови Арроев.
Приснившийся кошмар был старательно запрятан в самых отдаленных закутках
памяти.
Прошло восемь лет, и Рене вновь увидел сожженное небо, гнущуюся под
горячим ветром седую траву, улетающих птиц, оглашающих степь странным
плачущим кличем... Потом сон этот стал столь же привычным, как и постылая
власть. Иногда с ночными кошмарами совпадали нежданные беды - смерть
сестры, внезапное разрушение родового замка, подмытого вздувшейся от талой
воды Ганой, исчезновение "Волчьей Звезды", на которой был и его лучший
друг... Иногда не происходило ничего, но Рене был уверен, что просто не
знает про несчастье.
Эландец заставил себя зажечь свечу, налил вина. Небо за окном
понемногу светлело, ветер уносил растрепанные редеющие облака к Последним
горам. Рене потягивал старое агирское, слушал, как звякают отодвигаемые
решетки, перегораживавшие на ночь внутренние дворы Высокого Замка, -
предосторожность, не имевшая до последнего времени смысла, но скрупулезно
выполнявшаяся целыми поколениями "Золотых". Рене стоял, прижимаясь лбом к
оконной решетке, пытаясь что-то вспомнить. Что-то очень важное, чем его
нынешний сон отличался от прежних.
2228 год от В. И. Утро 17-го дня месяца Лебедя.
Пантана. Убежище.
Голубая Амора ослепительно сияла на зеленоватом утреннем небе, на
листьях и цветах белых poз собиралась роса, и уже пробовали голоса
просыпавшиеся птицы В Убежище вступал еще один летний день - неторопливый
и роскошный.
Эанке Аутондиэль, целомудренно кутаясь в небесно-синюю шаль, стояла у
раскрытого окна, рассеянно наблюдая за звездами. Сегодня был великий день
- она, ее мать и еще девять Перворожденных потребовали выслушать ее на
Светлом Совете, и Эмзар ответил, что слово Эанке прозвучит за час до
полудня. Красавица многие годы готовила приличествующую случаю речь и
сейчас, мысленно повторив ее, осталась довольна - она ни в чем не грешила
против этикета и вместе с тем была жесткой и настойчивой. Эмзар должен
понять, что ей лучше не мешать!
Из достоверных источников она знала о талисмане, попавшем в руки ее
умалишенного брата. Именно это вкупе со странными знамениями и заставило
Аутондиэль раскрыть карты несколько раньше, чем она намеревалась Ни в коем
случае нельзя было допустить, чтобы Рамиэрль покинул Убежище вместе с
кольцом Эрасти. Возможно, оно сможет заменить другое, не менее
могущественное, утраченное Лебедями во времена Войн Монстров. Если так, то
с его помощью можно попробовать открыть Путь или, по крайней мере, послать
Зов Светозарным, некогда властвовавшим над Рассветными землями.
Рамиэрль, позабывший все приличия и более похожий на презренных
людей, чем на сына звезд, видимо, не понимает, ЧТО попало ему в руки. Она
же, Эанке, не зря по крупицам восстанавливала древние заклятия - она почти
уверена, что это кольцо создано Высшей Силой, пред которой все они со
своим робким волшебством не более чем пыль. Не мог смертный, будь он
трижды магом, сотворить артефакт такой силы. Он его где-то отыскал, а
значит, кольцо принадлежит Эрасти не более, чем выброшенный морем сундук с
утонувшего корабля принадлежит нашедшему его бродяге.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг