- Ну и пойду.
И пошла.
Эффект ее наряд произвел потрясающий! Потом целый день и полночи у
принцесс всех классов только и пересудов было, как это называть - "такая
наглость" или "такая прелесть". С одной стороны, против моды. А с другой
стороны, раньше так и носили, и вообще красиво... И после мучительных
колебаний девочки-старшеклассницы на другое утро появились все, как одна,
стройные и красивые, без пузатых юбок и трехэтажных причесок. (А Надажа как
раз к этому времени приспособила вместо каркаса корзину!)
С того дня дамские моды в ШМП стали меняться каждую неделю, а то и чаще.
Завхоз привез из города ткани и нитки, а добрая повариха тетя Наздя учила
девочек шить. И вскоре обычной девчачьей одеждой стало платьице до колен.
Глава 13
Министр войны задает вопросы
В Здране был Барламенд. В него входило тридцать семь человек. Один -
глава. Шестеро - министры. Остальные тридцать - просто барламендарии.
Заседали в Барламенде сплошные богачи. Глава правительства - тот был
хозяином ткацких мануфактур, а, скажем, министр войны владел пороховым
заводом. Самый большой богач - господин Марг - в правительство не входил,
зато имел там своего человека.
В прежние времена Барламенд заседал раз в месяц. Ну, два раза. А теперь
стал чуть не ежедневно. Как Здрана перестала воевать, так у министра
финансов появились лишние деньги. Как появились деньги, так остальные
министры начали их выпрашивать. А тридцать барламендариев все заседания
напролет громко спорили, давать деньги или не давать. В этих спорах
рождалась истина под названием "резолюция".
На одном из таких заседаний министр мира, который договорился с
заграничными торговцами устроить ярмарку в Дазборге, просил денег на
постройку прилавков. Против был один министр порядка, он сказал, что вместо
торговцев понаедут шпионы, а ему потом ловить. Барламендарии его дружным
хором переспорили и вынесли резолюцию: денег дать.
Министр уюта и культуры (это министерство создали вот только что, на
днях) доказывал, что Дазборгу требуется двести один дворник и восемнадцать
мусорных телег. Просил денег. Спорили долго. Решили: денег дать, но только
половину, и то если останутся. И пусть министерство контроля проверит все
расчеты, может, еще и не надо столько дворников.
Министр порядка требовал денег, чтобы построить на пустыре новый
полицейский участок. Потому что на этом пустыре по выходным ткачи дерутся с
оружейниками.
- Они уже лет двести дерутся, - жаловался министр порядка. - Но теперь
ткачей становится все больше, а оружейники уже с ножами приходят. А вот
построим участок, драться станет негде, и будет порядочек.
- Чепуха! - возразил глава правительства. - Пустырей много, другой
найдут. Лучше я вот что сделаю: возьму и отменю своим ткачам выходной день.
Придут оружейники на пустырь - а драться не с кем. Ткачи все на работе.
- Да вы что! - замахал руками министр порядка. - Если рабочие без
выходных останутся, они весь город разнесут, с ваших мануфактур начиная. И
тогда я ни за какой порядок не ручаюсь.
Барламенд зашумел, заспорил с новой силой и спустя час пришел к выводу:
лучше пусть себе дерутся, лишь бы нас не трогали.
Когда запросы министров иссякли, когда все барламендарии уже устали и
сорвали голоса, пришел профессор Ифаноф и попросил денег - пять тысяч.
- О чем речь! - просипел министр финансов. - Если Барламенд не возражает,
то дам, мне не жалко.
Барламендарии не возражали, только для порядку немного поспорили шепотом.
И тут в заднем ряду поднялась значительная фигура министра войны. Все
заседание он мирно дремал, набираясь сил для своего часа, и вот этот час
настал.
- У меня будет ряд вопросов к досточтимому профессору, - произнесла
значительная фигура артистическим голосом. - Прежде всего, не будет ли
досточтимый профессор столь любезен дать нам разъяснения по поводу как
причин, побудивших его обратиться в Барламенд с просьбой о ссужении ему
упомянутой суммы, так и целей, в коих он, профессор, намерен использовать
эту сумму, если таковая будет ему выделена?
- Объясняю, - сказал профессор. - Деньги нужны для хорошего дела.
Принцессы у нас затеяли шить себе платья. Вот, нужно купить еще ниток,
ножниц, иголок, наперстков. И материи разной побольше. Пусть шьют.
Министр войны выслушал ответ, поднял левую бровь, сделал паузу и сказал:
- А не будет ли досточтимый профессор столь любезен объяснить, какими
такими соображениями он руководствовался и из каких посылок исходил, когда
определил размер необходимой для его целей суммы, каковую он просит сегодня
у Барламенда, именно в пять тысяч и ни одним грошем больше либо меньше того?
Профессор понял уже, к чему эти все вопросы. Лучше самого министра войны
понял. Но выхода не было, пришлось ответить и на второй вопрос, и на третий,
и на пятнадцатый, и на сто пятнадцатый... Сто пятнадцатый вопрос звучал так:
- А не будет ли досточтимый профессор любезен удовлетворить наш
естественный интерес относительно того, каким предположительно образом
повлияет выделение ему суммы в пять тысяч из государственной казны на
погодные условия в западных районах Здраны?
За окном стояла ночь, барламендарии спали в креслах, каждый примостив
голову на плечо соседу. Глава правительства изо всех сил таращил усталые
глаза, чтобы они не захлопнулись.
- Простите, - сказал он, - я прерву вашу интересную беседу. Заседание
пора закрывать. А знаете, профессор, плюньте вы на эти пять тысяч. Пусть ваш
завхоз завтра ко мне приедет с телегой на склад, я ему сколько угодно ниток
и материи дам. Мне все равно девать некуда.
- Так нечестно! - возмутился министр войны.
- Все честно, - ответил глава правительства и позвонил в колокольчик.
Барламендарии заворочались, запотягивались, послышались зевки.
- Господа! Пока я не закрыл заседание, хочу предупредить, если так
пойдет, то скоро нам придется заседать круглосуточно. Давайте лучше
обсуждать только государственные вопросы. А деньгами распоряжаться - на это
министр финансов есть.
- Правильно! - бурно поддержали главу барламендарии. - У нас горлы...
горла... глотки у нас не железные! - и вынесли соответствующую резолюцию.
У министра войны от грусти не было сил возражать.
- Ну вот, - шепнул глава правительства профессору, когда все расходились.
- Теперь если что - прямо к министру финансов обращайтесь.
- Спасибо, - ответил Ифаноф.
А сам подумал, что главные беды еще впереди.
ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
(Стихи, сочиненные Журигом)
В весеннее время, в безветренный день,
На крыше сидел молодой воробей.
Ему надоело сегодня парить,
Решил он сидеть и ногами болтать.
Другой воробей на дороге стоял
И под ноги очень серьезно смотрел.
Хотел воробей научиться ходить
И думал, с какой ему лапы шагнуть.
А третий взлетел воробей в небеса
И, крылья раскинув, глядел с высоты,
И думал он гордо: "А ну их совсем.
А может, я просто некрупный орел..."
Глава 14
История хулиганского королевства
Урок политики всегда проходил в классе. На стене висела политическая
карта Бланеды. Профессор Ифаноф рассказывал:
- Пятнадцать лет назад умер великий анклийский король Яжа пятый.
- Мой дед! - шепнул на весь класс Журиг.
- Правильно. Дочь Яжи Пятого вышла замуж за короля Тании.
- Моя мама!
- Вот, а кроме Журиговой мамы, у короля были еще два сына-близнеца. Яжа
Шестой и Яжа Седьмой. И когда отец их умер, то Шестому суждено было взойти
на престол, а Седьмому, который был младше брата на десять минут, всю жизнь
оставаться принцем.
Ветя и Фидя пересели с задней парты на переднюю, чтобы лучше слышать.
- И вот наступает день коронации, - продолжал профессор. - И тут
выясняется, что оба принца Яжи - Шестые. То есть один-то, конечно, Седьмой,
но не признается, и никто в целой Анклии не может его отличить. Оба рыжие и
голубоглазые, каждый называет брата самозванцем. Приехала из Тании сестра,
но и она руками развела. Помню, говорит, у одного должна быть родинка под
мышкой, но у какого - забыла. Что делать? Отложили коронацию раз, другой. А
потом один из братьев пропал неизвестно куда. Что ж, подумали придворные,
пропал так пропал, сам виноват, в другой раз пропадать не будет. И
короновали того, который остался.
Проходит год. Правит король, как умеет. А умеет он, прямо скажем, не
очень, крестьяне, того и гляди, забунтуют. И вдруг по стране пошел слух:
брат-то короля нашелся! Его-то на острове в тюрьме держали, а он сбежал и
теперь собирает всех, кто за справедливость, потому что он и есть настоящий
Яжа Шестой. Кто его видел, говорят, точная копия короля, который на монетах
отчеканен. А когда законный король займет престол, то все крестьяне получат
землю, потому что король этот знает сам, почем фунт лиха.
И пошел народ к объявившемуся королю, и началась крестьянская война.
Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы вражественные Анклии страны не
стали ей в этот момент дружественными и не прислали свои войска на борьбу с
крестьянами. Крестьянская война - вещь заразная, это все короли знают.
Победят крестьяне в Анклии, а во Врандзии на них посмотрят - и тоже захотят.
И в Идалии захотят, и в Кермании. Что тогда с королями будет? А так короли
прислали в Анклию войска и крестьянскую армию разгромили.
Остатки армии крестьянский король увел на север, в Жотландию. В этой
холодной скалистой стране не было людского жилья, только развалины древних
крепостей. Пришельцы поселились в землянках, в пещерах. Но чем жить? Хлеб
посадили - не растет. Овец разводить - так их в пути съели. Многие крестьяне
не выдержали, вернулись на милость анклийского короля. Кто выдержал -
занялся хулиганством. Крестьянский король стал королем хулиганским.
Прошло с тех пор тринадцать лет. За это время обстановка с хулиганством
на Бланеде сильно изменилась. В каждой стране теперь в лесах обитают
хулиганские шайки, а атаманы их подчиняются жотландскому королю. Кто не
подчиняется, тех выгоняют из хулиганского братства, и полиция с теми легко
справляется. Записаться в хулиганы стало очень сложно, а чтобы стать
атаманом, надо окончить Жотландский Институт Хулиганства, изучить там
хулиганство дорожное, лесное, морское. Говорят, даже есть секретная кафедра
воздушного хулиганства. А король Жотландии теперь один из самых
могущественных королей, хоть другие короли и стыдятся это признавать.
- Мой дядя! - гордо сказал Журиг.
Все немножко позавидовали Журигу, и только рыжая Лита презрительно
усмехнулась.
Ифаноф рассказывал про Жотландию, но ни слова не сказал о том, что вместе
с королем хулиганов в полуразрушенном замке жила дочь короля. Дочь выросла
без матери, среди мужчин, она ловко лазала по скалам, бегала, как ветер,
скакала на любом коне... Был у нее и клавесин, но играть на нем она не
умела, лишь иногда одним пальчиком выстукивала странную мелодию...
И никто почти на всей Бланеде не знал, что король хулиганов отправил свою
дочь учиться в Школу Мудрых Правителей. Знал об этом профессор, да знали
хулиганы из ближнего леса, которым было поручено тайно охранять принцессу.
Папа Крижи Крокодила был великим королем. Это он еще в молодости лично
объехал все Южные острова, первый сосчитал их и объединил в одно большое
королевство. Но и теперь, когда молодость короля осталась далеко позади, он
дальше всех кидал копье, бегом догонял хромого страуса, а речку переплывал
быстрее, чем настоящий крокодил. Три сына короля были во всем под стать
отцу. А четвертый - Крижа - все больше мечтал и сочинял стихи (см.
лирическое отступление на стр. 22). Бился с ним отец, бился и, ничего не
добившись, отправил в учение, мудро рассудив, что хуже не будет.
У долговязого принца Доли отец тоже был долговязый и худой. И очень
самостоятельный. Все королевство у них состояло из дворца, в котором
постоянно шел ремонт, и придворного участка. Король все делал сам, у него не
было ни слуг, ни министров, ни подданных. Жена и та сбежала. Но все-таки это
было настоящее королевство, со своим гербом и со своими законами, и король
Доля Второй был в нем полным хозяином. А корона у него представляла набор
гаечных ключей.
И вот долговязый Доля и Крижа Крокодил нашли общий интерес - изобретать.
Изобретали они большей частью в уме.
- Давай изобретем механического человека, - предлагал Доля. - Ходячего.
- Да ну, упадет еще, сломается. Лучше механическую лошадь. Чтобы на ней
ездить.
- А правда, почему люди на двух ногах и не падают? А деревья так вообще
на одной стоят.
- А вот и нет. У деревьев ноги под землей. Они в земле по пояс.
- Ну хорошо. Давай лошадь. На пружинном заводе.
- А можно карету с ногами.
- А можно карету, чтобы колеса сами крутились! Как в часах.
- Заводить только замучаешься...
Глава 15
А дракон гораздо лучше!
Долго Журиг ходил, хмурясь и глядя под ноги. И вдруг сразу повеселел.
Стал даже попискивать и подпрыгивать от восторга! Потому что в его хитрой
рыжей голове родился замечательный план, как отомстить принцессам и забрать
котенка. В таком прекрасном настроении Журиг и пришел на урок культуры. В
этот день маэстро Зиторенго собирался вести средний класс в дазборгскую
обсерваторию.
- К большому сожалению, - извинился маэстро, - обсерватория закрылась на
учет, и, пока все звезды не пересчитают, она не откроется. Чтобы урок не
пропадал, будем рассказывать сказки. Кто у нас лучший сказочник?
Королевны выдвинули Дамару. Журиг выдвинулся сам.
- Чур, первый! - сказал он.
- Чур, вторая, - согласилась Дамара.
"У одного кузнеца был сын, - начал Журиг. - Кузнец хотел, чтобы сын стал
тоже кузнецом. А сын хотел стать рыцарем. Отец сначала посмеивался, думал,
это пройдет. А оно не прошло. Сын заладил: буду рыцарем, и все тут. Отец
говорит: "Но послушай, рыцари все - дворяне, а ты - нет". А сын: "Ну и что,
я буду странствующим рыцарем. Кто там разберет, дворянин - не дворянин.
Выкую латы и поеду". Отец рассердился: "Никаких тебе лат! Ни куска железа не
дам!" А сын тогда облазил все помойки, нашел там самовар да медный котелок и
сделал себе панцирь и шлем. Украл у цыган лошадь и поехал.
Едет, едет. Видит - на дороге стоит старик с шахматами под мышкой.
- Рыцарь, давай тебе бесплатно погадаю.
- Ну, погадай. А на чем?
- На шахматах. Они никогда не врут. Там женщин нету, только две королевы.
Старик расставил шахматы, стал играть сам с собой. Поставил себе мат,
глядел, глядел и говорит:
- Ну, все ясно, рыцарь. Все твои беды будут от женщин.
Рыцарь поехал дальше, а сам думает: "Шахматы - не карты. Игра научная.
Должны правду говорить. А черт с ней, с дамой сердца, обойдусь как-нибудь.
Буду БЕЗДАМНЫМ РЫЦАРЕМ".
Приезжает в столицу, а там объявления висят, трубы трубят. Рыцарский
турнир для всех желающих. А приз - золотой меч из самой прочной стали.
А на поле уже толпа рыцарей. Все дворяне. Стоят, переругиваются, злость
разжигают. Один кричит: "Моя дама сердца - самая-пресамая!" Другой кричит:
"А у меня еще самее!" Третий кричит: "А моя дама вообще всем дамам дама!" А
рыцарь в самоварных латах как гаркнет:
- Все ваши дамы не стоят моей мамы! Сразу тишина наступила. А он говорит:
- Ну, кто на меня?
Выезжает рыцарь-верзила:
- Ну, я на тебя!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг