цию...
- А что я больной, ее тоже попросили написать? - спросил я.
- Нет, это она сама, - сказал Дмитрий Евгеньевич.
У меня на душе совсем муторно стало. Как представил, что опять при-
дется всем доказывать, что я не верблюд... Ох-хо-хо...
Историк на часы посмотрел.
- Давно вы из Японии? - спрашивает.
- Часа не прошло, - говорю.
- Прекрасно. Давайте-ка по домам. Здесь, вероятно, еще не знают о ва-
шем исчезновении из Токио. Но скоро узнают. Вам надо поговорить с роди-
телями, пока не явятся из министерства, редакций и еще откуда-нибудь.
Нужно родителей убедить.
- Как же их убедишь? - спрашиваю.
- Вот уж не знаю. Покажешь маме ПИНГВИНа, расскажешь обо всем. Должна
же она понять, что у тебя такая миссия!
- Дмитрий Евгеньевич, пойдемте со мной. Вам она больше поверит, -
взмолился я.
Историк насупился, помолчал.
- Боренька, вы должны меня понять, - он опять на "вы" перешел. - Вы
уже не тот Боря Быстров, что были два месяца назад, когда впервые приле-
тел Марцеллий. Вы сделали первый шаг на пути к Хранителю. Вы сказали ми-
ру, как собираетесь нашу планету хранить. Вы сказали, что на ее звездном
пути есть цель...
- Я это сказал? - испугался я.
- Да, именно так было написано в "Морнинг стар"... И вы хотели бы уз-
нать эту цель. Вы показали миру, что вас не интересуют деньги, почести,
райская жизнь...
- Когда я. это показал? - испугался я.
- Ну вы же вернулись домой! - рассердился историк. - Вы вернулись к
себе, и вам здесь тоже предстоит на каждом шагу доказывать истинность
вашего призвания. И никакие поводыри вам не нужны!
- Дмитрий Евгеньевич, я не понимаю! Вы как-нибудь попроще! - взмолил-
ся я.
- Не могу я тебя за ручку водить! - опять рассердился историк. - Сту-
пай к маме и действуй сам. И дальше сам! Сам! Понимаешь? Я могу тебе
только что-то посоветовать, но ты сам должен решать - следовать моему
совету или нет. Вот так.
Я задумался. Со стены смотрел на меня портрет бородатого старика, от-
ца Дмитрия Евгеньевича, бывшего Хранителя планеты. И Пушкин, и Толстой,
и Данте смотрели на меня со стен, будто чего-то ждали от меня.
Я встал.
- Катюша, иди домой, поговори с мамой. А я пойду к своим... Нам долж-
ны поверить.
- Я вам советую оставить у меня дудочку Марцеллия, - сказал историк.
- Мало ли... У вас могут ее попросить... Отобрать...
- Хорошо, я согласен.
- Борька, как же они нам поверят... без дудочки? - спрашивает Катюша.
- Я Хранитель, Катя. В меня должны поверить без волшебства, - сказал
я.
Я посадил ПИНГВИНа в картонную коробку, которую принес Дмитрий Ев-
геньевич, и мы с Катей ушли.
Расстались мы на нашем пустыре. Бетонных труб и в самом деле уже не-
было, площадку разровняли бульдозерами и даже воткнули кое-где чахлые
деревца. Я на минутку включил телевизор в часах. Шла программа "Взгляд".
Ведущие говорили о нас с Катькой и обещали связаться с корреспондентом в
Японии, чтобы он рассказал, как мы там себя ведем.
Но мы были уже здесь. Дома.
ФИНАЛ ОТ АВТОРА
... Вот все, что рассказал мне Хранитель ночью в пустом грузовом лиф-
те, остановившемся между этажами нашего кооперативного дома. Когда он
закончил, я машинально взглянул на часы. Было половина шестого утра.
Мы оба уже сидели на полу, привалившись спинами к стенкам лифта.
ПИНГВИН в коробке упорно читал журнал "Нева".
Хранитель зевнул. Мне тоже очень хотелось спать. Я пережил вместе с
Хранителем его историю, и сейчас наступило расслабление. Недоверие и
тревога сменились уверенностью в том, что все идет правильно и в Храни-
теля можно верить.
И мы задремали. Как солдаты после боя перед новым боем.
Проснулись мы, наверное, часа через два от громких звуков, доносив-
шихся снаружи. Кто-то бегал по этажам, переговаривался, до нас донеслась
громкая фраза:
- Лифт не работает!
- Так пошлите за механиком! - приказал чей-то голос.
- Товарищ майор, прочесывание микрорайона закончили. Никого не обна-
ружено! - доложил кто-то.
- Не мог же он сквозь землю провалиться!
Я понял, что ищут Хранителя. И он это тоже понял, но не испугался,
только протер ладонями лицо, вздохнул и поднялся на ноги, готовый к но-
вым испытаниям.
Вдруг лифт дернулся и поехал вверх. Он остановился на одиннадцатом
этаже. Мне нужно было выходить. Поколебавшись немного, я спросил:
- Можно, я поеду с вами?
- Вы хотите подтвердить мои слова? - усмехнулся Хранитель.
- Нет. Я хочу узнать, чем это кончится. У каждого из нас своя работа,
- сказал я.
- Пожалуйста, - он нажал кнопку шестнадцатого этажа.
Мы вышли из лифта - Хранитель нес коробку с ПИНГВИНом под мышкой.
На площадке шестнадцатого этажа дежурили два милиционера. Они перег-
лянулись, увидев нас, но ничего не сказали, а молча пошли за нами к две-
рям квартиры Хранителя.
Дверь была распахнута. На площадке курил молодой человек в костюме и
при галстуке. Он поспешно затушил сигарету и вошел вслед за нами в при-
хожую.
Квартира была полна народу: милиционеры, люди в штатском с фотокаме-
рами и без, пионеры. Я догадался, что молодая дама в очках - учительница
Татьяна Ильинична, а высокая девочка рядом с нею - Дуня Смирнова.
В прихожей к Хранителю бросилась девчонка с короткой стрижкой.
- Бепс, ты нашелся!
- Погоди, Катя, - тихо сказал ей Хранитель и вошел в комнату.
На диване сидела мама Хранителя с мокрой тряпкой на лбу. Врач в белом
халате измерял ей давление.
По обеим сторонам дивана стояли могучие санитары в белых халатах,
скрестив на груди волосатые руки.
- Мама, - сказал Хранитель.
Она бросилась к нему волоча за собой приборчик для измерения давле-
ния, обняла, зарыдала... Мокрая тряпочка свалилась с маминого лба на ма-
кушку Хранителя. Врач в растерянности топтался сзади, будто привязанный
к маме резиновой трубочкой фонендоскопа.
- Господи, Бабася, как ты похудел! На тебе лица нет... Тебе нужно не-
медленно лечиться, мы тебя поставим на ноги... Мальчик мой, - шептала
мама.
Могучие санитары сделали шаг вперед.
- Ну скажи мне, что все прошло, все кончилось... Я не могу так. Ты
был таким славным, нормальным мальчиком, и тут эта болезнь... - мама
плакала и целовала Хранителя.
- Все кончилось, мама, - сказал он.
- И слава богу! Я так рада... - Мама уже улыбалась сквозь слезы. -
Наконец-то ты взялся за ум.
К ним подошел человек, который курил на лестнице, и вежливо прогово-
рил:
- Извините, Светлана Викторовна, нам необходимо переговорить с вашим
сыном.
- Нет-нет, только не сейчас, - мама заслонила собою Хранителя. - Вы
же видите, мальчик выздоровел, но он очень устал. Потом, потом!
- Мама, я не понимаю тебя. Что значит "выздоровел"? спросил Храни-
тель.
- Ну ты же больше не будешь... это самое... говорить, что ты хранишь
планету?
- Говорить не буду, - кивнул он. - Я буду ее хранить.
Тут все заволновались, Дуня выкрикнула: "Вот! Вот! Он не исправился!
Что я говорила!". Мама отшатнулась от Хранителя, кинула взгляд на врача.
Врач поднял руку.
- Тихо, товарищи!.. Борис, я тебя правильно понял? Ты по-прежнему ут-
верждаешь, что у тебя есть... миссия? - строго спросил он.
- Есть, - вздохнул Хранитель. - Но вы только не волнуйтесь. .Это я
сделаю сам. Я сам разыщу важное для планеты и сообщу нашим друзьям в
Центре Вселенной.
Врач сделал знак санитарам. Те двинулись к Хранителю.
- Боже мой... Немедленно на обследование, - сказала мама.
- Стойте! - вдруг закричал Хранитель.
Он нагнулся к коробке, стоявшей у его ног, и вытащил оттуда ПИНГВИНа.
Птица осмотрела присутствующих и похлопала крыльями.
- Дайте мне, пожалуйста, бумагу и карандаш, - шепнул мне Хранитель.
Я быстро извлек из портфеля блокнот, вырвал из него лист и протянул
Хранителю вместе авторучкой. Он наклонился над коробкой, повернул ее бо-
ком и, положив на нее листок, размашисто начертал: "Марцеллий! Мама мне
не верит!".
Потом подумал, зачеркнул и написал новую фразу: "Марцеллий! Мама не
верит в меня!".
Листок он положил перед ПИНГВИНом.
ПИНГВИН наклонил говолу, слегка скосив ее вбок, и взглянул на лист
бумаги.
Все замерли, наблюдая за этой сценой.
Прошло несколько секунд, и вдруг за окнами будто стало всходить солн-
це. Золотой свет лился с небес - теплый, мягкий, переливающийся всеми
оттенками желтого и оранжевого. Он проник и в комнату, окружив всех сла-
бым золотистым сиянием, отчего лица у присутствующих сделались добрее и
мягче.
И я понял, что это разум в виде света проник к нам из Центра Вселен-
ной, чтобы предотвратить беду.
Я увидел всех нас такими, какими мы могли бы быть, если бы добрались
до света.
Золотой свет пронизывал нас насквозь. Высвечивая в наших лицах что-то
такое, что обычно никому не видно, что прячется в нас так глубоко, так
глубоко...
Это, я вам скажу, было потрясение!
Так продолжалось с минуту. После чего мягкий и глубокий голос, воз-
никший будто из пустоты, произнес с легким печальным укором:
- В детей нужно верить... Запомните: в детей нужно верить...
Наверное, это было для планеты самым важным.
Свет померк также незаметно, как появился - наши друзья из Центра ос-
тавили нас размышлять.
И все тихо, как-то бочком, стараясь не смотреть друг другу в глаза,
потому что было стыдновато, разошлись из квартиры, оставив Хранителя на-
едине с родителями.
Я потом прочел в газетах, что еще целых два часа на планете был мир и
покой.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг