оборвать, принялся вытягивать ее из памяти. Своими словами женщина, как
ему хотелось верить, приглашала его продолжить разговор, причем в ее
словах Пирошникову почудилась доброжелательность. Он было подумал, что
она... словом, он нехорошо подумал, но быстро отогнал эти мысли, тем бо-
лее что дальнейший ход беседы их никаким образом не подтверждал.
Он вдруг проникся к ней доверием, какое испытываешь подчас к совер-
шенно постороннему человеку, если поверишь, что тому есть до тебя дело.
Пирошников ответил ей длинно и не совсем связно, но его слова шли от
сердца, встречая сочувствие (он это заметил), хотя вызвать его он не хо-
тел.
- Постойте здесь и выслушайте меня! - говорил Пирошников. - Я вовсе
не хочу ничего дурного, поэтому останьтесь и не обращайте внимания, что
я пьян. Понимаете, я часто думаю, что вот пройдут еще пять лет, десять
лет - я не знаю сколько - и все! Ничего больше не нужно будет - ни люб-
ви, ни славы, ни цели никакой, потому что человек, я думаю, умирает ра-
но, задолго до своей смерти... Я сегодня почувствовал что-то странное -
с вами случалось? - вдруг почудилось, что все уже было, и не один раз. И
лица те же, и разговоры, и мысли... Очень страшно сделалось, и я ушел. Я
вам это говорю не для того, чтобы заинтересовать. Я... а что это я все
про себя? Про меня вы и сами все поймете, если уже не поняли...
Произнесши такую речь, Пирошников повернулся и зашагал вниз с моста.
Он удивился и обрадовался, когда услышал, что женщина идет за ним. Тут
снова дурные мысли полезли в голову, и уже представилась этакая небыва-
лая по легкости победа; представилась не без сожаления - опять ошибся,
опять не ту встретил... одним словом, все зря, пусть хоть так кончится!
Но женщина, догнав его, сказала несколько слов, которых оказалось
достаточно, чтобы Пирошникову стало стыдно своих мыслей. Она сказала
так:
- Если нужно ладить с соседями, которых и видишь-то не каждый день,
то, наверное, прежде нужно ладить с собой. Ведь вы с собою всю жизнь - и
всю жизнь мучаетесь! Так нельзя! Не относитесь к себе плохо, тогда и
другие...
Короче говоря, что-то в этом роде она сказала Пирошникову, и дело бы-
ло совсем не в словах, а в голосе, в тех необыкновенно успокаивающих и
доверчивых интонациях, каких давно уже не слышал наш герой.
Все! все! все!.. Больше ничего он не вспомнил, сколько ни пытался.
Смутно, скорее осязанием, помнил ее руку - тонкие пальцы с ноготками,
хрупкое запястье, - но где и когда он коснулся этой руки? Дальше было
утро, раскладушка, серая комната - не поймешь какая, в комнате никого
нет, коридор на ощупь, замок такой, что черт не разберет, и лестница...
Однако, что это за лестница?
И только Пирошников подумал это, как перед его глазами возник корабль
с тремя мачтами, но без парусов, нарисованный мелом на стене.
Он мог бы дать четное слово, что видел где-то совсем недавно точно
такой же корабль, и первым делом подумал, что опять начинаются неприят-
ные повторения в памяти, но на этот раз впечатление от нарисованного ко-
рабля было настолько свежо, а сам корабль с острым носом и наклоненными
почему-то вперед мачтами был настолько оригинален, что потребовалось
лишь легкое усилие, чтобы вспомнить его, и тогда Пирошников похолодел. И
сразу же, обгоняя друг друга и торопясь, застучали в уме вопросы и, не
находя ответов, тут же наскоро перерастали в подозрения: где он? почему
так долго спускается? кто это все подстроил? не болел ли он? почему нет
парусов? что делать? Тут вспомнилась и кошка - та, вторая, и крышечка
без молока: почудилось, что тишина на лестнице как-то по-особенному зло-
веща, а в ней глухо отдаются и шаркают его шаги. Молодой человек пустил-
ся бежать вниз, выбрасывая ноги мягко, чтобы не оступиться в темноте,
но, пробежав еще этажа три, вдруг остановился, наткнувшись снова - ко-
нечно же, конечно! - на кошку.
Нечего и говорить, что кошка ничем не отличалась от первых двух, и
так же сидела, и крышечка... - черт те что!
Итак, кошек было теперь ровным счетом три, но Пирошников (надо отдать
ему должное) в одно мгновение понял, словно уже был подготовлен к этой
мысли, что кошка-то на самом деле одна, и, чтобы проверить это предполо-
жение, он схватил мирно дремавшую кошку в охапку и бросился бежать
вверх. Он захотел удостовериться в том, что кошка не обладает способ-
ностью раздваиваться, а лишь существует в различные моменты времени на
одной и той же лестнице. Короче говоря, молодой человек догадался, что
кошка самая обыкновенная, а винить во всем следует именно лестницу. И
точно! Пробежав некоторое расстояние вверх, Пирошников снова увидел кры-
шечку из-под молока, вроде бы оставленную им только что ниже, но кошки
рядом не было. Поставив кошку рядом с крышечкой, Пирошников, уже не
очень торопясь, как ни странно почти довольный разгадкой, спустился
вниз, чтобы опять на старом месте повстречаться с кошкой.
"Все в порядке!" - подумал он, хотя до порядка было еще довольно да-
леко и предстояло решить главный вопрос: как выбраться из этого замкну-
того круга?
Пирошников присел на ступеньку, чтобы все обдумать, и только теперь
начал понимать, насколько серьезны его дела. То есть он не допустил и
мысли, что на самом деле существует какая-то такая особенная лестница
без начала и конца, - он подумал гораздо проще, а именно: продолжаются
вчерашние штучки - видимо, что-то случилось с головой; вообще нужно кон-
чать с этим делом, не пить и не гулять неизвестно где по ночам. Но такие
трезвые суждения не продвинули его в разрешении вопроса. Захотелось ку-
рить. Он помял сигарету в руках и оглянулся по сторонам, словно надеялся
найти кого-то. Почти в ту же минуту Пирошников услышал внизу шаги. Заг-
лянув в пролет, он увидел сначала руку на перилах, которая совершала
размеренные скачки вверх, а потом и человека в серой шапке и кожаном
пальто, поднимавшегося к нему. Пирошников встал, успев подумать, как не-
лепо и подозрительно выглядит он в этот утренний час на лестнице - имен-
но потому, что никуда не идет. Однако человек не обратил на него ни ма-
лейшего внимания и продолжал свой уверенный подъем. Когда он прошел мимо
и находился уже выше Пирошникова, тот остановил его вопросом:
- У вас не найдется спичек?
- У меня есть зажигалка. Вас устроит? - сказал человек, остановив-
шись.
- Который час? - спросил Пирошников, подойдя к нему и наклоняясь с
сигаретой к зажигалке.
- Семь часов двадцать восемь минут, - проговорил мужчина голосом дик-
тора радио, причем на часы не взглянул. Говорить более было не о чем - в
самом деле, не спрашивать же его, где выход? Выход, ясное дело, должен
быть внизу. Мужчина удалился, твердо ступая по лестнице, потом где-то
наверху и внизу одновременно хлопнула дверь, и Пирошников понял, что
шанс потерян.
Утренняя его нега прошла, он и думать забыл о вчерашней незнакомке,
которая вовлекла его в эту карусель, но, с другой стороны, не было и
страха или возбуждения - все сменилось равнодушием и ленью. Побродив
немного вверх и вниз, он от нечего делать поиграл странными свойствами
лестницы. Например, он стер у нарисованного корабля одну из мачт, а пос-
ле отправился посмотреть вниз, что получилось. Результат был, как гово-
рят, налицо: мачты не оказалось и внизу. Тогда он пальцем, испачканным в
мелу, дорисовал мачту и пошел наверх, где, естественно, нарисованное им
было уже тут как тут.
Он решил идти только вниз (так было легче) и шел около получаса,
пройдя, должно быть, этажей сорок или того больше и встретив по пути еще
несколько кошек и нарисованных кораблей. Правильной периодичности Пирош-
никову установить не удалось; бывало так, что новая кошка появлялась
буквально через этаж, а после надолго пропадала. Но все эти шутки мало
уже интересовали нашего героя. Наконец он остановился. С усмешкой взгля-
нув на окурок своей сигареты, брошенный им где-то выше, а теперь дого-
равший на ступеньке внизу, Пирошников свернул с площадки в темный кори-
дор, где находились двери квартир. Приблизившись к одной из них, он про-
вел ладонью по тому месту, где обычно находятся звонки, и в самом деле
обнаружил под рукою не одну, а целых три кнопки различной формы. Он поз-
вонил в крайнюю. Звонок глухо раздался в квартире, но никто не вышел.
Когда же Пирошников попытался ощупать дверь пальцами, чтобы определить,
есть ли не ней ручка и какие замки, дверь, поддавшись ему, легко и без
звука отворилась, и перед Пирошниковым предстал довольно длинный коридор
с высоким потолком, в середине которого на голом проводе слабо желтела
электрическая лампочка.
Пирошников вошел, приготовляясь внутренне к новым штукам, которые
могли появиться каждую минуту.
Глава 2 Наденька
Чего только не происходит в нашем городе! Кажется, давно уже все ут-
ряслось, оделось нарядным камнем, сменило цвет на более жизнерадостный;
проспекты стали еще прямее и шире, и при дневном свете город производит
юное и прекрасное впечатление, будто никогда не раздавался здесь, на на-
бережной, топот тяжелых копыт Медного всадника, а там, в глубине дворов,
словно не прятал бледный юноша тех страшных, омытых кровью драгоценнос-
тей. Все ярко и сильно в невской панораме, спокойно и величаво.
Но выйдите из дому декабрьским вечером, когда нет еще настоящей зимы,
когда несется и слепит глаза мутный снег; пойдите вдоль Фонтанки, черная
вода которой выделяет пар и кажется потому горячей; пройдите под окнами
серого здания, что смотрит на Михайловский замок с подозрительностью и
угрюмством; взгляните, наконец, на сам этот замок - и как знать, не
мелькнет ли тогда на том берегу наклоненная против ветра фигурка челове-
ка в длинном плаще и не задрожит ли каменный мост, вспоминая могучий то-
пот? Все неверно в той же панораме, да и нет ее самой - она скрыта за
снегом.
...Пирошников, покинув проклятую лестницу, передвигался по чужой
квартире. Коридор был как коридор, довольно чистый: стоял комод, накры-
тый кружевной салфеткой, на вешалке висела одежда. В конце коридора был
поворот направо, видимо в кухню, а слева, на некотором расстоянии друг
от друга, находились три крашеные двери, лишенные особых примет, все три
с английскими замками.
Пирошников подошел к средней и, не успев даже как следует обдумать
дальнейшее, толкнул ее. Дверь распахнулась, что отнюдь не удивило нашего
героя, приученного уже предшествовавшими событиями ко всему странному.
Теперь перед ним открылась комната, довольно просторная и с высоким
потолком, но длинная, как вагон, в конце которой находилось узкое окно с
полотняной занавеской. В комнате бросились в глаза шкаф красного дерева,
кое-где обитый и поцарапанный, такого же дерева бюро с ящичками, стол, а
у другой стены диван со смятой постелью. На диване, поджав под себя но-
ги, сидела молодая женщина во фланелевом халатике и причесывалась, глядя
в стоящее перед нею на стуле зеркальное стекло без рамы.
Женщина эта не повернула головы к гостю, вообще никак не показала,
что замечает его, может быть потому, что была увлечена своими волосами,
кстати, имевшими красноватый оттенок и не очень длинными.
- Простите, - начал Пирошников, но женщина, опять-таки не поворачивая
головы, не дала ему задать вопрос, а сказала совершенно спокойно, будто
ждала его уже давно:
- Раздевайтесь и садитесь. Сейчас будем пить чай.
- Но я вовсе не за этим пришел, я хочу только...
- Это вам кажется, что не за этим. Именно за этим. Садитесь, говорю я
вам! И не будем с самого начала осложнять отношений.
Она говорила так, словно знала наперед, что случится, и уже разрабо-
тала некий план; впрочем, в голосе ее тоже чудилась доброжелательность,
и Пирошникову на миг показалось, что он ее где-то видел, что, возможно,
это и есть вчерашняя незнакомка. Поэтому он, решив окончательно отдаться
случаю, снял свое пальто и повесил его у двери на гвоздь.
- Под шкафом тапки, - сказала женщина, внося последние штрихи в при-
ческу.
Пирошников послушно развязал шнурки и надел эти самые тапки, которые
в самом деле находились под шкафом и были ему по ноге, правда, разношен-
ные.
Наконец женщина повернула голову к Пирошникову, и он разглядел ее ли-
цо - несколько скуластое, с маленьким носом и неулыбчивыми серыми глаза-
ми. Чувствовалось, что в ней есть, как говорят, характер и самостоя-
тельность, что такая не будет говорить зря и что ее трудно, должно быть,
заставить плакать. Она смотрела на Пирошникова несколько секунд, но без
особого любопытства, а с какой-то усталостью, что ли, с каким-то таким
выражением: ну вот ты и пришел, что же будем делать?
- Давай познакомимся хоть, - сказала она и протянула руку. - Надя...
хотя, - тут она усмехнулась почему-то невесело, - меня все называют На-
денька, и ты тоже будешь так звать.
- Владимир, - сказал Пирошников, подойдя к ней и взяв ее руку в свою.
Рука была маленькая, но сильная, и пальцы без острых ноготков, по чему
Пирошников определил, что новая его знакомая, во всяком случае, не та, с
которой он беседовал накануне.
- Ну вот и прекрасно, Владимир, - улыбнувшись в первый раз и довольно
хитро, ответствовала Наденька.
Она освободила руку, встала и, не говоря больше ничего, убрала пос-
тель в шкаф, после чего удалилась, предоставив Пирошникову некоторое
время для знакомства с комнатой.
Первым делом наш герой, что совершенно естественно, подошел к окну и,
посмотрев в него, убедился, хотя было еще темно, что комната расположена
примерно на четвертом или пятом этаже над какой-то улицей, вроде бы и
знакомой, но не совсем. Отвернувшись от окна, он принялся разглядывать
стену над диваном, где висели в беспорядке фотографии незнакомых лиц,
большей частью детских, а сбоку находилось несколько книжных секций с
поставленными вперемежку книгами по медицине, стихами, собранием сочине-
ний Достоевского в старом издании и наборами художественных открыток. Из
этого осмотра Пирошников заключил, что Наденька, должно быть, медик, но
этим его открытия и закончились.
Тут как раз вернулась Наденька с чайником и принялась накрывать на
стол, доставая из ящиков бюро ложки, чашки, сахарницу, сыр в бумажной
обертке и хлеб.
- Послушайте, - сказал Пирошников, садясь за столом чуть развязнее,
чем требовалось обстоятельствами. - Мне кажется, будто мы с вами виде-
лись...
Наденька посмотрела на него внимательно и усмехнулась.
- А мне здесь, пожалуй, нравится. Я правильно сделал, что пришел, -
продолжал Владимир.
- А куда бы ты делся? Тебе же деться больше некуда, - опять-таки
очень спокойно заявила Наденька (при этом она изготовляла бутерброд).
- Вот как? - начал Пирошников ломать комедию. - В таком случае я ос-
таюсь здесь. Я устраиваю в этом доме резиденцию на неопределенный
срок... ("Шути, шути", - пробормотала Наденька.) Новая веха в жизни Вла-
димира Пирошникова, экс-интеллигента, экс-осветителя, а ныне работающего
на дому...
Пирошникова несло явно не в ту сторону. Он и сам понимал, что приня-
тый им тон совсем не тот, то есть и близко не стоит к нужному тону, но
после всех приключений на лестнице найти нужных слов попросту не мог, а
молчать не догадывался. Поэтому, внутренне стыдясь, он плел эту ахинею и
надеялся лишь на то, что все вдруг кончится и развеется как дым.
- В результате кошмарной истории с чертовщиной и кошками... - продол-
жал он.
- Кошку зовут Маугли, - сказала Наденька. - Это моя кошка. Мужу она
не понравилась, и он ее выгнал на лестницу.
- Мужу? - Пирошников присвистнул.
- Да, мужу. Что ты на меня смотришь? Есть такое слово: "муж".
И в точности на слове "муж" раздался где-то за дверями звонок, потом
другой, и Пирошникову стало несколько не по себе - настолько, что и пе-
редать нельзя.
Да, влип он в историю, сам виноват! Переждал бы, перетерпел явление в
лестницей - глядишь, все бы кончилось хорошо. А теперь объясняйся, кто
такой и откуда, а главное, зачем он здесь в восемь часов утра пьет чай.
Наденька между тем, не показав никакого смущения или раздумья, снова
удалилась и вернулась через минуту, слава Богу, без никакого мужа, а с
телеграммой в руках.
- Собирается веселенькая компания, - сказала она себе под нос, кладя
телеграмму на бюро.
После этого она продолжала пить чай, а Пирошников как воды в рот наб-
рал, мечтая поскорее улизнуть. Наденьку молчание Пирошникова никак не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг