- Василий обещал пятьсот. К нему иду, в кооператив.
- Василий?!
- Вот вам, пожалуйста. Скоро все в собаки подадимся, - сказал
участковый.
- Почему в собаки? - вспыхнула Катя. - Я собакой становиться не
собираюсь. Людям бы больше платили! - и она выбежала из ординаторской.
Борменталь оделся и вышел в коридор. Заведеев следовал рядом.
Навстречу шла бригада ремонтников со стремянками, кистями, красками.
- Где тут у вас операционная? - осведомилась женщина-бригадир. - У
нас наряд.
- Наконец-то! - обрадовался Борменталь. - Ступайте прямо и направо,
найдете там Дарью Степановну, она вам отомкнет. От кого наряд? От
райздрава?
- От кооператива "Фасс", - ответила бригадирша.
Борменталь спешил домой, не отвечая на приветствия встречавшихся на
пути собак-кооператоров, которые виляли хвостами и подобострастно
взлаивали, завидев брата шефа. Собаки попадались повсюду - поодиночке,
парами, группами - и настроение у них было превосходное. По направлению к
больнице проехали странные сани, сооруженные из четырех детских санок,
накрытых помостом, на котором возвышались горой картонные коробки с
кафелем. Сани волокла упряжка из шести собак, а управлял ими мальчик лет
одиннадцати, шагающий рядом.
Дома Борменталя ждал новый удар. В комнате Алены на столе он увидел
новенький персональный компьютер с цветным монитором, за которым сидела
дочь, прилежно набирая какой-то английский текст. Марина тоже была дома в
состоянии, близком к истерике.
- Полюбуйся, что ты натворил! - встретила она Дмитрия, указывая на
компьютер. - Прямо не жизнь, а... собачья свадьба!
- Что это? Откуда? - спросил Борменталь.
- Привезли утром. Какие-то люди с собаками. Подарок кооператива
"Фасс"...
- Не подарок, мама, а оргтехника для выполнения работ, - унылым
голосом отозвалась Алена, не прекращая работы. Как видно, спор тянулся уже
долго.
- Пускай оргтехника! Я не хочу никакой оргтехники от это своры!
- А это не тебе. Это мне, - отозвалась Алена.
- Она подрядилась переводить им на английский какие-то тексты, -
объяснила наконец Марина. - За деньги! - возмущенно выкрикнула она.
- А по-твоему, нужно за спасибо? - огрызнулась Алена.
- По-моему, это вообще не нужно!
- Зачем сторожевым собакам английские тексты? - спросил Борменталь.
- Папа, ты ничего не знаешь. Ты сходи и посмотри, что там у Василия
Генриховича происходит, - сказала Алена.
- Генриховича?! - взревел Борменталь. - Я ему покажу Генриховича! Дай
мне поесть, - обратился он к жене.
- А ничего нету, Митя.
- Как?
- А вот так. Дружков скупил все продукты, кормит своих псов. Мясом!
- Неправда, - буркнула Алена.
- Я тебе скажу, Митя, это сращивание партийной и теневой мафии, -
зашептала Марина. - Васька ходит к Швондеру, поет с ним революционные
песни, а сам уже все скупил. Продукты скупил, дома скупил, сейчас на землю
зарится...
- И правильно, - сказала Алена. - Землю забросили.
- А эта ему подтявкивает! - Марина уперла руки в бедра. - Ты забыла,
кто у тебя предки?! Русская интеллигенция! Не какие-нибудь шавки!
- Так, - сказал Борменталь. - Дай-ка мне ремень.
- Будешь меня пороть? - насмешливо спросила дочь.
- Не тебя. Брата своего, - мрачно изрек Борменталь.
Швондер лежал на койке под портретом Дзержинского. Тумбочка была
уставлена лекарствами. В комнату вошел Дружков. Был он с ног до головы в
"варенке". За ним просунулась в дверь морда лохматой собаки.
- Полиграф... - слабым голосом проговорил Швондер.
- Михал Михалыч, я вам Карата привел. Не скучно будет. Он вам и в
магазин сбегает... - Дружков указал на пса.
- Спасибо... Полиграф, записи мои разберешь, архив. Может, еще
потребуется.
- Будет сделано, - с готовностью кивнул Дружков.
- А?
- Сделаю, не волнуйтесь. Опубликую. Скоро типографию закупаем...
- Вот и хорошо, и славно... Полиграф, республика в опасности!
- Я знаю, - кивнул Дружков.
- Не сдавай позиций, Полиграф. Я на тебя надеюсь. Много контры
проросло...
- Нерушимо, - сказал Дружков.
- Доктора - к стенке, - Швондер был уже в полубреду. - И запомни:
так, как мы прожили - пускай попробуют прожить! Ничем себя не замарали!
- Только других, - кивая, негромко произнес Дружков.
- Как?
- Железное поколение, папаша. Родина не забудет.
Швондер откинулся на подушку, прикрыл глаза.
- Ступай. Я посплю.
Дружков вышел в соседнюю комнату, где был музей. Подошел к бронзовой
собаке, на шее у которой был повязан красный бант. Провел по бронзовому
боку пальцем. Остался след. Дружков вынул из кармана носовой платок и
протер собаку. Карат тоже был тут как тут. Задрав морду, он смотрел на
бронзового родича.
- Дед мой, - пояснил ему Василий. - Названый. Большой прохиндей.
Борменталь ожидал приема в офисе кооператива среди других
посетителей, среди которых было немало собак, чинно сидевших в приемной.
Из окна офиса была видна площадь перед магазином, уставленная машинами и
автобусами. Поодаль виднелась очередь за водкой.
Среди ожидающих приема было немало городских заказчиков, людей
состоятельных и напуганных организованной преступностью. Это их автомобили
стояли на площади. Собак интересовали вопросы найма, но ждали Дружкова и
люди, желающие поступить на работу, хотя таких было немного.
У телефона за секретарским столиком дежурила Катя.
- Кооператив "Фасс" слушает... Да, сенбернары нужны. Работа по
трудовому соглашению. Зарплата от девятисот до тысячи пятисот...
"Неплохая зарплата для сенбернара..." - злобно подумал Борменталь.
- Катя, это ты с сенбернаром разговаривала? - спросил он.
- С хозяином, - улыбнулась Катя.
- Значит, зарплата ему? А если бесхозный пес работает, кому зарплата?
- Кооперативу. Деньги идут и на социальное страхование собак.
Ожидающие очереди собаки внимательно прислушивались к разговору.
Наконец вдали на дороге показался белый "мерседес" Василия. Он
подрулил к офису, провожаемый злобными взглядами водочной очереди. Дружков
выпрыгнул из него и бодрым шагом зашел в контору.
- Всех приму, всех! - успокаивающе поднял он ладонь навстречу
устремившимся к нему посетителям. - О, Дмитрий! - обрадовался он, увидев
Борменталя. - Проходи, пожалуйста. Брата без очереди, - объяснил он
остальным, скрываясь с Борменталем в кабинете.
Обстановка кабинета была простая, но стильная. На стене висели
портреты породистых собак: кокер-спаниэля, бассета, афганской борзой,
вроде как членов Политбюро в старые времена.
- Интерьер заказывал в городе, - пояснил Дружков. - Наконец ты заше
л... Я уж думал - обиделся... Садись, - Дружков указал на кресло.
Однако Борменталь продолжал стоять, стараясь успокоить прыгающую от
злости и обиды нижнюю губу.
- Что? Что-нибудь не так? - обеспокоился Василий.
- Прежде всего мне не нравится твой панибратский тон... - начал
Борменталь.
- Почему панибратский? Братский, - возразил Василий.
Борменталь постарался этого не заметить.
- ...Во-вторых, мне не нравится то, что ты написал в анкете, -
Борменталь вытащил из нагрудного кармана сложенный лист и протянул
Василию.
- Давай исправим. Что не нравится? - с готовностью отозвался Дружков.
Он сел за стол, надел очки и развернул анкету. Борменталь продолжал
стоять.
- Садись, садись, - сказал Дружков.
- Попрошу на "вы"! - вскричал Борменталь.
- Садитесь, Дмитрий Генрихович, - устало повторил Дружков.
Борменталь уселся. Василий продолжал изучать анкету.
- Мне все нравится. Может, не хотите у себя прописывать? Это
временно. Я сейчас коттедж ремонтирую, купил у райздрава. Туда переселюсь.
- На каком основании ты вдруг стал моим родственником? - официальным
тоном спросил Борменталь.
- Здрасьте! А кто говорил, что семья прибавилась? Кто меня окрестил?
- обиделся Дружков. - Отцом называть не стал, уж простите, молоды вы для
отца...
- А почему Генрихович? Другого отчества не нашлось?
- Так ведь брат... Генриховичи мы, Дмитрий, - проникновенно
проговорил Василий.
Спорить с этим было трудно. Борменталь заерзал в кресле, пытаясь
придраться хоть к чему-нибудь.
- Ну, а "маугли"? Что за "маугли"?
- Я прочел. Мне понравилось, - потеплев, с улыбкой произнес Дружков.
- Хочу быть Маугли. Разве нельзя? Все, что не запрещено, - разрешено.
- Грамотный стал... - пробормотал Дмитрий. - Ладно, пиши как знаешь,
если участковый пропустит. Но Алену в свои дела не втягивай! Не позволю!
- А кого же втягивать, Генрихович? Кого втягивать? - сокрушенно
проговорил Василий. - Этих, что ли, втягивать? - кивнул он на очередь за
окном, которая как раз в этот момент с улюлюканьем разгоняла стайку собак.
- Вся надежда на собак да на детей.
- Я против того, чтобы дети занимались коммерцией.
- Пускай лучше балду пинают, учатся пить, курить и материться, да?
- Они и здесь этому научатся.
- Генрихович, ты видел хоть одного пса, который курит, пьет и
матерится? А людей - навалом! - Василий снова указал за окно, где очередь,
разогнав собак, снова штурмовала водочное окошко.
В кабинет вбежала Катя.
- Вася, иностранцы! - сделав круглые глаза, сообщила она.
- Вот... Работника у меня увел... - проворчал Борменталь, указывая на
Катю.
- Тоже временно, Генрихович! Я ее назад отдам, у меня план есть,
потом скажу. Давай иностранцев! - скомандовал он Кате. - А ты сиди, у меня
от брата секретов нет.
Борменталю и самому было любопытно. Он покинул кресло и расположился
на диванчике у стены.
Появилась делегация датчан - один молодой, другой постарше. С ними
была переводчица. Борменталь был представлен почему-то как компаньон.
Датчане, дружелюбно улыбаясь, пожали ему руку.
Разговор зашел о проекте совместного дурынышско-датского предприятия
"Интерфасс" с привлечением зарубежных собак на работу в Союзе и наоборот -
дурынышских псов в Данию. Борменталь невольно залюбовался работой своей
собаки. Василий вел разговор, уверенно оперируя терминами, смысл которых
был туманен для Борменталя: "маркетинг", "бартер", "лицензия". Довольно
быстро стороны подписали протокол о намерениях, после чего Дружков,
указывая на Борменталя, произнес:
- У Дмитрия свой проект. Тоже совместное предприятие медицинского
профиля...
- Wаs? - от неожиданности спросил Борменталь по-немецки.
- Потом объясню, - тихо сказал ему Василий и добавил для иностранцев:
- Об этом в следующий раз. Проект в стадии проработки.
Иностранцы откланялись. Едва дверь за ними закрылась, Борменталь
набросился на Василия:
- Что ты мелешь? Какой проект?
- Генрихович, иди пообедай. Я тут внизу столовку организовал.
Посетителей приму и спущусь к тебе, все объясню. Двадцать минут,
договорились? - предложил Дружков.
И он так многозначительно пошевелил своими рыжими усами, что
отказаться было невозможно.
Столовая была в первом этаже и обслуживалась двумя девочками лет
четырнадцати из той школы, где училась Алена. Справа у стены стояли три
стола, накрытые скатертями, а у левой стены на циновках стояли миски для
собак. Когда Борменталь вошел в столовую, там обедал участковый Заведеев и
три собаки из кооператива, которые с достоинством хлебали из мисок.
- Здравствуйте, Дмитрий Генрихович. Присаживайтесь - пригласил
Заведеев.
Борменталь уселся напротив милиционера, осматриваясь по сторонам.
- А я и не знал, что здесь...
- Да, развернулся ваш песик, - с неудовольствием проговорил Заведеев.
- Все бы ничего, но собаки эти...
Девочка-официантка подошла за заказом. Борменталь заказал гороховый
суп с грудинкой и бифштекс.
- Собакам отдельно готовите? - вполголоса поинтересовался он.
- Нет. То же самое едят. Им нравится, - с готовностью ответила
официантка.
- Еще бы! - воскликнул Заведеев. Он подождал, пока официантка отойдет
и добавил: - Ничего, мы это все приведем к порядку. Столовую оставим, а
псов этих... От населения жалобы. Собаки, говорят, лучше людей живут...
Официантка принесла Борменталю тарелку супа.
- ... Ночлежку им строят, лучше Дома колхозника в райцентре. Разве
это дело? - продолжал участковый.
- Так на их же деньги! - не выдержала официантка.
- Не имеет значения! - пристукнул Заведеев по столу. - Собака должна
знать свое место!
Обедающие собаки хмуро покосились на Заведеева. Очевидно, им часто
приходилось слышать эти рассуждения. Официантка принесла им второе, и
собаки принялись уплетать свои бифштексы. Внезапно в дверях послышался
шум. Борменталь поднял голову. На пороге столовой стоял, пошатываясь,
пьяный Пандурин, обводя помещение мутноватым злобным взглядом.
- У-у, суки! - выругался он, на что собаки, оторвавшись от мисок
дружно и яростно залаяли.
- Выйдите, пожалуйста! - бросилась к нему официантка.
- Я те выйду! Я тебе так выйду! Псинам продалась! - замахнулся на нее
Пандурин, но ближайший к нему пес точным рассчитанным прыжком перехватил
его руку зубами. Пандурин заорал, повалился на пол. Собаки окружили его,
но рвать не стали, только продолжали лаять.
- Прекратить! На место! - крикнул Заведеев собакам.
Псы вернулись к мискам, поджав хвосты. Пандурин поднялся с пола и,
бормоча ругательства и угрозы, удалился.
Заведеев рассчитался за обед, сухо попрощался с официанткой и
почему-то с Борменталем и ушел.
Борменталь принялся за второе, пытаясь проанализировать свои
ощущения. Соседство с собаками было, что ни говори, неприятно. И деловая
хватка Василия, и неожиданные перемены в Дурынышах, и собачья коммерция -
все это было до крайности неприятно, но объяснить себе - почему? - он не
мог. Нет, не таких перемен хотелось, более гуманных, что ли. Он вспомнил
известные слова о цивилизованных кооператорах. Неужто бродячие псы и есть
те самые цивилизованные кооператоры? Нонсенс!
В столовую вошел Дружков, весело что-то насвистывая. Собаки подняли
головы, завиляли хвостами. Василий подошел к ним, присел на корточки,
обнял и несколько минут что-то нашептывал. Псы внимательно слушали, потом,
как по команде, строем выбежали из зала.
- Маша, гриба нам принеси, - попросил он официантку, подсаживаясь к
Борменталю.
- Ну как? Вкусно? - поинтересовался он. - Ты собакам гриба давай. Они
это любят, - сказал он Маше, когда та ставила на стол графин с настоем.
- У меня к вам, Дмитрий Генрихович, дело, - сказал Василий, наливая
себе стакан. - Я раньше тревожить не стал, ждал, когда сами придете,
посмотрите на дело рук ваших...
- Что за дело? - насторожился Борменталь.
- Хочу вам клинику построить. Здесь, в Дурынышах. Средства у меня
есть. Каждый член кооператива приносит доход сто рублей в день. Есть и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг