носом.
Утром, когда Егорка выбежал с мусорным ведром к люку мусоропровода,
сосед тоже вышел из своей квартиры, направляясь к лифту. На этот раз он
был в шляпе, из-под которой виднелся легкий пушок коротких седых волос,
и в длинном прямом пальто черного цвета. В руках старик держал тросточ-
ку.
Он остановился на площадке, с интересом наблюдая, как Егорка вывали-
вает в люк мусор, проваливающийся вниз с глухим шуршанием.
- Егор Демилле, если не ошибаюсь? - наконец спросил он.
Егорка вздрогнул, оглянулся на незнакомца.
- Так как же вас зовут, сударь? - переспросил старик насмешливо.
- Егор Нестеров, - потупившись отвечал Егорка.
- Странно. Сын должен носить фамилию отца, - сказал старик, входя в
распахнувшиеся перед ним с шипением двери лифта. - А подглядывать нехо-
рошо! - с улыбкой закончил он и провалился вниз.
Егорка вернулся к матери с затаенным вопросом и долго терся вокруг
нее на кухне, не решаясь спросить. Мать вяло мыла оставшуюся с вечера
посуду. Над крышами Петроградской стороны, видимыми из окна, вставало
пустое воскресное утро.
После смерти Григория Степановича мать стала рассеянной, скучной, в
особенности после того вечера неделю назад, когда в комнате был накрыт
стол с закусками и киселем, оставившим у Егорки горьковатый черничный
привкус.
Наконец Егорка решился.
- Мам, а почему у меня такая фамилия? - спросил он.
- Какая, Егорушка? - не отрываясь от своих мыслей, спросила она.
- Нестеров.
- Потому что это мамина фамилия, - сказала мать.
- А почему не как у папы?
Мать оторвалась от посуды и взглянула на сына почти с мольбой: зачем
тебе это? Не успела она придумать объяснение, как в квартиру позвонили.
Мать, по привычке не спрашивая и не заглядывая в "глазок", отворила
дверь. Егорка увидел Марию Григорьевну: она была бледна, как полотно,
под глазами синие круги. Мария Григорьевна заметно волновалась; двумя
руками перед собою она неловко держала черный "дипломат" с никелирован-
ными замочками.
- Ирина Михайловна, ради Бога! Мне нужно вам что-то сказать, -быстро
проговорила дочь генерала.
- Заходите, - сухо пригласила мать.
Мария Григорьевна шагнула в прихожую и, явно торопясь, не снимая пла-
ща, щелкнула замочками "дипломата". Неловко откинув крышку и держа чемо-
данчик одною рукою на весу, она порылась в нем другой и извлекла малю-
сенькую прямоугольную бумажку.
- Простите меня, я вас очень прошу, я пропащая... Но я не за этим,
-сбивчиво говорила она. - Вот, возьмите... Это ваш муж... Это его вещ
и... Я не могла знать, только сейчас обнаружила. Простите, ради всего
святого!
Мать деревянными пальцами взяла бумажку. Это была телеграфная квитан-
ция из Севастополя, удостоверявшая отправку телеграммы на имя гражданки
Нестеровой.
- Мам, это от папы, да? - встрепенулся Егорка в надежде.
- Егорушка, посиди у себя! Посиди! - мать несколько суматошно под-
толкнула его к детской комнате, а сама с Марией Григорьевной закрылась в
гостиной.
Егорка остался стоять в коридоре у закрытой двери, жадно прислушива-
ясь к тому, что происходило в комнате.
А оттуда доносились обрывки сумбурного, прерываемого плачем рассказа
Марии Григорьевны. Егорка напрягся, чувствуя какую-то страшную, скрывае-
мую от него тайну и пытаясь соединить бессвязные фразы генеральской до-
чери. "Встретились случайно... у него вид ужасный... я сорвалась... ни-
чего не рассказывал, молчал... Он чего-то боится... я стала искать и
нашла это в бумажнике и еще тридцать рублей... Не понимаю, какие-то рас-
пашонки. Он убежал сломя голову. Честное слово, вы не подумайте!.. Я та-
кая несчастная..."
Всхлипывания прекратились, Егорка услышал тихий голос матери. Слов
нельзя было разобрать, он лишь понял по интонации, что мать смягчилась.
- Да-да, вы совершенно правы! - вдруг с жаром воскликнула Мария Гри-
горьевна. - Это одно может меня спасти. Но мне же никто не даст, я узна-
вала. Одинокая женщина. Я еще весной справлялась в Доме малютки...
Мать снова что-то тихо проговорила.
- Я бы на это согласилась, конечно!.. Игорь Сергеевич может, как я не
подумала! Спасибо вам, Ирина Михайловна, я так вам благодарна...
Не переставая благодарить, Мария Григорьевна вышла из комнаты, так
что Егорка едва успел спрятаться в детской. Мать проводила гостью и вер-
нулась к сыну.
- Егорушка, собирайся. Поедем к бабушке, - сказала она.
- К бабушке? - Егорка удивился, потому что у бабушки не гостили очень
давно, с зимы.
- У тети Любы сын родился! Твой двоюродный брат! - объявила мать.
Егорка обрадовался перемене, произошедшей с нею: мать вдруг стала де-
ятельна, распахнула платяной шкаф и вытащила оттуда свое нарядное синее
платье, в котором Егорка не видел ее с отцовского дня рождения.
Бросив широким жестом платье на спинку стула, мать вдруг ни с того ни
с сего чмокнула Егорку в затылок и удалилась в ванную, а Егорка мигом
пробрался в комнату родителей. Любопытство его одолевало.
На диване лежал распахнутый "дипломат". В нем Егорка увидел две мужс-
кие сорочки, складной зонтик, темные очки, электробритву. Все было нез-
накомым. В хрустящем целлофановом пакете он обнаружил кружевные распа-
шонки и поздравительную открытку, на которой было крупно написано: "Лю-
баше и Ванечке! Поздравляю вас со встречей! Брат и дядюшка". Егорка до-
гадался, что это писал отец. Где же он сам? Почему так таинственно попа-
дают в дом его вещи? Мальчика охватила непонятная тревога.
Мать вышла из ванной с красивым подкрашенным лицом, так что у Егорки
дух перехватило. Он смотрел на нее восторженно. Мать рассмеялась, снова
поцеловала его и погнала одеваться. Через несколько минут сын и мать с
пакетом вышли из дома.
Первым делом они зашли во второй подъезд, где помещалось Правление.
Дверь была приоткрыта. Они вошли в коридор, где висела газета "Воздухоп-
лаватель". За дверью с надписью "Штаб" слышались голоса. Из кухни выгля-
нула женщина в переднике, приветливо кивнула.
- Подождите немного. Игорь Сергеевич сейчас освободится.
Мать принялась читать газету на стене. Егорка втянул носом воздух: из
кухни аппетитно пахло пирогами.
Наконец открылась дверь штаба, и оттуда вышел небольшого роста чело-
век с длинным повисшим носом. Он был чем-то недоволен. Вслед за ним выг-
лянул майор милиции в голубоватой форменной рубашке с погонами.
- Я вас предупредил, Валентин Борисович. Будем принимать меры, -стро-
го сказал майор вслед уходящему посетителю.
- Не имеете права мешать моей научной деятельности! - парировал граж-
данин.
- Но не в ущерб людям, - уточнил майор, и гражданин покинул Правле-
ние.
- Вы ко мне? - обратился майор к матери.
Она кивнула, и майор пригласил ее в штаб. Егорку мать оставила в ко-
ридоре. Ему снова стало обидно: почему взрослые имеют столько тайн? Он
прислушался к тихому голосу матери, но опять ничего не разобрал. Зато
ответ майора уловил четко. "Это вы мудро решили, Ирина Михайловна. Я
позвоню, а вы мне перезвоните в течение дня. Думаю, ответ будет положи-
тельный, учитывая обстоятельства".
Далее мать с сыном заехали на Торжковский рынок, где купили букет бе-
лых хризантем в виде трех шарообразных цветков на длинных ножках. Еще
через полчаса они подходили к бабушкиному дому по тихой осенней улочке с
невысокими желтыми домиками странной архитектуры.
Дверь открыла сама бабушка Анастасия в кухонном фартуке. Увидев не-
вестку, она поджала губы, но тут же взгляд ее упал на Егора, и бабушка,
подобрев лицом, склонилась к нему с поцелуями.
- Люба! Иди сюда, смотри, кто пришел! - позвала она, выпрямляясь,
после чего поцеловалась и с Ириной. - Господи, Боже мой! Как Егорушка
вырос! Уже школьник, надо же!.. Совсем вы нас забыли... А где Женя?
Егорка насторожился.
- Он в командировке, - ответила мать спокойно.
На крик выбежала Любаша с марлевой повязкой на лице. Она торопливо
сдернула ее, бросаясь к Ирине целоваться. Они обнялись, смеясь и плача,
и Егорка понял, что у матери камень упал с души.
- Любашка, ты уж не обижайся, что мы так... Ты же знаешь... То одно,
то другое... - говорила мать, утирая слезы.
- Да ладно тебе! Кто старое помянет... Не до обид сейчас. Из меня
Ванька все соки высасывает. Уже четыре восемьсот! -засмеялась Любаша. -
Пойдем, покажу. Тяжело рожать на старости-то лет!
- Мыть руки! Вы что, к ребенку! - заволновалась бабушка Анастасия.
Они вымыли руки и, притихнув, осторожно ступая, прошли в Любашину
комнату, где в деревянной кроватке лежал животиком вверх пухленький бе-
локурый мальчик, болтая в воздухе ручками и ножками. Мать вытащила из
пакета распашонки.
- Вот тут... приданое... И поздравление от Жени.
Бабушка Анастасия перехватила открытку, внимательно прочитала надпись
на ней.
- С какой встречей поздравляет? Вечно его не поймешь! -недовольно
сказала она.
- Ну, с нашей, мама! Мы же с Ванечкой встретились, правда, мое ты
солнышко?.. - обратилась Люба к малышу, склоняясь над кроваткой.
- На отца похож... - со значением, поджав губы, проговорила бабушка и
зашептала сзади Ирине: - Звонит каждый день, подарков накупил, руки про-
сит... Так эта дура...
- Мама, он младше меня на десять лет, - сказала Любаша.
- Ну и что! Ну и что! Живут, сколько угодно! - рассердилась бабушка.
Набежала в спальню интернациональная стайка Егоркиных братьев и сес-
тер, сразу затискали Егорку. Бабушка Анастасия взяла на руки Ванечку,
развернула личиком к публике.
- Зюк-зюк-закардель! Зюк-зюк-закардель! - пропела она, покачивая ма-
лыша на руках.
Егорка смутно, с непонятной радостью вспомнил эту загадочную бабушки-
ну припевку, с которой она баюкала всех внуков. Малыш смешно задергал
ручонками и улыбнулся беззубым ртом.
Ребенок был вновь водворен в кроватку, и ватага детей вместе с Егор-
кой убежала в детскую. Егор был тут же включен в работу: шили латиноаме-
риканский костюм Хуанчику и клеили ему сомбреро из бумаги для детсадовс-
кого праздника, посвященного освободительной борьбе народов. Егорке дос-
талось красить черной тушью широкие поля сомбреро, Ника строчила на ма-
шинке, а Шандор, сопя, обметывал нитками края курточки, надетой на Хуан-
чика.
Егорка заметил, что мать с Любашей, выйдя из спальни, уединились в
дедовом кабинете и прикрыли за собою дверь. Бабушка Анастасия с обеспо-
коенным лицом вошла в детскую.
- Егорушка, пойдем, я тебя оладушками угощу, - сказала она.
- И нам! - закричали Шандор с Хуаном.
- Вы уже ели. Сидите! - бабушка увела Егорку на кухню.
Там она усадила его за стол, придвинула оладьи с вареньем, а сама
уселась напротив, наблюдая, как Егорка ест.
- Егорушка, ты мне скажи: где папа? - вдруг строго спросила она, гля-
дя на внука сквозь очки увеличенными глазами.
- В командировке, - нехотя ответил Егорка.
- Что это за командировка такая! Нет, я чувствую, что-то у вас нелад-
но... Как вы летом отдохнули?
- Хорошо.
- Бабушка как себя чувствует? - продолжала допрос Анастасия Федоров-
на.
- Какая? - удивился Егорка.
- Бабушка Серафима, какая же! Вы же у нее отдыхали!
- Не-е... - протянул Егорка. - Мы на даче были у Григория Степанови-
ча.
Бабушка Анастасия подобралась и вдруг, уперев в стол руки, громко
позвала:
- Ирина! Люба! Идите сюда!
На зов появились из кабинета мать с Любашей, слегка встревоженные ба-
бушкиным тоном.
- Что случилось, мама? - спросила Любаша.
- Идите сюда. Садитесь, - приказала бабушка. - Ириша, вы где отдыхали
летом? - обратилась она к матери.
Егорка заволновался, он понял, что допустил какую-то ошибку. Но мать
не почуяла опасности, она лишь взглянула на сына, как бы говоря: я тебе
потом объясню! - сама же ответила:
- У мамы были. Вам привет.
- А почему Егорушка говорит, что вы были на даче? Кто такой этот Гри-
горий Степанович? Женя был с вами? - перешла в наступление Анастасия Фе-
доровна.
Мать поняла, с досадой взглянула на Егорку.
- Нашла кого слушать. Ребенка! - сказала Любаша.
- Егор... - обратилась бабушка к внуку.
Но мать, словно защищая, прервала ее.
- Егор правду сказал. Не были мы в Севастополе. Женя с весны с нами
не живет.
Егорка перестал жевать, глаза его наполнились слезами, но на него не
обратили внимания, поскольку слезы и упреки бабушки Анастасии, сопровож-
даемые сердечным приступом, надолго отвлекли Любашу и мать от детей.
Напрасно мать уговаривала Анастасию Федоровну, что ничего страшного не
произошло, такое бывает в семьях, напрасно убеждала Любаша, что старший
сын жив-здоров, звонил недавно, приходил навестить в роддом, а что про
отпуск врал, так это не хотел волновать... Все напрасно! Бабушка Анаста-
сия упрекала всех в невнимании и неблагодарности, а также в том, какой
дурной пример подают ее дети своим детям.
- У одного Федечки все в порядке, а вы... Он что -совсем к вам не за-
ходит? - вдруг спросила она, переставая плакать.
- Он боится. Его милиция ищет. Помнишь, участковый приходил? - бряк-
нула Любаша.
- Что?! - и снова начались жалобы и крики.
Егорка притих. Непонятно и страшно все это было - исчезновение отца,
его розыски, милиция... Мать показалась в детской со злым, нервным ли-
цом.
- Пошли, Егор. Сейчас я только позвоню.
Она быстро позвонила кому-то из дедовского кабинета, мигом собралась,
и они с Егоркой, покинули бабушкин дом, провожаемые успокаивающими сло-
вами Любаши:
- Ничего, пройдет. Я ей потом все объясню...
Но домой мать с сыном не поехали, а направились на другой конец горо-
да. Ехали долго, с пересадками. Егорка старался представить себе - поче-
му милиция разыскивает отца. Неужели он хулиган или вор? Почему он боит-
ся вернуться домой?
Наконец они добрались до двухэтажного кирпичного здания, окруженного
участком с детскими качелями и горками. Участок был обнесен железным за-
бором. У ворот с надписью "Дом малютки" ожидала их Мария Григорьевна с
большим игрушечным грузовиком в руках, завернутым в пленку.
- Спасибо вам, Ирина Михайловна... - начала она жалким голосом, но
мать оборвала:
- Перестаньте, Маша.
Они вошли в вестибюль здания. Здесь на длинной деревянной скамье у
детских шкафчиков сидела девушка в свитере и клетчатой юбке. Рядом с нею
находился рыженький конопатый мальчишка лет четырех, одетый в скучный
серый костюмчик, но при галстуке.
Увидев вошедших, девушка поднялась со скамьи и направилась к ним.
Мальчишка остался на месте, он лишь застыл, как испуганный зверек перед
отчаянным прыжком, оборотив лицо к дверям. Казалось, что его рыженькие
патлы шевелятся от волнения.
- Мария Григорьевна? - спросила девушка, подойдя и оглядывая женщин.
- Это я, здравствуйте, - ответила Мария Григорьевна.
- Меня зовут Шура. Директорша поручила мне познакомить вас с Митей,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг