- "Милый мой, серебряный, Свет в окне! - начала нараспев Майя. - В
кофточке сиреневой Я приду к тебе. До утра замучаю, погублю И слезой го-
рючею окроплю..."
- Врешь ты, Майка. Нету у тебя никакого серебряного, - сказала Таня.
- Ну, зачем ты так! - вскинулась Рая.
Майя сидела неподвижно, будто боялась пошевельнуться, чтобы не расп-
лескать переполнявшие ее слезы. Лицо у нее было, как чаша с водой. И все
же не выдержала - расплескала. Из уголков глаз поползли по напудренным
щекам две мелкие, блестевшие в свете пламени слезинки. Майя выскочила
из-за стола, выбежала из комнаты. За нею следом кинулась Рая.
Двойняшки переглянулись и вдруг с неожиданной бодростью затянули пес-
ню, слышанную Демилле, кажется, по радио. Что-то там было про "притя-
женье Земли", а припев кончался так:
Мы - дети Галактики,
Но, самое главное,
Мы - дети твои,
Дорогая Земля!
И так звонко, старательно и вдохновенно пели они этот текст, что Де-
милле не знал - плакать ему или смеяться. "Господи, Боже мой! Воистину
дети Галактики! Не России, а Галактики, вот ведь как! И верно, так оно и
естьь" Философ Рустам очумело смотрел на двойняшек, видимо, не предпола-
гая до того наличия у них музыкальных талантов. Надо сказать, что Валя и
Галя пели абсолютно слаженно, как и полагается сестрам-двойняшкам.
Дети Галактики были крепкие, тугие, со вздернутыми носиками.
Появился магнитофон, грянула музыка, сдвинули в сторону стол и
стулья. Валя с Галей первыми вышли на освободившееся место и так же
синхронно, как пели, принялись танцевать, касаясь друг друга в опреде-
ленной последовательности плечами, локтями, грудью, бедрами, коленками.
Они напоминали идеальный танцевальный механизм, были поразительно
серьезны, не профанировали это важное занятие. Рустам подхлопывал, лука-
во блестя глазами. В круг вошли и другие девушки. Майя уже вернулась, на
нее напало возбуждение, она неумело помахивала своими нескладными, сог-
нутыми в локтях руками.
Демилле откинулся на диване, закурил. Ему вдруг нестерпимо жалко ста-
ло и этих упругих, точно мячики, девочек из культпросветучилища, которые
сталкивались и отскакивали друг от друга, и раскосую Раю, танцевавшую в
обнимку с Мамедом, и Таню со злым и красивым ртом, и мосластую широколи-
цую Майю. Потом он и сам топтался на месте с Майей, которая прикрыла
глаза и несмело касалась губами его шеи. Майя была с ним одного роста.
Евгений Викторович тоже прикрыл глаза, обхватив широкую плоскую спину
Майи.
Первым исчез Рустам с двойняшками. Танцы продолжались, но уже запахло
переменами, приближалась полночь. Девушки стали собираться - не очень
решительно; аспиранты уговаривали их посидеть еще. "Я вас провожу", -
сказал Демилле Майе, она вяло кивнула, пыл ее угас. Подруги вернулись,
вызвали ее в коридор. Через минуту все трое вошли, Майя объявила, что
уходит. Демилле стал одеваться.
Пошли молча, через некоторое время Демилле взял ее под руку. Майя бы-
ла как деревянная. Свернули с проспекта Благодарности, прошли дворами и
вышли на знакомую улицу Кооперации. "Вы здесь живете?" - удивился Демил-
ле. Она кивнула. "А вы не знаете... не слышали... здесь был такой дом, я
помню. Девятиэтажный". -"Снесли", - равнодушно сказала она. "Как снесли?
" - "Я не в курсе".
Прошли вдоль забора, огораживающего памятную Евгению Викторовичу яму
с фундаментом, и остановились возле одного из точечных домов.
- Вот и пришли, - сказала Майя, - спасибо вам, Евгений Викторович.
- Подождите, не уходите, - сказал он.
Она остановилась, глядя на него козьими глазами. "Зачем я это говорю?
" - раздраженно подумал он.
Он притянул ее к себе, поцеловал в щеку, будто жалея. Она почувство-
вала это, спрятала лицо у него на плече, всхлипнула.
- Ну что вы, что вы... - бормотал он.
- Простите... я замуж хочу, ребенка хочу... - всхлипывала она. -Нету
у меня ни серебряного, ни оловянного... не обращайте внимания, истерик
а... мне двадцать девять лет, я бы так родила, без мужа...
Она подняла голову, прошептала:
- Пойдемте ко мне.
- Не могу, - покачал головой Демилле.
Тут же подумал: "А не сказала бы она всего? Пошел бы?.. Нет... Поче-
му?.. Потому что козьи глаза, потому что прыщик, потому что мослы? Так
выходит?"
- Пристала, ребеночка захотелось! - она неестественно засмеялась, гу-
бы прыгали.
- Простите меня, - сказал Демилле.
- А-а... Чего вас прощать! - махнула она рукой, повернулась и, пока-
чиваясь, пошла к подъезду.
Демилле взглянул на окна детского сада, поежился. Свет не горел, зна-
чит, Костя Неволяев спит. Евгений Викторович медленно побрел к общежи-
тию.
Он постучал в дверь комнаты, толкнул ее. Дверь была заперта. Демилле
постучал сильнее. За дверью возник шорох, и на пороге появился Тариэль в
одних трусах. Он удивленно посмотрел на Евгения Викторовича.
- А вы разве и Майе не пошли?
- Нет.
- Странно, - сказал Тариэль. - Пожалуйста, заходите. Тут темно.
- Ничего.
Демилле вошел. Тариэль пошлепал босыми ногами в закуток, за шкаф.
Послышались шорох, шевеление.
Демилле, не раздеваясь, сел на диван, взял пальцами щепотку холодного
плова, начал жевать. Шорох и шевеление усилились. Потом до него донесся
еле слышный шепот. Он налил себе вина, выпил. Раздеваться не хотелось.
Он привалился на диванную подушку, прикрыл глаза.
- Евгений Викторович, вы спите? - через некоторое время позвал Тари-
эль.
Демилле не ответил.
Сон уже накрывал его, как вдруг к странным причудливым видениям стали
примешиваться посторонние звуки, похожие на мугам - тонкое повизгивание,
скрип, теньканье. Демилле встряхнулся, открыл глаза. В комнате по-преж-
нему было темно, но за шкафом будто играл оркестр железных пружин. Они
пели на разные голоса, ухали, ныли; горячая волна смятого дыхания, пота,
щекочущего ноздри запаха выкатилась из-за шкафа и ударила Демилле в нос.
"Господи! Зачем же я сюда пришел?" Он вспомнил лицо Майи и тех двойня-
шек. Ему стало не по себе, он поднялся с дивана. Музыка разом умолкла,
будто дирижер оборвал ее взмахом палочки. Демилле выскользнул в коридор.
Через пять минут он уже стоял на трамвайной остановке, соображая, хо-
дят трамваи или нет. Куда податься? Можно разбудить Костю, но нет... не
хочется выглядеть идиотом. Куда же? "А что, если к Наталье? - подумал
он. - Бывало, приходил и позже".
Наталья жила на улице Радищева. Не дождавшись трамвая, Демилле прыг-
нул в такси. Через полчаса он был уже на месте.
Он расплатился, зашел в знакомую подворотню. Наталья жила на первом
этаже. Знакомое окно еле светилось - удача! Значит, не спит. Он встал на
цыпочки и постучался условным стуком. Через минутку занавесна откину-
лась, выглянуло Натальино лицо. Демилле шутовски поклонился: вот он я!
Она не удивилась. Когда Демилле подошел к двери, та была уже приоткрыта.
Наталья, в халате, с усмешкой взглянула на Демилле.
- Ты одна? - спросил он тихо.
- Нет, у меня мужик в постели! - язвительно прошептала она. - Я вижу,
ты не поумнел за тот год, что мы не виделись.
Глава 18
СУББОТНИК
Дел у Игоря Сергеевича Рыскаля было невпроворот.
Первая неделя выдавалась особенно тяжелой. То тут, то там возникали
вопросы и вопросики, требующие безотлагательного решения: и доставка
почты с улицы Кооперации на Безымянную, и устройство детей в школы и
детские сады, и встречи зарегистрированных бегунов, которые возвращались
из отпусков и командировок, и разъяснительная работа, и поддержание по-
рядка на лестницах, и поиски кандидатур на места дворников, и...
Одним словом, Рыскаль крутился как белка в колесе. Конечно, у него
была группа из десятка сотрудников УВД, от рядовых до лейтенантов, и
большие права и возможности, но... доверяй, да проверяй! - непременно
где-нибудь напортачат. Майор по своей натуре был человеком, любящим вни-
кать во все тонкости, и неоднократно убеждался в том, что, будь ему по-
ручена та работа, которую проверял, он выполнил бы ее тщательнее и вдум-
чивей, чем подчиненный.
Однако приходилось терпеть, кое-где поправлять, кое-кого распекать.
Не разрываться же на части!
Нечего и говорить, что, начиная с воскресного общего собрания коопе-
ратива, майор уже не покидал дома на Безымянной. Он поселился в трехком-
натной квартире, где раньше находилось Правление и куда жена его Клава
доставила необходимые вещи, а потом стала носить завтраки и обеды.
Обстановка была походная, живо напоминавшая Рыскалю солдатскую юность
и послевоенную молодость: заправленная серым одеялом раскладушка, кото-
рую принес Вероятнов, письменный стол, над ним карта (та самая), график
дежурств постовых, список подчиненных с адресами и телефонами, городской
адресно-телефонный справочник на столе.
Дверь в квартиру была открыта днем и ночью.
Памятуя о том, что наведение порядка в каждом деле следует начинать с
головы, Игорь Сергеевич уже вечером в воскресенье принялся за оборудова-
ние штаба. Комната председателя Правления, где он пока поселился, после
ремонта должна была стать спальней, комнату бухгалтера Игорь Сергеевич
предполагал отдать дочерям, а маленькую изолированную комнатку, как вой-
дешь в квартиру - налево, он решил оборудовать под штаб. Слово ему
больно понравилось. Собственный штаб! Комнатка использовалась в коопера-
тиве под дворницкую, там валялись лопаты, флаги, разный хозяйственный
хлам.
Рыскаль собственноручно перенес его в освободившуюся двухкомнатную
квартиру дворничих в том же подъезде (в воскресенье их и духа не было -
бежали, как крысы с погибающего корабля), вымел сор, ввинтил новую лам-
почку и осмотрел помещение.
Комнатка была тесновата, метров десять, но под штаб годилась. Требо-
валось провести срочный косметический ремонт. Рыскалю уже мерещился об-
разцовый порядок в штабе, пишущая машинка, заново покрашенный несгорае-
мый шкаф... в углу будет переходящее знамя... стулья нужно купить новые,
а стол хорошо бы затянуть зеленым сукном. И для карты место есть. И для
портрета.
Чей портрет будет висеть, он еще не решил. Хотелось - Дзержинского.
Рыскаль был воспитан так: сначала общественное, а потом личное. Ему и
в голову не пришло начать ремонт квартиры с жилых комнат. Первым делом -
штаб! Уже на следующий после собрания день, естественно, в неслужебное
время, то есть вечером, Рыскаль с женой взялись за работу. Помогала им
Вера Малинина, избранная в новое Правление.
Тут нужно открыть секрет: предложил в Правление Веру Малинину сам
Рыскаль с тайной воспитательной целью. Как знать, может быть, обществен-
ная деятельность поможет женщине сойти с пагубного пути? Кроме того,
прошлая должность товароведа (до отсидки) позволяла использовать Малини-
ну в качестве бухгалтера кооператива. С финансами она была знакома.
Должности в Правлении распределили сразу после собрания. В результате
открытого голосования председателем был избран Светозар Петрович Менти-
хин, общественные его способности не вызывали сомнений. Заместителями к
нему, отдав каждому поровну голосов, выбрали срочно разысканного женою
Серенкова и Файнштейна. Вера Малинина и Светозара Петровна дополнили
правление до необходимого состава в пять человек.
Группы взаимопомощи возглавили:
I подъезд - известная нам Клара Семеновна Завадовская;
II подъезд - Армен Нерсесович Карапетян, начальник цеха электронного
завода;
III подъезд - капитан второго ранга в отставке Сутьин;
IV подъезд - Василий Тихонович Вероятнов.
Рыскаль тут же поставил вопрос о штабе, был дружно поддержан, но ког-
да дошло до дела, выяснилось, что оказать практическую помощь в ремонте
может только Вера Малинина. Ментихины, увы, были уже не в том возрасте,
чтобы самолично белить потолки и клеить обои: Файнштейн под каким-то
предлогом уклонился, а Серенков, заглянув в Правление, обозрел комнату
штаба и мрачно изрек: "Сойдет и так. Не свадьбу играть".
...Работали споро. Пока Игорь Сергеевич с Клавой промывали и белили
потолок с помощью распылителя (Рыскаль на стремянке, Клава внизу у насо-
са), Вера обрезала обои и подгоняла куски по рисунку. Сваренный загодя
клей остывал в тазу.
Потолок покрыли в три слоя; пока мел просыхал, пили чай. Затем женщи-
ны убрали обляпанные газеты с пола, застелили новые и начали оклейку.
Рыскаль взялся за кисть и принялся красить белилами раму окна. Был он в
старом трикотажном костюме, с газетной треуголкой на голове.
Вдруг его отвлекли посетители. В прихожей топтались два молодых чело-
века - один с усами, в поношенной вельветовой куртке; на плече болталась
холщовая торба с вытисненным на ней поблекшим рисунком. Другой - без
особых примет, высокий.
- Нам бы майора Рыскаля, - сказал усатый, заглядывая в штаб, где ки-
пел ремонт.
- Слушаю вас, - обернулся к ним Игорь Сергеевич.
Молодые люди замялись. Невзрачный худой человек в заляпанной мелом
треуголке не соответствовал их представлениям о майоре милиции.
Рыскаль отложил кисть, вышел в прихожую, снял треуголку.
- Пройдемте, - сказал он, кивнув в сторону жилых комнат.
Только там, увидев на спинке стула милицейский китель с погонами ма-
йора, молодые люди уверовали.
- Мы слышали, вам дворники требуются, - сказал один.
Рыскаль оценивающе оглядел их. "Эти? В дворники? Не верится..." Он
привык встречать подобный тип молодых людей во время массовых скоплений
у концертных залов, когда выступает зарубежная звезда, или же на неуло-
вимом "черном рынке" книжников, с которым Рыскалю пришлось изрядно пово-
зиться в свое время.
- Ваши документы, - сказал он.
Молодые люди выложили на стол паспорта и трудовые книжки. Рыскаль
уселся за письменный стол, надел очки.
Та-ак... Оба прошли армию... Это хорошо... Сергей Сергеевич Храбров,
1950, русский, среднее... это хорошо... беспартийный... это плохо...
первая специальность после армии - шофер... это хорошо... что же он
столько работ поменял? Плоховато.
Второй - Александр Николаевич Соболевский, на два года младше, после
армии работал лаборантом, подсобником, стрелком ВОХР, монтажником, груз-
чиком... Живого места в трудовой книжке нет!
Последняя профессия обоих одинакова: операторы котельных установок.
Проще говоря, кочегары.
Что же? Летуны? Не хватало ему летунов здешних, кооперативных! С дру-
гой стороны, не за рублем, видно, гонятся. Тогда за чем же?
- Вот что, ребята, выкладывайте, - сняв очки, сказал Рыскаль. - Поче-
му идете в дворники?
- У нас любой труд почетен, - хитровато улыбнувшись в усы, ответил
Храбров.
- Я знаю, - кивнул Рыскаль. - И все же. Почему не учиться? Почему не
на завод?
- На заводе работать надо! - донесся из соседней комнаты голос Веры
Малининой. Рыскаль встал и прикрыл дверь.
- Мы пишем, - покраснев, сказал Соболевский.
Его приятель недовольно взглянул на него.
- Он шутит.
- Ничего не шучу. Он пишет прозу, я - стихи.
- Как-как? - не понял Рыскаль.
- Да не слушайте его, товарищ майор! Мы прирожденные дворники. У нас
призвание такое! - заволновался Храбров.
- Не может быть такого призвания, - подумав, сказал Рыскаль.
- А вот тут мы с вами поспорим, товарищ майор! -Храбров освоился,
придвинул стул, сел. - А призвание милиционера может быть?
Рыскаль снова подумал, ответил честно:
- Пожалуй, тоже не может.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг