че-пэ, скажем так, - начал Коломийцев, выйдя из-за стола президиума к
краю сцены.
Держался он уверенно, чуть ли не весело. Слегка улыбался, отчего упо-
мянутое ЧП приобретало не совсем серьезный характер.
- Как мы на это дело смотрим?.. Мы смотрим так, что ничего невероят-
ного не произошло. Вы столкнулись с редким явлением природы, верно? Но
все живы-здоровы, разрушений нет, чего, как говорится, и другим желаем!
Коломийцев не удержался и подмигнул залу. Кое-где заулыбались.
- Какова моя задача? Моя задача, так сказать, чисто научная. Мы ведем
большую работу по выяснению причин происшествия, нам уже многое извест-
но...
При этих словах сидевшая впереди женщина издала вздох такой вырази-
тельности, что кооператоры в радиусе нескольких метров оборотились к
ней.
- Валентин! - глухо прошептала Завадовская (это была, конечно, она),
прикрывая ладонями лицо.
- ...Но работа еще предстоит большая, нам не все до конца ясно. На-
верное, вы знаете, что современная наука достигла огромных успехов. Но
не все, товарищи, ей известно. Не все тайны раскрыты...
Полковник намеренно уводил разговор от конкретных фактов, в то время
как многие из кооператоров еще томились в неведении относительно всего
происшедшего. Легко понять: почти все спали той ужасной ночью, в сумато-
хе регистрации и последующих суток ничего достоверного узнать не уда-
лось, да вот и сейчас официальное лицо начинает распространяться о ка-
кой-то науке!
Коломийцев был прерван возгласом:
- Товарищ полковник! А все-таки - как мы здесь оказались?
- Очень просто, товарищи! - бодро начал Коломийцев, но осекся. По су-
ти-то он был прав - дом оказался на Безымянной наиболее простым способом
из мыслимых. Но честно сказать об этом массам полковник считал недопус-
тимым.
- Вот, например, в Техасе... в одна тысяча девятьсот двенадцатом го-
ду... - полковник достал из кармана записную книжку, взглянул в нее,
уточняя дату - ...смерч, или по-американски торнадо, поднял в воздух жи-
вую корову и перебросил ее за несколько километров от фермы, не повре-
див...
- Значит, был смерч? - крикнул тот же голос.
- Смерча не было, товарищи. Смерчей у нас не бывает.
- А что? - не унимался голос.
Полковник подошел еще ближе к краю сцены, стараясь отыскать глазами
вопрошавшего. Ему это не удалось. Тогда Коломийцев сделал короткий взмах
рукою - мол, была не была! - и, понизив голос, сказал:
- Ваш дом подвергся действию телекинеза.
Зал загудел, а Клара Семеновна издала короткий и пронзительный стон,
после чего ее плечи обмякли.
- Что с вами? - наклонился к ней генерал.
Завадовская бессильно покачала головой.
А по залу гуляло: телекинез... теле... кино... текеле... келез. Не
все кооператоры понимали значение слова - тут и телевидение, и кино...
При чем здесь кино?
Федор Иванович сжал губы, давая понять, что распространяться на тему
телекинеза не имеет права. Гул нарастал, то там, то тут слышались выкри-
ки:
- Как это? Объясните!
- Кто это сделал?
- Кто двигал?! Зачем?!
- Это не телекинез, а нуль-транспортировка! - выкрикнул юный голос,
по-видимому, любителя фантастики, но ему не вняли. Нуль-транспортировка
была явлением еще более темным, чем телекинез.
Внезапно Клару Семеновну Завадовскую сорвало со стула, будто она сама
подверглась действию телекинеза, и кооператорша панбархатной молнией
метнулась по проходу к сцене.
- Разрешите! Разрешите мне сказать!
Противодействовать ей было бессмысленно. Коломийцев лишь развел рука-
ми и отступил к столу. А Клара Семеновна взлетела по ступенькам наверх
и, обернувшись к залу, сделала решительное и непонятное заявление:
- Валентин Борисович - заслуженный человек! Он не мог! Не верю... То-
варищи, со всеми может случиться. Ну, обнаружили у него это... Так что
же? Еще ничего не значит!
Она повернулась к полковнику и помахала в воздухе указательным
пальцем.
- Ни-че-го! Запомните!
В зале смеялись, негодовали, недоумевали. Слов Клары Семеновны уже не
было слышно.
Полковник не растерялся, подскочил к Завадовской и увел ее за кулисы,
что-то по пути объясняя. Вскочил с места взволнованный Вероятнов, поднял
раскрытую ладонь... Лишь человек с "вороньим крылом" сохранял полное
спокойствие. Он смотрел в зал усталым взглядом понимающего все человека.
Повинуясь жесту Вероятнова, зал притих.
- Слово имеет Игорь Сергеевич Рыскаль, - сказал Вероятнов.
Рыскаль встал, опершись костяшками пальцев на стол. Перед ним лежал
блокнот. Он дождался полной тишины зала и в этой тишине глухо прочитал
следуюший текст:
- "В ночь с пятницы на субботу, в три часа пятнадцать минут, коопера-
тивный дом номер одиннадцать по улице Кооперации по неустановленным пока
причинам оторвался от земли, взлетел вертикально вверх на высоту пример-
но ста метров, после чего полетел в направлении Тучкова моста, где при-
землился так же вертикально на проезжей части Безымянной улицы вместе со
всеми, находящимися в данный момент в доме. Человеческих жертв и повреж-
дения материального имущества не установлено". Таковы факты, товарищи.
Мертвая тишина в зале достигла такой степени концентрации, что стало
слышно, как за окнами лопаются весенние почки тополей, вытянувшихся до
четвертого этажа школы.
Из-за кулис выглянуло лицо полковника Коломийцева. Он с изумлением
посмотрел на майора.
Немая сцена продолжалась несколько секунд. И те, кто знал о перелете
дома, и те, кто догадывался, и те, кто не верил, - разом поняли по убе-
дительному усталому тону Рыскаля, что случившееся - натуральный факт, не
подлежащий отмене.
А Игорь Сергеевич, дождавшись, пока эта мысль проникнет в глубины
сознания кооператоров, продолжал:
- Научная сторона вопроса нас с вами касается мало. Даст Бог, Федор
Иванович с этим разберется. Мы должны подумать, что нам делать дальше?
Как жить? К этому я вас призываю, товарищи.
Рыскаль сел.
Вероятнов искоса взглянул на него и неуверенно предложил желающим
выступать.
Первой, как и следовало ожидать, по проходу к сцене двинулась Свето-
зара Петровна Ментихина. Она шла, глядя прямо перед собой, с решимостью
и уверенностью, берущими свое начало в легендарной кимовской молодости.
По истертому полу актового зала стучали каблучки ее маленьких, оторочен-
ных мехом сапожек, называвшихся когда-то "румынками".
Мех сапожек у щиколоток придавал Светозаре Петровне некую легкость и,
я бы сказал, святость, ибо казалось, что она не идет, а летит над полом
на маленьких пушистых крылышках.
Светозара Петровна взлетела на этих крылышках по ступенькам, назвала
Вероятнову свою фамилию и номер квартиры (он и без того знал), после че-
го вдруг резко обернулась к залу, отбросив прямую руку назад, насколько
это было возможно. Перед изумленными кооператорами предстала уже не зна-
комая старушка-общественница, а женщина-трибун, нечто вроде комиссара из
"Оптимистической трагедии".
- Товарищи! - начала Светозара Петровна, закинув вверх старческое ли-
цо, по которому уже ползли две светлые крошечные слезинки. - Товарищи! -
пел ее голос, в котором слышалась музыка Дунаевского из кинофильма
"Светлый путь", и задор "Синей блузы", и рабфаковская убежденность. Све-
тозара Петровна отбросила от себя полвека (тем самым решительным движе-
нием руки назад) и на глазах превратиласъ в юную комсомолку. - Нам, ком-
сомольцам тридцатых годов, не стыдно смотреть в лицо товарищам! За наши-
ми плечами пятилетки индустриализации, война, восстановление народного
хозяйства. Мы всегда были на самых трудных участках. Трудностями нас не
испугаешь! Я хочу, чтобы молодые товарищи прислушались. Вот вам случай
показать, на что вы способны!
- Что вы конкретно предлагаете? - донесся насмешливо-ленивый возглас
из зала.
- Сплоченность. Решимость. Убежденность, - сказала Ментихина, сопро-
вождая каждое из этих слов энергичным жестом.
Григорий Степанович, как заметила Ирина, слегка поморщился.
- Ну зачем она так... - недовольно прошептал он. - Сейчас она все ис-
портит.
- Дисциплинированность! - выкрикнула Светозара Петровна.
В зале раздались смешки, которые лишь раззадорили старушку. Она выб-
росила руку вперед и начала рубить ребром ладони воздух, будто отделяя
друг от друга фразы, которые падали в зал на головы кооператоров.
- Чистота на лестницах! Прекратить курение в лифте! Не проталкивать в
мусоропровод крупные предметы! Покрасить балконные ящики в единый цвет!
Создать в каждом подъезде группы взаимопомощи! Участвовать в работе дру-
жины! Не допускать распития в подъездах спиртных напитков. Не допускать
пения подростков!..
В зале поднялся невообразимый галдеж, в котором утонули призывы Све-
тозары Петровны. Кооператоры кричали: "Правильно! Неправильно! Так их!
Давай, бабуля!" и проч. Среди суматохи возникла благообразная седая го-
ловка Светозара Петровича, выпорхнувшая вдруг из водоворота как полоум-
ная птичка. Ментихин к чему-то призывал президиум, но там его не слыша-
ли.
Майор Рыскаль был, как и прежде, невозмутим. Он что-то записывал в
блокнот. Вероятнов всеми силами пытался успокоить собрание. Федора Ива-
новича и Завадовской все еще не было видно.
Едва шум затих, как из первого ряда поднялся коренастый широкоплечий
человек с черной кудрявой бородой, буйной шевелюрой, в кожаном пиджак
е... слегка смахивал на молодого Карла Маркса. Он упер руки в бедра и
спросил снизу вверх:
- Вы на каком этаже живете, гражданка?
- На девятом, - простодушно ответила Светозара Петровна.
Бородатый проворно вспрыгнул на сцену, кинул писавшему протокол Веро-
ятнову:
- Файнштейн Рувим Лазаревич, квартира номер семь.
Он встал рядом с Ментихиной, в двух шагах от нее.
- Гражданка живет на девятом этаже и имеет счастье любоваться пейза-
жем из окна, - сказал Файнштейн, указывая на Светозару Петровну. - А мы
живем на первом этаже, и у нас в квартире все время включено электри-
чество! Мы бы рады участвовать в работе дружины и бросить курить, но где
гарантия, что мы сможем дышать свежим воздухом и видеть чистое небо из
окна? На всех этажах, вплоть до седьмого, тьма-тьмущая, товарищи! Вопрос
следует ставить только так: как скоро горисполком сможет предоставить
всем желающим из нашего кооператива равноценные, я подчеркиваю - равно-
ценные квартиры в том районе, из которого мы... гм!.. улетели?
- Тебе бы в Израиль надо лететь, - довольно громко произнес кто-то за
спиною генерала.
Файнштейн не расслышал.
- А? Как вы сказали? - наклонился он вперед.
Григорий Степанович оглянулся. Сзади сидел тип с колючими, располо-
женными у переносицы глазами. Это был гражданин Серенков из квартиры
190.
Генерал поднялся и что-то тихо сказал Серенкову, после чего не спеша
пошел к выходу. Серенков, поколебавшись, встал и направился за генера-
лом. Ирина и несколько окружающих кооператоров с беспокойством следили
за этой сценой. Генерал вернулся через минуту, несколько порозовевший, и
молча уселся рядом с Ириной. Серенкова же более на собрании не видели.
- Что вы с ним сделали? - испуганно улыбаясь, прошелтала Ирина.
- Пустяки! - отмахнулся генерал. - Он гнида. Он заполз в щель.
Между тем Файнштейн продолжал настаивать на предоставлении равноцен-
ной жилплощади, чем привлек на свою сторону большинство кооператоров,
живущих в нижних этажах. В самом деле, что за удовольствие каждодневно
видеть в своих окнах стены и окна соседних домов? Файнштейн закончил
свою речь предложением писать письмо на имя председателя горисполкома и
вернулся в зал.
На сцену ринулись еще несколько ораторов - в основном женщины. Они
высказывались одна за другой, однако принципиально ничего нового предло-
жить не сумели. Возникла масса мелких проблем: как быть со школой - пе-
реводить детей или ездить на Гражданку? - с детскими садами, с поликли-
никой, с родственниками, с работой, наконец... Ворох вопросов.
Файнштейн, сидевший в первом ряду, на все вопросы подсказывал один от-
вет:
- Переезжать!
Кое-кто призывал потерпеть, но таких было немного, их предложения то-
нули в осуждающих возгласах:
- Сами терпите!
- Вы на каком этаже живете?!
- Давайте с вами меняться: вы поедете на первый, а я на восьмой!
На сцену медленно поднялась женщина средних лет с припухшими веками и
свисающей сбоку длинной прядью волос, в поношенном демисезонном пальто.
Остановившись на краю сцены, она обвела зал презрительным взглядом.
Это была хозяйка квартиры 116 - та, которая выкидывала с балкона бу-
тылки, а утром кричала: "Допились! Допились!".
- Эх, вы! - наконец выдохнула она.
- Гражданка, ваша фамилия? - перебил ее Вероятнов.
- Вера Малинина, сто шестнадцатая квартира. А что?.. - полуобернулась
она к столу.
- Ничего, - Вероятнов занес выступающую в тетрадку.
- Вот вы тут развели антимонии. Как получилось? Что делать? Как жить?
.. - с некоторым усилием выговаривала слова Малинина, но именно эта зат-
рудненность речи заставила кооператоров притихнуть и обратить на женщину
внимание. Что-то в ней было надломленное, больное.
- А спросил хоть кто - почему?.. Почему мы? Почему нас?.. За что?..
Э-э... -она поднесла указательный палец к носу и слегка поводила им
взад-вперед. - Потому что есть за что... Я в школе председателем совета
дружины была. В сельской. Ну, в поселковой, значит. Потом в торговлю по-
далась. Потом села... Сейчас год не работаю... Так вот. Я знаю - почем
у... Это неспроста. Так нельзя жить, как мы живем.
- Вы за других не расписывайтесь! - крикнули из зала.
- Думаете - вы лучше? Это нам всем такое предупреждение дано. Не за-
рывайтесь, мол, милые... Опомнитесь. А вы: горисполком!
Малинина посмотрела вниз, на сидящего прямо под нею Файнштейна.
- Ну, дадут вам квартиру. Что делать-то с нею будете?
- Жить! - вызывающе сказал Файнштейн.
- А как жить? Как?.. Зачем?.. - Малинина махнула рукой и, нетвердо
ступая, начала спускаться вниз по ступенькам. Теперь стало заметно, что
она слегка пьяна. Кто-то в зале хихикнул. Рыскаль что-то записал в блок-
нот.
- А молодец баба, - наклонился Григорий Степанович к уху Ирины. -Взя-
ла быка за рога. Даром, что пьяненькая.
Возникшую в зале подавленность попытался ликвидировать Вероятнов, ко-
торый наконец-таки извлек на свет Божий измятую бумажку с текстом своего
выступления и, расправив ее в ладони, принялся читать. Несмотря на то,
что текст был тщательно продуман Василием Тихоновичем и занесен на бума-
гу, а может быть, именно поэтому он не содержал решительно никаких ори-
гинальных мыслей. Сославшись в первом абзаце на последние решения плену-
ма (кстати, по сельскому хозяйству), он во втором абзаце отметил опреде-
ленные достижения Правления кооператива под его руководством, но в
третьем абзаце перешел к недостаткам, одним из которых и являлся незап-
ланированный перелет дома на Петроградскую. Этот факт в изложении Веро-
ятнова никак не выбивался по значимости из ряда других, как-то: нерегу-
лярной уборки бачков с пищевыми отходами, поломок и безобразий в лифтах,
задолженностей по квартплате. Перечислив недостатки, инженер тем не ме-
нее выразил твердую уверенность, что они в скором времени непременно бу-
дут изжиты, чему порукой решения, упоминавшиеся вначале.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг