изучения творческой атмосферы.
А у нас что? Атмосфера как атмосфера. До мордобития, во всяком слу-
чае, дело еще ни разу не доходило.
- Нормальная, - говорим, - атмосфера. Души друг в друге не чаем.
Он хмыкнул и ушел. Мы думали, что отстал. Убедился, так сказать, что
нас голыми руками не возьмешь. Но товарищ оказался настырный.
Приходим на работу через несколько дней, а на столах лежат аккурат-
ненькие листочки. А на них напечатаны типографским способом разные воп-
росы. И разъяснено, как на них отвечать. Тут, конечно, шуточки начались
по поводу использования листочков. Исключительно грубый юмор. Многие,
между прочим, так и поступили. А я подошел к вопросу серьезно.
Дело в том, что в последнее время вокруг какие-то разговоры о сокра-
щении участились. И не просто, что, мол, будут сокращать, а уже более
конкретно: кого, когда и за что. Я сопоставил факты, и получилось, что
анкета эта неспроста.
Поэтому я дела оставил и углубился. Рекомендовалось писать правду, а
своей фамилии можно было не указывать. Только пол, возраст и должность.
Ну, меня так просто не проведешь! А почерк? По почерку не то что фа-
милию, а даже характер и тайные наклонности можно установить. Поэтому я
принял меры предосторожности. Я ушел в фотолабораторию, запер дверь,
включил красный фонарь и взял авторучку в левую руку. Теперь можно было
начинать.
"Каковы Ваши отношения с непосредственным начальством?" - прочитал я.
"Замечательные", - написал я левой рукой.
"Довольны ли Вы занимаемой должностью и зарплатой?"
"Очень", - написал я печатными буквами и подчеркнул два раза.
"Есть ли у Вас возможности для творческого роста?"
"Сколько угодно", - написал я при свете красного фонаря.
"Ощущаете ли Вы заинтересованность коллектива в Вашей работе?"
"Всегда", - написал я и помахал левой рукой. С непривычки она устала.
Тут кто-то в дверь постучал.
- Занято! - закричал я голосом лаборантки Нели. - Проявляю и печатаю!
Не мешайте!
За дверью тихонько выругались тем же голосом и отошли. А я поехал
дальше.
"Какого рода Ваши взаимоотношения с сослуживцами?"
А у меня с ними разного рода отношения. Поэтому я написал дипломатич-
но: "С мужчинами мужского рода, а с женщинами - женского". Пускай сами
разбираются. А последний вопрос был с подковыркой.
"Что, по Вашему мнению, следовало бы изменить в организационной
структуре Вашей лаборатории (кафедры, факультета)?" На институт они не
замахнулись.
"И в самом деле, что?" - подумал я.
"А НИЧЕГО!" - нацарапал я, держа авторучку в зубах. Потом я подписал-
ся: "Пол женский. 67 лет. Лифтерша".
Военная тайна
То, что я офицер запаса, это не военная тайна. Это можно.
То, что офицеров запаса призывают на учебные сборы, - это тоже можно.
Вот куда призывают - это уже нельзя. Поэтому я и не буду.
Нас привезли на автобусе и быстро переодели в форму с погонами. Мы
стали одинаковые, как билеты денежно-вещевой лотереи. И такие же зеле-
ные. После этого с нами можно было говорить.
- Учтите, товарищи, - сказал полковник. - Никогда. Никому. Ни при ка-
ких обстоятельствах.
И я подписался о неразглашении. То есть обязался не разбалтывать све-
дения, составляющие военную тайну. Теперь оставалось только узнать, что
составляет эту самую тайну, а что нет. Иначе попадешь в глупое положе-
ние.
Когда полковник ушел, остался майор. Он с тоской посмотрел на гори-
зонт и сказал:
- Так вот. Значит, здесь вы и будете заниматься.
- Чем? - не выдержал я.
- Жара, - сказал майор, игнорируя мою бестактность. - Расписание ра-
боты столовой вам известно. Просьба не опаздывать.
Вечером мы долго спорили, куда нас привезли. Одни утверждали, что это
танковые войска, другие - десантные. Одно было ясно. Это не было воен-
но-морским флотом.
На следующее утро нас повели за колючую проволоку. Проволока была в
три ряда. Вот тут я уже затрудняюсь. Может быть, это тайна, что в три
ряда, а может, и нет. Но замысел этого сооружения я понял. Пока шпион
пролезет через три ряда, он весь исколется и умрет от заражения крови,
потому что проволока ржавая. Ее специально ржавят.
- Разрешите обратиться, - сказал я майору по всем правилам.
- Обращайтесь.
- Когда нас отпустят?
Майор посмотрел вверх. Наверное, он определял, не пролетает ли над
нами шпионский спутник. На всякий случай он сделал каменное лицо. Я по-
нял, что коснулся тайны. Поэтому я не разбалтываю, когда нас отпустили.
Но, в общем, я уже тут.
В конце первого месяца появилась уверенность, что мы в каких-то тех-
нических войсках. Совершенно случайно выяснилось, что майору знакомо
слово "конденсатор". Впрочем, он стал оправдываться, говорил, что еще в
школе занимался радиолюбительством, и так далее.
Я служил хорошо. В столовую не опаздывал. И мне дали увольнение на
родину. Я переоделся в гражданское и сел в автобус. Там было полно ста-
рух с мешками.
- А что, второй дивизион дежурит нынче, али первый? - спросила одна,
обращаясь в пространство.
- Второй, второй! - загалдели остальные.
- Пора, значит, косить, - заключила первая старуха. Я насторожился.
Очевидно, эти старухи никогда не давали подписки о неразглашении.
Иначе я не могу объяснить последующего разговора. Они стали обсуждать
какую-то ракету, которая вчера якобы упала с заряжающей установки и
сильно помялась. Называли фамилии и звания лиц, ответственных за это
происшествие. Обсуждали возможную формулировку приказа. Вышел небольшой
спор относительно модификации упавшей ракеты. Упоминали какие-то цифры,
но я не запомнил.
В общем, когда мы подъехали к станции, я довольно сносно знал такти-
ко-технические данные. Один вопрос меня заинтересовал дополнительно.
- Бабушка, - спросил я, - а по наземным целям стреляют?
Старуха подозрительно на меня посмотрела и поджала губы.
- А ты кто такой будешь? - спросила она.
- Чужой он, - заявила другая. - Раз не знает, значит, и есть чужой.
Наши все знают. Надо сдать его в комендатуру.
И меня, между прочим, сдали в комендатуру. И совершенно правильно и
бдительно поступили, потому что нечего совать нос не в свои дела.
Японец
Как выяснилось позже, разговор был следующий.
- Жалко, что вы не японец, - сказал японец. - Вы не знаете вкуса нас-
тоящего риса. Рис у нас едят палочками, вот так.
И он пошевелил пальцами, показывая, как.
- Нет, извините, денег у меня с собой нет, - сказал я, разводя рука-
ми. -Понимаете, в данный момент нет ни копейки.
- Это ничего, что вы не умеете, - вежливо сказал японец. - Я бы вас
научил. Через неделю вы смогли бы взять палочками вот такое маленькое
зернышко.
И он показал, какое.
- Я же вам говорю, что ни вот столечко! - заволновался я. - Вы пойми-
те, деньги для меня не главное. Мне и так все твердят: деньги! деньги! У
меня это вот где сидит!
И я показал, где это сидит.
- Почему вы не любите риса? Мы все любим рис. Рис полезный. Знаете,
сколько в нем витаминов?
И он показал, сколько в нем витаминов.
- Ну и что? Подумаешь, шесть лет учился! Если бы я диссертацию защи-
тил, тогда другое дело. Диссертация, знаете? Вот такой толщины талмуд.
И я показал, какой толщины талмуд.
Дождь пьют. Мы любим рис. Некоторые люди, правда, гонят из него сакэ,
но это гадость.
И он сплюнул.
- Вот и я им говорю, что мне на диссертацию плевать! Я занят любимым
делом. Вы понимаете: любимым! А мне говорят - ты пропащий человек. - И я
махнул рукой.
- Зря вы так относитесь к рису, - заметил японец. - Хотите, я сварю
вам небольшую чашечку. Рис нужно есть только из круглой чашечки.
И он показал, из какой.
- Я с вами согласен, - сказал я. - Все дело в детях. С детьми недо-
пустимо класть зубы на полку.
И я показал, как класть.
- Не сомневайтесь! - сказал японец. - Вашей вставной челюсти ничего
плохого не будет. Когда рис хорошо сварен, он тает во рту.
И японец сладко зажмурился.
- Это я уже слышал. Мне это все говорят. Ты, мол, живешь в царстве
грез. Ты должен обеспечить семью! У тебя двое детей.
И я показал, сколько у меня детей.
- Хорошо, - сказал японец. - Я сварю вам две чашечки.
И через некоторое время он принес мне две чашечки дымящегося риса с
набором палочек, похожих на дирижерские.
- Извините, - сказал я. - Но я сам в состоянии прокормить своих де-
тей. Я работаю в научном учреждении и зарабатываю не так уж мало.
И я показал, сколько.
- Странный вы человек, - задумчиво сказал японец. - Совсем не похожи
на японца. То вам мало, то много. Ну хорошо, возьмите хотя бы палочки.
Палочки эти я подарил жене. Теперь она вяжет ими свитер. А разговор с
японцем пересказал мне потом Саша Рыбаков. Он у нас полиглот.
Экономия времени
Шеф купил автомобиль. Говорил я ему, что не стоит этого делать. Даже
если он и профессор. У нас вполне достаточно тротуаров, чтобы передви-
гаться в свое удовольствие.
- Темп жизни возрос, Петя, - объяснил шеф. - Нужно экономить время.
И шеф стал его экономить. Месяца три он сидел над засаленной книжкой,
где были нарисованы цветные кружки. Синие, желтые и красные. Это были
дорожные знаки. Шеф смотрел на них, шевеля губами, а они смотрели на не-
го. Потом три месяца шеф ходил сдавать на права. Таким образом, еще не
приступив к эксплуатации машины, шеф успешно сэкономил полгода.
Наконец он надоел капитану, который права принимал. Капитан сказал,
что он со своей женой реже встречается, чем с шефом. И поставил ему за-
чет по вождению.
Шеф получил права и на следующий день приехал на автомобиле на рабо-
ту. Он приехал к обеду. Я уже успел по нему соскучиться. Шеф был возбуж-
ден до предела!
- Вы не представляете, где я побывал! - воскликнул он.
- А где? - спросил я.
- Долго рассказывать! - сказал шеф и махнул рукой.
Мы поработали как всегда. Шеф за письменным столом, а я за приборами.
Потом мы оделись и вышли во двор. Шеф подошел к своей машине и погладил
ее, как ручное животное.
- Садитесь! - предложил он. - Чего вам трястись в трамвае? Сэкономите
время. Через пять минут будете дома.
Мы сели рядышком, и шеф стал нажимать на педали. Машина зарычала, как
озверевшая толпа, но с места не двинулась. Тогда шеф изменил последова-
тельность нажимания на педали. В результате заглох мотор.
- Удивительные выпускают машины... - пробормотал шеф и достал книжеч-
ку. -Читайте, Петя!
- Включите зажигание, выжмите педаль сцепления и установите первую
передачу,
- прочитал я. - Плавно нажимая на педаль газа, отпустите педаль сцеп-
ления...
- И что, она должна поехать? - с сомнением спросил шеф.
- Должна, - сказал я.
Шеф все так и сделал. Машина взревела и затряслась. Было такое впе-
чатление, что мы сейчас взлетим. Но мы не взлетели и не поехали.
- Дурацкая книга! - крикнул шеф, забрасывая учебник на заднее си-
денье.
- А что это такое? - спросил я, указывая на красную ручку.
- Петя, вы гений! - сказал шеф. - Это ручной тормоз.
Он вырубил тормоз, и машина рванулась с места. Я посмотрел на часы.
Пятнадцать минут мы уже сэкономили.
Мы выехали на улицу. Шеф на дорогу не смотрел, а смотрел куда-то
вверх, где висели знаки. Из-под наших колес непрерывно выпрыгивали пеше-
ходы. Опомнившись, они смотрели нам вслед и крутили указательным пальцем
у виска.
- Сейчас направо, - предупредил я.
- Здесь только прямо, - сказал шеф.
Только прямо было еще километра два. Потом мы сделали красивый пово-
рот и поехали дальше.
- Что это за улица? - спросил шеф.
- Не знаю, - сказал я. - Я здесь впервые.
- Ничего, зато посмотрим наш город, - успокоил меня шеф.
Оказывается, когда едешь на машине, нужно ехать туда, куда показывают
знаки. А совсем не туда, куда тебе нужно. Кроме того, необходимо ехать в
правильном ряду и по правильной стороне. Шеф все время чего-нибудь пу-
тал. Водители такси, обгоняя нас, кричали шефу разные слова. Я никогда
не слышал, чтобы к профессорам обращались так запросто и непринужденно.
Шеф молодец, он тоже огрызался.
Когда мы сэкономили два часа и объехали весь город, у шефа кончился
бензин. Еще час мы заправлялись. Я понял, что мы будем ездить, пока с
кем-нибудь не столкнемся. Тем более что такая возможность возникала по-
минутно.
Наконец шефу удалось подвезти меня к дому. Было около полуночи. Я
поблагодарил его, и шеф поехал мучиться дальше. Я даже представить себе
не мог, сколько он еще сэкономит времени.
На следующее утро шеф позвонил на работу из больницы.
- Все-таки не умеют у нас ездить, - сообщил он. - У этого самосвала
не было преимущественного права.
Я сообразил, что шеф имел встречу с самосвалом. Причем самосвал без
всякого преимущественного права превратил машину шефа в украшение витри-
ны ГАИ. Благодаря этой встрече шеф сэкономил еще два месяца. Его и маши-
ну ремонтировали параллельно. Если так пойдет дальше, шеф может сэконо-
мить целую вечность. А ведь он еще нужен науке.
Лифт
Я еще никогда не застревал в лифте. Поэтому, когда такое случилось, я
даже немного обрадовался. Как-никак новое впечатление в моей обыденной
жизни. А лифт, между прочим, застрял между седьмым и восьмым этажами в
доме, где живут мои знакомые. Я был у них в гостях. Лифт застрял как раз
посередине, так что образовались две щели: одна захватывала низ восьмого
этажа, а другая верх седьмого.
Первым делом я нажал кнопку. Потом открыл и закрыл дверцы. Потом поп-
рыгал немного. Потом опять нажал. И так далее. Конечно, никакого ре-
зультата. Тогда я нажал кнопку "вызов". Кого "вызов", чего "вызов", было
неясно, но я стал ждать. Примерно через полчаса пришла девушка в очках и
с конторской книгой под мышкой.
- Вы, что ли, вызывали? - спросила она, равнодушно раскрывая книгу.
-Фамилия?
- А зачем фамилия? - осторожно спросил я.
- Вы, гражданин, будете называть фамилию или будете время тянуть?
Я назвал фамилию.
- Где проживаете?
Я сказал, где проживаю. Девушка очень рассердилась.
- Так вы же не с нашего участка! - сказала она, захлопывая книгу. -
Так бы сразу и сказали. Только зря книгу испортила!
И она повернулась, чтобы удалиться.
- Эй, девушка! - закричал я, наклоняясь к нижней щели. - А лифт ваше-
го участка?
- Не имеет значения. Раз вы не здесь живете, это делается по другой
форме. Нужно писать заявление на бланке.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг