Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
слухи. Кто-то утверждал, что в Новгороде дают квартиру. Сметанин заявил,
что в одном почтовом ящике, который фигурировал  в  списке,  квартальная
премия больше зарплаты за тот же период.
   Я пришел в нашу комнату и показал Чемогурову акты.
   - Они даже отчет как следует не посмотрели, - сказал я.
   - Ты наивный человек, - сказал Чемогуров. - У них  оставались  лишние
двадцать тысяч рублей. Приближался конец года. Вот они их  и  потратили.
Все довольны - и они, и мы.
   - Я недоволен, - сказал я.
   - Ты тщеславен, - заявил Чемогуров. - Кстати, могу сообщить, что тебя
оставляют на кафедре. Вместе с Крыловым. Его в аспирантуру, а тебя мэнэ-
эсом.
   - Кем?
   - Младшим научным сотрудником. Сто пять рэ... Юрий Тимофеевич уже по-
дыскивает для тебя новый договор.
   Я пошел потолкаться у объявления. Видимо, все  уже  знали  о  решении
профессора. Никто не интересовался моими планами и надеждами.
   Мимо объявления быстро прошел Крылов. Вид у него был  ужасный.  Глаза
ввалились, волосы были в беспорядке, руки болтались, как у куклы. Смета-
нин оклинкул его, но Крылов не отозвался, а прошел  в  нашу  комнату.  Я
последовал за ним.
   - Ты чего? - спросил я.
   Крылов проглотил слюну, двигая острым кадыком.
   - Отстань, - сказал он.
   - Женишься, что ли? - продолжал я.
   Крылов схватил со стола тетрадь и запустил в меня. Я увернулся.  Тет-
радь пролетела мимо и ударилась в лоб Мих-Миху, который как раз входил в
комнату. Мих-Мих и бровью не повел. Он нагнулся за тетрадью,  а  Крылов,
даже не извинившись, отвернулся к окну.
   - Слава, - сказал Мих-Мих, - возьми себя в руки.  Неужели  из-за  это
й...
   - Чего вам всем надо?! Чего вы все ко мне лезете?! - в отчаянии заво-
пил Крылов и бросился вон из комнаты,
   Из-за интегратора вышел Чемогуров, и мы устроили небольшой симпозиум.
Мих-Миху был известен диагноз. Он его нам сообщил. Крылов переживал раз-
рыв с Викой. У него наконец открылись глаза, чему Вика в немалой степени
способствовала. Она выкинула следующий номер.
   В мое отсутствие она пошла в гости к Сметанину и Миле. Там было  чае-
питие с профессором, во время которого Вика пыталась повлиять на распре-
деление. Она очень мило болтала и как бы невзначай давала всем  характе-
ристики. У нее был свой средний балл оценок для нашей группы. В частнос-
ти, я был назван эгоистом и неуживчивым человеком. Крылова Вика характе-
ризовала как талантливого, но неуправляемого. Сметанин же оказался  пок-
ладистым и преданным делу работником. Вика о себе умолчала, но ее допол-
нил Сметанин. По его мнению, она могла влиять на Крылова в нужную сторо-
ну.
   Во всем этом была известная доля истины.
   Короче говоря, они дали понять профессору, что  кафедра  нуждается  в
верных ему людях. Если таланту Мих-Миха прибавить талант Крылова да  мой
индивидуализм, неизвестно что может получиться. А тут еще вечный оппози-
ционер Чемогуров, под влияние которого я попал. Следовательно, нужно бы-
ло оставить Крылова в аспирантуре, но для равновесия и лучшего морально-
го климата взять на кафедру Сметанина и Вику.
   Это не было сказано прямо, но профессор понял. Большая политика дела-
лась тонко, под звон серебряных ложечек.
   Надо отдать должное Юрию Тимофеевичу. Он холодно выслушал Вику и уда-
лился в свой кабинет. На следующий  день  он  вызвал  Крылова  вместе  с
Мих-Михом и изложил им результаты чаепития. Профессор не побоялся вторг-
нуться в личную жизнь Славки, как побоялся сделать я.
   - Она далеко пойдет, - заметил Чемогуров.
   - Может быть. Только не у нас на кафедре, - сказал Мих-Мих.
   У Крылова было объяснение с возлюбленной. Что они там говорили, никто
не знает, но Славка после этого стал невменяем. Он замкнулся и ни с  кем
не разговаривал.
   Такова была обстановка перед распределением.
   Группа пока ничего не знала. Естественно, что Сметанин и Вика  помал-
кивали.
   Наконец наступил день распределения. Оно проходило  в  конференц-зале
института, где обычно заседал Ученый Совет. С утра мы собрались в  кори-
доре под дверями. Нас возглавляла Зоя Давыдовна, у которой был список.
   Без четверти десять в зал стали собираться люди.  Пришли  заместитель
ректора, профессор Юрий Тимофеевич, Мих-Мих. Было много незнакомых.  Зоя
Давыдовна объяснила, что это представители предприятий.
   По коридору прошел коренастый человек в унтах и тоже вошел  в  конфе-
ренц-зал.
   - Это из Кутырьмы, - сказал Зоя Давыдовна.
   В группе произошло замешательство, особенно в той ее  части,  которая
замыкала список.
   - Мы поедем, мы помчимся на оленях утром рано... -  пропел  Сметанин.
Теперь он чувствовал себя в безопасности.
   В десять часов Зоя Давыдовна пригласила в зал Славку. Он  вошел  спо-
койно и безучастно. Вообще, в это утро он ни на кого не смотрел.
   Мы прильнули к дверной щели. Кто ухом, кто  глазом.  Ничего  не  было
видно, да и слышно тоже.
   Через пятнадцать минут дверь открылась, и Крылов вышел. Такой же пря-
мой, будто проглотивший аршин. Вика старалась на него не смотреть. У нее
на лице были красные пятна.
   - Ну что? - выдохнули все, хотя распределение Славки было  делом  ре-
шенным.
   Крылов пожал плечами. Тут же из зала вылетел  Мих-Мих.  У  него  были
круглые глаза. Он подбежал к Славке сзади и два раза тряхнул его за пле-
чи.
   - Ты соображаешь, что ты наделал! Это же не только твое личное  дело!
Ты ставишь под удар работу! - свистящим шепотом произнес он.
   Мы застыли, не понимая. Мих-Мих обвел нас взглядом  и  сказал  с  го-
речью:
   - Он распределился в Кутырьму! А что я мог сделать?..
   Я посмотрел на Вику. До нее доходил смысл сказанных слов. Только  те-
перь она, кажется, поняла, что разрыв со Славкой - это серьезно. Навсег-
да.
   В зал вошел следующий. А оттуда выскочил довольный человек в унтах. У
него были причины радоваться. Во-первых, он быстро освободился,  вопреки
ожиданиям, а во-вторых, получил лучшего молодого специалиста. Он подошел
к Славке, пожал ему руку, и они стали  о  чем-то  разговаривать.  Крылов
улыбался.
   Когда подошла моя очередь, я вошел в зал и узнал, что мне  предлагает
работу Министерство высшего и среднего специального образования.  Минис-
терство направляло меня в распоряжение нашего института. Я решил не  от-
казываться, это было бы теперь не  оригинально.  Мне  подсунули  большой
лист и я расписался. В одной из граф на листе значилось: "жилплощадь  не
предоставляется". Я не знал, что в таких случаях нужно говорить и сказал
"спасибо".
   После этого я пошел на кафедру. В нашей  комнате,  кроме  Чемогурова,
находились Крылов с представителем Кутырьмы. Чемогуров участвовал  в  их
беседе.
   - А рыбалка! - кричал сибиряк. - Да разве у вас здесь... Ты рыбак?
   Славка помотал головой.
   - Значит, будешь! - заявил человек в унтах.
   - Так. А грибы? - поинтересовался Чемогуров.
   - Ха! Косой косим.
   - Ну ладно. А все-таки чем вы там, кроме охоты, рыбалки и грибов  за-
нимаетесь?
   - спросил Чемогуров.
   - Ну, шишки кедровые берем...
   - Нет, на работе, - уточнил Чемогуров.
   - Ах, на работе, - протянул сибиряк. Он окинул  Славку  и  Чемогурова
хитрым взглядом, посмотрел на меня и сказал Славке:
   - Приедешь - узнаешь. Я же кадровик. Я в ихних научных  делах  ничего
не понимаю... Жилье дадим.
   - Отчаянный ты человек, Крылов, - сказал Чемогуров. - И ты, Петя, то-
же отчаянный, - добавил он, заметив меня. - Небось, пошел в младшие  на-
учные?
   - Ну, пошел, - сказал я.
   - А то давай к нам в Кутырьку! - оживился сибиряк, обращаясь ко  мне.
- У нас всем места хватит.
   Я поблагодарил, но отказался.
   К вечеру стали известны другие итоги распределения. Никаких неожидан-
ностей больше не было. Сметанин "сыграл в ящик", как у нас говорили. Ви-
ка пошла в заводскую лабораторию.
   Таким образом и решилась наша судьба. Славка молодец, он сжег мосты и
сразу вышел из транса. Теперь он смотрел только в будущее. Оно  состояло
из полутора месяцев до защиты и всей трудовой жизни после.
   Happy end.
   После распределения все затаились, изготовляя в тиши дипломные  рабо-
ты. Нужно было обработать материал, написать обзор литературы, начертить
демонстрационные листы.
   Я купил специальную папку и тщательно переписал в нее грузинский  от-
чет, снабдив его литературным обзором. Оставшееся время я  употребил  на
то, чтобы усовершенствовать метод и внести изменения в программу. В дип-
лом это уже не вошло. Я рассчитал несколько режимов новым методом и  пе-
редал результаты Николаю Егоровичу. Теперь я уже знал, что числовые  па-
раметры, которыми меня снабжал Чемогуров, не были им придуманы, а посту-
пали с завода вакуумных приборов. Николай Егорович оказался хитрее всех.
За грузинские деньги он получил кучу расчетных данных.
   Потом я красиво начертил демонстрационные листы к  защите.  Я  чертил
себе и Крылову. У Славки, как у всякого гения, была неприязнь к  оформи-
тельской работе.
   Мы с Крыловым записались на защиту в один день. За неделю до защиты у
нас началось предстартовое волнение. Это был последний приступ всем  из-
вестной студенческой болезни "Ой, завалю!"
   Традиция это, что ли? Я например, твердо знал, что  только  полная  и
внезапная немота на защите может помешать мне получить "отлично".  Отзыв
профессора был панегирическим. Рецензия содержала лишь  одно  замечание:
на странице 67 рецензент обнаружил ошибку в слове  "вакуум".  Я  написал
его через три "у": "вакууум". Так же обстояли дела у Крылова. И  руково-
дитель, и рецензент дружно рекомендовали его в аспирантуру.
   И все равно мы тряслись, больше для порядка, придумывали самые дурац-
кие вопросы за членов комиссии и пытались на них ответить. Правда, неко-
торые из них действительно прозвучали на защите. Был у  нас  в  комиссии
один специалист по нестандартным вопросам, некто доцент Хомяков с сосед-
ней кафедры.
   В день защиты мы со Славкой раньше всех пришли в аудиторию, где долж-
на была заседать комиссия. Аудитория была  обыкновенная,  в  ней  у  нас
раньше проходили семинары по философии. Но вот появилась Зоя Давыдовна с
красной скатертью и графином с водой. Она накрыла стол и поставила  гра-
фин. Аудитория сразу преобразилась. Я развесил свои листы, взял  в  руки
указку и принялся нервно ходить перед столом, повторяя в уме первую фра-
зу: "Дипломная работа посвящена..." И так далее.
   Скоро пришли члены комиссии. Председателем был главный  инженер  того
завода, где я выступал с докладом. Это был плюс. В комиссию входили так-
же Юрий Тимофеевич, Мих-Мих, доцент Хомяков и другие. Все они расположи-
лись за столом. Позади уселись зрители, среди  которых  были  Чемогуров,
Николай Егорович, какой-то высокий тип, который мне сразу не понравился,
и кое-кто из нашей группы.
   Зоя Давыдовна встала и прочитала все обо мне. Кто я такой и как учил-
ся в институте. Председатель положил перед собой часы и сказал:
   - Вам дается пятнадцать минут.
   Я начал говорить. Пятнадцать минут пролетели как один миг. Я  мог  бы
рассказывать еще и еще, но председатель сказал:
   - У вас осталась одна минута.
   Я быстренько закруглился. Потом задал вопрос Мих-Мих. Этот вопрос  он
мне уже задавал однажды в нашей комнате. Я ответил на него так  же,  как
тогда. Мих-Мих удовлетворенно кивнул. Доцент Хомяков прищурился, вгляды-
ваясь в формулы на листе, и сказал:
   - Вот там у вас под интегралом синус... Каков период синуса?
   - Два пи, - коротко сказал я.
   - Так-с, - сказал доцент, и я понял, что это только разминка.  Как  в
клубе веселых и находчивых. - А напишите-ка мне формулу закона Ома...  А
то, знаете ли, у нас некоторые выпускники интегральные уравнения  приме-
няют, а закона Ома, да-да...
   Я нарисовал формулу закона Ома.
   - Чудесно! - сказал Хомяков. - А чему равен заряд электрона?
   Я ужасно разозлился и сказал:
   - Это можно узнать в справочнике по элементарной физике.
   Хомякову ответ не понравился. Он обвел взглядом комиссию и продолжал:
   - Вот вы произвели расчеты тепловых процессов при сварке лазером. Что
вы можете сказать о происхождении слова "лазер"?
   Я совсем рассвирепел и сказал чрезвычайно вежливо:
   - Это слово английского происхождения. Так  же,  как  слова  "мазер",
"фазер" и "бразер". Ду ю андерстенд?
   Дальше я продолжал на вполне сносном английском. Я объяснил Хомякову,
что слово "лазер" является аббревиатурой и  составлено  из  первых  букв
нескольких английских слов, объясняющих принцип действия этого  прибора.
Этой наглой выходкой я убил доцента. По-моему, он ничего не понял из мо-
ей речи. Я видел, как в заднем ряду корчится от смеха  Чемогуров.  Да  и
члены комиссии едва сдерживались.
   - Есть ли еще вопросы? - спросил председатель.
   - Разрешите мне? - спросил высокий тип из зрителей.
   И он вдруг принялся ругать мою работу, потому что я, на  его  взгляд,
применил неверный метод и некорректно расправился с  "бесконечно  подлым
змеем". Я растерялся. Этого я не ожидал. Я никак не мог понять, что пло-
хого я сделал этому человеку. Зачем он не поленился придти на мою защиту
и хочет меня закопать?
   Я что-то неубедительно промямлил в ответ. Но тут встал Николай Егоро-
вич и тоже попросил разрешения выступить. Он сказал:
   - В дипломной работе не ставилась задача  экспериментальной  проверки
расчетов. Могу сказать, что мы провели ее на заводе. Совпадение экспери-
ментов с расчетными данными значительно выше, чем в случае методов, при-
менявшихся ранее.  Результаты  изложены  в  нашей  общей  с  дипломантом
статье...
   Он вынул из кармана какие-то брошюрки и  передал  их  в  комиссию.  Я
разглядел, что это отдельные оттиски статьи  из  научного  журнала.  Над
статьей стояли две фамилии: моя и Николая Егоровича.
   Это был козырной туз. Мой недоброжелатель сник. Меня спросили, не хо-
чу ли я что-нибудь сказать в заключение? Я знал, что в заключение  нужно
благодарить. Чем теплее, тем лучше. И я сказал:
   - Спасибо всем преподавателям, которые многому меня научили.  Спасибо
моему руководителю Юрию Тимофеевичу, который доверял мне. Спасибо  Евге-
нию Васильевичу Чемогурову, который всегда был рядом.
   За дверью меня ждала жена с букетом. Я почувствовал себя примой-бале-
риной. Мы наскоро расцеловались и стали развешивать листы Славки  Крыло-
ва.
   Крылов защищался блестяще и вдохновенно. В конце вся комиссия  угова-
ривала его остаться в аспирантуре. Но Славка был непреклонен. Он  произ-
носил только одно слово: Кутырьма.
   А потом мы все сидели в нашей комнате под шифром 4-67 и пили две  бу-
тылки шампанского - Славкину и мою. Были Чемогуров с  Николаем  Егорови-
чем, была моя жена, был Мих-Мих.  Чемогуров  смазал  пробки  шампанского
чернилами и выстрелил ими в потолок. На потолке остались два  чернильных
пятнышка. Тут только я заметил, что они не одиноки на потолке.  Там  уже
было несколько.
   - За седьмого и восьмого дипломантов из нашей комнаты! - сказал Чемо-
гуров.
   - А вон там, видите, наши с Михал Михалычем отметины...
   И мы выпили шампанского. Потом долго обсуждали защиту. Мою английскую
речь, Славкину работу, которую все называли "почти диссертацией", и выс-

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг