Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
   Мой пыл, как всегда, охладил Чемогуров.
   - Не думай, что ты герой, - сказал он, листая отчет. -  По-настоящему
твоего в этом томе - только подпись и две-три идеи. Остальное -интерпре-
тация... А профессор был прав, - добавил он.
   - В чем? - спросил я.
   - В том, что взял тебя. Понимаешь, когда шли споры, кому всучить  до-
говор, он потребовал отчеты о лабораторных работах  всей  вашей  группы.
Твои отчеты были самыми аккуратными. Ты лучше всех  рисовал  кривые,  да
еще цветной тушью... "Вот человек, который мне нужен!"  -  сказал  тогда
Юрий Тимофеевич. И действительно
   - на отчет приятно смотреть.
   Нет, разве можно так плевать человеку в душу, я вас спрашиваю?
   - Да ты не обижайся, - сказал Чемогуров. - Я тоже в тебе  не  ошибся.
Все-таки две-три идеи - это не так мало, как ты думаешь. Возможно, инже-
нером ты станешь.
   Я стал оформлять командировку в  Тбилиси.  Оформление  было  довольно
хитрым, потому что студентам командировки не  полагаются.  Мне  выписали
материальную помощь, чтобы я смог слетать туда и обратно. Юрий  Тимофее-
вич вручил мне акты о приемке договора в нескольких экземплярах. Я  дол-
жен был подписать их в Тбилиси и скрепить печатями.
   Но прежде, чем я улетел, случилось одно событие.  На  первый  взгляд,
незначительное. Мне позвонили из одного НИИ  и  предложили  выступить  с
докладом по моей теме. Я недоумевал, откуда они узнали.
   Когда я туда пришел, меня встретил  Николай  Егорович.  Мне  оформили
пропуск, и Николай Егорович повел меня по территории. Это  был  огромный
завод вакуумных приборов. НИИ был при нем.
   Сначала Николай Егорович провел меня в цех, где изготовлялись  детали
приборов. Я своими глазами увидел лазерную сварку, над которой бился уже
несколько месяцев. Это зрелище мне очень понравилось. Везде была  чисто-
та, микроскопы, микрометрические винты и так далее, а луч лазера выжигал
на поверхности металла маленькую точку.
   Потом мы прошли в зал, где было человек пятнадцать народу.
   Николай Егорович представил меня и дал слово. Я  говорил  полчаса,  а
потом еще час отвечал на вопросы. Я был готов расцеловать  этих,  в  об-
щем-то, довольно хмурых людей. Я первый раз почувствовал, что сделал ра-
боту, которая кому-то нужна. Но тут же выяснились и другие, менее прият-
ные вещи.
   Во-первых, мой метод не годился для жестких режимов  сварки.  Были  у
них там такие странные режимы. Во-вторых, погрешность вычислений  в  об-
ластях, близких к центру луча, была слишком велика. Я обещал подумать  и
внести коррективы в метод.
   - Ну что? - сказал Чемогуров на следующий день.
   - Немножко раздолбали, - сказал я.
   - Угу, - удовлетворенно сказал он. - И что же дальше?
   - Есть идея. Можно внести поправку.
   Чемогуров ничего не сказал, но мне показалось, что он доволен. Я взял
билет на самолет и полетел в Тбилиси, предвкушая новый триумф.
   В объятиях заказчиков
   С отлетом вышла маленькая заминка. Часов на восемь. Самолет,  который
должен был доставить меня в Тбилиси, задержался. Я слонялся по  аэропор-
ту, по десять раз подходя к киоскам "Союзпечати" и сувениров.  Время  от
времени я обращался в справочное бюро. Девушка в синей  форме  говорила:
"Ждите". Я ждал. Потом я нашел мягкое кресло и задремал. Когда  я  прос-
нулся, выяснилось, что самолет уже улетел. Меня  стали  пристраивать  на
другой самолет. Это было скучно и неинтересно.
   Самое главное, что в Тбилиси меня теперь не могли встретить. Они зна-
ли только тот рейс, который я пропустил. Его я сообщил  накануне  телег-
раммой. Мне уже так надоело вылетать, что было все равно.
   Наконец меня посадили куда-то, и мы полетели. Лететь тоже было  неин-
тересно. Под нами были только облака. Три часа я передвигался  над  ними
со скоростью восьмисот километров в час или что-то около того. Потом  мы
сели. Никаких цветов, делегаций и приветственных речей. Я нашел  автобус
и поехал в город.
   В Тбилиси было еще тепло. Я вышел из  автобуса  и  прочитал  название
улицы. Улица называлась "Проспект Шота Руставели". Было уже около десяти
часов вечера.  По  проспекту  двигались  нарядные  толпы.  Все  говорили
по-грузински. Я стоял с портфелем на тротуаре не в силах начать  распро-
сы. Мне казалось, что меня просто не поймут.
   У меня был записан лишь номер служебного телефона Меглишвили.  Однако
сейчас он был бесполезен.
   Я побрел по проспекту и набрел на гостиницу. Там я стал объяснять по-
ложение немолодой грузинке, администратору гостиницы. Я размахивал поче-
му-то актами о приемке договора и во всем обвинял "Аэрофлот".
   - Вах! - сказала она. - Ну, что мне с тобой делать? Живи, конечно! До
завтра, - добавила она.
   И я поселился до завтра в номере на двоих, удачно сочетавшим  восточ-
ную экзотику с европейским комфортом. Экзотика состояла в чеканке, укра-
шавшей стену, и запахе шашлыка, доносившемся из ресторана снизу. Комфорт
заключался в телефонном аппарате и двух кроватях с подушками.  Я  рухнул
на одну из них, стараясь не обращать внимание на шашлычный дух.
   Проснулся я от сильного храпа. Было уже светло. На  соседней  кровати
спал человек, с головой завернутый в одеяло. Я сел на кровати, и  в  тот
же момент храп прекратился. Потом из-под одеяла появилось лицо с  усами.
Лицо уставилось на меня лучезарным взглядом и что-то сказало по-грузинс-
ки.
   - С добрым утром! - сказал я.
   Лицо подмигнуло мне, затем из-под одеяла высунулась волосатая рука  и
принялась шарить под кроватью. Она извлекла  оттуда  бутылку  коньяка  и
поставила на тумбочку. Вопросительно взглянув на меня, лицо  снова  под-
мигнуло.
   - Я из Ленинграда, - зачем-то сказал я.
   - Цинандали, - сказал человек очень доброжелательно. Я не совсем  по-
нял. То ли его фамилия была Цинандали, то ли он оттуда приехал. Он спус-
тил ноги на пол и протянул мне руку.
   - Автандил, - сказал он. - Можно Авто.
   - Петр, - сказал я. - Можно Петя.
   Ноги у него были такими же волосатыми, как и  руки.  Вообще,  он  был
очень волосатый. На вид ему было лет сорок пять. Ни слова больше не  го-
воря, Автандил босиком подошел к умывальнику и вымыл два стакана. Из од-
ного он предварительно вытряхнул зубную щетку. Поставив стаканы рядом  с
коньяком, он заполнил их на две трети.
   - Пей! - сказал он.
   Я поднес стакан ко рту.
   - Стой! - воскликнул он. Потом приподнял свой стакан, сделал им  при-
ветственный взмах и сказал с сильным акцентом:
   - Будем знакомы... Автандил. Можно Авто.
   - Петр, - повторил и я. - Будем!
   Мы выпили. Автандил снова полез под кровать и вытащил  оттуда  связку
коричневых колбасок на ниточке. Колбаски были сладкие. Внутри у них были
орешки на ниточке. Мы стали есть колбаски и разговаривать.
   Вскоре мы уже сидели на кровати Авто в обнимку и пели:
   - Тбилисо! Мзизда вардебис мхарео...
   Причем, я пел по-грузински лучше, чем он. Он пел  с  акцентом.  Потом
Авто спросил:
   - Ты зачем здесь?
   - И правда! - вспомнил я. - Надо позвонить.
   Я набрал номер телефона и сказал не очень твердо:
   - Будьте добры товарища Мегли... швили...
   - Я у телефона, - ответил трубка.
   - Говорит Верлухин. Я в Тбилиси...
   - Где?! - крикнула трубка так пронзительно, что Авто  покрутил  голо-
вой. Я назвал гостиницу и номер. В трубке послышались прерывистые гудки.
Я не успел вернуться к Авто, как Меглишвили уже вбегал в номер, распахи-
вая на ходу объятия. Так быстро он мог доехать только на пожарной машине
или на "Скорой помощи". Он расцеловал меня, как родного, даже  интенсив-
нее, а заодно расцеловал и Автандила. Автандил тут же полез за бутылкой.
Пол под его кроватью был выстлан бутылками коньяка. Это было очень удоб-
но. Выяснилось, что Меглишвили зовут Гия, и он тут же к нам присоединил-
ся.
   Через некоторое время пришла горничная и стала меня выселять. Меглиш-
вили вышел с ней на пять минут. Вернувшись, он сказал:
   - Неделю можешь жить! Год можешь жить! Сколько хочешь,  можешь  жить!
Никто не тронет.
   Потом та же горничная внесла в номер поднос,  на  котором  была  гора
фруктов. Мы в это время с Гией плясали лезгинку, а Автандил очень  умело
выбивал ладонями ритм на тумбочке.
   Последнее, что я помню в этот день, это мои слова:
   - Акты... Я привез акты...
   - Акты-факты! - закричал Гия. - Акты-факты-контракты!
   - Диверсанты... - не в рифму сказал Авто.
   Когда я открыл глаза, уже снова было утро. Я лежал  в  своей  постели
раздетый, а надо мной склонялись Гия и Авто. Лица у них были отеческие.
   - Как голова? - поинтересовался Гия.
   Голова, как ни странно, не болела. Я умылся, надел рубашку и галстук,
и мы поехали к Зурабу Ираклиевичу. Авто не поехал. Он сказал, что подож-
дет нас в номере.
   Гия повез меня на своей "Волге". По дороге он  рассказывал  вчерашние
приключения. Оказывается, мы ужинали в ресторане гостиницы, где я  пошел
в оркестр и исполнил несколько русских романсов под  аккомпанемент.  Гия
сказал, что мне жутко аплодировали.
   - Какие романсы? - спросил я.
   - "Выхожу один я на дорогу", "Гори, гори, моя звезда..."
   - Понятно, - сказал я. Это был репертуар Гения.
   Мы подъехали к институту. Это было очень высокое и узкое здание.  Мой
пропуск уже дожидался в проходной. Меглишвили повел меня по лестнице, мы
куда-то повернули и очутились в приемной  Зураба  Ираклиевича.  Приемная
была размером с баскетбольную площадку. В одном ее  углу  находился  не-
большой бассейн с золотыми рыбками. Пол был устлан коврами.  Гия  что-то
сказал секретарше, и та исчезла за дверью,  к  которой  была  привинчена
табличка: "Директор Зураб Ираклиевич Харакадзе". Табличка была из  брон-
зы. Секретарша появилась через пять секунд и жестом пригласила нас в ка-
бинет.
   Зураб Ираклиевич сидел за столом. В  руке  у  него  была  курительная
трубка. Он мне напомнил одного своего соотечественника, очень популярно-
го в свое время. В кабинете было все, что нужно для жизни. Цветной теле-
визор, бар, кресла, диваны, журнальный столик, книжный шкаф,  натюрморты
на стенах и тому подобное.
   Мы тепло поздоровались, и я вынул из портфеля три экземпляра отчета.
   - Вот, - скромно сказал я. - Нам удалось кое-что сделать.
   Зураб Ираклиевич взял отчет и взвесил его в руке. Потом он перелистал
его, выражая удивленное внимание. Мегшвили делал в это время то  же  са-
мое, пользуясь вторым экземпляром отчета. Зураб Ираклиевич нажал  кнопку
и сказал в микрофон:
   - Чхилая ко мне.
   В кабинете возник Чхилая. Он почтительно взял отчет и стал рассматри-
вать кривые, цокая языком.
   - Как ви оцениваете? - спросил Зураб Ираклиевич.
   - Именно то, что нам нужно, - быстро сказал Чхилая.
   - Ми тоже так думаем, - сказал Зураб Ираклиевич.
   Он взял все три экземпляра, подошел к книжному шкафу, открыл его клю-
чом, поставил отчеты на полку и снова закрыл шкаф. По тому, как  он  это
делал, я понял, что отчеты никогда больше не покинут этого шкафа.
   - Ви свободны, - сказал он Чхилая. Тот провалился.
   Зураб Ираклиевич взял меня за локоть и повел по направлению  к  бару,
расспрашивая о Юрии Тимофеевиче, о его здоровье и прочем. Я стал расска-
зывать о свадьбе Милы. Это всех заинтересовало. Щелкнули  автоматические
дверцы бара, засияли зеркальные стенки, заискрились вина и коньяки,
   - Что будете пить? - спросил Зураб Ираклиевич.
   - Замороженный дайкири, - сказал я, вспомнив один из романов Хемингу-
эя.
   Зураб Ираклиевич слегка склонил голову, оценив во  мне  знатока.  Мой
заказ не застал его врасплох. Двигаясь на редкость элегантно, он  приго-
товил три дайкири, и мы уселись за столик, потягивая коктейли из  солом-
ки. На столике лежали сигареты "Филип-Морис" в коричневой пачке.  Разго-
вор шел о погоде, тбилисском "Динамо" и грузинских марках коньяка. Неко-
торые мы тут же дегустировали. Никто не заикнулся о моей  работе.  Будто
ее и не было.
   - Да, чуть было не забыл! - сказал я. - Нужно оформить акты.
   Я достал бланки. Зураб Ираклиевич изучил их и положил к себе на стол.
   - Завтра вам передадут, - сказал он. - Ну, что же... Вам надо  позна-
комиться с Тбилиси. Гия, чтобы все было... понимаешь?
   Гия понимающе зажмурил глаза.
   С этого момента я провел в Тбилиси еще тридцать восемь часов, как по-
том выяснилось. Вот что я запомнил.
   Мы попрощались с Зурабом Ираклиевичем.  Это  я  помню  очень  хорошо.
Дальше появились две девушки, сотрудницы Гии. Их звали Нана и Манана.  Я
их все время путал. Откуда ни возьмись, опять возник  Автандил.  Он  был
набит бутылками коньяка и деньгами. В тех карманах, где не  было  денег,
был коньяк и наоборот.
   Помню почему-то церковь. Мы туда заходили. В какое время и зачем,  не
помню. Еще помню театр оперы и балета. Автандил сидел в буфете, а  мы  с
Гией смотрели балет. Нана с Мананой куда-то исчезли.  Зато  сзади  сидел
целый ряд девушек из медицинского училища. Я стал  знакомиться.  Они  по
очереди называли свои имена:
   - Элико, Темрико, Сулико...
   Это звучало, как песня. Я запоминал. Знакомство вызвало  оживление  в
зале. Дальше мы вышли на проспект Руставели, и без всякого перехода  Ав-
тандил упал на колени перед горничной в гостинице, приглашая ее  на  та-
нец. Ему хотелось, чтобы она обежала вокруг него легкими шагами.
   Глаза Гии Меглишвили, которые и так располагались очень близко,  сли-
лись в один блестящий веселый глаз. Гия стал симпатичным циклопом.
   Один из этих бесконечных часов мы посвятили перестрелке в  ресторане.
Автандил обстреливал соседний столик бутылками коньяка в  геометрической
прогрессии. Соседи пытались бороться, но Автандил выиграл  ввиду  явного
преимущества.
   - Зачем ты сюда приехал? - допытывался я у Автандила.
   - А! - восклицал он, делая взмах рукой. - Я знаю, да?
   Потом мы почему-то оказались на горе Мтацминда. Это такая  знаменитая
гора, которая установлена прямо над городом. Обратно мы ехали на фунику-
лере, распевая песни. Собственно, пел весь фуникулер. От песен его очень
качало. Интересно, что туда мы не ехали на фуникулере. Как мы  оказались
на горе, мне неясно и сейчас.
   Последний аккорд гостеприимства был, вероятно, самым громким и ликую-
щим. К сожалению, я его не помню совсем. Я очнулся в самолете, на высоте
десяти тысяч метров. Передо мной стояла стюардесса, наблюдая за  процес-
сом моего пробуждения. В руказ у меня был большой рог с отделкой из  се-
ребра и на серебряной цепочке. В роге было еще много вина. Из нагрудного
кармана, наподобие платочка, торчали сложенные бумажки. Я развернул их и
убедился, что это подписанные акты о приемке договора.
   Акты юридически удостоверяли, что я выполнил научную работу на  двад-
цать тысяч рублей.
   - Гражданин, - сказала стюардесса. - Пристегнитесь.
   - Зачем? - спросил я.
   - Идем на посадку.
   Я допил вино из рога и пристегнулся. На  роге  я  заметил  серебряную
пластинку с гравировкой: "Другу Петру от друга Автандила с  большой  лю-
бовью. Чтоб жизнь твоя всегда была полна, как этот рог!"
   Когда он успел это сделать?
   Теперь, когда меня спрашивают, бывал ли я в Тбилиси, я всегда нереши-
тельно отвечаю: "Да как сказать..."
   И действительно, как сказать?
   Распределение
   Я прилетел как раз во-время. Начиналось самое главное.
   На кафедре вывесили листок с местами распределения.  Места  уже  были
известны, благодаря моим стараниям. Несмотря на  это,  группа  толпилась
возле листка и снова занималась обсуждением.  Ходили  самые  невероятные

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг