Андрей ИЗМАЙЛОВ
ХАКИ
И прищур у одного из этих парней был узким, холодным, острым, поблескивал
сталью. Бритва в его руках тоже поблескивала - узкая, холодная, острая. И
держал он ее профессионально - чуть на отлете, вращая кистью. Другой из
них тоже профессионал - донышко бутылки отлетело у него почти бесшумно,
без стеклянных брызг: хруп! И зеленые, мутно-прозрачные клыки теперь
целили прямо в лицо.
Они вообще были парни не без выучки. И тот, который оглаживал в ладони
мячик, мягко оглаживал, чтобы, упаси Господь, кислота не капнула на
комбинезон, а выстрелила дюжиной упругих фонтанчиков - стоит чуть сжать
мячик.
И четвертый тоже - у него в руках ничего не было, да и руки болтались, как
тростниковая занавеска. Но Хаки помнил эту натренированную безвольность у
Беременного, который полгода мордовал роту перед заброской на Плато. Хаки
помнил, чем взрывалась эта безвольность у Беременного, - и пропадало
знаменитое на весь Корпус брюхо, набитое пивом и пайковым десантским
шоколадом. И был это уже не сержант, не Беременный, а винтокрыл на
предельных оборотах - и рубил в капусту.
Так что Хаки быстро сообразил, что последний из этой четверки, взявшей его
в кольцо - самый опасный. Начинать надо с него, с Безвольного. Тем более.
Безвольный стоит вне блока - явно не подозревает, что Хаки знает
"винтокрыл". И хотя притяжение на Плато в полтора раза больше, и со времен
Умиротворения прошло без малого десять лет, и у Хаки отросло брюхо, как у
Гризли, не меньше - но на "винтокрыл" его еще хватит. Тем более,
Безвольный медлит. Вообще, все четверо почему-то медлят.
Хаки не стал решать - почему. Медлят-то медлят... Но дистанция между
Бритвой, Клыками, Мячиком, Безвольным и Хаки сократилась до ярда...
И Хаки включился. На средние обороты. У него уважаемое заведение. Патруль
заглядывает к нему только пропустить стаканчик. Других дел у Патруля к
Хаки нет. И трупы в его уважаемом заведении не нужны...
И Безвольный завязался в узел, не успев войти в блок. И Мячик пробил
стойку головой. Клык, подрубленный под щиколотки, махнул руками, ища точку
опоры, и на этот раз уже непрофессионально шарахнул бутылкой о край стола,
свалился лицом в осколки. Бритва мазнул лезвием по воздуху и приложился
затылком к рифленой ступеньке.
Хаки сбавил обороты на нет, вылил неразбавленного на полотенце и вытер
лицо, шею - все-таки тяжеловат стал для "винтокрыла". Потом плеснул в
стакан на два пальца, разбавил до четырех, швырнул содержимое себе в рот
и, запрокинув голову, сделал "гл-гл-гл".
...Когда сознание к нему вернулось, заколотил кашель. Хаки перхал,
проламывая внезапную перегородку в гортани. Несуществующую перегородку,
которая возникает после удара по горлу...
Крепкие парни! Правильно угадал Хаки. Профессионалы! После "винтокрыла"
очухаться, сориентироваться и достать! И еще как достать! Кто же это?
Безвольный вроде в дальнем углу валялся - не мог он достать. Да, любой из
остальных мог достать. Теперь, когда балаган с бритвами, бутылками,
мячиками кончился, они стояли все четверо, и руки у них болтались, как
тростниковая занавеска, и каждый был в блоке. Так... Значит, просто брали
на испуг. У Хаки отлегло...
Но прокашляв перегородку в гортани, он понял, что отлегло рановато. Сам-то
он. Хаки, был аккуратно и плотно втиснут в угол, и ноги его задраны выше
головы. Не оттолкнуться. А если бы и оттолкнуться, если бы найти точку
опоры и оттолкнуться, то... Против четверых "винтокрылов"-один?! Первый
раунд он выиграл, да. Но они не знали, что Хаки отбарабанил свое в Корпусе
Умиротворения на Плато. Теперь же - начеку. И подогретые.
Хотя они уже ввалились подогретые. И заорали, что, хозяин, четыре двойных,
что Док хорошо бежит, что Док даст сто очков вперед Милашке, что Милашка
уже выдохся и просто-напросто не добежит, что вся Милашкина команда в
подметки не годится команде Дока, что жирные коты Милашке не помогут, что
у Дока коты пожирнее, что, хозяин, еще четыре двойных и один для себя, что
за победу Дока надо выпить, что нельзя не выпить за победу Дока, что еще
не первый вторник после первого понедельника, но уже ноябрь, что Док,
можно сказать, добежал, а Милашка все еще бежит, но плохо бежит, и шансов
у Милашки никаких, что за это тоже надо выпить, что нельзя не выпить за
провал Милашки!
Только они не такие подогретые были, как хотели казаться. И Хаки, не
любивший, чтобы его держали за идиота, прикинулся идиотом и спросил:
- А что, ребята, стипль-чез - штука коварная. Попадет ваш стиплер копытом
в ямку - и ну как вашего Дока Милашка и обойдет?
Хотя он не был идиотом. И знал, что Док и Милашка - не мерин с кобылой, а
кандидат и кандидат. И бега - выборы. И финиш, до которого оба бегут, -
тот самый первый вторник после первого понедельника ноября. И повелось так
в их благословенной стране давно, с самого начала, триста лет как.
И Хаки был далек от политики. Была у него мечта - скопить монет и открыть
свое дело. И он сам ее, мечту, осуществил. Без всякой политики. Без Дока,
без Милашки. И хотя исполнилось ему сегодня сорок, то есть получил он
право голоса, - его это не щекочет. Он бы вообще из-за стойки не
шелохнулся, если бы не Закон, который ввели еще до его. Хаки, появления на
свет. Лет полета назад. Когда в первый вторник после первого понедельника
ноября вообще никто не проголосовал. Начхать было избирателям, кто на них
верхом сядет. Что тот, что другой. Вот тогда и Закон провели - избиратель
обязан отдать свой голос либо за одного, либо за другого. Иначе...
Хаки - что? Хаки Закон уважает. Хаки пойдет и проголосует. Хаки все равно,
за кого голосовать.
Только парни, подогретые, шумно себя вели, суетились. По плечу Хаки стали
хлопать, гоготать. Мол, ну ты, хозяин, сказал. Дока мерином назвать, ну ты
даешь, нового хозяина Холма, Дока нашего не знать, Дока, который тебе рай
на земле устроит, не знать. Дока нашего, который о твоем процветании
заботится и о процветании каждого, не знать, ну ты, хозяин, даешь!..
Тут Хаки им и дал! Назло. Что видел он их Дока кое в каком месте, что без
всякого Дока он сорок лет прожил, что без всякого Дока процветает, что он,
Хаки, еще поглядит, как Милашка их Дока обойдет, что он. Хаки, пойдет в
первый вторник после первого понедельника и отдаст голос за Милашку.
И парни его еще похлопали по плечу, еще погоготали. Потом сказали, что
ладно, хозяин, с тобой не соскучишься, что ладно, хозяин, мы шутки
понимаем и вместе посмеемся, что ладно, хозяин, посмеялись и будет...
Но Хаки был упрям.
И кончилось это для него так, что втиснут он в угол собственного
заведения, и ноги торчат выше головы.
А Безвольный сонно смотрит на него и говорит:
- Сейчас, хозяин, тебе будет больно. Сейчас я и эти ребята будем делать
тебе очень больно. А потом ты пойдешь в первый вторник после первого
понедельника и отдашь свой голос за Дока. А если ты взбрыкнешь и сваляешь
дурака в пользу Милашки, тогда тебе всегда будет очень больно, пока мы
будем ходить к тебе в гости. А нам у тебя, хозяин, понравилось. Уютное
заведение. Мы каждый день будем приходить в гости...
Хаки не смотрел на этих четверых. Он смотрел на тростниковую занавеску за
их спинами. Время Патруля. Пошло время Патруля. Патруль нуждается в
опрокидывании стаканчика. Каждый день в это время Патруль нуждается в
стаканчике доброго крепкого пойла...
Занавеска рассеклась надвое. Не Патруль. Еще четверо. Тоже крепкие парни.
Удавка у одного, цепь у другого, еще кастет с шипами. И четвертый опять с
пустыми руками, как у Безвольного.
"Да, - подумал Хаки. - Да, сейчас мне будут делать больно, - подумал Хаки.
- Хотя для того, чтобы сделать очень-очень больно, хватило бы и четверых,
- подумал Хаки. Еще он подумал: - Может, они друг друга будут сменять?"
Но они не стали друг друга сменять. Безвольный поймал взгляд Хаки и
обернулся. Остальные трое тоже обернулись. И те четверо застыли. И эти
четверо тоже. Молча. И все разом взорвались "винтокрылом" на предельных
оборотах. Это была рубка. Бесшумная, сосредоточенная.
Хаки выбрался из угла, ртутной змейкой скользнул в клозет и сел там. Ноги
затекли и не слушались, голова затекла и не слушалась.
Хаки отсиделся. Головой сообразил, что рубка кончилась, что рубка
"винтокрылом" даже в блоке - самое большее минута. Ногами пошел. Глазами
увидел семь трупов - в капусту, а восьмого, тоже иссеченного, на излете в
воздухе. Руками инстинктивно заблокировался, поймал этого восьмого за
ребро, превратив в труп. Ушами услышал:
- Ого!!! Хаки!!! Парень! Ты что же?..
Патруль. Патруль всегда в это время нуждается в опрокидывании стаканчика.
Ничего себе - день рождения! День рождения что надо! Да-а-а...
...И Док призвал нацию смотреть вперед, для чего - оглянуться назад. Да,
назад! Кто десять лет назад внес законопроект о признании за синюшниками
всех гражданских прав и свобод?! Да, друзья, соратники, собратья, он. Док,
слышит ваши благодарные аплодисменты.
Вспомним, друзья, соратники, собратья, когда каждый из вас приютил по
дюжине синюшников, дав им крышу над головой, хлеб насущный, успокоение в
вере. Вспомним и представим, что законопроект не прошел! Кто бы сейчас
вспахивал поля, чтобы вы имели кусок яблочного пирога, которым готовы
поделиться со страждущим?! Кто бы сейчас буравил породу в урановых шахтах
и рудниках, чтобы вы имели свой очаг, к которому готовы пригласить
страждущего?! Кто бы сейчас месил термосмолы, без которых все вы ходили бы
в чем мать родила, и никто не смог бы поделиться со страждущим последней
рубахой. Не говоря уж о штанах. Или других более интимных деталях туалета.
Да, друзья, соратники, собратья, я слышу ваш смех. Это смех здоровой,
процветающей, неунывающей страны бога и моей. Страны равных возможностей и
прав!
Синюшники, десять лет назад обнаруженные на Плато, беспрекословно
прошедшие Умиротворение доблестными парнями нашего славного Корпуса и
доставленные на Землю, по сей день оставались бы экзотичными недоносками,
которых Господь в своей безудержной щедрости наделил разумом. Ибо враги
нашей свободной демократии заявили, что использование синюшников на
вредных, тяжелых работах - есть рабство! Рабство, друзья, соратники,
собратья! Позорное пятно в нашей истории. Пятно, которое удалось смыть
прапрапрадедам нашим. И нам ли не помнить, кто препятствовал этому?!
Прапрапрадеды Милашки и всей его шарашки... Смейтесь, друзья, соратники,
собратья! Смейтесь, ибо история повторилась! Кто десять лет назад
протестовал против моего законопроекта?! Прапраправнуки прапрапрадедов,
апологеты рабства - Милашка со своей командой!!!
Синюшники выносливей людей в два раза, практически не нуждаются в еде и
жилье, а тяжелая, изнурительная работа синюшниками используется как
необходимое средство для поддержания своей жизнедеятельности. Сила тяжести
на Плато в полтора раза больше земной, это мы все помним.
Могли мы отказаться от подарка, который нам преподнесла судьба, всегда
благоволившая к нашему избранному богом народу?! Могли мы вернуться к
позору нашему - рабовладению?! Нет и нет! Мы сделали синюшников
полноправными гражданами!.. О каком рабстве может идти речь?! Мы
обеспечили синюшников необходимым - работой. И теперь каждый из вас имеет
дюжину, а то и две синюшников для личных нужд! Дюжину, а то и две друзей,
соратников, собратьев. Если же наши друзья, соратники, собратья
предпочитают всем благам нашей цивилизации долбление породы в рудниках -
это их право! Право каждого свободного гражданина выбирать себе дело по
душе! И право это синюшники получили десять лет назад вместе с одобрением
моего законопроекта, да! Оглянитесь назад, друзья, соратники, собратья.
Теперь киньте взор вперед! Теперь посмотрите мне в лицо! Это лицо
человека, который десять лет назад начал свой путь политика, взяв нацию за
руку и поведя ее к Мечте! И я приведу вас к Мечте! Да! Четыре года -
небольшой срок, но четыре года на Холме стоят двадцати! И я. Док, это
докажу! Оказавшись на Холме! Ваш Док, друзья, соратники, собратья! До
Мечты рукой подать - один день до первого вторника после первого
понедельника и еще четыре года! Не так ли?! Правильно - ура!
...И Милашка призвал нацию прислушаться к Доку и по призыву Дока
посмотреть Доку в лицо. И потом в это лицо плюнуть! Да, плюнуть! Десять
лет назад эта синюшная рожа провела свой вшивый законопроект! И синемордые
живут с нами в одних домах, ездят в одних мобилях, летают в одних шлюпах!
Стоило решить трехсотлетнюю загвоздку с негритосами, как шайка Дока
свалила нам на голову синюшников!..
Тут этот малый назвал их подарком! Милашка в свое время предлагал оставить
этот подарочек на Плато под контролем Корпуса Умиротворения. На Плато! На
Плато откопали и уран, и термосмолы! И всё, что делают синемордые у нас на
Земле, они могли бы делать там, у себя! Док и его шайка накручивают вам на
мозги, что на нашей Земле тяжелый труд для синюшников необходимость, и
морочат головы какой-то силой тяжести. А я вам скажу, что сила тяжести
нашей монеты перевесила бы! Да! Эти синемордые вкалывали бы за нашу монету
на своем Плато! А парни из Корпуса Умиротворения следили бы, чтобы они, не
дай Господь, не переутомились! И мы бы не имели то, что мы имеем!..
Разве синюшники могли бы вякнуть, если бы не вшивый законопроект, которым
так гордится Док и его придурки! Да, гордится! Я так думаю, что нелишне у
всех у них проверить голову!.. И если бы не мой законопроект о праве на
голосование с сороковника, кто поставит хоть одну монету против того, что
сейчас мы имели бы в кандидатах кого-то из синемордых! Хотели бы вы,
добрые граждане, чтобы на Холм взобралась синюшная тварь?! Спокойствие,
добрые граждане! Спокойствие!!! Этого не будет! Пока я стою на защите
ваших интересов! Ваши интересы - мои интересы! Самый долгоживущий синюшник
дотягивает до тридцати пяти наших земных лет! Это благодаря мне ни один
синемордый не подойдет к урне!
Док, подрывающий нашу страну изнутри чокнутыми идеями о равноправии синих
рож, может сожрать бумажки со своим законопроектом. И я вам говорю, что он
тут же подавится! Потому как переварить это нельзя! Нельзя допустить,
чтобы к Мечте вела какая-то подозрительная синюшная рожа! И мы не допустим
этого! Не так ли, добрые граждане?!! Четыре года, которые мне предстоит
провести на Холме, каждый из вас может быть спокоен - синюшники будут
знать свое место! И Док со своей шайкой тоже будет знать свое место!..
Спокойствие, добрые граждане! Я понимаю ваши чувства! Я разделяю их!
Спокойствие! Завтра! Завтра, в первый вторник после первого понедельника,
мы по-другому будем говорить со всей этой сворой синемордых!!!
Док продвигался медленно. От Постамента до открытого мобиля без верха была
сотня ярдов. Но эту сотню ярдов надо было пройти не спеша, не торопясь.
Улыбка, рукопожатие, улыбка, рукопожатие, еще улыбка. Ему нечего
опасаться. Ему, Доку, который приведет свой народ к Мечте. Народ, его
народ, любит его, ему нечего опасаться. Он даже последнюю речь произнес с
открытого Постамента! И мобиль у него обычной модели, без верха. Каждый,
кто завтра придет на избирательный участок, видел сегодня бесстрашие Дока,
бесстрашие будущего хозяина Холма! С таким парнем, как Док, можно не
опасаться за будущее!
Это вам не Милашка, который прячется на Постаменте под Колпак! Это вам не
Милашка, который свои сто ярдов до своего пуле-бомбо-плазмозащитного
мобиля идет по бронекоридору! Это вам не Милашка, который дрожит за свою
безмозглую башку - как бы ее не продырявили. Это вам Док, которому некого
и нечего бояться! Это вам Док, уверенный, что вокруг него друзья!
И хотя Док продвигался медленно, поймать его на мушку было трудно. В
прицеле снайперского линзера мелькали спины тех, кто жаждал пожать руку
будущему хозяину Холма. И Док раздавал рукопожатия и улыбки до мобиля,
покрытого Силовой Защитой, которую не пробьет никакой линзер. Как,
впрочем, и Силовую Защиту над Постаментом, откуда Док вещал. Силовая
Защита - отличная штука! И главное - невидимая! Но сто ярдов Док должен
пройти без прикрытия. Сквозь Силовую Защиту руки не подашь...
Док добрался до мобиля и взялся за ручку дверцы. Пространство между ним и
линзером на миг очистилось от спин. Док открыл дверцу мобиля и,
обернувшись к толпе, дудящей в рожки, машущей флажками, посыпающей головы
конфетти... Ну! Обернувшись к толпе друзей, соратников, собратьев, воздел
руку в прощальном приветствии.
Линзер с коротким жужжанием выпустил заряд.
Док схватился за плечо, улыбка на лице остановилась. Белый комбинезон
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг