И зря. Весь белый от упрямства и злости Даниил вытягивал рычаги на себя.
"Аввакум-2" в пике несся к - ангару "Большой Медведицы".
Катарсис первым вошел в рубку и первым обнаружил пропажу катера детей со
звездной сферы.
- Где это они, а? - тихо спросил Андраковский, и губы его задрожали.
Катарсис навис над пультом и издал какой-то звук, напоминающий хрюк. Маэстро
побледнел и стал, шатаясь, хвататься за ворот комбинезона.
А дети, выбравшись из люка, уже стояли на палубе и перешептывались,
издали глядя на связанного Аравиля. Тот их не видел.
- Может, развязать?.. - робко спросил Артем.
- Чтобы нас снова прогнали? - зло осведомилась Милора.
- А пиратов сейчас не найти, - озадаченно произнес Даниил, не обращая
внимания ни на слова Артема, ни на Аравиля. - Уж теперь-то они спрячутся
получше...
Даниил глубоко задумался, вцепившись себе в волосы.
- Сделаем так, - решил он. - Мы уйдем на дальний конец станции и там
подожжем ее. Вернемся сюда и будем ждать. Когда огонь припечет пиратов, они
побегут на свой катер спасаться, тут-то их и загребем...
- А станция... погибнет? - ошарашенно прошептал Артем.
- А кому она нужна? Пиратов все равно в колонию...
- Ну тогда идем! - сразу загорелась идеей Милора. Даниил закинул бластер
за спину и сказал:
- Погоди, давай захватим термос и курицу на обед... Спустя двадцать минут
дети уже шагали по бесчисленным галереям огромной станции, а Бомбар и
Катарсис, опасаясь выстрелов, прыжками и перебежками добрались до шлюза и
штурмом взяли пустой катер.
- Дети ушли, - огорченно сказал Катарсис подоспевшему Андраковскому.
Маэстро прислонился к переборке и сгорбился. Пираты ума не могли
приложить, куда подевались дети.
Катарсис обнял маэстро за плечи и сочувственно предложил:
- Пойдемте в рубку, я попробую мониторами обшарить помещения, может, и
найдем их...
А Даниил упрямо уводил товарищей в глубь станции. Не один десяток
прямоугольных и круглых тоннелей, залитых светом, и зловеще-мрачных
коридоров, застывших эскалаторов и пандусов миновали они, уже и сами забыв
обратный путь. Даниил рассчитывал добраться до другого конца станции, к
маневровым двигателям, но сам запутался в собственных расчетах.
- Может, хватит? - нерешительно спросил Артем, но Даниил отмахнулся.
Через десять минут Артем спросил снова, и теперь Даниил что-то прорычал в
ответ, но на третий раз он уже и сам понял, что пора прекращать хождения.
Он остановился посреди коридора, потер лоб и сказал:
- Ладно, наверное, хватит. Сейчас всем привал, а потом начнем...
Дети повалились на пол.
Отдохнув, они покончили с обедом и снова растянулись на мягких ковриках.
Даниил поднес к глазам руку с часами и решил, что есть еще время поваляться.
Катарсис в это время безуспешно обшаривал телекамерами обитаемые отсеки.
Маэстро, заперев дверь рубки, нервно бегал за спиной робота от стенки к
стенке и кусал губы, прижимая руки к груди.
- Нету их!.. - отчаявшись, сказал Катарсис.
- Подъем! - бодро крикнул Даниил. Артем и Милора, вздыхая, встали.
- Сейчас, значит, поджигаем этот коридор, - разъяснил Даниил. - Делаем
круг, - Даниил неопределенно махнул рукой. - Поджигаем еще в нескольких
местах и уходим. Только быстро. Надо успеть.
Он отщелкнул крышку с контрольного щитка своего бластера и перевел оружие
на веерный луч. Милора сделала то же самое. Артем отошел подальше. Даниил
направил бластер на стену. Раскаленная струя окатила пластик, и он сразу
пополз жирными потеками. Даниил поводил стволом справа налево и обратно, и
первые робкие язычки полупрозрачного пламени вынырнули из пластиковой каши.
Милора окольцевала коридор широкой полосой. Ядовито запахло паленой
пластмассой, бурый дым бледными прядями струился под потолок. Даниил и
Милора опустили бластеры и отошли. Костер разгорался, трещал, жар лизнул
лица. Гулко лопнул длинный плафон, и в короткой зоне полумрака хищно и жадно
замерцал живой кровавый свет.
- Началось, - произнес Даниил, и Милора пододвинулась ближе к нему в
каком-то еле ощутимом трепетном преклонении перед грядущим пожаром. Глаза
ее, в которых разгорались угли, были похожи на две пробоины в будущее.
- Надо идти, - позвал издали Артем, и Даниил, еще мгновение глядя в
огонь, оторвался от гипнотического танца бестелесных невесомых змей,
развернулся и пошагал прочь. Милора и Артем пошли за ним вслед и часто
оглядывались, одна - с восхищением, другой - со страхом.
Даниил спустился на четыре палубы ниже и приметил коридор для второго
очага.
- Хочешь? - спросил он, пододвинув бластер Артему, но тот суеверно
закрылся руками.
Милора радостно ударила огнем по стенам. Третьим очагом стала какая-то
большая каюта с экранами по стенам. Обшивка и мебель вспыхнули, как бумага,
и, уходя, дети слышали выстрелы лопающихся ламп.
- Поехало дело! - сказал Даниил Милоре и получил в ответ блеснувшую на
закопченном лице улыбку.
У четвертого очага они напоролись на полуживую пожарную систему, которая,
почуяв тепло, лишь бессильно вывалила из люков и воронок пару хлопьев ржавой
пены и погнутые манипуляторы.
У пятого очага они впервые услышали тревожный вой сирен.
- Пора уходить, - полуутвердительно заметил Артем, но Даниил не
согласился, желая организовать еще штук пять новых костров. Милора ничего не
сказала, только засмеялась и утерлась рукавом.
На повороте, где был устроен шестой очаг, они почувствовали запах дыма, а
на седьмом очаге Артем ухватил Даниила за локоть. Даниил оглянулся - дым
висел тучей - и согласно кивнул. Пожар, бесспорно, начался. Надо уходить.
Дети побежали по коридорам.
А пожар, как волк в овчарне, ворочался, рычал, клокотал. Он разбухал,
выбрасывал прожорливые стаи по этажам и тоннелям. Ручьи пластика текли по
палубам, дым клубился, лез во все щели, жар накатывал волнами. Один за
другим отсеки и галереи, каюты и лестничные марши оказывались объяты
пламенем. В переплетениях убивающего света и удушающей тьмы корчились стены
и потолки, свивались в петли трубы и сворачивались кольцами кабели. Все, что
было неподвижно, статично, вдруг ожило, как оживают мертвецы в крематориях,
зашевелилось, задвигалось, обнажая черные балки и стропила опорных
конструкций. Включались выжившие после долгих лет молчания и бездействия
противопожарные посты; вспыхивали, чтобы тотчас взорваться, аварийные огни;
разевали пасти сирены; рычащие потоки вскипающей белей пены рушились в
пекло, где, крича, тотчас обращались в пар или переплавлялись в странную
субстанцию, которая белыми булькающими сугробами ползла по умирающим
коридорам.
- Горим! - завопил в рубке Катарсис, увидев зловещий перелив аварийных
огней на пульте, а маэстро, вцепившись побелевшими пальцами в спинку кресла,
осевшим голосом шептал:
- Это дети, Катарсис, слышишь, это дети!.. Ничего не знающий Аравиль
Разарвидзе перетирал веревки о какой-то угол.
Дети бежали по безлюдным помещениям, чувствуя, как близок посеянный ими
огонь. Всюду уже плыли струи ядовитого дыма, Артем и Милора кашляли, а
Даниил сплевывал тягучую зеленую слюну. Разбухшие сердца перекачивали
тяжелую, жидкую кровь. В сжатых спазмами глотках хрипел отравленный воздух.
- Сюда! - крикнул Даниил, сворачивая в проход слева.
Даниил и сам не знал, куда надо бежать, он просто вел товарищей туда, где
еще не появился огонь. Дважды им приходилось поворачивать назад, так как
дорога впереди вдруг вспучивалась и выплескивала пламя; один раз от
сотрясения из-за шагов сзади рухнула тлевшая изнутри пластиковая плита
потолка. Ноги вынесли детей в черный, обугленный, уже прогоревший тоннель, и
здесь Артем упал от изнеможения. Милора рухнула рядом, и Даниил, шатаясь,
прислонился к балке. Было очень душно.
- Много еще осталось? - едва слышно спросил Артем сдавленным голосом.
Даниил без сил помотал головой, а сам подумал: "Мы в сгоревшем тоннеле -
значит, мы бегаем кругами... Мы заблудились. Бежать дальше - сгорим,
останемся - задохнемся..."
А пираты в это время рвались навстречу пожару. Катарсис за мгновение до
того, как экран погас, увидел промелькнувшие живые тени в пелене дыма и
шевелящемся зареве. Пожар встретил пиратов ревом, словно зверь, завидевший
охотника. Катарсис пробивался напролом, ему был не страшен жар. Маэстро
натянул на голову куртку, и Бомбар, который снова вооружился дубиной,
охранял спину Андраковского.
Стены тоннеля, подточенные огнем из других помещений, разваливались, и
дети снова побежали неведомо куда. Воздух становился все горячее, от дыма в
ушах звонили колокола. Это страшно, когда на закупоренных, как консервы,
звездолетах начинается пожар. Здесь не выживает никто. И люди, и пламя
гибнут от удушья. Станция напоминала модель кристаллической решетки с уроков
химии, где стерженьки-балки вдруг оказались влиты в горящие плоскости
потолков, полов и стен. Запнувшись обо что-то, Даниил полетел на пол и
закричал, угодив рукой в раскаленную лужу. Милора вцепилась в комбинезон
Даниила, а Артем, остановившись, прошептал:
- Я не могу больше... Я не могу...
Даниил, прижав обожженную руку к ребрам, другой рукой ухватил Артема под
локоть.
Пираты бежали спасать детей, длинный тоннель был пуст, только раскатами
звучал топот, как вдруг Андраковский дико вскрикнул: "Стреляют!.." - и
шарахнулся к стене, вжавшись в нее и задрав подбородок. Катарсис споткнулся
от удивления.
- Нету никого! - крикнул он в ответ, и где-то в переплетении проводов и
схем в его груди что-то защемило и застонало при мысли о маэстро.
А дети все брели куда-то во мгле и тумане. На их измазанных сажей лицах
слезы от злого дыма промыли светлые полосы. Милора несла на плече два
бластера, а Даниил тащил Артема, перекинув его руку себе на шею. Головы
мучительно ныли от угара, а в глазах мерцали оранжевые кольца в белых
звездах. Артем плакал, как малыш-трехлетка. Даниил наливался ртутной злобой,
и будь он один, он пошел бы напролом, руками разрывая стены. Милора молчала,
скрутив в узел боль, страх и отчаянье, только непривычно огромные глаза на
ее осунувшемся лице выдавали жуткие немые переживания. Все вокруг было
наполнено гулом, огнем, вспышками, копотью, треском, мраком и искореженным
металлом в черной окалине.
Четыре человека, клон и робот сближались друг с другом в рушащемся,
горящем лабиринте космического пожарища. Пираты прокладывали себе дорогу
сквозь воющий огонь, облака ядовитого газа, груды обломков и углей, сквозь
горы пены и бурлящие озера пластика. Но внезапно маэстро снова оборвал общий
бег. Как робот, которого отключили в прыжке, он пластом рухнул на пол.
Катарсис снова затормозил и развернулся, но Андраковский уже пытался встать.
Руку он прижимал к груди, а в лице не было ни кровинки.
- Что случилось? - помертвев, спросил Катарсис.
- Сердце, - сквозь боль виновато улыбнулся маэстро. И дети тоже едва не
валились с ног. Артем висел на Данииле и просил бросить его, но Даниил
дышал, как собака, и молчал, только Милора скосила глаза.
Пираты уже достигли тех помещений, где должны были находиться дети.
Маэстро, проглотив три таблетки, шел по галереям, держась за стены, а
Катарсис и Бомбар носились по боковым ходам и каютам в поисках землян.
- Пираты! - прошептал Даниил, увидев за дымом знакомые силуэты, опустил
Артема на пол и потянулся к Милоре за бластером.
- Маэстро! Вот они! - заорал Катарсис из темноты, и тотчас проблеск
выстрела пронзил сумрак. Какой-то ком изнутри ткнулся в горло маэстро.
- Не стреляйте! - отчаянно закричал Андраковский, устремляясь на выстрел.
- Не стреляйте! Все люди братья!!
Дети восприняли его крик как боевой клич.
Андраковский налетел на Даниила и схватил его обеими руками. Даниил слабо
трепыхался в объятиях пирата. Из дымового облака вынырнули Катарсис и
Бомбар. Бомбар схватил Милору, а Катарсис - потерявшего сознание Артема.
- Живы! - воскликнул маэстро, и по лицу его заструились радостные,
прозрачные слезы.
Даниил тускнеющим взглядом смотрел на Андраковского - сознание его
медленно уплывало. И Милора, словно сговорившись с Даниилом, вдруг ослабла в
лапах Бомбара, а тот, не поняв, что случилось, потряс ее, как копилку с
монетами.
- Уходим! - сказал Катарсис.
Маэстро поудобнее перехватил мальчика.
Пираты пустились в обратный путь по мертвым или умирающим коридорам.
Света здесь не было. Угольная тьма расцвечивалась галактиками крошечных
багровых, еле тлеющих огоньков. Едва видимая в полумраке дорога петляла, вся
загроможденная погибшими конструкциями. Словно сети, путь преграждали
лопнувшие кабели. Стены напоминали драные лохмотья, в полу зияли дыры. Один
раз пиратам пришлось прыгать по балкам над пропастью огромного трюма, в
котором переливалась алым живая скатерть пожара. Потом потянулись
пространства, где было еще чем поживиться, и языки пламени, как мародеры,
еще плясали над развалинами. Здесь пожар не обращал на людей внимания, как
промчавшаяся конница не видит отставших лошадей с порубленными седоками.
Пираты пробирались мимо костров, и тени их ломались на стенах, кривляясь,
точно шаманы. А затем огонь вновь разросся, встал аркой над каждой дверью и
бил людей протуберанцами пламени. Пираты то попадали в самое горнило, где
начинала тлеть одежда, то вылетали на пустое, чистое пространство - островок
покоя среди урагана. Прежнюю дорогу отрезала горящая лавина, ползущая вверх
по лестнице, и пираты помчались обходными путями сквозь руины и
перекрещивающиеся струи пены, сквозь душный пар и дым, по малознакомым
тоннелям, где рушились потолки и огонь пожирал сразу обе стены. Маэстро
думал, что все они обречены, что им никогда не выбраться из этого пылающего
кишечника, но все равно бежал, прижимая к хрипящей груди ребенка. Маэстро
казалось, что упади он или остановись - и вспыхнет сразу со всех сторон и
изнутри, да так, что снопы пламени вырвутся изо рта и глазниц. Маэстро
бежал, ориентируясь по квадратной спине Катарсиса, и вдруг осознал, что эта
металлическая спина, окрашенная отраженным смертоносным светом, гаснет, как
закат. Это пираты выходили из пожара.
Качаясь, они добрались до шлюзов и бережно положили детей на пол. Маэстро
сел, привалившись спиной к стене, и уронил голову.
- Маэстро, у вас голова в пепле, - сказал Катарсис. Андраковский
совершенно равнодушно провел рукой по волосам - ладонь осталась чистой.
Минут пять длилась тишина, потом маэстро с трудом встал и спросил:
- Послушай, старина, а где этот связанный горец? Катарсис оглянулся и
ответил печально:
- Значит, убежал...
- Сгорит, дуралей... - тихонько пожалел маэстро.
Но Аравиль Разарвидзе не сгорел.
Аравиль Разарвидзе спасал картины.
Глава 7
Репрессоры
Во время пожаров всегда горят картины - эту истину маэстро знал и раньше.
Знал он и то, что гораздо чаще картины жгут. Случалось ему сталкиваться с
жуткой, несокрушимой силой, тупо и беспощадно разрушающей все, что
существует иначе. Но чтобы эта сила воплощалась в представителях той
планеты, о которой в самых тайных из сокровеннейших своих мыслей маэстро
мечтал как о наилучшем для себя пристанище и финише, - такого в его жизни не
было.
Андраковский, естественно, не мог знать, где Аравиль Разарвидзе. А тот,
перепилив веревки, точно пес с цепи, рванулся к мастерской маэстро, ибо уже
заметил, что именно ее пираты почему-то облюбовали для встреч, укрытий и,
вероятно, мест дележа и оргий. Аравиль с трудом нашел дорогу, но не встретил
вокруг мастерской никого. Тогда он осторожно приоткрыл дверь и просунул в
щель голову. В лицо ему ударил клуб огня.
Через три секунды Аравиль уже понял, что мастерская пуста, как выеденное
яйцо. Но там, внутри, в неведомо как начавшемся пожаре гибли удивительные
картины. Аравиль не знал таинственных живописцев, чья кисть породила это
торжество чистых красок. Но картины гибли, и Аравиль, не раздумывая, яростно
рванулся в пекло.
Он срывал твердые полотна с подрамников, а вокруг пузырился пластик, и
рыжий, ядовитый огонь копьями вонзался в одежду. Аравиль на ощупь искал в
дыму картины и тащил их к выходу, а некоторые уже горели в его руках. После
пятой атаки на Аравиле вспыхнула куртка, и он долго катался по коридорам,
сбивая пламя. Когда он встал, спасать было больше нечего.
В это же время, оставив детей на попечение Катарсиса и Бомбара, маэстро
бежал к мастерской. Душа маэстро, скрученная, словно ее выжимали, и ветхая
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг