убрать ствол сразу, но стало любопытно, как кадешник себя поведет. Увы, он
не разочаровал.
- Обязательно. - Ударом ноги я зашвырнул автомат подальше. - Чтоб
абреки срубили тебе башку. Но сперва они выколют глаза и отрежут уши. И все
это - плата за неверный ход. Твоя беда, что не умеешь уговаривать. Надо
быть добрей к людям - понял, дурилка?
Пока перешуганный юнец снова не начал ныть, я загрузил его в "болид",
уложив на заднее сиденье, а из багажника достал мотоцикл - к счастью,
целехонький.
- Не вздумай лезть в управление, - постращал напоследок. - Если не
хочешь взлететь на воздух. Бог даст, машина не скиснет по пути и догонит
твоих соратников, бросивших тебя подыхать. Или доставит в больницу, к
добрым дядям-докторам - всё лучше абреков.
- А если скиснет? - простонал пассажир.
- Тогда свяжешься со своими - это я разрешаю. Но не раньше, чем
встанет авто. Проваливай, ты мне надоел!
Последнюю фразу "болид" принял на свой счет, ибо тотчас тронулся с
места. Следом и я погнал мотоцикл, на первых же метрах обогнав колымагу,
так долго служившую мне боевым конем.
Пока не кончилось ущелье, я не особенно спешил, опасаясь нарваться на
засаду. Но лишь выехал на магистраль, сразу набрал скорость, укрывшись за
ветровым стеклом. Мотоцикл был мощный, на широких шипастых шинах, однако
легкий и с низким центром тяжести, что добавляло ему устойчивости. В
прежние времена я любил на нем гонять, но нынче лучше не подставляться.
Хотя днем еще можно позволить себе такую роскошь - если ехать в
скафандре. А направлялся я в город: почему-то Гай не отвечал на мои оклики.
И его охрана невесть с чего отмалчивалась. Что за странности в здешней
связи? Раньше такого не случалось.
Глава 20.
Милые бранятся
Как всегда по ночам, в номере было тихо, сумеречно. После возвращения
из Бурова жилища Геральд и Энни развязали такую битву, словно этим способом
пытались убедить себя, что хоть они-то еще живые. Схватка продолжалась не
один час, перемещаясь из комнаты в комнату, из угла в угол, а то и вовсе в
какие-нибудь неординарные места. Геральд истязал подружку столь долго, раз
за разом взметая ввысь, что даже ее выносливость начала сдавать. И хотя о
пощаде жертва не просила, он решил Энни помиловать. Вероятно, барон
предощущал что-то в ближнем будущем, иначе бы не стал так буйствовать,
оставил силы на потом. Или он просто боялся? Ну, надо же!..
Затем, когда женщина уснула, по обыкновению приткнувшись к его боку,
Геральд нехотя высвободился и перебрался во вторую спальню. Дверь к Энни
оставил открытой, так что слышал каждый шорох в ее комнате, а разлегся
прямо на ковре, прихватив с постели подушки, - чтобы не выпускать подружку
из поля зрения. Оба Eagles он разместил поближе к себе, а один даже не
выпускал из руки, во вторую взяв пультик.
Впрочем, этой ночью барон не ждал гостей - во всяком случае того, кто
убил Бура. Сегодня еще не его черед, а значит, и не Энни, раз они вместе.
Как известно, бог любит троицу... и Черт, по-видимому, тоже. Пока что
Геральд не знал про него ничего, но странным образом ощущал врага, будто их
связывало что-то. Из всех вариантов убийца предпочтет самый тривиальный.
Вообще в этой среде, кажется, чаще выбирают избитые ходы - таковы здешние
правила. Надо соответствовать, если хочешь выжить.
А от Энни Геральд сбежал, чтобы разобраться с диском, заимствованным у
покойного Борислава. Может, там и не найдется важного, но принцип "меньше
знаешь - дольше живешь" впитался в барона накрепко, а уж Энни он совсем не
желал гибели. Конечно, знания по-прежнему добавляют сил, но чаще действует
принцип "знания - смерть". Даже когда речь идет о рукописи, предназначенной
для массового издания.
Хотя то, что обнаружилось на винчестере, и на черновик-то походило
мало - так, отрывочные наброски. Вообще Геральд не жаловал беллетристику,
но сочинения Кторова почитывал - из любопытства и по старой дружбе. До сих
пор ничего в них не цепляло его всерьез, будто и не Буром писано. Хотя
людей тот понимал, и чем можно потрафить публике, ощущал нутром. Конечно,
он остерегся дразнить гусей, раскрывая "бесовские" секреты, но налет
таинственности, так любимый непосвященными, привносил мастерски. То есть
ремеслом Борислав овладел, подойдя к новой профессии с присущей ему
основательностью, замешивая тамошние блюда по рецептам, уже опробованным
другими, - а вот душу в свои поделки не вкладывал. То ли берег силы для
иного, то ли не накопил еще впечатлений, чтобы делиться.
Но в этих наметках Бур присутствовал. На первых же строках, поплывших
по экрану, Геральда пробрала дрожь, словно бы он встретил погибшего
гиганта. Похоже, здесь Кторов выходил на новое качество, наконец решив
выплеснуть себя - настоящего. И сознание его оказалось вовсе не таким
безмятежным, как подобало эдакой глыбе. А сам текст наверняка разочаровал
бы прежних читателей: на первый взгляд беспорядочное нагромождение нелепиц,
алогичное точно сон, почти смыкавшееся с бредом. Но заинтересованный
человек углядит там много, особенно если, подобно Геральду, сам крутился
вблизи тех же событий.
Выяснилось, что Бур действительно знал о кровожадных наклонностях
сторожа и даже пытался натравливать его на Других Хищников - чтобы старик
мог насытить Голод, убивая таких же, как сам. Конечно, удавалось не всегда,
но, возможно, безвинных жертв оказалось в итоге меньше. Хотя это вовсе не
тот путь, какой выбрал бы Геральд... собственно, он уже выбрал.
Но еще занятней оказался сюжет романа, который Кторов выстраивал,
отталкиваясь от своих наблюдений. Намеки, разбросанные им по тексту, с
лихвой окупали приключения вчерашней ночи. А уж выводы, следовавшие
отсюда...
Заслышав шуршание простыней, барон скосил глаза вбок, сразу прекращая
играть пистолетом.
- Кстати, я владею скорочтением, - сообщила Энни, возникнув в проеме
обольстительным призраком. - Тебе не сгодится?
- Н-да? - откликнулся он, уже не удивляясь. - А на метле не летаешь?
Пора, пора осваивать!..
С тихим вздохом фигура опять погрузилась в сумрак, вернувшись на
кровать. Странно, что вообще вызвалась - раньше избегала. Слегка выходит из
образа, а?
Геральд возобновил чтение, все глубже проникая в текст, пропитываясь
им. Его словно затягивало в водоворот или, скорее, в смерч, от которого и у
самого начинали кружиться мысли. Черт знает, если бы Кторову позволили
довести это до ума... конечно, читателей убавилось бы намного... точнее
сказать, состав их обновился бы полностью... Но как раз Черт и не позволил,
очередной раз вмешавшись в божий промысел.
Из соседней комнаты вновь донесся шелест, зазвучали осторожные вздохи.
Чуть погодя ко входу опять придвинулся бледный силуэт, на сей раз не издав
ни слова. Недолго постояв, призрак плавно сложился у косяка, взирая на
Геральда мерцающими глазами. Похоже, Энни тянуло к нему, точно бедняжку
Хэри, рожденную Солярисом, к тому придурку Кельвину. Или тянет не к нему, а
к тексту? Господи, ей-то какой интерес!.. А может, не насытилась еще?
Удивленно хмыкнув, Геральд поднял женщину на руки и отнес обратно к
постели. Уложив на край, опустился перед кроватью и принялся обстоятельно,
без суеты, целовать Энни то в одни нежные губы, то в другие, будто
сравнивал сладость.
- Прекрати, - прошептала она. - Я с ума сойду!..
Однако раньше Энни заснула, совершенно обмякнув, - будто как раз этого
и не хватало ей для спокойствия. Довольно необычная реакция на ласки.
Вот теперь Геральд смог погрузиться в рукопись с головой, с каждой
минутой уходя глубже, - впрочем, краем уха прислушиваясь к сонному дыханию
женщины. И мало-помалу Кторовские построения, явно не высосанные из пальца,
смыкались с собственными его подозрениями и предчувствиями, еще не
принявшими зримые контуры, а смутные факты, мелькавшие у Бура там и сям,
подлаживались к тому, что Геральд уже знал, достраивая картину. Кторов
ничего не утверждал, да и сам представлял все не особенно четко, скорее
всего задействовав подсознание, - но когда вольные фантазии автора
складываются с догадками такого читателя, как Геральд, возникает нечто,
сильно похожее на уверенность. А многое из того, что барон не понимал,
откладывалось в нем словно бы про запас, наверняка дожидаясь случая, чтобы
проявиться позже. Будто в глубинах его сознания формировалась матрица -
этакий виртуальный советник, незримая копия Бура.
Изо всех сил противясь странным чарам, Геральд метался по рукописи,
перечитывая главы, а отдельные куски прокручивал по несколько раз, но
эффект не ослабевал - наоборот. И выводы тоже не менялись, как ни грустно.
Правда, доказательств недостаточно для приговора - но ведь мы не на суде?
Когда за окном стало светать, Геральд потушил экран, но долго еще
пялился в него невидящим взглядом. Он ощущал себя больным, старым, и дело
тут не в бессонной ночи или предшествовавших ей безумствах - в ином. Вот
так и приходит понимание, иногда находя необычный путь. И каким же оно
бывает горьким!..
Вообще занятно проследить ассоциативный ряд - от первого посыла до
заключительного тезиса. А первым камушком здесь послужило упоминание
Шатуном той сценки из "Трех мушкетеров", где изрядно наклюкавшийся Атос
жалуется д'Артаньяну на тяжкую долю вешателя. И здесь всплывает... точнее,
вздымается... любопытный образ миледи, общими стараниями таких же
воздыхателей превращенной в женщину-вамп. Уж в этом качестве она могла
манипулировать самцами, расплачиваясь за обиды. А цель у нее была не
пустячной: судьба сына... Кстати! Миледи ведь тоже звали Анной - как же я
запамятовал? Анна де Бейль, ну да. Неужто имя вправду формирует судьбу?
Господи!.. Похоже, все уже было в мире, и сама жизнь не может выйти за
рамки описанного.
- Вот и мы! - произнес Геральд, бодрой усмешкой приветствуя появление
Энни. - И как нам спалось?
Притормозив в паре шагов от него, женщина потянулась, демонстрируя
себя во всей красе, а барон зачарованно глядел на нее, продолжая
ухмыляться.
- Знаешь, неплохо, - ответила она. - Да, на удивление... Сперва
дергало что-то, но затем - словно провалилась. А всплыла лишь сейчас.
- Как отключили, да? - спросил Геральд. - Отправили на подзарядку.
- Не поняла...
- Не важно. Я вот что хотел спросить... Где твой ребенок?
Энни вздрогнула, даже отступила на шаг, словно от толчка. Еще не
оформившаяся улыбка на ее лице разом поблекла, испарилась. Ей-богу, даже
жаль. Может, сперва следовало провести нашу обычную разминку? Нет, я бы не
смог так - только не с ней, нет!.. Это уже вышло за рамки игр.
- А с чего, собственно говоря... - начала было Энни, но барон тотчас
прервал ее, вскинув руку.
- По-твоему, я не отличу рожавшую женщину? - спросил он. - С моим-то
опытом жизни!.. Могу даже прикинуть срок. Годков пять, верно? Самый
очаровательный возраст!.. И кто же у нас: сын?
- Прекрати!
- Похоже, угадал, - кивнул Геральд удовлетворенно. - Знаешь, у меня
был знакомец, который со спины, по одной походке умел распознавать статус
женщины... А интересно, где малыш сейчас? Не в детдоме?
- Гарри!..
- "Гори, гори, моя звезда", - пропел он задумчиво. - Чтобы не погасло,
да?
- Ладно, у меня есть ребенок, - признала Энни. - И что это доказывает?
- Что ты любишь его. И не хочешь искушать судьбу враньем о ранней
кончине... Хотя такое объяснение пришлось бы к месту.
- Типун тебе...
- А раз любишь, но скрываешь - стало быть, неспроста.
- Например, опасалась спугнуть нечаянную удачу, - предположила она. -
Вдруг ты - детоненавистник?
- Ну, Энни, не надо!.. Уж настолько ты людей понимаешь.
Прислонясь спиной к косяку, женщина сложила руки на груди, даже слегка
заслонилась коленом, словно опасалась нападения.
- Во всяком случае, тут нет криминала, - сказала она. - Я не обязана
докладывать обо всем.
- Разумеется, - согласился барон. - Значит, ребенок у тебя есть. Но ты
не замужем - тут не солгала.
- А это ты определил по глазам?
- И по глазам. А еще по повадкам - на такое хватает даже моей
прозорливости.
- Хорошо, я одинока, - признала Энни. - Ты доволен? Теперь могу быть
свободна?
- Э-а, - качнул он головой. - Есть еще неясность. Помнишь тех
погонщиков на вертолете?
- И что?
- Они пытались меня захватить, - пояснил Геральд. - Хотя проще было бы
взорвать машину. По-твоему, их смутило наличие пассажира?
- Да мне откуда знать?
- Я пробовал разные объяснения. Но подошло одно: погонщики не желали
рисковать тобой. Выходит, вы заодно.
- Гарри, - прошептала она, - это безумие. Ты же сам говорил - помнишь?
Ну оглянись на себя!
А что, недурной ход - можно сказать, актерская находка. Или все-таки
режиссерская? И кто тут режиссер?
- Да уж извертелся весь, - сказал Геральд. - Я бы и сам охотно списал
это на паранойю. Так ведь как назло: одно к одному. И каратели за меня
принялись после твоего звонка. И умеешь ты слишком много для случайной
спутницы, и хороша до безумия, и привязать к себе умеешь, как никто...
Чтобы такой алмаз да подобрать на обочине? При всем желании не могу
поверить!
- Гарри, послушай...
- Энни, не надо усложнять, - попросил он. - Я ведь не добиваюсь
признания - оно не требуется. Я только хочу понять: почему?
Ее выражение изменилось, хотя не настолько, как можно было ожидать.
Глаза сузились, зрачки сдвинулись, нацелясь на Eagles, по-прежнему лежащие
рядом с бароном. Затем опять сосредоточились на его лице. Кажется, Энни
действительно решила не усложнять.
- Поверь, Гарри, - произнесла она уже другим голосом, ровным и более
низким, - это не имеет никакого отношения к моим чувствам к тебе.
- "Таково предписание", да? - с кривой ухмылкой сказал он. - Право,
иногда делается горько, что я сделался докой в этих делах. Или причина в
том, что часто обжигался? Понимаете, сударыня, недоверчивость прямо-таки
впиталось в кровь - ничего не могу с собой поделать.
- Что, - негромко спросила Энни, - мы опять на "вы"? Это в каком же
контексте, позвольте узнать?
- Увы, не в том, очарование которого мы смаковали в наш первый вечер.
Таким способом я отстраняюсь, моя милая. Ей-богу, было бы легче, если бы вы
изменили мне как-то иначе!..
- Потому что вас подвело ваше прославленное знание людей? Или оттого,
что всего вашего обаяния не хватило меня перевербовать?
- А разве я вас вербовал?
- Ну да, вы просто предложили службу! Немножко секретарь, немножко
любовница...
- Не передергивайте, Энни. Второй пункт в нашем контракте даже не
подразумевался. Это - ваша инициатива.
- Анна Аркадьевна, пожалуйста, - поправила она. - Раз уж вы решили
отстраниться.
- Это я-то решил? - изумился Гарри. - Ну, знаете!..
- Только не говорите, что любили меня.
- Да полно вам, Энни. Любил, не любил... Разве дело в словах?
- Конечно, кругом виновата я. И что бы вы ни сотворили со мной, вас
это оправдает.
- Успокойтесь, - бросил он. - Вам совершенно ничего не грозит. "Что бы
ни сотворил", надо же!.. Помимо прочего, в этом нет никакого смысла.
- Может, и нет, - сказала женщина. - Для вас.
- А для кого есть? - насторожился Геральд. - Кстати, кто папенька
нашего ангелка? - спросил он, следя за ее лицом. - Не сам ли Ульян? И
теперь не пожалел для друга самого дорогого!..
- Вам претит быть вторым, да?
- Не по очередности, - покачал он головой. - По значимости. Уж если
мне предпочитают Богомола...
- Думаете, у меня был выбор? Когда локоть вывернут к самым плечам, и
козла полюбишь.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг