образцовую плантацию, разве нет? Почему-то в другой роли тебя не вижу. Ты
ведь в душе расист, мой милый. Так пожинай плоды!
Пока мы препирались, Аркадий шажок за шажком сдвигался ко мне - как он
полагал, незаметно. Затем вдруг ринулся, для надежности целя в лицо -
похоже, шприцом. А что послужило ему сигналом, я не понял.
Прежний рефлекс заставил бы меня отскочить, что весьма глупо и редко
спасает. Теперь же я скользнул вбок и закрутился вокруг оси, вынудив
Аркадия пролететь мимо. Да еще прибавил ему скорости, саданув по затылку.
Если бы ударил ниже, вполне мог бы убить, а так оглушил очкарика, точно
быка на бойне. По крайней мере, у них хватило ума не затевать стрельбу.
- Ну как же без фокусов! - сказал я Шейнину. - И кому от этого лучше?
Или хочешь говорить без свидетелей?
- О чем нам говорить? Ясно же: ты на их стороне.
- На своей, родной, на своей. Не можешь без баррикад? Или без них не
могут, кто идет за тобой? Дурак ты или подлец - скажи честно.
Он вдруг осклабился, довольный неясно чем. Спросил:
- Третьего не дано?
- Тебе же плевать на пришельцев, - пальнул я наудачу. - Ты преследуешь
иную цель. И какую?
- Да ты провидец - экое неудобство!
- Ответ неверный.
- Хочешь знать мою цель? Ведь она для узкого круга. Согласен в него
вступить?
- Щас! - фыркнул я. - Мечта всей жизни.
- Ты же еще не знаешь ставок. Тут идет такая игра!..
- Богатство, да? Власть?
Кажется, Шейнин верно оценил мои интонации.
- То и другое - средства, - сказал он. - А смысл в ином.
- Смысл жизни?
Я хмыкнул: занятный поворот - главное, к месту. Затем мне вдруг стало
зябко, несмотря на жару. Я ощутил в этом человеке свойство, которое
встречал крайне редко и которое многие пытаются восполнить, карабкаясь к
вершине, - силу. Настоящую силу, способность повелевать. Вообще я не
склонен подчиняться, но мой Зверь ощетинился - уж он понимал, как опасны
такие типы. Интересно, это я заглянул в Шейнина глубже или тот сам решил
раскрыться? И зачем, собственно: прочит меня в подручные? На фиг, на фиг!..
Но продолжать Шейнин не стал - тем более, взгляд Богдана уже обрел
осмысленность. Покряхтывая от боли, громила пытался взгромоздиться на ноги.
Да и очкарика я отключил на секунды, пожалев его слабую голову. Без лишних
сантиментов Шейнин помог обоим подняться и увел со двора, придерживая за
вороты. Наконец я остался один, всеми брошенный. Ну, тарелочники-то ладно,
а вот Ника... н-да.
Не без труда, с пятой попытки, я допрыгнул до верха проклятой стены,
зацепившись краями пальцев. Конечно, мои латы весят меньше рыцарских,
однако не настолько, чтобы оправдать такое отставание от девушки, - уж она
сиганула сюда играючи. Можно было бы списать на стрессовый всплеск, но как
раз стрессом тут не пахло, судя по ее безмятежному лицу. Ну да, красота -
залог здоровья!.. Мне бы его в таком количестве. И здоровья, и красоты.
Подрегулировав очки, я увидел следы Ники, едва отметившиеся на вершине
и затем проступившие в добрых семи метрах от забора - а ведь она была
босиком. Девушка слетела отсюда, даже не коснувшись земли руками, не
кувыркнувшись, и сразу продолжила бег. Но устремилась почему-то не к
подворотне, выводившей на оживленную улицу, а к подъезду ближнего дома.
Странный зигзаг... Хотя что тут не странно?
Я не стал испытывать такой полет на себе, вполне представляя, чем
грозит столкновение с асфальтом. Без лишнего форсу соскользнул по стене и
поспешил к подъезду, надеясь обнаружить в нем хоть какие-то ответы. След
уводил по пыльной лестнице на самый верх, утыкаясь в разбитое окно, откуда
открывался прекрасный вид на двор, где я объяснялся с тарелочниками. И если
у Ники с собой "слухач"... Впрочем, не удивлюсь, если она и так слышала
беседу в подробностях, - ведь девушка незаурядна во всем.
Самое занятное, что здесь след обрывался, словно бы дальше Ника
попросту упорхнула из окна. Для очистки совести я высунулся наружу и
тщательно оглядел окрестности, вплоть до карниза близкой крыши, - но не
обнаружил ни единого отпечатка. Девушка сгинула как призрак, и, боюсь,
левитация тут слишком простое объяснение. Не говоря о летательном аппарате,
который уж никак не спрятать под ее платьицем.
Выходит, кое в чем Шейнин прав? Но это не значит, что нам по пути. То
есть и не с ним, что понятно, и не с Никой, что жаль. К чему ей наши
совершенства... кстати, тускнеющие на ее фоне. Богини не для простых
смертных. И поздно, слишком поздно! Господи, кому я нужен теперь -
озлившийся, разуверившийся? Ну почему не встретил такую раньше?.. Или такой
и раньше было бы не до меня - как самому мне не до тех, кому нужен я.
Несовпадение, несовпадение...
И все же, какие следы! - восхитился я, снова поглядев на пол. Каждый
отпечаток - шедевр. Уж его не спутаешь с другими. Визитная карточка
русалки, посетившей мое укрытие. Нужны еще подтверждения? И вольно же ей
подсмеиваться надо мной!.. Впрочем, последняя фраза исходили не от меня. Я
велел своему Зверю заткнуться и не лезть в эти дела. Пока что тут решает
человек.
И в этот миг на меня напали. Я не заметил, откуда взялся второй, - он
словно из воздуха возник! - и едва успел выдернуть мечи, ошалело метнувшись
в сторону. Затем мы сцепились всерьез.
Через минуту ситуация определилась. Черт, я проигрывал вчистую! Таких
бойцов я еще не встречал - во всяком случае днем. Этот парень был слишком
силен, слишком проворен для меня и дрался так, будто веками копил навыки,
будто его рефлексы сделались боевой программой. А его Зверь оказался куда
свирепее моего. Я уж не говорю о габаритах напавшего, мягко говоря,
неординарных. Был он скорее тощ - но рост, но длина конечностей, размах
плеч!.. При этом шустрил похлеще любого "мухача", словно по его нервам
сигналы разгонялись втрое быстрей. Напирая, гигант хлестал по мне
трезвенными цепами, составленными из заточенных лезвий, - причем
жонглировал ими с такой лихостью, что любой мастер показался бы рядом с ним
недоучкой. Подобных искусников не сыскать и на мировых чемпионатах - откуда
же он взялся здесь?
Я едва ухитрялся удерживать оборону, уйдя в нее с головой, и больше
всего боялся упасть - вот тогда точно каюк, затопчет как мокрицу. Похоже,
враг и хотел измутузить меня насмерть, будто брезговал марать клинки или не
хотел оставлять порезов. Или собирался вышвырнуть в окно, как это уже
исполнил до него один рубака. Но там-то было вдвое ниже, а если навернусь
отсюда... Упаси бог от таких полетов!
К счастью, на лестничной площадке было тесно, а его оружие нуждалось в
просторе. И еще одна слабость у врага нашлась: он избегал солнца. Значит,
нам туда дорога!.. Почти вслепую я ударил ногой назад, разом высадив раму,
и в открывшийся проем хлынул свет, вынудив убийцу отскочить.
Утвердившись на краю солнечного овала, он распрямился во всю свою
махину, оказавшись выше меня на голову. И вдруг разразился речью, изрыгая
каскады рыкающих звуков. По-моему, он говорил на латыни или чем-то схожем,
но общий смысл я просек: этот урод объяснял, какая я тля в сравнении с ним
и как он вобьет меня в землю, смешает с грязью, коей я сродни. Еще
предупреждал, чтобы я держался от девицы подальше, - хотя какой смысл
говорить об этом будущему покойнику?
А может, я не понимал слова, но слышал, хоть и смутно, его мысли -
сейчас бы это меня не удивило.
- Хватит трепаться, - сказал в ответ. - Большим парням не к лицу. Ну
иди ко мне, сладкий!
Однако гигант не спешил. Солнце ему определенно не нравилось - это
наводило на мысли, какие лучше откладывать про запас. И уж вампиров я
представлял себе иначе.
- Тогда извини, - прибавил я. - Спасибо за представление. И отступил
на заготовленные позиции: в окно. Сразу за проемом стену огибал карниз,
чуть дальше начиналась крыша соседнего дома, а над ее краем выступали
поручни пожарной лестницы, спускавшейся как раз на улочку, где дожидался
меня "болид". На всякий случай я подозвал к себе "стрекозы", но мой
противник не стал метать в меня ни молнии, ни пули, ни даже проклятия.
Соответственно, и я воздержался от пальбы. В конце концов, что я потерял на
той лестнице?
Загрузившись в "болид", я погнал его прочь от места, где мне едва не
устроили карачун, и через пять минут уже подкатил к Лагерю, поставив машину
туда же, что в прошлый раз. Но теперь не пришлось платить сторожевикам -
оказалось, на меня выписан пропуск. А за проходной поджидала Зоя, сияя юной
улыбкой.
- У тебя сколько зубов, егоза? - поинтересовался я взамен приветствия.
- И как умещаются во рту!..
Без церемоний завладев моей рукой, девушка увлекла меня в глубь
Лагеря, стараясь ступать в ногу. Все же от вида ее сандалий хотелось
плакать. Конечно, в них удобно шагать в будущее - но не по такой дороге.
- Могу сделать тебе подарок? - спросил я.
- Почему нет? - откликнулась Зоя. - Ты же не подаришь плохого?
- Заодно и себе. - Остановившись, я извлек из кармана пару прозрачных
босоножек на умеренном каблуке. - Ну-ка примерь.
Она послушно сменила обувь. И сразу ее ступни преобразились: подъемы
изящно выгнулись, пальчики напряглись.
- Знаешь, мне нравится, - сообщила девушка, с интересом разглядывая
свои ноги. - Но вот ходить в них...
- Привыкнешь. Лишь бы другие не завидовали.
- У нас?
- Мир полон чудес, - сказал я. - И не только радостных. А каждый год -
новые открытия. Уж терпи.
Дальше двинулись не быстро, чтобы дать Зое время освоиться с
каблуками. Впрочем, я специально подбирал такие, на которых разница не
очень заметна. При надобности в этих босоножках можно и бегать. Другой
вопрос: захочется ли?
Привели меня в беседку, сколоченную из крашеных досок, а устроенную
вблизи Лагерного пляжа, на котором старательно отдыхали люди в забавных
нарядах - видимо, отпускники. В беседке, за грубо сработанным столом,
восседал неясного возраста субъект в полотняном костюме. Еще издали он
одарил нас приветливым взглядом.
- Это наш комиссар! - объявила Зоя с гордостью. - Георгий Викторович.
Я снова вгляделся в типа и пожал плечами: было бы чем гордиться.
Эдакий гвоздик с впалой грудью, тощими конечностями и грязными пятками. Или
он гигант духа? Судя по скошенному подбородку, вряд ли.
И все-таки в Гоше было что-то: некий магнетизм, свойственным людям
одержимым. Он действительно мог увлекать - тех, кто склонен к гонке за
лидером. Даже обаяния не лишен, пусть и своеобразного, на любителя. (Ну, не
терплю активистов - так это же мои прибамбасы?)
Радушно поднявшись, комиссар протянул ко мне хлипкую кисть. Нехотя я
сдавил ее, присел за стол, на который уже водрузили три кружки кваса -
широкий жест со стороны хозяев.
- Зоя сказывала, у вас проблемы с окружением, - с большевистской
прямотой резанул Георгий. - Что, в самом деле?
- Да развелось, понимаешь, акул! - ответил я. - Так и норовят умыкнуть
нажитое непосильным трудом. Настоящие джунгли- не то, что у вас... Хотя у
вас и отнимать нечего. Зато голова ни о чем не болит.
И начался разговор.
Собственно, говорил больше комиссар, лишь оставляя место для моих
реплик, а Зоя и вовсе помалкивала, приученная уважать старших. И разбег он
взял с таких далей, что мне сделалось скучно: эдакий глубинный экскурс в
историю коммунаризма. Не забыл ни первых утопистов, ни основоположников, а
всем фактам давал трактовку, знакомую до оскомины, - как раз такую и
вдалбливали в нас десятилетия назад. Самое смешное, что Георгий гундосил об
этом с видом открывателя и такой убежденностью, будто других толкований не
знал и даже представить не мог.
Заинтересованный, я стал озорничать, подбрасывая замечания то в струю,
то против и регистрируя реакцию. Ей-богу, уникальный экземпляр! Я сам
раздражаюсь, когда слышу что-нибудь поперек. Другие идут дальше и до
крайности извращают аргументы собеседника, приписывая ему совсем иное, -
словно в их головах безостановочно крутится пара мыслей и при ответе они
неизбежно съезжают в накатанную колею, забывая вопрос. Но Гоша не слышал
возражений вовсе - просто пропускал мимо ушей, словно бы на входе у него
поставили цензора. Тут что, специально таких разводят?
Впрочем, сведения, проскальзывающие в его словесном потоке, делались
все занятней, и я вылавливал их, точно золотых рыбок из мутных вод,
постепенно проявляя картину. Как и подозревал, главный секрет коммунаров
хранился в здешнем Храме, куда с первых дней не иссякал поток верующих.
Поначалу это смахивало на принудиловку - ибо чем могли тамошние жрецы
прельстить посетителей, кроме нескольких мумий и мозаичных икон? Зато в
последние месяцы ситуация изменилась, а наплыв желающих приходилось
сдерживать, настолько вырос в народе энтузиазм. Коммунарам наконец явили
чудо, и случилось это как раз вовремя, чтобы верующие не разбежались по
другим конфессиям. Вообще жить надеждой на отдаленное счастье - не для
нормальных людей. Но если оно делается близким... как горизонт. Или как
клок сена, подвешенный перед ослом.
То, что сквозило за намеками Зои, комиссар высказал напрямик.
Лагерники впрямь дождались пришествия, хотя не очень представляли, откуда:
из космоса или из будущего. В этих пределах каждому дозволялось строить
догадки и принимать те, какие нравились больше. Главное, уверовать в приход
мессий, а детали не играли большой роли. Георгий даже запасся снимками,
довольно качественными по меркам Лагеря, - видно, полагая их веским
подтверждением своих слов. Хотя я больше доверял искренности, звучащей в
его сознании.
Пришельцы были великолепны: гиганты за два метра, как на подбор
мускулистые, стройные, в легких одеждах. И не сходный с прекрасных лиц
улыбки - белозубые, ослепительные. Кто из коммунаров мог встать вровень с
ними? Неудивительно, что чужаков возвели в ранг полубогов. Тем более,
одаривали они не скупясь - в основном, правда, зрелищами. Захватить с собой
желающих, чтобы лагерники воочию убедились в правильности пути, гости не
могли, но видами радостного грядущего потчевали без ограничений. В этих
пейзажах словно оживала фантастика: живописные, залитые солнцем просторы,
нарядные строения, выступающие из сплошных зарослей, точно причудливые
скалы из зеленого моря.
Но что-то дергало меня в этих персонажах. Они были не столько красивы,
сколько благообразны. Примерно, как портреты Шилова, - гладкопись, минимум
настоящей жизни, имитация чувств. Удивляло и то, что чужаки являлись
прихожанам в разгаре ночи, точно сны, навеянные невесть кем. И вообще
ситуация странная. Коммунары ждали Окончательного Доказательства и вот
получили его... или же искусно сработанную фальшивку. Бог мой, да покажи
этим троглодитам свежий фильм с использованием компографики, они уверуют во
что угодно, включая прыжки во времени и нашествие ящеров!..
Улыбнувшись краями губ, я покосился на Зою. Смущенно она потупила
взгляд, наверняка вспомнив, что творилось на моих экранах. Выходит, семена
все же дали всходы. Что значит молодость!..
А Гоша уже разливался о радужных перспективах, обещанных ночными
красавцами. Дескать, не пройдет и года, как прочие останутся в глубоком
тылу.
- Лучше скажи вот что, - перебил я. - Кому подчиняется Куприянов, кто
спускает ему руководящие указания? Только не ври про коллегиальное
управление. Уж ваш централизм демократией не пахнет!
Глаза комиссара остекленели, он смотрел и не видел, словно бы впал в
прострацию. И, похоже, в таком состоянии мог пребывать долго - пока не
рассеются хмари, а мир вновь не станет прозрачным. Умеют же люди, даже
завидно. ("А вот тридцать седьмого не было, - вспомнилось вдруг. - Не было,
и всё!") Зоя такому еще не научилась. Или дело в ином? Вообще-то эффект
знакомый, хотя протекает не как у агитатора-нашиста. Эдакая Лагерная
разновидность.
- Ну давай, народный лакей! - подхлестнул я. - Кому ты служишь?
Нет ответа. Тоже мне, "птица-тройка"! Таких птичек хорошо стрелять
влет. Если бы не испуганные глаза Зои, я поспрашивал бы комиссара с
пристрастием - авось и сыскалась прореха. Неужто этот блок нельзя пробить?
Как выразился Гарри: "Да вы просто готовить их не умеете!"
Но тут, пожалуй, мне больше нечего делать. Пора из этого вчерашнего
завтра возвращаться в современность.
Глава 17.
Голубая лагуна
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг