отмирающей кожи, возделывались поля и строились города, кишащие беспечными
жителями. По нему стекали ручьи и реки, отравляя людей спрутными ядами. А
увенчанную гранитной короной плешь окружали волосяным кольцом змеествольные
леса, похожие на заросли бесчисленных щупалец.
Как и грезилось Эрику когда-то, мир теперь стал прозрачным до самого
горизонта... но и до самого дна тоже. И вот все это он так стремился
понять? Прежде Эрик считал сумасшедшим себя, а безумным оказался мир - и
много ли радости в этом знании? Как ни крути, нет ему места ни на земле, ни
в поднебесье... Что же остается?
Над головой Эрика захлопали крылья, не в силах больше сдерживаться, и
петля божественных ног потянула его ввысь.
- Голову оторвешь, - проворчал он.
Однако с той же покорностью стал взбираться по крепостной стене, легко
находя на ней опору, - пока не распрямился на верхушке одного из громадных
зубцов. Теперь весь этот уродливый мир остался под его ногами, а вокруг
кипели и переливались живительные небесные краски, и манил бескрайний
простор, обещая полет... но какие крылья смогут вознести эдакого верзилу?
Со вздохом Эрик опустил взгляд внутрь крепости и все же вздрогнул,
хотя ожидал это увидеть. Прямо от крепостных зубьев скатывались в горные
недра гладкие склоны кратера, предупредительно выстланные густой черной
сетью, а на его дне мертвым озером притаилась знакомая чернильная тьма -
только теперь Эрик смотрел на нее сверху. И опять ему почудилась крылатая
тень, украдкой мелькнувшая по дальней стене и тут же растворившаяся в
темном озере.
- Стоило так долго продираться к Свету, чтобы затем провалиться во
Тьму, - произнес Эрик с усмешкой. - Вот она - справедливость!
- Не обманывай себя, милый, - тихо ответила богиня. - Это еще не Свет,
а лишь твоя мечта о нем.
- Но разве она хуже яви? - Эрик снова оглянулся вокруг с гордостью и
тоской. - Слушай, уходи! - вдруг попросил он. - Ты же видишь: это
настоящее, полновесное чудо - а ведь даже отцу удавались только эффектные
миражи. И пусть оно не слишком красиво внизу, но тебе ж не обязательно
заглядывать под облака... Так улетай, моя птица! Разве не я вдохнул в тебя
душу - все, что успел накопить? Пусть хоть она воспарит с тобой в
Поднебесье...
- Ты бредишь, любовь моя, успокойся.
Бережно она прижала затылок Эрика к своей груди, ладонями мягко
сдавила его виски.
- Но почему? - не пытаясь вырваться, спросил он. - Разве я не вправе
подарить свое творение - самое удачное из всех и, наверно, последнее?
- Подарить одно творение другому? Опомнись, глупыш!
Девушка негромко рассмеялась. Затем вдруг оперлась подошвами о его
грудь и спланировала на камень.
И сразу плечам Эрика стало зябко. С повторным вздохом он встал на краю
катера рядом с богиней, легонько приобняв за талию. И ощутил, как вновь
затрепетали беспокойные крылья.
- Чувствуешь? - прошептала она с болезненной улыбкой. - Они ведь
созданы не для полетов. Я не смогла бы повернуть, даже если бы захотела, -
они не позволят. Это не дар, а обуза.
- Я не верю тебе, - ответил Эрик устало. - А может, у тебя разыгралось
воображение?
- Может быть, - не стала спорить богиня. - В любом случае, мне с ними
не справиться.
- По крайней мере, ты видишь, что впереди?
- Лучше б не видела.
Оторвавшись от Эрика, она качнулась к темному провалу, куда даже
небесный свет остерегался проникать. И снова замерла на самой границе.
- Хочу, чтобы ты жила! - вырвалось у Эрика, словно рыдание. - Ничего
мне больше не надо, пусть провалится все в Подземелье... - У него
перехватило дыхание. - Прошу тебя... - смог еще выдавить он и умолк.
Девушка оглянулась, странно нахмурясь. Затем развернулась на кончиках
напряженных пальцев, противясь неумолимым крыльям. И вдруг прильнула к
Эрику пылающим телом, судорожно сдавив его шею руками. Но прежде, чем он
решился обнять в ответ, богиня отпрянула от Эрика и соскользнула в кратер,
светлым облачком планируя вдоль склона. Машинально проверив Клыки, Эрик
тоже шагнул - за край и побежал следом по сплетению липких тросов - точно
бродячий паук, угодивший в чужую паутину. Мгновения спустя тьма с
готовностью поглотила обоих.
Все же поначалу она показалась Эрику не более чем туманом,
сгустившимся до полной черноты. И точно так же тьма раздвигалась перед
сияющим телом богини, с особым старанием избегая белоснежных крыльев, -
хотя отстранялась совсем недалеко. Теперь Эрику приходилось следовать за
подругой вплотную, погрузив лицо в ее свет, точно в спасительный пузырь, а
грешным ногам доверив нащупывать невидимые нити. Иногда он оступался и
выпадал из живительного сияния - и тогда вперед его вел голос богини,
негромкий и чистый, точно журчание ручья.
Для такой обманчивой среды это был не самый надежный ориентир, к тому
же ему сразу начинало вторить вкрадчивое эхо, выводя уже совсем иную
мелодию.
Чуть погодя Эрик догадался обнажить свои клинки и обнаружил в них пару
преданных факелов, устремленных жарким пламенем в сторону божественного
света. По крайней мере, Эрику больше не грозила слепота, да и сбить его с
пути стало сложней. Насколько Эрик мог судить, они уже погружались в
горловину чудовищного кратера, сплошь затянутую многоярусной паутиной. С
каждой секундой ячейки ее становились теснее, а тьма пропитывалась
подземельной стужей, точно внизу распахивалась изначальная Могила,
обиталище Смерти.
Скоро богине пришлось сложить крылья, зябко закутавшись в них, словно
в пуховый плащ, и продираться сквозь паутину подобно простой смертной,
обжигая ладони о ледяные нити. И теперь Эрику нечем было ей помочь.
По-прежнему он иногда терял богиню из виду, и все громче звучало в такие
моменты странное эхо, иногда заглушая породивший его голос.
Понемногу в зрении Эрика обнаруживались свежие резервы, а может, сама
тьма обретала тут новые свойства. Во всяком случае, Эрик уже мог разложить
ее на оттенки и скоро стал различать черные нити, затянувшие обозримое
пространство, и снующие по ним сгустки мрака, подбиравшиеся все ближе. И
когда непривычная к тесноте Птица все ж увязла роскошным оперением в липких
сетях, Эрик поспешил искромсать вокруг паутину, пока не подоспели страшные
хозяева.
Затем ячейки громадной ловушки, сторожившей даже этот фантастически
окольный подступ к чудовищному Спруту, стали раздвигаться. Потом и вовсе
распались на отдельные канаты, протянувшиеся к неведомым далям. И здесь
крылатая богиня вернула себе утраченное было превосходство, легко
перепархивая с нити на нить, и невесомым пятнышком света устремилась к
сердцу Тьмы. Призвав на помощь пресловутую ловкость, Эрик заспешил следом,
вынужденно петляя, ибо самым отчаянным его прыжкам было далеко до птичьих
перелетов. И первое время ухитрялся не отставать от богини уж слишком.
Однако нити расходились все больше - соответственно возрастали его
зигзаги. А увлекаемая крыльями богиня уже не желала или не могла ждать
бывшего напарника, несмотря на его осторожные окрики. Изнемогая, Эрик
безнадежно гнался за ускользающей мечтой, за последним проблеском света в
стылой мгле. Но белое пятнышко неумолимо отдалялось, меркло, все чаще
заслоняемое наплывами мрака, и Эрик уже бессилен был его защитить. Скоро
звездочка растаяла окончательно, и лишь верные Клыки еще указывали вслед
улетевшей Птице.
И тогда затерявшийся в черноте Эрик вновь услышал Голос, глухим
рокотом наполнивший пространство:
- Не слишком ли далеко ты забрался, Тигренок? Все же здесь мои
владения.
- А разве ты не покушался на чужие? - тотчас возразил Эрик. - Пора
разобраться с твоим устройством!.. Кстати, ты уже разыскал Ли?
- Зачем?
- А у кого еще мог ты набраться паучьих замашек?
- Глупая тварь - пыталась оплести меня своими сетями, - презрительно
ответил Голос. - Я выпил до дна жалкое ее колдовство, а оболочку насадил на
щупальце. На что мне теперь пустышка? Пусть Ун забирает ее, если сможет.
- А изнутри ты откровеннее! - со смешком заметил Эрик. - Выходит, не
зря я так долго пробирался сюда?
Вокруг загрохотал гулкий хохот - так, что завибрировали толстые нити.
- Не обожгись на моей правде, - надменно предостерег Голос. -
Маленький, доверчивый мотылек... Ну, лети! Ты сам этого хотел.
И повелитель здешней Тьмы умолк так же внезапно, как заговорил. Теперь
Эрика оставили все, даже враги. Крохотной пылинкой прилепился он на паучьей
нити, посреди чужеродного мрака и угнетающей тишины. "Что ж, моя Птица
упорхнула, - признал Эрик, смиряясь. - Так попробуем обойтись без крыльев.
Не вышло на вдохновении, будем брать упорством - дело привычное".
Уже без прежнего смятения Эрик заскакал по невидимому следу, осязая
его не только пылающими клинками, но и кожей. Осваивающийся во тьме взгляд
пронизывал ее все глубже, однако не обнаруживал вокруг ничего, кроме той же
мертвой пустоты, прошитой редкими, пружинящими под ногами тросами.
Промежутки между ними по-прежнему возрастали, и теперь Эрику приходилось,
иногда подолгу, уклоняться от заветного следа - пока на пути не
подворачивалась нить, направленная удачней. И в одном из зигзагов Эрик
дотянул-таки до стены.
Трос оказался накрепко вплавленным в ее глянцевую поверхность, а от
него протянулись вдоль стены еще четыре каната - видимо, к соседним узлам.
Но куда больше заинтересовала Эрика сама стена, разбегающаяся по сторонам
исполинским зеркалом, словно бы камень оплавило чудовищным огнем. По мере
приближения в темных ее глубинах оживали тени, однако, сколько Эрик ни
вглядывался, себя среди них не обнаружил. Некоторое время он завороженно
следил, как неведомые призраки, воскрешенные его приходом из небытия,
разыгрывают между собой странное, маловразумительное для посторонних
действо, шелестя замогильными голосами, - пока не понял, что бедняги раз за
разом прокручивают один и тот же эпизод.
Медленно Эрик заскользил по наклонному тросу, пробуждая в стене новые
картинки, - в то время как предыдущие застывали и меркли. В бесконечной
череде персонажей, развернувшейся перед ним, попадались знакомые, в
большинстве еще живые, но мертвецами казались тут все, ибо в одинаковой
мере лишены были красок и тепла. Из незнакомцев более других Эрика
заинтересовал сухонький старичок, слабыми пальцами рассеянно перебиравший
концы нитей, затянувших всю Империю. Уже миновав его, Эрик вернулся, чтобы
разобраться с ним подробное.
Старичок в самом деле выглядел живее и выпуклей прочих теней, а
подвижное его лицо отсвечивало изощренным умом. Но поразило Эрика другое -
он узнал комнату, откуда расходились мерцающие нити, и помещалась она в его
же собственном родовом замке.
- Уж не к тебе ли, Спрут, протянулась одна из этих паутинок? - громко
спросил Эрик, но ответа не дождался.
Пожав плечами, он двинулся дальше, прикидывая, какого сорта события
могли вплавиться в сознание Дэва.
И что еще таилось в глубинах сего монолита? Порыться в такой памяти
было бы поучительно.
Внезапно Эрик оцепенел, точно сам обратился в камень. Из жуткой,
невозвратной дали к нему всплывала первая, а может, и единственная тут
цветная картинка - нетускнеющая, беспощадно реальная, впечатанная до
мельчайших подробностей и, похоже, навечно: видимая почему-то со спины
фигура могучего Тигра, чьи руки были трусливо и жестоко скручены сзади.
Затем великан обернулся, и невольно Эрик издал стон, увидев грозный и
прекрасный его лик.
Из приоткрывшегося на секунды прошлого, через тысячи долгих тоскливых
дней, на Эрика удивленно смотрел сам Кир, Глава погибшего рода и несчастный
отец, возможно, преданный собственным сыном. Его лицо надвинулось в упор,
разрастаясь во всю видимую часть стены, легко подавляя прочие отражения,
тусклые и бесцветные. И вдруг исполинские глаза вспыхнули гневом, словно
два яростных желтых солнца, выплеснув в предателя огненные лучи. Эрик
испуганно отпрянул, но пламя лишь опалило стену, не сумев прорваться сквозь
время, и зеркальная гладь сморщилась, заслоняя страшное видение.
Но вскоре стена разгладилась. Затем в черной глубине снова пробудился
красочный призрак, и картинка повторилась в прежней неумолимой
последовательности. Вновь и вновь наплывало на Эрика исполинское лицо, и
каждый раз стена болезненно корчилась под пламенным Тигриным взглядом,
точно в бесконечной пытке огнем.
- Не позавидуешь тебе, Спрутище, - прошептал Эрик одними губами.
И теперь Дэв неожиданно ответил.
- Трудно менять качество, - пророкотал он гулко. - Но стоит заступить
тут на чуть, как следующие шаги перестают быть проблемой. И тогда
остановиться уже невозможно.
- Пока кто-то не остановит тебя! - перебил Эрик. - В чем ты хочешь
меня убедить, урод?
А ведь неспроста божественный след привел меня именно сюда, вдруг
подумал он. И значит, рядом может оказаться другое.
Торопясь, Эрик покрутился вокруг и скоро нашел, что искал: из
развороченного взрывом проема выволакивали дрожащего, едва вменяемого
ребенка, мечущегося между судорожными рыданиями и отчаянным сопротивлением
железным рукам имперцев. Маленький перепуганный Тигренок, расколотый
вдребезги своим предательством... или чем-то иным.
- Видишь? - внезапно произнес Голос. - Вовсе не я сломал тебя тогда -
я лишь пытался склеить, заклятием заслонив прошлое.
- Зачем? - хрипло спросил Эрик.
- Наверное, тогда я еще был способен на жалость.
- Ложь! Ты покупал себе прощение. - Эрик злорадно рассмеялся. - Но с
ценой ты промахнулся - предательство стоит дороже!
- Твое тоже? - вкрадчиво пророкотал Дэв.
- Я не предавал!
- Ты уверен? Но ведь кто-то отключил Защиту.
- Не морочь мне голову! - рявкнул Эрик. - Если доживу до утра,
когда-нибудь выясню и это. А сейчас я пришел за другим.
Изображение померкло. Но тут же из беспощадного Зазеркалья навстречу
Эрику снова потащили зареванного мальчишку, и во внезапном приступе гнева
он саданул по стене рукоятью меча. От богатырского удара по сторонам
брызнули ветвистые трещины, и громадный кусок зеркала неожиданно осыпался
вниз тусклыми черепками.. Из-под хрупкой корки проступила смердящая рыхлая
масса, уже источенная трупными червями, - Эрик отшатнулся с омерзением.
- Э-э, старина, - пробормотал он глухо, - да ты наполовину покойник!
- А ты не знал? - спокойно откликнулся Голос.
Но тут Эрик ощутил голой спиной угрозу и обернулся, еще издали
высветив мохнатую тушу, спешащую к нему со всех восьми ног, - куда крупнее
и проворнее тех черных пауков, что закупорили горловину. Конечно, это снова
была Паучиха-царица, прежде обитавшая в порочном сознании Ли, а ныне
сосватанная Черному Спруту. И теперь в ней не осталось ничего от
человеческой сути - свирепая хищная тварь, усердно оплетавшая паутиной
выжженное нутро Дэва, будто уже полагала себя тут хозяйкой. То ли Спрут
натравил ее сейчас, то ли господин помогущественнее - а скорее, Паучихе
самой не терпелось свести счеты с дерзким пришельцем. Впрочем, и Эрик на
сей раз не собирался отступать.
- А ведь и здесь, похоже, ты погорел на самомнении, - с ухмылкой
заметил он. - Подарочек еще тот! На месте Ли я не слишком бы по нему
горевал, да и тебе он не принесет радости.
Чудовищная паучиха уже неслась на Эрика, точно боевой "единорог" на
полном ходу, - толстый канат натужно содрогался под ее лапами, и проще
всего было бы сейчас его перерубить. Но даже тогда скандальная тварь вряд
ли оставила бы Эрика в покое. А потому он лишь сдвинулся немного в сторону,
выбирая место для встречи, и приготовил мечи.
Не добежав десятка шагов, Паучиха грузно скакнула на Эрика. Небрежно
он ускользнул от атакующей туши, и та с налета врезалась в стену,
отозвавшуюся гулким стоном. В следующий миг лавина тяжких Дэвовых
воспоминаний обрушилась на Паучиху, на мгновения погребя ее под хрустящими
черепками и тут же ссыпавшись дальше. Ошеломленное чудище все ж удержалось
на месте, растопырясь всеми лапами между обнажившейся мертвечиной и ближней
нитью. Но в этот миг Эрик летящим прыжком заскочил ему на спину, накрест
рубанул под собой волшебными мечами, распоров паучью головогрудь на всю
глубину. И сразу отпрыгнул в сторону, безошибочно, будто заправский
канатоходец, угодив на нить. Брезгливо поскреб клинком о клинок, счищая
черную слизь, а искоса наблюдал, как рушится в проем издыхающая Паучиха,
недавняя оборотная суть императорской супруги. Обваливая со стены новые
порции зеркальной корки, она наконец канула во Тьму, откуда вышла когда-то,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг