горячи.
- Тем более что один из этих ребят - девица, - с некоторой долей яда
заметил босс. - Однако закончим дело...
Крокодиловой кожи штиблеты сделали шаг в сторону, и Шаленый по звуку
догадался, что "Восшествие на престол" снова сдвинулось в сторону, открыв
присутствующим давешний сейф. Затем последовала серия щелчков и шорохов,
которые заставили Шишела-Мышела напрячься уже по чисто профессиональным
причинам. Открывали секретный замок сейфа. Затем зашуршали купюры.
- По двести каждому, - благостно возгласил господин Бонифаций. - Как и
договаривались, в банкнотах Федерального Кредитного...
Шаленый под столом неудачно попытался поскрести в затылке, но, будучи
скован габаритами своего убежища, ограничился тем, что выпучил глаза и,
озадаченно заломив бровь, предался беззвучному нашептыванию в полуоблезлую
бороду. Там - наверху - делили или до смешного маленькие - но ведь кто же
приглашает партнеров в обитый скок-дерева панелями кабинет, чтобы
отмусолить им по две сотни кредиток? - или, если речь шла о тысячах - ведь
не говорят же "по две сотни десятков" или тем более "сотен" - до смешного
большие деньги. И раз делали это наличными, дело было явно темнее некуда...
Стоило господину Бонифацию или Потертым Мокасинам опустить взор, и они
встретились бы глазами с недоуменным взором Шаленого. Но народ там,
наверху, был слишком занят. Шуршал купюрами.
- Благодарю вас, ребята, - сурово молвили Мокасины, обращаясь к своим
безмолвным подручным. - До четверга - ложитесь на дно. Если Глазастый за
это время снова залетит по пьянке в околоток, то - клянусь - изуродую так,
что родная мать не узнает... - Последнее относилось, судя по нервической
реакции, к Новеньким Кроссовкам, что толклись под самым носом Шишела, то
чуть не наступая ему на бороду, то напрочь исчезая из поля зрения.
- С богом, ребята, - слегка смягчили это напутствие Крокодиловые
Штиблеты. - И постарайтесь нигде не отметиться...
В ответ прозвучало нестройное "Ну, мы погнали, босc...", завершившееся
звуками прихлопнутой двери, после чего несколько изменившийся голос
Крокодиловых Штиблет произнес:
- Ну что же, Клайд... Как и условлено было, помещаем Предмет в мой
сейф. Делаем это вдвоем. Вдвоем его и вынем В присутствии... э-э...
покупателя... Запоминай комбинацию: восемь букв и восемь цифр...
Такого подарка судьбы Шаленый все-таки не ожидал. Он даже с легким
хрустом вывернул шею, выставив левую - более надежную - ушную раковину
поближе к месту действия, чтобы расслышать каждый звук, буде такой испустит
хозяин кабинета. Но - черта с два! Бонифаций Мелканян только молча набирал
код замка.
"Вот и придется замочек-то все ж таки подпортить тебе, молчуну
хренову..." - с досадой подумал Шишел-Мышел.
- Это что же за хреновина такая? - неожиданно пришли к нему на помощь
Потертые Мокасины, в миру числившиеся Клайдом. - Хиливтер - это что? Цветок
такой?
- Э-лев-тер, - с досадой произнес по слогам хозяин кабинета. - Первое
"эйч" не читается. Это просто для того, чтобы было восемь букв. Это имя
моего прадеда: Элевтер Мелканян был первым армянином, который ступил на эту
планету. Вся диаспора с тех пор празднует годовщину этого события... Вот
первые четыре цифры у нас и будут обозначать тот год. А следующие четыре -
то же самое, только наоборот... Кладите Предмет в сейф. Вот так.
Легкое пощелкивание замка. Шорох задвигаемой на место картины.
Штиблеты и Мокасины наконец убрались из-под носа Шишела. Раздался звук
вновь отпираемой двери.
- Вы забыли сумку, Клайд.
Шаленого бросило в холодный пот.
Добротная, пещерного хряка кожи сумка, с мастерски - на заказ -
сработанным комплектом инструментов его лихого промысла все это время как
ни в чем не бывало покоилась на кресле, слева от клятого сейфа.
- По-моему, это - ваше хозяйство...
- Да нет. Верно, кто-то из ваших ребят позабыл на радостях...
- Это странно. Мы же прямо с дела. И я что-то не припомню, чтобы...
По широкой спине Шаленого прокатилась еще одна волна озноба.
- Так или иначе, забирайте это хозяйство с собой. Здесь у меня не
камера хранения...
С последним утверждением можно было поспорить, однако свое дело оно
сделало - раздалось позвякивание инструмента в подхваченной с кресла сумке,
энергичные шаги двух пар ног, что-то в духе "Нет, только после вас", свет в
кабинете погас, дверь закрылась и замок в ней щелкнул. Шаленый беззвучно
обматерил судьбу в бога, душу и мать, сосчитал до двухсот тридцати девяти и
полез, несколько ракообразным способом, из-под стола - на открытое
пространство. Оказавшись на нем, он со скрипом расправил поджатые до поры
многочисленные члены и членики своего организма. Со стороны это порядком
напоминало эволюцию трансформера, преобразуемого из танка в робота.
Потом он проверил режим сигнализации, сдвинул в сторону шедевр Авакяна
и с ненавистью уставился на мерцающий индикатор замка. Проклятые олухи
заперли его в ловушке, лишили инструмента, хотя и доходчиво разъяснили, как
пишется в здешней транскрипции слово "Элев-тер", позабыли сообщить, в каком
году прадедушка хозяина "Джевелри трэйдс" сподобился прибыть на Малую
Колонию. Положение напоминало безвыходное.
***
- Подбросить вас до Терминала? - из вежливости осведомился Бонифаций
Мелканян, поворачивая в замке главного входа "Джевелри трэйдс"
хромированный, непростой формы ключ. В отличие от дверей других торговых
домов, гнездящихся на Гранд-Театрал, врата фамильной фирмы Мелканянов
запирались не цифровым кодом и не магнитной карточкой, а, как и подобало
такому сооружению из бронзы и полированного стекла, замком, выполненным из
прочнейшего сплава и отпираемого ручной работы ключом. Этому предмету
суждено было сейчас сыграть немаловажную роль.
Клайд ничего не ответил на явно не соответствовавшее нормам
конспирации и вообще явно для проформы сделанное предложение. Обернувшись,
Мелканян увидел, что ответить ему было и впрямь затруднительно: раскрыть
рот Клайду мешал ствол "узи", который завел ему под подбородок тип,
смахивающий на лысого крокодила. Другой субъект - на вид пожиже, со
шкиперской-бородкой - целился Мелканяну в живот из "вальтера". Как обычно в
таких случаях, ни души окрест не было.
***
- Гарик! - заорал в глубь затянутого табачным дымом зала Толстяк
Финни. И, подождав немного, добавил погромче:
- Эй, кто-нибудь, там!!! Найдите Аванесяна, Трюкача... И объясните
ему, что Шишел будет очень...
Гарик - тот еще тип, хотя и из молодых - мгновенно материализовался у
стойки и выхватил у Финни трубку. Физиономия его тут же вытянулась.
- Да, - сказал Гарик. - Нет. Нет. Да, разумеется... Сто три года тому
назад... Нет, тьфу - сто четыре... Я... Да нет!... Да что?! Да как дух свят
- точно! К-какого? Которого? Ну, Шишел... - Он с недоумением посмотрел на
разразившуюся гудками отбоя трубку, положил вещь на стойку и в прострации
воззрился на висевшие над лысиной Финни часы.
- У Шишела, кажется, неважное настроение... - заметил тот в
пространство, продолжая меланхолично протирать кипенно-белой салфеткой
совершенно не нуждавшийся в этом объемистый, литого стекла стакан. Больше
для того, чтобы завязать разговор. Не то чтобы беседа с Трюкачом была самым
приятным способом скоротать время - нет: просто нечто загадочное было в
том, что самому Дмитрию Шаленому приспичило спешно перекинуться парой слов
с такой мелкой сошкой, как Гарик-Трюкач.
- Странный он какой-то был... - недоуменно подтвердил тот, вертя в
пальцах льготный жетон на пиво.
Финни молча забрал ненавязчиво предъявленную железку и поставил перед
Гариком кружку.
- Понимаешь. - Гарик на просвет полюбовался темно-янтарным напитком и,
машинально проделывая с кружкой какие-то сложные манипуляции, характерные
для его профиля работы, продолжил:
- Спрашивает, отмечал ли я День прибытия Элевтера последний раз или
нет... Это у наших праздник такой...
- Ага... Это когда по всему городу вы с турками друг другу морду
чистите... Как же, знаю... - ироническим басом поддакнул ему Финни,
зачарованно глядя на без всякого, казалось бы, вмешательства Трюкача
опустевшую кружку. К этому номеру пора бы было и привыкнуть, но каждый раз
этот непритязательный фокус с неказистым антуражем оказывал на него
магнетическое действие.
- Ну я, понятно, отвечаю - да, мол, отмечал... А Шишел ласково так, с
подначкой, спрашивает: мол, как у меня с памятью, не шалит ли, молч...
Потом насчет того, не принял ли я сегодня лишнего... - В руке у Гарика
как-то незаметно появился второй жетон. Машинально совершенствуя
профессиональное мастерство, он то, пропускал его по тыльной стороне
ладони, заставляя нырять между пальцев, то принуждал таинственным образом
исчезать и появляться. Финни это действовало на нервы, и он снова
реквизировал жетон, вознаградив раскулаченного второй кружкой пива.
- Так он, понимаешь, - продолжил Гарик, рассеянно сдувая пену с
перемещаемой по стойке, словно конь по шахматной доске, нехитрой посудины,
- снова начал, понимаешь, кишки тянуть... Ане помнишь, говорит-ласково так
- он умеет, ты знаешь... ("Умеет... - с садистским удовольствием прогудел
Финни. - Шишел это умеет...") А не помнишь, говорит, какую годовщину
справляли?.. Сколько тому годиков - так он выразился, - сколько тому
годиков минуло, как прадедушку Элевтера занесло в эти края? Ну, у меня от
такого наезда, сам понимаешь, уже за разум зашел - я все сообразить не
могу: с чего это Шишел пристегался к Аванесяну? Ну и спутал малость - потом
поправился: сто три, говорю, нет сто четыре... Так он так взвился, что,
знаешь, думал, так меня и убьет - через телефон, честное слово... Потом
вроде успокоился - резко так - знаешь, как он делает...
- Да уж... - прогудел Финни, с тревогой наблюдая, как Гарик извлекает
из-за уха уже третий пивной жетон. - Шишел так делает... Так уж делает...
Ты их что - рожаешь, что ли?
- Да нет, - уклончиво ответил Гарик. - Так просто - обштопал
Крестовичка пару раз для разминки...
Оно конечно: ни одна психически нормальная особь из тех, что бывают в
"Кентербери", регулярно не стала бы играть с Гариком-Трюкачом на что-нибудь
более серьезное, чем льготные жетоны заведения Финни.
- Потом про Клайда спросил... - продолжил свою мрачную историю Гарик.
- Про которого Клайда? - поинтересовался Толстяк.
- А пес его знает про которого... Я вот тоже прояснить хотел, да он
сразу разорался. Ну, мол, не знаешь! Или не хочешь, говорит, знать... Потом
еще добавил, что звонит мне из Лукиных бань и чтоб я запомнил... Это и еще
- время. - Гарик снова воззрился на украшавшие под старину сделанные полки
бара такие же псевдоантикварные часы.
- Значит, это тебе и надо запомнить, Трюкач...
- Не пойму я, чего теперь от Шишела ждать... - озадаченно и в явной
надежде на бесплатный совет протянул Гарик.
Телефон снова залился соловьиной трелью. Финни взял трубку и почти
сразу молча отдал ее Гарику. Тот выслушал что-то довольно короткое и
неприятное и растерянно вернул трубку хозяину стойки. Тот аккуратно положил
ее на место, отобрал у Трюкача третий жетон и выставил ему третью кружку
пива. Тот осушил ее залпом. Без всяких фокусов.
- Он сказал, - ответил Гарик на откровенно вопрошающий взгляд бармена,
- что надеется, что у меня хватит ума не болтать с кем попало, о чем мы с
ним толковали... Но ты-то ведь - не кто попало... Так ведь, Толстяк? -
добавил он не очень уверенно.
- За меня будь спокоен... Я - могила!... А вот насчет Шишела, так это
тебе лучше знать, чего ждать от Дмитрия.
Гарик продолжал смотреть сквозь массивную фигуру Финни, поджав губы в
силу охватившего его непреодолимого приступа скепсиса: да, могилой
бессменный бармен "Кентербери", безусловно, был - по нему сразу было видно.
Могилой бессчетного количества ростбифов с кровью, галлонов эля и многих
других предметов гастрономического ремесла. Но что до чужих секретов...
Нет, Финни в болтунах не ходил. Но ведь бармену заведения на Семи Углах
надо жить в мире и с полицией, и с людьми Папы Джанфранко, и с людьми
Желтого Змея, и бог ведает с кем еще... И если кому-то из этого народа
приспичит Толстяка Финни о чем-то спросить, то Толстяку Финни приходится на
этот вопрос ответить. А если ответа он не знает, может статься, что
придется приложить все силы к тому, чтобы этот ответ найти...
- Вот я и не пойму - с чего это он? Пари у него, что ли? - недоуменно
сказал наконец Гарик. И сотворил из воздуха четвертый жетон.
- Шишел почем зря ничего, на, творит, - поучительно промолвил Финни и,
тяжело вздохнув, смахнул жетон в надлежащий ящик и утвердил перед Гариком
очередную пенящуюся емкость.
Тот, потупясь, ковырнулся в вазочке с дармовыми солеными орешками.
- Так что про пари ты это брось, - продолжал гудеть Финни, внутренне
наслаждаясь Гариковой кручиной. - Глупость чистой воды...
- Может, на что намекает, сатана? - предположил тот. - Почему сразу не
говорит, я не понимаю. Может, у него зуб какой-то на армян вообще? Вот
нехороший человек...
- Почему и отчего Шишел с тобой напрямую не разговаривает - это ваше с
ним сугубо интимное дело, - с назидательной интонацией молвил Финни. - А
вот насчет того, что намекает Дмитрий Евгеньевич, - умением правильно
выговаривать славянские имена и отчества бармен "Кентербери" гордился
особенно, - тебе на что-то, так вот это ты точно говоришь. Ежу понятно, что
намекает... Вот припомни-ка: вы все, друзья, часом, дяде Диме ничем в борщ
не насерили, вкупе с покойным прадедушкой-то Элевтером, а? Ты над этим
призадумайся-ка, парень...
Гарик призадумался. Взгляд его стал отсутствующим, губы что-то
шептали, пальцы машинально пытались запихнуть обратно в пустоту столь же
машинально извлеченный из нее пивной жетон. Потом ужасная догадка осенила
его, жетон брякнулся об пол, и Гарика перекосило.
***
Прежде чем ввести последнюю цифру кода, Шаленый осенил себя крестным
знамением и обещал Богу в дальнейшем подумать о своем поведении. Еще он
попросил Бога вломить по первое число придурковатому шулеру Аванесяну, если
тот чего намудрил с цифрами. После этого, зажмурившись, надавил клавишу.
Трезвона сорвавшейся с цепи сигнализации не последовало. Выстрелов,
электрошока, выделения ядовитых газов и аэрозолей - тоже. Приоткрыв один
глаз, Шаленый узрел на дисплее надпись, извещавшую его о том, что доступ в
сейф свободен.
- Ну, Гарик, шайтанов сын, выберусь отселе, по гроб жизни водкой поить
буду. Вот те крест! - торжественно произнес Шишел-Мышел.
Проблема номер один была решена. Проблема же номер два, состоявшая в
том, чтобы вместе с содержимым сейфа живым выбраться из запертого снаружи
кабинета, будучи при этом в отрыве от олухами унесенного инструмента,
решения принципиально не имела, так что Шишел-Мышел и не тратил время на
то, чтобы над ней задумываться. Для себя, скорее подсознательно, он уже
решил, что, на худой конец, перекемарит в чертовом кабинете до утра
понедельника, а там оглоушит первого же барана, что отопрет кабинет, и
внаглую, взяв по возможности еще пару заложников, проложит себе дорогу на
свободу.
Глядя теперь уже в оба, он отворил пару тяжеловатых дверец и узрел
порядком разочаровавшую его картину: несколько папок с деловыми бумагами -
которая из них была тем предметом, который давешние олухи приволокли сюда
на сохранение, он гадать не стал, совсем немного очень крупных купюр -
слишком крупных: номера могли быть внесены в компьютер, две полки с
плоскими, бархатом выстланными поддонами, на которых покоились (не так
густо, как хотелось бы ему) вправленные в серебро "камушки" - та самая
партия товара, по следам которой он и пришел сюда, на двух стальных
кюветах-противнях, заменявших полки, пониже - какая-то разносортица и в
самом низу, отдельно - явная дешевка - огромный черный бриллиант,
вправленный в тусклого металла кольцо. Явная имитация - по Гранд-Театрал
такие "камушки" не пробегают. Изготовители даже не удосужились
воспроизвести правильную огранку - так, какая-то фантазия на вольные темы,
правда, геометрический рисунок чуть посверкивающих плоскостей кристалла
как-то магически притягивал взгляд... Совершенно непонятно было, что этот
наглый выскочка потерял здесь - среди своих скромных, но благородных
товарищей по заточению. Впрочем, платиновая оправа смотрелась неплохо и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг