Юрий Иваниченко.
Эдик - Валентин
-----------------------------------------------------------------------
Сборник "Одиссей покидает Итаку".
OCR & spellcheck by HarryFan, 26 August 2000
-----------------------------------------------------------------------
Что меня до сих пор трогает, так это наша внутренняя несоразмерность.
Кто угодно давным-давно бы вымер, и может быть, даже имени на память
грядущим ученым не оставил, а мы живы, мы ничего себе, мы даже что-то
свершаем и на что-то надеемся. Вообще у меня такое подозрение, что наш
народ настолько силен некоею тайной силой, что нормально двигаться может,
только возложив вериги на плечи, набив карманы мусором потяжелее и напялив
ботинки со свинцовыми подошвами. Вот тогда - все устойчиво, не шатко, не
валко, а что скорость невелика, так это не беда: глядишь, на чуть-чуть от
вериг (скажем, чиновничества) ослобонимся, и сразу же вскачь догоним
передовые нации. Чтобы опять обверижиться и топать ни шатко, ни валко. Всю
же историю так, ей-богу: даже варягов пригласили не от слабости, а от
силы, наняли их, как нынче, бывает, две могучие державы нанимают горстку
независимых посредников. Думаю, если _иго_ и вправду было, то потому лишь,
что опять-таки верига понадобилась, укротиться немного, а может - и о душе
подумать. Когда сила да свобода играют - разве тут до
самоусовершенствования? Нет, нам самим Орда понадобилась, обойтись без нее
не могли, и бог весть чего бы натворили, если бы не _вериги_ - а это потом
уже, позабыв, где причина, а где следствие, заголосили про _иго_. Или вот
сейчас: всем же понятно, что с чиновничьим багажом, благонакопленным за
полвека с гаком, вскачь ну никак не рванешь, - а осторожненько стаскиваем,
разгружаемся, когда уже совсем кислород перекрывается: чтобы не полететь
слишком быстро. И так во всем, и в большом, и в малом; и просто
поразительно, какие преграды, какие завалы преодолеваются; больше всего
мне нравится, что иногда ухитряемся обгонять, не, догоняя... Чтобы потом
топтаться на месте, и ждать, пока все остальные не только подтянутся, но и
переплюнут. Только на моей памяти у нас в вычислительной технике это
происходило трижды - если говорить о серьезных путях, о _принципиальных_
разработках, переворачивающих сложившуюся практику. Был и четвертый раз,
но о нем, слава богу, широко не известно. Иначе мои шансы получить хоть
какую-то компенсацию за пятилетнюю возню с этим психом испарились бы
начисто. А все остальное, что мне удалось за эти годы из Эдика выжать, ни
мои нервы, ни мои дипломатические усилия не окупает. А так я все-таки
рассчитаюсь. Экспертная комиссия прошла благополучно, и уже начальная цена
меня вполне устраивает. Но не надо забегать вперед: некогда не дели шкуру
неубитого медведя. Может все сорвать и сам Эдик, хотя, мне кажется, у него
теперь совсем другие заботы. Возможно, он и не знает об аукционе, тем
более что они давно уже не событие, и кроме "Вечерки" да самих
заинтересованных лиц, никто на них не реагирует. То ли было дело в начале
девяностых, когда об этом писали все центральные газеты, а телевидение
показывало дважды, прямой репортаж и потом _бриф_ в вечерней сводке! Вот
тогда, кстати, я Эдика впервые и увидел. Не помню, уж по какому поводу
сидел у телевизора - наверное, футбола ожидал, а тут как раз показывали
открытие сильно молодежной и очень сильно шумной выставки. И вот среди
тех, кто делал там шум и брызги, чуть ли не больше всех жестикулировал и
явно набивался в любимцы публики, я узнал своего практиканта, полгода
назад спроваженного с оценкой "хорошо" заканчивать диплом.
Не могу до сих пор оказать, что именно меня тогда задело. Не помню?
Нет, скорее не формулируется так однозначно. Все понемногу. И то, что
как-то не привык еще до тех пор видеть знакомых по телевидению. И то, что
появился там тихоня-практикант, парень с несомненными способностями, но и
с несомненными мухами в голове, совсем в непривычном виде и вел себя так,
как прежде и подумать я никак не мог о нем. И то, что всем своим
неокладным, длинным телом, широкими жестами паучьих рук, взглядом из-под
путаницы светлых волос, мучительно напоминал кого-то, и сейчас только я
начинаю догадываться, кого именно. И то, что его картинки - услужливая
камера показала, - странно не соответствовали ни его облику, ни тому
уровню, который прорезался в небрежно, легко выполненных заданиях, которые
и обеспечили, вопреки "мнению" и даже настоянию и руководства, и соседей
из шестой лаборатории, Эдику "четверку" по практике.
Все вместе, всего понемногу. Но будет явным преувеличением сказать, что
я так уж решительно обратил на него внимание, прям-таки потерял сон и
аппетит. Досмотрел с удовольствием игру на кубок, а назавтра вроде как и
думать забыл, и не вспоминал добрые полгода, если не больше, до самой
Штатовской компьютерной выставки в Сокольниках.
Что умеют штатники показать товар лицом, это да; а еще больше да, что
таки есть что показать. Дело прошлое, скажу, что к тому времени моя
"ЭРМИНИ" справлялась почти со всем, обещанным в рекламных проспектах
Ай-Би-Эм, но чего это нам все стоило, и насколько она в работе была
корявее, и говорить не хочется. И не было у меня никакой уверенности, что
штатники показывают действительные возможности своего оборудования. Тем
более это подозрение окрепло, когда я попытался переговорить с обслугой.
Оказалось, что все они - специалисты по маркетингу, дизайну, рекламе, и
владеют - правда, прилично, - только работой на персональных компах; что
же касается выставочного оборудования, так ничего особого из них не
выжмешь, и не потому, что очень стойкие, а потому, что ничего лишнего (с
точки зрения компаний, поставивших оборудование), они и не знают.
Возможно, ничего сильно нового и не было, а все-таки подозрительно и
любопытно. Вот если бы взломать машину, получить листинг, прочесть
матобеопечение, выписать начинку процессоров и расшифровать информационные
каналы... Но - нельзя. А кое-что просто невозможно, как по мертвому мозгу
не прочесть отлетевшие мысли, не выпотрошить содержание памяти ушедшего
человека...
А народищу в Сокольники набежало - не протолпиться, знает народ, что
где в мире на каком уровне, да и сходных проблем в последнее время
появилось немало. Да, ходят, смотрят, многие уже попробовали поработать на
ПК, к вящему удовольствию и обслуги, и собравшейся публики. А пацаны
накрепко облепили длинный-длинный ряд игровых компьютеров, занимающий всю
торцовую стену большого павильона, и оттуда беспрестанно доносятся
сдавленные крики, выстрелы, взрывы и лязганье, а также еще целый ряд
звуков, не имеющих названия, но явно милитаристского происхождения. Ну
ладно, они-то получат причитающуюся им дозу психической разрядки и сладкой
истомы, а мне как? Несолоно хлебавши?
И тут как раз и объявился Эдик в сопровождении еще одного молодого
человека, одетого - видимо, для контраста - с подчеркнутой строгостью; это
был сволочной тип, сэнсэ из молодых и ранних, лидер группы крикунов и
пробивал из Юго-Восточного филиала. Что с ним делает рядом Эдик, как они
вообще оказались знакомы, если, по моим расчетам, срок защиты едва минул -
я не знал, и пока раздумывал, они уже протиснулись к стенду, где
располагались периферийные устройства красавицы Ай-Би-Эм. Желание
"попробовать" у персонала, видимо, никаких протестов не вызвало, и Эдик
забрался в кресло. А пробивала и крикун Макеев стоял рядышком, важно и
вежливо беседовал с гидом, расспрашивая - о чем всегда расспрашивают на
выставках; не слишком вникал в детали, избегал ставить своего собеседника
в трудное положение. Внимание отвлекал. И держал в руках (так, чтобы все
время захватывался монитор) сравнительно небольшой кейс. Держал небрежно и
естественно, так что никаких нездоровых мыслей не вызывал.
Самое большее трое здесь знали, что в этом кейсе расположена бесшумная
скоростная видеокамера, стало быть, фиксируется все, что Эдику удается
вызвать на экран. Трое, в том числе и я, прячем я-то совершенно случайно:
был в командировке на опытном производстве, и там мужики похвастались.
А фиксировать было что. Я не сразу врубился - шумели у соседних
стендов, где машинки среднего класса демонстрировали свои способности к
рисованию, композиции и стихоплетству, строчили и лязгали штатовские
игротеки, заполненные отечественной пацанвой, и очень красиво работал сам
Эдик. Красиво и чуточку загадочно, непроизвольно вызывая ощущение
_отрепетированности_ своих движений, хотя ясно - импровизация чистейшей
воды. И тут только я пригляделся: а что же происходит на экране монитора.
А там происходили вещи странные. Во-первых, Эдик впятеро, как минимум,
увеличил демонстрационную скорость - я и не знал, что это возможно. Теперь
распечатки появлялись и сменялись с такой скоростью, что не очень
наметанный глаз едва ли мог что-либо различить. Во всяком случае, оба
пристендовых парня, пару раз попытавшись приглядеться, попытки сии
отставили и больше не возобновляли.
А во-вторых, и в главных, Эдик Денисов прорвался в такую глубину, что
даже чуть неловко становилось; едва ли не как в анатомическом театре,
когда объектом студенческих экзерсисов становится тело юной красавицы. Не
знаю, не понимаю, что он сделал с машиной, как это ему удалось - хотя
теоретически и это возможно; но факт, что Ай-Би-Эм, наверняка хорошо
подготовленная к выставке, стала стремительно "выдавать" свою святая
святых, математическое обеспечение, чертить алгоритмические деревья, и
даже демонстрировать структуру своих процессоров.
Я так и остолбенел, кажется даже пасть разинул, и так и простоял до той
самой минуты, когда Эдик, сбросив индикацию, откинулся в кресле и замер с
открытыми, но вроде как невидящими глазами. Тут ушлый сэнсэ Макеев под
руку его подхватил, помог сойти со стенда, и, минутку посостязавшись с
обслугами в лучезарности улыбок, утащил в толпу. Я машинально побрел
вослед за ними, и ощущение у меня было весьма странное. Не так уж просто в
мозгах укладывается то, что совсем не совпадает с прошлым опытом. Слава
богу, четвертый десяток добиваю, много чего видел и много о чем читал,
наслышан о хакерах и не раз предупрежден о киберонах, но такое... Ну ни за
что бы не поверил, если бы не видел собственными глазами; и кого он
"раздел"! Выставочный образец! Наверняка специально подготовленный и
защищенный от всех сюрпризов! Сотворил почти что чудо - и вот теперь сидит
в плетеном кресле на площадке перед летним кафе, ковыряет мороженое и с
отвращением прикладывается к теплому оранжаду...
Подсел я к нему, разговорил: все-таки знакомы, негоже забывать, совсем
ведь немного прошло со времен практики. Макеев поздно опасность
почувствовал, да и не знал, что я видел эдикову работу. А я выяснил, что в
Юго-Восточном ему дали приличную зарплату, молодые специалисты обычно и
половины такой не получают, дали комнату в семейном общежитии, и на работе
вроде как особо не притесняют - короче, живи да радуйся. Ай да Макей,
сволочь, - думаю, - и как же он Эдика вычислил? Как же выжал то, на что,
быть может, никто больше и не способен?
Много позже я узнал, что Макеев заприметил паренька еще перед
институтом, на каком-то слете юных кибернетиков; заприметил, и запомнил,
но на время потерял из виду. В институте никто не смог предположить
масштаб эдиковых способностей, а Макей попал на распределение, и когда
никто не захотел брать сомнительного типа с кучею троек, сговорил Эдика и
увез с собою.
Закинул я, конечно, удочку - как, мол, насчет возвращения в столицу;
тут-то, конечно, Макеев понял, что меня надо держать от Эдика подальше,
начал телодвижения. Конечно, он и сам совсем не прочь перебраться в центр,
но - приехать не просто так, а прошеным, на белом коне; а чего он стоит
без Эдика - ясно без слов.
Быстро они сорвались, но все же кое-что я успел понять. Например, что
больше всего Эдика удерживают не льготные условия, в Филиале даденные, а
спортивная злость. Сумел, видимо, змей Макей внушить, что-де надо как
следует этим там, столичным, показать. Раззадорил пацана. Так, чтобы по
возможности о столице и не думал, а если думал, то лишь в агрессивном
ключе: мы, де, мол, вам покажем!
А мне что оставалось? Ясное дело, что просто так его теперь не сманишь,
тем более, что квартиру, хоть тресни, раньше чем за три года ему не
выколотил бы. То же самое: "семейка", и примерно те же деньги, и наверняка
поменьше свободы, все-таки перед глазами у начальства. И вообще, если
хотел, так чего думать было? - на практике у тебя же сидел - бери
готовенького, да и все. И прав он будет, как ни верти; вечная эта
привычка, когда засватанная девка самой лучшей оказывается.
Так они и укатили тогда со своим драгоценным кейсом, а я остался.
Наверное, с месяц крутился - не то чтобы думал постоянно, дел и забот
хватает, - но почитай что каждый день выплывала мысль... И сформировалось
решение, когда занесла меня нелегкая в Измайлово. Посмотрел на тамошнюю
братию, даже потолкался возле картинок - вот уж действительно на все
вкусы, - постоял неподалеку, слушая, как богема с богемой разговаривают,
потом даже "упал на хвост" какой-то полубесноватой компании, которой мой
четвертной пришелся весьма кстати (торговля не шла, и не удивительно - уж
больно в ядовитых тонах девчушка малевала); в спорах я, естественно, не
участвовал - о чем спорить, если мы только формально на одном и том же
русском говорим, да слова совсем разные, один грузинский чай пьем, только
дозы разные. Спорить не стал, не затем пришел; а зачем пришел - сам только
к середине вечера понял: вот на какую приманку Денисова изловить можно.
Все что угодно даст ему Макей, когда дело дойдет до ухода - а вот
обстановки этой, богемы этой, мансард и подвалов, флигелей и времянок,
свитеров и распашонок, безумных и мудрых глаз, общей доброты и взаимной
ревности, завиральнейших идей и сумасбродных предприятий, полетов фантазии
и прозябания по чужим углам, отчаянных выставок и ярчайших лозунгов - дать
не сможет. Это - у нас, здесь. Не только у нас, конечно, не бедна Русь
Великая, Малая и Белая, но ежели вкусил хоть немного здесь - ни в одном
другом воздухе всласть не надышишься.
Одно только надо было установить по возможности точно: на каком уровне
были здесь эдиковы штудии, всерьез ли его тянуло к этому делу, или тогда,
на выставке, оказался он как-нибудь почти случайно, влез в это дело ради
рекламы или еще чего.
Устанавливать пришлось еще добрых две недели. Раскопал я ребят,
экспонировавших свою мазню на той выставке на Большой Грузинской; раскопал
и тех, кто Эдика лично знал. Долго врать пришлось, да и резко портил
отношения, высовывая свою неловкую - оказывается - легенду о том, что
мол-де купить хочу одну из работ, увиденную тогда по телевизору. Потом
только сообразил, что приходить и просить художников, - кстати, были
ребята действительно одаренные, - помочь разыскать и купить картину их
конкурента (и вообще - другого поля ягода), - не совсем, скажем так, умно
и этично. Но худо-бедно, добрался я до парня, два года снимавшего
квартирку-мастерскую вместе с Эдиком и теперь продолжающего ее снимать -
уже в одиночку. Почти все денисовские работы там остались. Да и всех
работ-то: пять холстов и три картона, аккуратная стопочка на остекленной
лоджии. Вытянул я все это, разложил на полу, смотрел-смотрел... Может,
конечно, я чего-то такого не понимаю, но не высокого полета это искусство.
А может, и не искусство вообще. Дело не в технике и не в своеобразных
отношениях с внешним правдоподобием (в первом я разбираюсь не очень, а что
касается второго, так нынче давний _канон_ используется разве как прием
эпатажа), в другом. Есть тут у него определенные тонкости в работе с
цветом, чего там - ощущается некоторая внутренняя гармония красок, но еще
больше - мучительное желание нечто сказать, нечто такое, что быть может не
совсем понятно самому Эдику, и совсем непонятно зрителю. А все вместе
называется дилетантизм. Или еще проще - халтура. Несамостоятельность.
Более чем сомнительная художественная ценность. Единственное - то, что сам
Эдик относится к этому достаточно серьезно, как я уже понял - поперся на
выставку не рекламы ради и не пари для, даже вопреки советам ребят из
богемы, а потому как чувствует нутром нечто - а вот работать так, чтобы
это проявилось, не приучен.
Этот момент мне как раз понятен: приходилось сталкиваться с людьми, у
которых _комплекс полноценности_, которым вся наша жизнь, рассчитанная ха
возможности очень-очень заурядные, до поры до времени давалась слишком
легко, настолько легко, что - по закону компенсации - они привыкли считать
маленькие препятствия солидными, а когда сталкивались с солидными - они
им, по нетренированности, казались катастрофически непреодолимыми. Если
так разобраться, у нас до сих пор стоит установка на некоего среднего, и
особо одаренные почти непроизвольно чувствуют себя чем-то виноватыми перед
окружающими, хотя надо бы наоборот. Ну да не в этом суть. А в том, что
Эдик, привыкнув чуть не с ясельных годочков, что вот чуть-чуть приложить
сил да ума - и дело обязательно получится, впервые, наверное, столкнулся с
настоящими трудностями; и хотя мог бы, наверное, их преодолеть, но не
стал. Очень хорошо, что не стал: я-то теперь точно знаю, в чем его
предназначение в жизни, в чем его истинные способности. А то, что он
может, угробив лет десять, здоровье и все прочее, намалевать приличное,
пусть даже неплохое полотно - разве важно? Все музеи живописи забиты,
одной картиной больше или меньше - какая разница? А вот проделывать такие
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг