пока подтянутся остальные корабли.
Оставалось действовать - и тут Рубан сказал:
- Нет.
И после паузы добавил?
- Мы не имеем права стрелять вслепую.
Молчание, и только Паттег закричал:
- Он что, стреляет "взрячую"? А если нам не уйти от третьей атаки?
Ледяное спокойствие пришло к пилоту. Рубан сказал твердо:
- Пока мы неподвижны относительно Объекта - атаки не будет.
- Это почему же? - одновременно спросили три голоса из интеркома.
- Для автомата неподвижные объекты - не цели.
Все замерли - четыре корабля в вершинах тетраэдра и "Вайгач",
отдаленный от опасного объекта всего парой сотен километров.
- И сколько мы так будем висеть? - поинтересовался Паттег.
- Я должен пойти туда, - кивнул на корабль в перекрестье координат
Рубан.
И продолжил:
- Если там разумные существа - мы обязаны понять друг друга. Не верю в
агрессивных Чужих. Это какое-то недоразумение. Эти ракеты при сближении...
- Не больше чем реакция боевого автомата, - отрезал Паттег, - да,
согласен, неподвижное для него - не цель, а так, ориентир...
Ли тоже подал голос:
- Иначе "Ангел" нападал бы на маяки, на ретрансляторы. Да и
Трансплутон...
- Возможно, - согласился Рубан, - возможно, что корабль ведет автомат,
а экипаж погиб... Или спит... Но у всякого автомата можно попытаться
перехватить управление...
- И ты за это возьмешься? - поинтересовался Паттег.
- Возьмусь, - коротко бросил Рубан.
Паттег замолчал.
Молчали на всех кораблях эскадры. Рубана - знали. Если был шанс - то,
наверное, лишь у него. Маленький, но шанс: никого так не слушались самые
тонкие и точные устройства, как Рубана. Врожденный талант у человека.
Давным-давно его сватали на Центральный - но пока не удавалось выманить
пилота из Дальнего Космоса.
- Мы еще не знаем, что это на самом деле. А значит - не имеем права
уничтожать.
- Боевой автомат, - отозвался чей-то голос в интеркоме, - это опасная
вещь. Не больше.
- Нет плохих вещей, - возразил Рубан чуть более резко, чем собирался...
Наверное, потому что ощутил присутствие еще одного... слушателя? - есть
плохое использование.
Все молчали.
Эскадра не применит наступательного оружия, если хоть один пилот
против.
- Подумайте еще раз, - сказал Рубан, - поймите, что действия, принятые
нами за враждебные, могут оказаться просто продиктованными иной логикой,
совершенно неизвестными нам причинами. А молчание автоответчика - вообще
не аргумент. Чего не бывает! Даже если шанс мал - им нельзя пренебречь. Мы
здесь, возможно, единственные представители Человечества. И давайте по
другой мерке оценивать свои жизни. Есть кое-что поважнее. Риск? Да, риск.
Но пока не все шансы исчерпаны - надо пробовать.
- Идем вместе, - решил - как приказал Паттег.
Пилот и Патрульный посмотрели друг на друга.
- Ну что в гляделки играть? - усмехнулся Паттег, - у меня тоже есть
кой-какой опыт...
Аварийный модуль может уместить двоих, но конструкторы не
предусмотрели, что вторым будет Паттег, и что придет кому-то в голову
тащить с собой интраскоп.
Остаток места занимало оружие - лучевое копье. Из Патрульного
комплекта.
Модуль разгонялся десять минут. Когда индикатор показал, что
израсходована пятая часть горючего, Паттег выключил двигатель. Дрейф.
Чужой темный корабль, тускло поблескивая на фоне пылевой завесы,
постепенно приближался. Обводы... Рубан включил монитор, передавая
изображение на "Вайгач".
Цилиндры, полусферы, ажурные фермы - да, это не планолет и не
корабль-универсал, "вылизанный" конструкторами для облегчения полета в
чужих атмосферах. Но конструкция - незнакомая.
- Ты не опознаешь?
- "Что - "опознаешь"? - огрызнулся Паттег, - фотографий-то "Ангела"
нет!
...Но если это "Ангел", если это боевой автомат, созданный и
запрограммированный военными преступниками, то почему он совершенно не
реагирует? Модуль по локации особо не отличается от боевой ракеты. А
локационная система Черного ведет модуль непрерывно, с того самого
момента, как он отчалил от "Вайгача". Вот и сейчас на пульте мигает
лампочка - индикация локаторного луча... Но - никакой реакции.
...Теперь уже совсем хорошо видно. Узкая головная часть, бугры и
раструбы антенн, решетчатая "талия", тяжелый двигательный отсек, далеко
разнесенные пилоны маневровиков...
- Наша работа, - внезапно сказал Паттег, - какие там Чужие, земной
корабль. Кое-что не так скомпоновано, но...
Две тусклые прозрачно-голубые звездочки вспыхнули на пилонах. Громадная
туша Черного легко и плавно развернулась - и открылось исполинское
непроглядно-черное жерло: на модуль уставилась дюза маршевого двигателя.
Сейчас будет вспышка, в иллюминаторы ринется фиолетовый всепожирающий
огонь, несколько непереносимых мгновений - и все закончится... Навсегда...
Дважды коротко мигнув, маневровые двигатели Черного погасли.
Мгновение... Еще мгновение...
В сознание вплыл звук: Ли кричал в эфир:
- Товарищи, осторожно! Он маневрирует! Сообщите обстановку!
Ответил Паттег:
- Объект отклонился на восемь градусов и развернулся. Дальнейших
маневров не совершает. У нас все в порядке.
И повернулся к Рубану:
- Идем следом?
- Нет. Не сейчас. В зоне... Когда пройдем точку максимального
сближения?
- Через... восемь минут, - ответил Паттег, поколдовав у компьютера.
И спросил:
- Так что будем делать?
- Ожидать.
Рубан смотрел на огонек индикатора внешней локации. Паттег проследил за
его взглядом и, сообразив, спросил:
- Ты думаешь, выйдем из луча?
- Надеюсь. А пока корректировать курс нельзя. Это - реакция гончей,
самонаводящейся ракеты. Дли "него" сейчас такой маневр - однозначный
сигнал. Нас просто сожгут... - и тут Рубан не удержался, - как ты сжег их
ракету.
Паттег довольно хмыкнул.
- Сжег, ясное дело. Не люблю, понимаешь, когда меня рассеивают на
атомы.
- Ладно. Надо резко-резко затормозить в мертвой зоне.
- Военная автоматика так просто не выпустит. Да он будет вертеться, как
ошпаренный, пока снова не возьмет нас в луч!
- Пусть крутится. Лишь бы маршевый двигатель не включил. А ты держись
мертвой зоны...
Одно из трех: либо автоматика действительно "потеряет" модуль в мертвой
зоне, и - ничего не произойдет (отсутствие цели - отсутствие опасности);
либо - Разумные поймут наш маневр и будут ждать Контакта; либо врубится
маршевый двигатель, и - все...
- Приготовься, - предупредил Паттег, - сейчас будет больно. Модуль
задрожал - перегрузка, страшная, нестерпимая перегрузка, - и невесомость,
как полет, как озарение изнутри воскресающего тела.
Индикатор погас.
Совсем рядом, закрывая половину обзора, чернело круглое жерло.
Потеряла автоматика. И теперь для нее никакого модуля попросту нет.
Неважно, куда это он подевался, важно, что выпал из режима непрерывного
слежения.
...Когда остались метры, Паттег еще притормозил и подрулил к пилону
малого маневровика, чуть-чуть за внешний обрез дюзы. Медленно и плавно,
как в невесомости и во сне, модуль подплыл - и сработала магнитная
швартовка. Накрепко прилип, прикрепился там, куда не достанет выхлоп
двигателя - а магнитная швартовка выдержит перегрузки куда большие, чем
слабые людские тела.
- Убедился? - после паузы спросил Паттег. - Земная техника...
Действительно, все выглядело знакомо... А значит, можно попытаться
разобраться, можно спокойно выйти на обшивку: локаторы обшаривают
пространство вдалеке от корабля.
...Добрые полчаса вытаскивали, опробовали и настраивали интраскоп.
Прибор этот из арсенала планетологов, Ли должен был, по идее, оставить его
на Трансплутоне. Но как раз сейчас означенный прибор оказался кстати.
Настраивать его пришлось достаточно долго: интраскоп слабо приспособлен
для работы в невесомости. Да и глубина разрешения требуется совсем не
такая, как при планетарной интраскопии. Хорошо хоть не отказала автономная
терморегуляция прибора - и картинка приобрела резкость.
Какое-то время осматривались, плавно наклоняя прибор из стороны в
сторону.
Тяги, жгуты кабелей, трубопроводы...
Наконец, ковыляя в башмаках-"прилипалах", добровольцы направились вдоль
корабля.
Шаг за шагом, останавливаясь, поглядывая по сторонам, всматриваясь в
экран интраскопа, прошли первую сотню метров...
- Ты что-нибудь понимаешь? - спросил Паттег. За стеклом шлема едва
угадывалось его лицо. Но Рубан понял: Володя растерян.
Они ожидали увидеть характерное для автоматической установки плотное
агрегатирование, особо мощные крепежные устройства, способные выдержать
перегрузки, недопустимые для человека, узлы телеизмерений без местной
индикации... А корабль - оказался созданным для пилотируемых полетов.
Ошибиться здесь невозможно: трапы, ходы сообщения, лифты, тамбуры,
переговорники, пультики контроля - все это четко просматривалось в
интраскоп.
Двигатель такого же типа, плазменно-барионный, как на "Вайгаче", как на
всех кораблях Большого Космоса. А считалось аксиомой, что "Ангел" создан
именно как автомат-истребитель.
Значит, не "Ангел"?
Пропорции, расположение, конфигурация деталей, шкалы измерительных
приборов, рычаги управления, насколько позволял разглядеть интраскоп -
определенно указывали на земное происхождение; но не было среди пропавших
такого корабля...
Техника развивается, по временам - очень бурно, скачкообразно, и все же
в ней кое-что остается неизменным со времен первой промышленной революции.
Сам фундамент - простейшие детали машин и механизмов, без особых изменений
кочующие из одного технического поколения в другое. Нечто привычное и
естественное, всякие гаечки, рычажки, шпильки, кронштейны, - то, что
никому в голову не приходит отбрасывать и искать принципиально иные
решения. Быть может, потому, что прежним остается человек, с теми же
пропорциями, теми же органами чувств, с тою же искусной, но слабой рукой?
...Трубопроводы, кабельные каналы, шахты лифтов... Как-то "не так", все
это сделано, просто подмывает сказать "не по-людски", хотя чаще всего не
по-людски делают именно люди. И все же здесь будто специально чуточку
отошли от привычного... Неужели это - лишь следствие _времени_?
Головная часть. Дошли до середины. А дальше... Броня вспучивалась пятью
сегментами. Индикаторы показывали слабое излучение...
В свете фонарей можно было разглядеть, что металл здесь образует
выпуклую "сеть" с геометрически правильным рисунком, а ячейки заполнены
каким-то другим веществом; судя по язвам пылевой эрозии - менее прочным.
Интраскоп показал, что внизу - сплетение металлов, диэлектриков,
полупроводников (все это дает разные цвета на экране); не разобраться.
Огромная, сложная и совершенно непонятная конструкция...
Инстинкт, наверное, заставил Рубана не подводить интраскоп вплотную к
сегментам, а рассматривать незнакомую установку немного со стороны.
Несколько долгих минут добровольцы горбились над экраном; чуть
поворачивая верньеры настройки, Рубан шептал:
- Надо разобраться... Надо обязательно разобраться...
- Разобраться? - не выдержал Паттег, - да ты соображаешь, что сейчас
происходит? Он же, "Ангел" этот проклятый, в любой момент может рвануться
- пикнуть не успеешь, как сгоришь в факеле! А он расстреляет "Вайгач" и
уйдет в Мешок - и тогда что? Надо пробиться в рубку, и раздолбать его
паршивые мозги. Приколем - а там разбирайся, сколько влезет!
- "Раздолбать мозги"? И с чем же прикажешь разбираться? Что останется?
Куча лома? А если и кучи не будет, там же наверняка самоликвидатор!
И тут Рубан вновь явственно ощутил присутствие Серебряной Чайки.
Глаза ничего не видели - лишь темная изъязвленная поверхность брони
чужого корабля, "сегменты", преграждающие путь, интраскоп, лучевое копье,
скафандр, лицо Паттега за стеклом, - и далекие-далекие звезды над черной
гладью Угольного Мешка... Глаза не видели ничего - но разум ощущал
присутствие.
- Володя, здесь Серебряная Чайка.
- Знаю, ну и что? - вскинулся Паттег, - не до нее сейчас! Нам сто
метров осталось, а там люк будет, не может не быть! Заблокирован - так
выжгу замок!
- Да подожди ты! - крикнул Рубан, разом перестав думать не только о
Серебряной Чайке, которой, может, и вовсе нет, но и о Ли, замершем у
интеркома на "Вайгаче". - Живой там или электронный мозг, но если его
уничтожить, что нам останется? Мертвое переплетение материалов? Кто может
разобраться в компьютере, если нет никакой программы, если не знаешь, на
каком языке, в какой системе он работает? А если вообще не знаешь,
компьютер ли это или причуда природы?!
- Не собираюсь спорить. Неважно это, понял? А вот что этот Черный в
меня стрелял - важно. И что у него, смотри, еще дюжина ракет в кассетах -
тоже важно. Молодец, помог добраться до его шкуры - а дальше я сам... Не
упущу. Целым - не уйдет!
И Паттег, подхватив невесомое лучевое копье, заковылял по узкой полоске
брони между "сегментами".
Помедлив, Рубан толкнул ящик интраскопа и двинулся следом.
Прибор проплыл в метре над "сегментом".
Рубан успел сказать:
- Держи, Володя! - а сделать еще один шаг не успел. Вспыхнуло голубое
сияние, вспыхнуло - и людей разделила полупрозрачная завеса.
Отчаянно заверещал счетчик: из "сегментов" вырывались в пространство
потоки лучистой энергии, и мириадами голубых искр светились частицы
ионизированной космической пыли.
Завесу не преодолеть: какая там лучевая болезнь - мгновенный распад
тканей, как в луче гразера...
Сквозь свист в треск донесся слабый радиоголос Паттега:
- Ты живой?
- Живой, живой...
Рубан отступил еще на несколько шагов. Связь с Ли прервалась;
естественно, сквозь такой фон не докричишься.
Исчезла и Серебряная Чайка.
Рубан отчетливо понимал, что произошло. Паттег прошел мимо "сегментов"
- его _пропустили_. А интраскоп, такую же массу, но неживое - нет.
Пропустили не лично Паттега. Живое. Умеют различать биологическое и
технологическое... Далеко в космосе, в кораблях, живое было приманкой - не
случайно ракеты били по жилым отсекам. Модуль не обстрелян - наверное,
слишком мелкая и тихоходная цель, на еще плывет в общем-то мимо... Стоит
ли тратить ракету, если настоящая Цель - совсем недалеко?
Живое на обшивке - это не опасность. А вот неизвестный груз,
технологическое - тревога...
Наша техника не умеет это различать. Земные компьютеры
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг