не тебе знать, что собой представляли фоморы?"
НЕ-НАСТОЯЩЕЕ
Королева Моря. Госпожа Моргьен. Владычица фоморов.
Да, все они были ею, а она - ими.
Когда-то.
Пусть с той поры минуло едва несколько дней; эти несколько дней
для нее равнялись всей вечности.
Морра, так ее с самого начала звал Кречет, который стал девочке
кем-то вроде старшего брата. Многие их считали родными братом и
сестрой... но кровное родство между Кречетом и Моррой вряд ли су-
ществовало, а вот родство духовное - имелось. И не только духов-
ное; у Морры тоже обнаружилась темная метка Дара, достаточно от-
четливая, чтобы говорить о колдовских способностях.
Она с легкостью могла попасть в любой из храмов или даже тайных
Башен северных чародеев. Но Морра избрала иной путь.
И путь этот вскорости сделал из нее - госпожу Моргьен, Королеву
Моря, Владычицу фоморов.
Владычицу племени, которого не было...
Foam-oree, "рожденные из морской пены". Пенорожденные.
Когда-то они жили бок о бок с людьми. Потом разошлись. Несколь-
ко кланов продолжали общаться с морским племенем, кое-кто предпо-
чел сделать вид, будто такого не знает и знать не хочет, а другие
усиленно следовали лозунгу "хороший фомор - мертвый фомор". Самим
фоморам до поры до времени было безразлично.
Но когда черная луна рухнула с небес, в одночасье сокрушив сто-
лицу Пенорожденных и две трети их земель, а оставшуюся треть по-
глотили волны взбеленившегося Западного океана, - фоморы забеспо-
коились. Существовать под водой они в принципе могли, но для жиз-
ни и, особенно, рождения детей им требовалась надежная суша. Пе-
норожденные попытались прорваться на равнины Лангра и Гьенни - но
были разбиты тремя кланами Детей Дану, хотя последние и сами ока-
зались вырезаны под корень. Часть фоморов ушла на юг и юго-запад,
стремясь найти прибежище в Испании, под только-только распростра-
нившейся там властью Империи - и с тех пор вестей о них не было.
Остатки... нет, не остатки даже - останки старого племени терпе-
ливо ждали своего конца, и мертвецов среди них было куда больше,
нежели живых.
Тогда Морре это казалось странным и пугающим, однако она при-
способилась, немало удивив этим Кречета и еще больше - себя
самое. Дороги мертвых стали ей понятны и в чем-то близки.
Особенно теперь, когда она сама оказалась мертва, спасибо боль-
шое этому великому герою, Ниалу Длиннорукому...
"Этого не должно было произойти!" - в который раз подумала Мор-
ра, и в который раз отогнала эту мысль.
Должно, не должно - так произошло.
И все прочее не имело значения.
СКАЗАНИЕ ТРЕТЬЕ. НЕДАВНО
Одно время Галлия была единой державой, где правил не рикс, но
ард-рикс - Верховный Владыка, если использовать более распростра-
ненное наречие. Так было. Когда - трудно в точности сказать: кто
говорил, сто лет назад (ложь), кто - четыреста (возможно), а кто
- тысячу (ложь, смешанная с невежеством, ибо тысячу лет назад гэ-
лы еще не звались гэлами и обитали где-то в Загорье). Имя первого
ард-рикса Галлии легенды потеряли, а последнего звали Кормаком. В
его честь называли многих детей, в надежде, что им перепадет то-
лика мудрости и удачи ард-рикса. Иногда надежды оправдывались. По
крайней мере, нынешний владыка Лионесс был уверен, что успешным
началом правления он обязан своему тезке и далекому предку.
И то, можно ли думать иначе, когда тебе едва восемнадцать, тон-
кий венец из серебра и бирюзы кажется простой побрякушкой, об уп-
равлении царством знаешь ты куда меньше, чем о благородном искус-
стве винопийства или столь же благородном мастерстве прицельного
копьеметания, - а поля приносят достойный урожай, рыба в океане и
дичь в лесах не переводятся, коричневого мора и иных хворей среди
людей нет, клановые распри решаются малой кровью, все соседи по-
головно шлют заверения в мирных намерениях и уже четвертое пред-
ложение насчет брака... Как тут не поверить в божественность да-
лекого предка, когда часть небесной благодати передается тебе, да
так, что ее простым взглядом видно, без всяких жрецов и друидов!
Кормак всю свою волю пустил на то, чтобы не возгордиться, гор-
дость - дело хорошее, но гордыня - опасна, а для правителя опасна
сугубо и трегубо. Получалось не очень хорошо. Воли риксу достало
лишь на то, чтобы спросить совета у странника-друида, прозванного
Кречетом. Выслушав, какие затруднения у молодого владыки, Кречет
фыркнул и наложил на него геас - не спать иначе как справа от же-
ны. Три дня спустя осоловевший Кормак принял брачное предложение
от гитинских послов, а еще через четыре дня спешно сыграл свадь-
бу. Гвендайлон, гитинская принцесса, до самой смерти не простила
ему "первой брачной ночи", когда Кормак рухнул на супружеское ло-
же и продрых двое суток кряду.
После этого случая у Кречета не спрашивали советов. Правда, по-
рой друид сам их давал. Тогда вожди кланов и риксы покорно взды-
хали и делали так, как он говорил: из двух зол выбирать лучше зло
заведомо известное.
Однажды Кречет дал совет, но Тирис, вождь маленького ландского
клана О'Доннел, поступил по-своему. Ему успели напророчить девять
страшных смертей, ведь переступать через слово мудрого друида, да
еще и признанного волшебника - значит переступать через собствен-
ную судьбу. Когда через некоторое время Кречет подстерег вождя в
одиночестве на охоте, тот решил, что вот она, смерть - и ошибся.
Потому что друид просто подарил Тирису нож из небесного металла,
который приносил удачу в бою и дарил покой в мирное время. В наг-
раду за умение думать самостоятельно, невнятно объяснил Кречет.
Что стало дальше с этим ножом - неизвестно, через несколько лет
О'Доннелы чего-то не поделили с соседями и были почти уничтожены,
а храброго Тириса убил фомор-наемник.
Нет, платил наемнику не Кречет, а посылала его не Моргьен. Поч-
ти наверняка, они тут были ни при чем. Играя человеческими судь-
бами, маги и чародеи все же придерживаются определенных правил.
Особенно - могущественные маги и чародеи. Не потому, что считают
себя выше жульничества и обмана, просто несоблюдение этого поряд-
ка редко приносит достаточный выигрыш, чтобы оправдать сам факт
нарушения. И хотя волшебники не всегда поступают только и исклю-
чительно так, как поступить выгоднее, им нельзя раз за разом этой
выгодой пренебрегать. Иначе игра в конце концов обернется войной,
какой некогда и была; а если начнется глобальная война обладающих
могуществом, туго придется в основном не им самим, но смертным. И
туго настолько, что смертные вскоре сами войдут в игру - и целью
их будет не "выиграть" и не "получить удовольствие от процесса",
а "перебить всех прежних игроков". Когда смертные входят на тер-
риторию бессмертных, имея ясную цель и желание этой цели достичь,
они всегда добиваются своего. Маги, кто поумней, давно это приня-
ли в качестве странного, но действующего закона природы...
НЕ-БУДУЩЕЕ
Память вернулась рывком, ударом медного гонга, соленым привку-
сом крови из закушенной губы.
Потом вернулись ощущения плоти: холодный ветер с колючими кру-
пинками снега, врезавшаяся в запястья веревка, раскаленная печь в
том месте, где полагалось быть языку и глотке.
Потом вернулись звуки, цвета и запахи.
И все вместе сложилось в картину, которую Морра иногда видела в
провидческих грезах, а изредка встречала и наяву.
Именно о таких эпизодах ее старый недруг-приятель Талиесин го-
ворил: "сквозь ладони жизнь цедить по капле, погружаясь в зарево
огня". Любил бард высокопарный слог, была у него такая слабость -
да и сама Морра часто выражалась подобным образом.
Тогда она полагала, что Талиесин верно ухватил суть момента.
Теперь... теперь ей было все равно, прав был бард или ошибался.
Важно только одно. Если в ближайшие сорок ударов сердца ничего не
предпринять, одной сожженной ведьмой в мире будет больше (и одной
живой, соответственно, меньше). А Морра, запертая в теле безвест-
ной ведьмы, чем-то восстановившей против себя всю округу, на сей
раз умрет окончательно.
Она рванулась. Оковы держали крепко, сработаны на совесть - од-
нако до совести бывшей королеве фоморов дела не было. Треск раз-
горающегося пламени, треск сырого ясеневого ствола в четыре ладо-
ни толщиной... вопль боли, вопль жестоко-радостного ликования...
На следующий день все то немногое, что оставил костер, покроши-
ли на мелкие кусочки и схоронили под Черным камнем. Ни единой за-
цепки для нечисти! - суеверия суевериями, но лучше надежными на-
родными мерами защиты не пренебрегать.
Никого не удивило, что от тела осталось значительно меньше, чем
должно. Конечно, разбери любопытные скелет по косточкам да сложи
как надо, они бы в момент обнаружили, что на костре сгорело суще-
ство совсем не человеческого роду-племени... однако любопытных не
нашлось, да и мало кого удивила бы принадлежность ведьмы к нече-
ловеческой расе...
Госпожа Моргьен сумела ускользнуть от костра, но смерть получи-
ла свое несколько дней спустя. Волшебница истратила слишком много
сил, перенося на свое место труп фомора, слишком серьезны были ее
ожоги... и слишком слабы - способности к исцелению.
Позволить Морре остаться в живых могло только чудо... а чудо -
как раз та вещь, которой с обладающими высоким могуществом никог-
да и ни за что не произойдет. Достигшие вершин могущества собст-
венноручно вычеркивают свои имена из Книги Бытия, дабы занести на
призрачные страницы ее темной сестры - называемой и Книгой Небы-
тия, и Скрижалями Запрета, и Шелковым Свитком. Для того, кто сде-
лал это и остался в живых, становится доступно многое, а сам он -
напротив, недоступен для массы опасностей, что угрожают смертным.
Потому что смертным, чье имя можно отыскать в Книге Бытия, он бо-
лее не является. Но это значит также, что недоступен он и для да-
ров, которые изредка выпадают смертным, так как дары эти заменил
ему собственный Дар.
Нельзя сотворить все из ничего, не став при этом ничем...
СКАЗАНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ. ТЕПЕРЬ
...Первым звуком в его новой жизни стало журчание ручья. Мед-
ленное, рокочущее, удовлетворенное.
Первый свет в его новой жизни пробивался сквозь прорехи в тяже-
лой, грубой ткани.
А вот первым запахом в его новой жизни был не яблоневый цвет. И
не кислый аромат перебродившего козьего молока.
Пахло всего-навсего гнилым мешком, который в более успешные дни
служил для хранения полусырого сена, потом был понижен в должнос-
ти и стал пыльной тряпкой, потом оказался сброшен с полок и неко-
торое время работал тряпкой половой... а сейчас отправлялся вмес-
те со своим содержимым в последний путь. Мешок тут был ни при чем
- просто хозяин топил ненужных котят.
Новая жизнь оказалась короткой, вздохнул Кречет перед тем, как
мешок с привязанным к горловине камнем окунулся в воды Западного
океана...
Тучи. Ветер. Сиплый клекот цапель.
Не увидеть мне исхода дня -
Сквозь ладони жизнь цедить по капле,
Погружаясь в зарево огня...
Небо не ответит на молитвы,
Пеклу богохульства не слышны.
Тем, кто не узрел последней битвы,
Более не важен ход войны.
Ткач не создает мечей и шлемов,
Булочник - не строит городов,
Ну а тот, кто вырвался из плена,
С камнем в море прыгать не готов.
Пламя. Дым. И небо, словно сажа,
Солнечным багрянцем шепчет мне:
Смерть - для тех, кто предан и отважен,
Жизнь - для тех оставь, кто поумней...
БУДУЩЕЕ
"Оставьте дорогу мертвых, идите тропой живых...
Так ты говорил, Талиесин?
Правильно говорил.
Великим магам - что дороги мертвых, что тропы живых, все едино.
Зато не все едино - жив оный великий маг или мертв."
Моргьен скупо улыбнулась. Великие маги умеют преодолевать стену
из нетесаных камней, которая разделяет Серые Равнины и земли жи-
вых, умеют уходить в смерть и возвращаться в жизнь. Умеют, даже
если некуда возвращаться. Как в ее случае. Однако, если возвраща-
ться некуда, великому магу приходится оставлять часть себя в краю
мертвых. И не просто часть, а очень... особую часть.
Нет, не Дар - он нужен, чтобы вернуться.
Не дух и не сердце - они нужны, чтобы пожелать вернуться.
Не разум и не память - без них возвращение обратится в горькую
пародию на себя же, вернувшийся без разума не будет многим отли-
чаться от восставших мертвецов, что прислуживают некромантам.
Не плоть - на Серых Равнинах ее достаточно, в краю живых - тем
более, и проку от плоти ни там, ни там немного.
Эту особую часть Видящие Суть обычно представляют в форме све-
чи, которая не столько горит, сколько искрит. Искры эти не дают
тепла и не разгоняют темноту, но смотреть на них много приятнее,
чем на обычный огонь. Что собой представляет эта искрящаяся све-
ча, Видящие Суть до сих пор толком не знают. Видеть - видят, по-
нять не могут. Такое у них случается, хотя и нечасто.
Видящей Суть Морра не была. Но свечу видела. И держала в руках.
И прежде, и теперь.
Правда, теперь свеча была - ЕЕ свечой.
Она не могла сказать, что чувствует, оставляя твердый восковой
столбик на берегу безымянного озера, где не было воды. Она не ви-
дела искр, лишь Видящим Суть дано разглядеть собственный свет без
посторонней помощи. Но даже когда Моргьен потеряла из виду озеро,
наполненное пылью, даже когда она перебралась через невысокую ка-
менную стену и увидела впереди тропу живых, - она продолжала чув-
ствовать искрящуюся свечу.
Видящий Суть увидел бы больше. Он увидел бы, что с каждой иск-
рой, сорвавшейся с фитиля, свеча становится короче. Чуть-чуть, на
толику волоска - но короче.
Чтобы увидеть свет, следует поместить его в темное место, гово-
рили мудрецы - и были правы. Однако свет сам по себе не существу-
ет, он может быть лишь порожден чем-либо - а вот темнота в источ-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг