Жизнь свою я поставил на кон -
Не пора ли, моя красавица,
Перейти наконец Рубикон?..
Где горит огонь,
Где стреножен конь,
Где течет вода,
Где твоя звезда
Говорит мне шепотом - "да!"
Бренчание и дребезжащий голос преждевременно состарившегося жи-
теля Загорья не слишком мешали игрокам. Сказать по правде, их бы
не отвлекла даже орава головорезов Гнутого, ворвись иберы в этот
миг в трактир (хотя что горцам-бандитам делать в Сарагосе?) Иг-
роки были сосредоточены на Арете и стаканчике в его руках: ну же,
давай, открывай, что у тебя там! Кто заполучит этот круг?
Я, безмолвно ответил Арет, снимая стаканчик.
Старые, потертые кубики из пожелтевшей слоновой кости мирно ле-
жали шестерками вверх.
Жизнь свою я ценил не дешево,
А тебе - готов даром отдать.
Кости шалые, кости брошены,
Вы не дайте мне проиграть!
Где лежат снега,
Где войска Врага
Черный ищут след,
Где ликует свет -
Я устал, устал слышать "нет!"
Арет сгреб горстку меди и серебра - неплохой улов, без малого
два солида, неделю жить можно, - бросил пару грошей слуге и зака-
зал кувшин розового вина. Конечно, этой кислятине далеко до на-
стоящего калабрийского или флорентийского, но лучшее сейчас можно
добыть разве что у монахов.
- Еще разок? - спросил Арет. Кубики со свинцовым нутром уже за-
няли место в его рукаве, он был почти что доволен жизнью.
- Давай, - выдохнул ветеран-астуриец и бросил на стол потертый
цехин. - Ну?
Кости были благосклонны к нему - две четверки и шестерка, сов-
сем неплохой бросок. Двое решившихся вторично испытать судьбу с
коротким проклятьем расстались с четырьмя реалами - новенькими,
чеканки леонского регента Филиппа. Арет задумчиво выложил на стол
свою долю, сгреб стаканчик с костями, подышал на них, еще раз по-
мянул святого Дисмаса - и повторил прежний трюк.
От богатства осталось крошево,
От желаний - угар и тлен.
Я незванным пришел, непрошенным -
И уйду неслышно, как тень...
Там, где дождь и град,
Где на брата брат
Поднимает нож,
Где над правдой ложь,
Издеваясь, смеется: "Не трожь!"
- ЖУЛИК!!! - возопил астуриец, выхватывая короткий меч.
Не пытаясь ни в чем убедить окружающих, Арет кувыркнулся назад,
вскочил и ринулся в спасительное окно. Два шага... прыжок... рама
узкая, потом день занозы вытягивать, но плевать! Шкура дорога, а
то, что под ней - еще дороже!..
Кривой нож с тошнотворным хрустом вошел меж его ребер. Арет еще
не успел приземлиться, но уже понял: это - все. Конец.
- Терпеть не могу мошенников, - заметила черноволосая каталонка
с диковато блестящими голубыми глазами, высвобождая клинок.
Неудачливый игрок хотел было бросить в виновников своей гибели
последнее проклятье, однако смерть оказалась быстрее.
17. Узнать противника
Настоящей засады не получилось. Кто-то из охранников каравана
оказался чересчур глазастым и отличил подпиленную сосну от ее не-
тронутых сестер, так что астурийцы успели и брони нацепить, и щи-
ты на повозках поднять для лучников. Стрелки у них, конечно, так
себе, иберы лучше бьют, а уж пикты и подавно, - но и такой выст-
рел свалит человека, коли мимо щита пройдет. Брони ребята Гнутого
не носили, редко у кого хороший жилет да штаны из плотной овчины,
как у самого атамана. Да и то, куда в броне по горам!..
Атаман прикинул угол и самолично метнул первый дротик. Промахов
он давно не давал, попал и на этот раз - пробил левую руку одному
из лучников на передней телеге.
- Гнутый! - раздался испуганный вопль его соседа, как следует
рассмотревшего оружие; кто ж еще во всей Иберии пользуется кривы-
ми дротиками, что летят по какой-то непонятной дуге, но цель по-
ражают точнее иной стрелы!..
Разбойники ответили недружным, но азартным криком. Стрелы, кам-
ни и дротики посыпались со всех сторон. Южане выстрелили несколь-
ко раз в ответ, кое-кого даже ранили, однако в лесистой теснине
позиция у иберов была заметно лучше. А когда второй дротик Гнуто-
го пронзил голову мула, тянувшего передовую повозку, да так, что
тот всю тропу перегородил, астурийцам оставалось только сбиться в
кучу, укрываясь за щитами и двумя опрокинутыми повозками.
- Достаточно! - проревел атаман.
Крики не стихли, но стрелять иберы перестали. Астурийцы, одна-
ко, укрытие покидать не спешили. Похвальная осторожность, усмех-
нулся разбойник, только для этого поздновато...
- Эй, вы! Складывайте оружие да мотайте отсюда! Бить не будем,
слово Гнутого!
- А не пошел бы ты... - у кого-то из южан смелость возобладала
над осторожностью, и он подробно описал, куда именно должен идти
и что в том месте делать наглый и подлый разбойник, которого сле-
довало бы звать не Гнутым, а Гнидой.
Атаман уважительно прищелкнул языком - хорошо излагает, зараза,
- скользнул между скал и вышел на дорогу чуть справа от астурий-
ского укрытия. Сутулость не мешала ему двигаться, не издавая лиш-
него шороха. Негромко свистнул, привлекая внимание стражей раз-
громленного каравана. Выстрела в упор ибер не очень опасался:
лучнику сперва самому придется подставиться под стрелы разбойни-
ков, а те сегодня уже доказали, что в цель бить умеют.
- Который тут самый смелый, выйди-ка на минутку. Мои ребята не
тронут.
Из укрытия выбрался тощий парень в надраенной до блеска, но ко-
ротковатой для него кольчужке и помятом железном колпаке. Ран на
нем не было, боевую рогатину южанин сжимал несколько сильнее, чем
нужно бы, однако и не так, как совсем неумелый боец - цепляясь за
древко, как утопающий за сломанное весло.
- Подраться хочешь?
Гнутый не утруждал себя сложными ритуалами вызова на поединок.
Вопрос был задан вполне буднично, как если бы он мирно интересо-
вался у прохожего, где тут ближайшее селение.
Долговязый астуриец только сверкнул глазами. Атаман приглашающе
кивнул на открытое место справа от себя, отошел на шаг в сторону
и извлек из ножен любимую фалькату. Красно-бронзовый клинок с че-
канным рисунком заставил парня на мгновение выпучить глаза.
Этого мгновения иберу хватило с лихвой - левая рука его дерну-
лась вперед, и в левом глазу астурийца железным цветком вырос тя-
желый нож. Парень даже не успел понять, что случилось.
- Он был храбр, потому умер быстро, - пояснил Бур-Найш по проз-
вищу Гнутый специально для оторопевших южан. - Всякий, кто заста-
вит меня огорчиться, будет умирать долго и неприятно. Последний
раз предлагаю: оружие на землю и проваливайте!
- Не обманешь?
- Я свое слово держу, - отрезал атаман. - Можете взять одну по-
возку и двух мулов, и забрать тела - похороните как положено.
Он знал, что астурийцы согласятся. Ведь главное в многотрудном
ремесле разбойника - не взять хорошую добычу. Даже не придумать и
устроить хорошую засаду. На такое рядового бандита-грабителя хва-
тит, а разбойники - настоящие разбойники - должны больше уметь.
Главное - еще до боя как следует узнать противника.
18. Память о грядущем
Внимание окружающих им не слишком досаждало.
В конце концов, не зря же их, почитай, с рождения обучала Бер-
берская ведьма, внучка самой Эндорской волшебницы! Даже при том,
что мать не раз упрекала дочерей в отсутствии стараний, мол, ей в
их годы знания и умения доставались отнюдь не на лазуритовом под-
носе, - кое-чего они достигли. Все трое. Никогда не проходившие
формальных посвящений ни в одной из так называемых "школ" (не в
последнюю очередь потому, что Берберская ведьма этому обучению не
верила ни на грош), они могли бы в случае чего сойтись на равных
со многими их выпускниками. И даже с подмастерьями, как говорил
Хаким, один выживший из ума старикан, которому их мать почему-то
позволяла заходить и в речах, и в поступках дальше, чем кому-либо
другому.
Располагая умениями, глупо не пользоваться ими, когда этому ни-
что не мешает. Отвращать нежелательных личностей, отводить глаза
тем, кого отвратить не удалось, и водить за нос слишком зорких, -
такое Медеар могла проделывать сутками напролет. Причем с неприт-
ворным удовольствием.
Адар же, полагаясь на прикрытие сестры, проделывала свою часть
работы. Искала следы.
Следов оказалось много. Раза в три-четыре больше, чем это вооб-
ще считалось возможным. Словно Ади ибн-Керим специально оставлял
свои метки на каждом камне, на каждом дереве, на каждой капле ро-
сы, и при всем этом перемещался по всему югу Испании с беззабот-
ной медлительностью песчаного шторма-самиэля и собранной целеуст-
ремленностью перекати-поля.
- Ну и что будем делать? - осведомилась Медеар, выслушав отчет
(если это так называть). - В Поиске ты лучше меня.
- Поиск тут не поможет. Это не его следы.
- То есть?
- Сколько Ади понимает в магии, ты сама прекрасно знаешь. Не в
его силах ТАК сплести нити, будь он трижды Владыка.
- Хочешь сказать, кто-то специально запутывает нас?
- Ну, уж не знаю, конкретно ли нас - или вообще всех, кто будет
искать его... - Адар недовольно поджала губы. - Я бы поставила на
второе. В любом случае, насчет кого запутать - в этом ты больше
понимаешь.
- Значит, Слияние.
- Придется. Ненавижу этот ритуал... Ладно, сама знаю, надо так
надо, но это вовсе не должно мне нравится!
- А я ничего и не говорила, - улыбнулась Медеар такому возмуще-
нию обычно спокойной сестры. - Кто направляет?
- Сперва ты, нужно разобраться, что происходит. Там уже посмот-
рим.
- Согласна, Адар. Начинай.
Обе девушки, крепко обнявшись, медленно распустили волосы, еще
медленнее извлекли короткие, прочные, без всякой резьбы и финти-
флюшек гребешки: желтой слоновой кости у Медеар, зеленоватый че-
репаховый у Адар. Несколько искусных взмахов, и волосы их на-
столько прочно переплелись, что вполне могли бы послужить основой
для создания если не самой Ткани Существования, то ее подобия уж
точно. В чем отчасти и состояла сущность этого ритуала, уходящего
корнями к началу начал, к часу появления человеческого рода - или
в еще более ранние времена... Но впрочем, сейчас молодых ведьм не
интересовала история.
Точнее, их не интересовала эта история.
- Кто ведает, тот чужд пустым сомненьям, - нараспев проговорила
младшая сестра.
- Кто помнит, чужд бестрепетным решеньям, - как будто возражая,
сказала Медеар.
- Кто верит, чужд томительным расчетам, - усмехнулась Адар.
Ее сестра нахмурилась.
- Кто чужд всему - тот чужд и пораженьям.
- Не знавший поражений чужд сраженьям, - последовал мгновенный
отклик.
- Кто битве чужд, не ведает полета, - согласилась Медеар.
И рванулась, с треском выдирая свои волосы из переплетения. По
темно-ореховым и пепельно-русым волнам пробежали искры, от боли
на глазах обеих девушек выступили слезы. Брошенные наземь гребеш-
ки сцепились зубьями, как сцепляются в последней схватке два вол-
кодава.
Зато перед их внутренним взором открылась...
...бесстрастная серебряная маска. Нет, не маска - лицо. Женское
лицо. Покрытое тонким слоем серебряной пыли вместо пудры и косме-
тических притираний, еще сохранившее остатки жизни. Странной, но
- жизни. Вместо глаз - черные жемчужины, губы сведены в почти не-
заметную нить, слишком длинный и тонкий нос чуть задирается квер-
ху, гладкие бело-седые волосы незаметно переходят в узкий, высо-
кий лоб.
Лик разверзает серебряные уста.
- Ведать? Какая скука! Ведающим ль не знать, сколько вам жить в
разлуке, кто вы и ваша мать! Сколько вам жить в разлуке - это не
вам решать. Ведать... Какая скука - зная исход, играть!
Появляется вторая маска. Тяжкая, железная, но это - явная мас-
ка, под которой просто скрывается лицо человека. Из неровного от-
верстия рта исходит очень знакомый голос:
- Будет и час, и место всякой игре в ночи. Будет не много чес-
ти, выбрав, отдать ключи. Будет не много чести, выбрав, твердить:
"молчи!" - будет и час, и место. Кости, встряхнув, - мечи!
Серебряный лик смеется, и смех этот больше напоминает шипение
масла на раскаленной сковороде.
- Выбор! Свобода воли! Сколько красивых слов, сколько счастли-
вой боли и потерявших кров! Сколько счастливой боли - чтобы сор-
вать покров? Выбор, свобода воли - сказочка мира снов...
Железная маска скрипит в ответ:
- Сны открывают двери в мир, где измены нет - в мир победившей
веры, в мир, где сияет свет. В мир победившей веры тем, кто по-
знал Завет, сны открывают двери. Это и есть ответ.
Серебро лика темнеет, становится почти свинцовым.
- Сколько же раз обману ты уже отдал свой истинный, первоздан-
ный путь под немой луной! Истинный, первозданный, чище земли свя-
той - сколько же раз обману предал ты путь, герой?
Железная маска, напротив, сверкает чистотой зеркальной полиров-
ки. Голос изнутри крепнет, не узнать его невозможно.
- Преданный предан дважды - себе и собой самим. Верен ли слову
каждый, выбивший клином клин? Верен ли слову каждый, завоевавший
чин? Преданный - предан дважды. Умершим и живым.
Маска лопается от напора света. Открывая лицо эр-Рахмана - пе-
рекошенное, белое от гнева, отмеченное рваным зигзагом шрама че-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг