- Скандалить - это вряд ли, хотя, сказать по правде, иной раз и возникало
такое желание. Особенно поперву. Там, на лыжне.
- Да уж не замерз бы! - сварливо заявила она. - Январь подобрал, он в
самый раз должен был там пробегать, уж я его дорожку знаю, а привычки у
него устойчивые.
Я равнодушно кивнул, принимая к сведению.
- Однако на тот момент мне все равно ничего более интересного не
предстояло. Так что за ночь чудес я некоторым образом благодарен.
- И не кинешься выяснять, что, да как, зачем и почему? - недоверчиво
прищурилась она. - Так-таки ни одного вопросика и не задашь?
- А какие у меня к вам могут быть вопросы, когда у вас сегодня все так, а
завтра - иначе? Все, что мне нужно, я и без богов выясню. Не сочтите за
обиду, конечно.
- Ну что ж, - глубокомысленно молвила она, возведя взгляд к низкому
своду. - Мы считаем себя вправе творить с вами, что нам заблагорассудится,
и единственная эффективная форма вашей самозащиты - это полностью
наплевать? В этом что-то есть, хотя, конечно, можно было бы и обидеться. И
все же... я могла бы ответить на любой твой вопрос. Если бы, конечно,
захотела. Неужто не воспользуешься? А еще интеллигент!
Я, улыбаясь, покачал головой.
- Не надо мне однозначных ответов. Как близко вы могли бы вернуть меня в
мое реальное время?
Она так долго смотрела на меня, что я успел разглядеть, какие у нее
большие, прозрачные и светлые глаза, и заподозрил, что не только я один
разыгрываю свою собеседницу.
- В тот же момент, откуда взяла, - процедила она наконец. - За вычетом
нашей беседы. Она тоже, в некотором роде, реальность, и в силу некоторых
причин мне не хотелось бы ее комкать.
- О'кей, - я поднялся. - С вами, богами, жить интереснее, однако без вас
как-то... самоуважения больше. Спасибо, пора.
Она отвернулась к зеркалу, спиной ко мне, я огляделся вокруг и на
противоположной стороне заметил ему пару. Другое зеркало, точно напротив,
так, что вместе, бесконечно отражаясь одно в другом, они образовывали
некое подобие зеркальной анфилады, у каждых врат которой, как часовые,
бледно пламенели две свечи. Ей таки удалось вогнать меня в трепет.
- Сюда?
- Да... - коротко откликнулась она странным голосом... как будто в нем
искрился молодой смех.
Я шагнул ближе, ожидая увидеть перед собою отражение ее седого сального
затылка и, в отраженном зеркале - отражение ее лица. И я увидел его.
Наслаждаясь моей растерянностью и смеясь мне в лицо, белокурая девочка в
зеркале стянула напудренный парик и скинула лохмотья, оставаясь меж
свечами в хорошеньком алом платьице с оборками, в какое наряжаются на
выпускной утренник в детском саду. Разбрасывая тени, она пританцовывала в
зеркалах, и далее, в каждом из них, уменьшаясь до бесконечности и теряясь
в отблескивающем мраке, кружилась, колоколом раздувая юбочку, ее полная
копия.
- Можно, - взмолился я, - я не буду терять сознание?
Она звала меня за собой, протягивая руки, и моя рука вошла в стекло как в
воду, темную и немедленно пошедшую кругами. Я шел меж зеркал, пытаясь
догнать или хотя бы разглядеть мелькающую фигурку, дразнившую меня
гримасами, которые, опять же, могли ничего и не значить. В зеркальных
плоскостях вокруг меня пробегали искры, сливавшиеся в огнистые радуги, и
северные сияния размазывались в черном стекле безумными лохматыми
синусоидами. Галактики сворачивались в клубки. Свистели и свивались в
вихри свирепые метели: все по бокам, как будто за толстым стеклом. Под
ногами была бриллиантовая пыль. Проемы, окаймленные свечами, надвигались,
распахивались, поглощали и оставались позади. Я их считал, да, конечно,
сбился. Там, за прозрачными стенами, тенями проплывали мохнатые ветви,
электрические гирлянды, разноцветные блистающие шары, каждый из которых
содержал в себе целый причудливый мир. Во все стороны брызгали бенгальские
огни, тьма пузырилась как шампанское, и я пьянел от одного этого вида.
Сполохи накрывали меня, как взрывы, и голубыми путеводными маячками
светились впереди телевизионные экраны. Это все-таки была моя новогодняя
ночь, в которую я возвращался, оставив Старуху разглядывать Прошлое, с
чувством, что боги добры ко мне. Они, как бабочки, украшали мир, и так же,
как бабочек, их не стоило пришпиливать ярлыками.
А дальше все было просто. Я шагнул еще раз и оказался посреди своей
комнаты. С экрана бодро махал клеймором Коннор Мак-Лауд. Я улыбнулся ему
как родному, и в ту же минуту требовательно заверещал телефон. С екнувшим
сердцем я протянул руку. Может , это мирится Ирка?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг