делать различные телодвижения; затем, желая ближе ознакомиться с функциями
всех своих новых членов, начал бегать по комнате, прыгать, размахивать
хоботами и клешнями и шлепать себя по бедрам хвостом. Больше я уже не
страшился самого себя. Напротив, мое тело казалось мне даже очень забавным.
Я действительно чувствовал себя в нем, как в маскарадном костюме. Меня
потянуло с кем-нибудь поделиться своими впечатлениями. Я жаждал поскорее
увидеть кого-нибудь из марсиан. Но где их отыскивать? По-видимому, я был в
этом здании совершенно один. Кругом была мертвая тишина, и только снаружи
до моего слуха доносились звуки тихо плескавшихся у подножия здания волн
моря. Я стал снова осматривать стены, в надежде найти новый выход, но
ничего подобного не оказывалось. Тогда я опять возвратился в первую комнату
и, вспрыгнув .на подоконник, начал смотреть на расстилавшуюся передо мною
поверхность моря.
V
Вдруг там, далеко над горизонтом, я заметил какой-то темный предмет,
летевший по воздуху по направлению прямо ко мне. С первого взгляда, за
дальностью расстояния, было трудно рассмотреть, что это такое. Казалось,
это была какая-то птица, огромная птица, с чрезвычайно длинным туловищем.
Таинственный предмет быстро приближался, и я напряг всю силу зоркости
своего глаза. Да, без сомнения, это птица, - я стал уже вполне ясно
различать ее размеры и формы. Но боже! Ведь эта птица страшно похожа на
того двуглавого дракона, о котором я в детстве слыхал только в сказках от
своей няни! И этот страшный дракон с двумя раскрытыми пастями, со свистом
рассекая крыльями воздух и храпя, и фыркая, как лошадь, несется прямо на
меня, прямо к окну, на котором я стоял! Что мне делать? Вероятно, он меня
уже заметил и летит, чтобы пожрать меня! Ах, почему меня оставили одного,
зачем не предупредили, что здесь существуют такие страшные, кровожадные
чудовища? Теперь я погиб! И куда это скрылся Пакс?!..
Мне стало даже казаться, что я уже слышу запах серы... Моментально я
спрыгнул с подоконника и бросился в другую комнату, чтобы где-нибудь
спрятаться. В этот момент дракон, пыхтя и страшно вращая своими огромными
глазищами, с шумом сел на подоконник, где я только что стоял.
- Ну что, успокоились ли вы, наконец? - послышался вдруг веселый голос
Пакса, и не успел я сообразить, откуда исходит этот голос, как Пакс,
спрыгнув со спины дракона, очутился возле меня.
- Боже мой, как меня напугало это чудовище! - дрожа от страха,
произнес я. Пакс засмеялся:
- Не бойтесь! Это чудовище столь же безобидно, как ваши упряжные
лошади.
И, подойдя к дракону, он потрепал его своим хоботом по шее, причем
страшное животное издало какое-то громкое шипение, наподобие гусиного,
должно быть выражая этим свое удовольствие. Затем Пакс хлопнул (уо по спине
и свистнул. Дракон повернулся на подоконнике, взмахнул своими могучими
крыльями и исчез.
- Надеюсь, что вы теперь совершенно привели свои чувства и свои мысли
в порядок? - обратился ко мне марсианин.
- Да, сударь. Но меня немножко напугал этот дракон... Это было так
неожиданно... Я ничего не подозревал подобного, - забормотал я, конфузясь и
припоминая свои недавние приключения. - Вы меня извините, пожалуйста, за
мое поведение. Я вполне сознаю, что должен был показаться вам совершенным
дикарем; но ведь, вы знаете...
- О, пожалуйста, не трудитесь извиняться. Своим поведением вы
нисколько меня не удивили, - иным оно и не могло быть. Вы сразу очутились
здесь в совершенно для вас неестественной и, главное, неожиданной
обстановке. Ведь вы, обитатели Земли, привыкли считать себя центром
мироздания, венцом творения и, если подозреваете о существовании разумных
существ на других планетах, то почему-то воображаете, что эти существа
непременно должны быть и по наружному виду похожи на вас, так как вам
кажется, что лучше и совершеннее форм человеческого тела нет и быть не
может. Вы с детства проникаетесь антропоморфическим взглядом на природу и
на разум в природе, приписывая ему те же самые свойства, какими обладает
ваш разум. Все это для меня вполне понятно. Это заблуждение когда-то
существовало и у наших предков, пока они не изобрели такие оптические
инструменты, при помощи которых сделалось возможным видеть и изучать других
разумных существ, живущих на других планетах. Да, когда-то и наши предки
воображали, что лучше, красивее и совершеннее их нет в мире существ. И
поверьте мне, что обитателю Марса, в первый раз видящему организм человека,
он кажется так же безобразным и внушает такое же чувство отвращения, как и
наш организм вам.
Я был сильно смущен этими словами, потому что они мне казались вполне
справедливыми. В самом деле, с чего это я воображал, что обитатели Марса
непременно должны быть похожи на нас - людей? Почему я думал, что природа,
произведя человека, истощила на нем всю свою художественную, творческую
способность и, создав этот шедевр своего искусства, уже сделалась
неспособной творить что-либо более совершенное? Какое дикое самомнение и
самообольщение! Какое невежественное недоверие к творческим способностям
природы!
Я совершенно не знал, что ответить марсианину.
- Вы только сравните свое человеческое тело с нашим, - продолжал Пакс,
- и вы увидите, что наш организм много совершеннее вашего. Начнем хотя бы с
нашего верхнего органа - уха. Ваши уши устроены так, что вы волей-неволей
должны слушать все, даже то, чего вам не хотелось бы, - они у вас всегда
раскрыты для всех звуков, приятных и неприятных. Мы раскрываем свой орган
слуха только тогда, когда этого желаем, и притом в такой мере, как это нам
кажется лучше и удобнее. Глаз у нас хотя и один, но он видит ничуть не
хуже, чем ваши два. Вы знаете, что освещение на Марсе вдвое слабее, чем., у
вас на Земле, а, между тем, замечаете ли вы эту разницу? Наши два
мускулистых хобота далеко совершеннее и удобнее ваших двух костлявых,
неуклюжих рук: мы можем оперировать ими, как нам угодно, сгибать их в любом
направлении, свивать, если нужно, в кольцо, и прочее, между тем как кости
ваших рук позволяют вам делать руками только ограниченные движения. Наши
органы дыхания устроены так, что мы можем жить и на суше и в воде, как ваши
земноводные.
Вы видите на пальцах наших ног перепонки? Они позволяют нам быстро
плавать, причем хвост служит нам вместо руля. А эти клешни сослужили нам
когда-то громадную службу в борьбе за существование. Можно сказать, что,
главным образом, благодаря им мы вышли победителями и восторжествовали над
всеми другими животными. Впоследствии, когда мы изобрели другие,
искусственные и более действенные орудия для борьбы с врагами, эти клешни
утратили свое прежнее значение, и теперь служат нам скорее лишь как
украшение, как ногти на человеческих пальцах, бывшие у вас когда-то тоже не
последним орудием для нападения и самообороны.
"Клешни им служат для украшения! Хорошо украшение, нечего сказать!" -
подумал я.
- Красота ведь вещь, милостивый государь, совершенно условная, -
сказал Пакс, точно прочитав у меня в глазу мою мысль. - Даже и у вас на
Земле люди расходятся во взглядах на красоту, в особенности на красоту форм
человеческого тела. В глазах некоторых ваших африканских дикарей самою
красивою женщиной считается та, которая настолько растолстела и ожирела,
что без посторонней помощи не может вставать и ползает на четвереньках. А
есть и такие, что находят красивым продевать себе кольца через ноздри,
срезать верхушки ушей, сплющивать нос и прочее. С точки зрения вашего
европейца это считается уродством, между тем как негру европейская
красавица с ее белым цветом кожи внушает чувство омерзения. Если среди
людей на Земле существует такая громадная разница во взглядах на красоту,
то тем более эта разница должна существовать у разумных существ разных
планет, не имеющих почти ничего общего в устройстве их организмов. То, что,
с вашей точки зрения, вам кажется в нас уродливым и безобразным, нам далеко
не представляется таковым, и наоборот, то, что вам представляется у вас
верхом красоты, изящества и совершенства, нам кажется неуклюжим и
отвратительным.
- Не будем об этом спорить,- возразил я,- во всяком случае, надеюсь,
что эта разница во взглядах на красоту не помешает нам с вами остаться в
хороших отношениях?
- Вы имеете о нас, обитателях Марса, очень нелестное мнение, если
думаете, что мы способны быть в претензии на тех, кто не согласен с нами, -
возразил Пакс.
Я так сконфузился от этого замечания, что почувствовал, как мое ухо на
макушке головы поднялось и насторожилось: у обитателей Марса чувство
смущения проявляется именно в такой форме, а не в краске на лице, как у
людей.
- Ну, полноте! Надеюсь, что, узнав друг друга ближе, мы сделаемся
друзьями, - сказал марсианин, протягивая мне свой хобот для пожатия.- Вы,
вероятно, голодны. Сейчас мы отправимся в мою столовую, которая находится
там, на дне моря, - указал он своим хоботом куда-то за окно. - Моя жена и
дочь нас ждут. Я их предупредил, что у нас будет гость. Моя дочь очень
интересуется вами и нарочно изучила все ваши земные светские манеры
обхождения, чтобы вам на первых порах не чувствовать себя среди нас как в
лесу, - с лукавым, как мне показалось, взглядом прибавил марсианин.
"Боже мой! Его дочь интересуется мной! Уж не хочет ли она влюбить меня
в себя!" - почти с ужасом подумал я.
- Прыгайте за мной на подоконник, - сказал Пакс, легко, точно птица,
вскочив на окно. Я беспрекословно повиновался.
- А теперь ныряйте в воду, я последую за вами! - указал он на
находившуюся под нами морскую пучину.
- Но помилуйте! Я совершенно не умею плавать. Я могу утонуть, -
запротестовал я в испуге.
- Не утонете; вы увидите, что нет никакой опасности. Да ну же, смелее!
И не успел я ничего возразить, как он легонько подтолкнул меня, и я
стремглав полетел в воду, испуская крик ужаса.
Опомнившись уже под водой, я увидал, что рядом со мной находился Пакс.
- Вы видите, что ничего страшного нет, - сказал он.
- Плывите за мной: нам предстоит сделать ваших верст 20.
И он быстро помчался в глубину моря. Я последовал за ним, но с
непривычки мне было трудно поспевать.
- Однако мы так, пожалуй, не скоро прибудем. Придется, верно, вас
везти, - заметал мой вожатый, и при этих словах он издал пронзительный
звук, в ответ на который из глубины моря послышалось страшное мычание,
вроде коровьего, и скоро в полумраке воды я увидел какую-то огромную массу,
несшуюся к нам навстречу. Но вот я ясно разглядел огромное морское чудовище
с громадною пастью, в которой торчали страшные зубы, как у акулы. Я уже
думал, что мы оба погибли, но Пакс, сделав легкий пируэт в воде, вспрыгнул
на спину морскому животному и закричал:
- Ну, вот вам конь, влезайте на него и садитесь позади меня! Он нас
живо домчит.
Я с недоумением смотрел то на марсианина, то на огромную рыбу, не
зная, на что мне решиться.
- Да смелее! Давайте ваш хобот, - сказал Пакс, протягивая мне свой. Я
ухватился за него и тотчас же очутился на спине морского чудовища, рядом с
марсианином, как в седле, в одном из углублений на длинном хребте рыбы,
имевшей вид гигантской стерляди.
- Вы еще не успели освоиться с функциями членов вашего нового тела, и
потому на первое время вам немножко трудно чувствовать себя в воде так же
легко, как и нам. Но это не беда, вы живо привыкнете к своему новому
положению, - говорил Пакс, в то время как рыба с неимоверной быстротой
несла нас в глубину моря.
По мере того, как мы опускались ко дну, мрак сгущался все более и
более. .Нам встречались иногда различные, совершенно неведомые мне рыбы и
морские чудовища. Но вот мы опустились до самого дна. Какой своеобразный,
новый мир открылся передо мною! Мы плыли среди огромных водорослей, густо
переплетенных между собой. Там и сям виднелись гигантские букеты цветов,
чрезвычайно ярких и более роскошных и блестящих, чем перья павлина,
опушенных бесчисленным множеством причудливых раковин, испещренных самыми
яркими красками. Повсюду виднелись громадные тысячелистники, протягивавшие
во все стороны свои извилистые руки. Лучи солнца очень слабо проникали в
этот таинственный мир, хотя, несмотря на это, мой глаз ясно различал все
предметы.
Но вот мы вступили в совершенно темный, узкий проход, образованный
громадными, нависшими с той и с другой стороны подводными горными кряжами.
Минут пять несла нас рыба по этому узкому, мрачному ущелью, как вдруг
впереди показался просвет. И не успел я сообразить, отчего происходит это
освещение, как мы очутились в долине, освещенной как бы ярким лунным
светом, причем, источника этого света нигде не было видно.
Стараясь понять это таинственное явление, я заметил, что свет исходил
от самой воды, и не только от нее, но и от всех предметов, находившихся в
ней, даже мы сами светились, точно светляки. Оказалось, что здесь была
фосфоресценция моря.
Вид, открывшийся перед нами, был поистине волшебным. Мне чудилось, что
мы плывем среди развалин какого-то величественного заколдованного
подводного города. От действия морской воды скалы, торчавшие вокруг, были
испещрены самыми разнообразными вычурными узорами и походили на остатки
фантастических зданий и замков с бесчисленными зубцами на стенах. Повсюду
виднелись столбы, колонны, чудовищной высоты портики, поднимавшиеся высоко
над нашими головами к поверхности моря. Громадные каменные глыбы были
увенчаны своеобразными балюстрадами и галереями. И все эти портики,
колоннады, дворцы и столбы были покрыты миллионами различных живых существ
и растений, сглаживавших собою шероховатости и угловатости скал, так что
камень под этою магическою растительностью совершенно исчезал. Со всех
сторон поднимали свои живые ветви множество зоофитов и полипов, и мириады
медуз, подобно люстрам, украшенным хрустальными подвесками, свешивались со
сводов гротов. Под арками же плавали легионы разнообразных рыб и морских
чудовищ.
Миновав этот заколдованный лабиринт, мы выплыли на ровную, усыпанную
песком площадку, посреди которой оказался великолепный небольшой
домик-дворец, сделанный из какого-то очень красивого камня, похожего на
яшму, с огромными хрустальными окнами. По ту сторону этого дворца начинался
величественный парк, с такими своеобразными гигантскими деревьями, что
вершины их терялись где-то высоко у поверхности воды.
Рыба подплыла к зданию и остановилась. Пакс, ловко соскользнув с нее,
пригласил меня следовать за собой. Мы подошли к четырем красивым колоннам
портика. Среди этих колонн находился бассейн, или, вернее, большая
металлическая ванна. Сказав, чтобы я следовал за ним, Пакс нырнул в эту
ванну, и когда я очутился возле него, он надавил какую-то пуговку. Ванна
тотчас же герметически захлопнулась сверху крышкой, мы очутились в
совершенной темноте, и я почувствовал, как эта ванна вместе с нами стала
погружаться сначала вниз, а потом снова поднялась вверх и остановилась.
Пакс снова надавил кнопку; крышка открылась, и мы очутились уже не в воде,
а на воздухе, в ярко освещенной, благоухающей комнате подводного домика.
- Ну, вот мы и дома, - сказал Пакс.
VI
Когда мы привели себя в порядок и я успел оглядеться, Пакс объявил,
что он сейчас меня познакомит со своей женой и дочерью, которые находились
в соседней комнате.
- Но я должен буду чувствовать себя перед вашими дамами очень неловко,
так как не имею никакого понятия о вашем языке, и мне придется объясняться
с ними пантомимами, - заметил я.
- На этот счет не беспокойтесь, - возразил мой хозяин. - Моя жена и
дочь обе страшные лингвистки и владеют русским языком так же хорошо, как и
мы с вами.
И затем, подойдя к двери, за которой находились марсианки, и,
очевидно, стараясь играть роль европейского джентльмена, Пакс
предварительно постучал в нее своим хоботом.
- Войдите! - послышалось изнутри.
Дверь отворилась, и мы предстали пред дамами.
Совсем не прелестные марсианки были несколько менее ростом
марсиан-мужчин и отличались от последних более мелкими и выразительными
чертами лица, если только можно назвать лицом ту часть головы, на которой
находился у них глаз и птицеобразный клюв. Уши у них были сравнительно
небольшие и совершенно без волос. Чешуи на груди и спине не было, и кожа на
этих частях была гладкая, а форма груди очень напоминала грудь наших
женщин. В то время, как весь костюм марсиан состоял из одних только
кальсон, вроде купальных, костюм марсианок был несколько сложнее и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг