дорогу паромщик свободной рукой то и дело что-то озабоченно подбивал
молоточком или завязывал сложные, таинственные узлы на концах каната.
Солнце ярко отражалось в его темных очках, и вообще вид у него был такой,
будто он пересекает, по меньшей мере, Атлантический океан, а не
полудомашнее озерцо в Европе. На все предложения помочь со стороны Лигума,
который представлял собой единственного пассажира, Язеп отвечал
красноречивым молчанием, из которого следовало, что паромщик, будучи
человеком, уважающим себя, никогда не опустится до общения с хардером...
Впрочем, Лигум претензий к местному коллеге Харона не имел. За тот год
с небольшим, что прошел после выпуска из Академии, юноша уже успел
привыкнуть к настороженному презрению к себе со стороны самых разных
людей. Поначалу он еще пытался вникнуть, в чем собака зарыта, но потом,
как и его старшие товарищи, махнул на всё рукой... И действительно, какое
значение имеет то, что одни боятся тебя до икоты, потому что наслушались
страшненьких сплетен о том, что хардеры - это живые машины смерти; что
другие ненавидят тебя, потому что завидуют твоим высоким моральным
качествам - "суперчеловечности", а также тем твоим способностям, из-за
которых ты вынужден нести это проклятое бремя суперчеловечности; что
третьи, морщась, старательно не замечают тебя, потому что уверены: твое
существование на одной земле рядом с ними - какое-то недоразумение,
временное явление, которое приходится терпеть и сносить ради общественного
блага... А ведь были и есть еще и четвертые, и пятые, и многие другие, для
которых ты - словно прыщ, выскочивший в самом интимном месте. Они не любят
марать свои благородные рученьки о дерьмо, грязь и кровь, а специально
держат для этого таких, как ты...
Весь фокус заключается, однако, в том, что ты не можешь, не имеешь
права возмущаться и злиться на людей, ведь ты отлично усвоил поучения
своих наставников, что, в конечном счете, не люди существуют для тебя, а
наоборот, ты - для всех них... И поэтому ты можешь отплатить тем, для кого
ты не являешься человеком, лишь упорным "незамечанием" их свинского
отношения к себе, и ты успешно делаешь это уже второй год...
Берег с дощатым причалом надвинулся на паром так внезапно, словно
хотел, чтобы крошечное суденышко как можно больнее ударилось о него своим
квадратным бревенчатым носом.
- Ну ладно, я пошел, - сказал Лигум паромщику так, словно они всю
дорогу вели задушевные разговоры, и, не дожидаясь, когда Язеп затянет
швартовы на причальной тумбе, соскочил с палубы на песчаный берег и
зашагал по чистенькой, выложенной металлопластовыми плитками дорожке в
гору, куда вел от причала уютный переулок.
В воздухе явственно витал аромат подрумяненного теста и ванили: видно,
где-то поблизости пекли пирожки. Однако Лигум чуял и другой запах, который
вот уже вторые сутки незримым облаком окутывал самый маленький во всей
Европе городок:
запах смерти...
И поэтому не останавливаясь хардер сделал неуловимое движение,
проверяя, покоится ли в подмышечной кобуре двадцатимегавольтный разрядник
марки "зевс", который и был тем самым единственным оружием Лигума и
которым так хорошо и удобно будет хлестать взбесившегося от почти
столетнего бездействия киборга-террориста, диверсанта и убийцу, когда
Лигум припрет его к стенке где-нибудь в уютном тупичке этого городка... О
том, что "зевс" мог бы быть применен и против людей, думать сейчас не
хотелось.
На гребне холма Лигум на несколько мгновений застыл с напрягшимися
мышцами так, что его фигура отчетливо просматривалась на фоне багрового
вечернего неба с любого места в городке.
... Едва ли Супероб так глуп, чтобы выстрелить, поддавшись на эту
уловку, но небольшой психологический прессинг все-таки не помешает. На то
они и эксперименты, чтобы биться мордой о стенку, как говаривал, бывало,
утирая кровь с разбитых губ Руслан Братусь, когда на занятиях по
прикладной акробатике ошибался в расчете сальто и втыкался со всего лета
головой в жесткую сетку батута...
Разумеется, выстрела не последовало. Даже камнем никакой подлец или,
наоборот, чересчур бла-ародный не удостоил, не то что пулей или лазерным
лучом!..
Тем не менее, каким-то шестым чувством Лигум вдруг ощутил: Супероб
где-то недалеко от него и в этот самый момент пристально рассматривает его
бесстрастным, оценивающим взглядом. Киборги, как известно, не умеют
усмехаться зловеще, им это попросту не нужно - тут создатели бесчисленных
боевиков неизменно дают маху. Вместо этого разработчики дьявольского
гомункулюса снабдили его более функциональными способностями. Например,
просачиваться невидимкой в любое, даже самое закрытое сообщество людей,
чтобы расправляться с ними по очереди так быстро и надежно, как может
убивать только разумная тварь. Причем тела своих жертв Супероб не то
успевает бесследно спрятать, не то дезинтегрирует их на облачка молекул, а
может быть, просто отправляет их куда-нибудь за пределы нашего мира. В ад,
например... Или в параллельный мир...
Лигум наконец расслабился и двинулся дальше, оглядываясь на ходу вокруг.
Итак, Клевезаль. Около пятисот жилых и нежилых строений в виде почти
игрушечных чистеньких домиков с разноцветными крышами, самый высокий из
которых имеет аж целых три этажа и является городской мэрией. Полторы
тысячи душ, в том числе всего полсотни детей разного возраста - следствие
неудержимой миграции молодежи в лоно цивилизации со всеми ее пороками и
бессистемным университетско-колледжным образованием, а также неумеренного
увлечения средствами "безопасного секса" в прошлые два десятилетия... Что
еще? Ах да, это же город, который славится отсутствием улиц. Дома в нем
просто-напросто разбросаны в милом беспорядке и пронумерованы по аналогии
с ходом шахматного коня - так, что сам черт ногу сломит, прежде чем найдет
нужный номер... Клевезаль находится на одноименном острове посередине
одноименного озера, и остается только гадать, как в эту провинциальную
глушь и невинную тишину умудрился пробраться незамеченным робот-киллер, а
самое главное - зачем?..
... М-да-а, удивительный городишко. Судя по данным Географа, здесь
должна иметься своя, хотя и небольшая, судоверфь. Церковь со святым отцом,
служкой и звонарем в одном лице. Паром, курсирующий к берегам озера без
всякого расписания, по потребности, мы уже знаем... Что еще мы здесь можем
иметь? Давай попробуем прикинуть без помощи Советников. Мэр без секретарши
и без свиты чиновников-дармоедов, вечно совершающих проступки и всякие
глупости, за которые потом приходится отдуваться ему, мэру... Шериф без
полицейского участка, без тюрьмы и, возможно, без оружия, если не считать
таковым здоровенный ржавый колун в нижнем ящике его письменного стола.
Шериф этот должен знать десяток-другой способов вкусного копчения мяса и
рыбы и наверняка является, по совместительству, агентом провинциального
управления ритуальных услуг... Парочка замшелых супругов-хранителей
местных традиций и нештатных летописцев, помнящих, в каком году была
засуха, и Озеро обмелело, а в каком - у мэра выпал правый нижний резец,
когда он еще ходил под стол пешком... Несомненно, должен здесь быть и свой
"козел отпущения" - какой-нибудь отринутый обществом бездельник и хам,
который не просыхая пьет горькую, пачкает заборы и стены домов
нецензурными надписями и учит младое племя курить и играть в карты "на
интерес"... Да, если хорошенько подумать, здесь должно быть всё, что
имеется и на "Большой земле", только непомерно увеличенное, словно
гигантской лупой, ограниченностью социума и отсутствием посторонних
примесей, сбивающих резкость. Одним словом - идиллия, и даже не верится,
что за последние сорок часов здесь были, один за другим, хладнокровно и
мастерски убиты двенадцать человек, причем трое из них - женщины.
С чего же начать?..
Лигум встряхнул головой, свернул за угол и неожиданно для себя оказался
на вылизанном до блеска изразцовом тротуарчике. Тротуар тянулся
параллельно берегу, вдоль вереницы белых изящных домиков с крылечками.
Никакими заборами и палисадниками тут, как следовало ожидать, и не пахло,
но подобие улицы все же наличествовало. Называть ее не имело смысла,
видимо, потому, что существовала она в единственном числе. По другому краю
тротуара, ближе к "проезжей части", условной ввиду полного отсутствия в
Клевезале самодвижущихся экипажей, высились аккуратно подстриженные липы,
а промежутки между домиками были обильно засажены акацией и еще какими-то
цветущими кустарниками, названия которых Лигум не ведал.
Ботанике в Академии его, разумеется, не учили, программа была
сосредоточена на других учебных дисциплинах...
Почти в самом центре "улицы" крыльцо трехэтажного здания было
оборудовано резными металлическими перилами, над которыми вяло свисало
большое цветное полотнище флага с неразборчивым гербом. Очевидно, это и
была мэрия, и Лигум решил навестить ее в первую очередь.
Хлипкие на вид домики оказались на самом деле строениями,
смонтированными из мощных шлакоблоков - видимо, чтобы успешно
противостоять натиску всех трех стихий в момент перепадов погоды.
Установок микроклимата, которые в других населенных пунктах стали такими
же привычными, как кухонные автоматы для домохозяек, в Клевезале, конечно
же, не было, и с Озера дул постоянный боковой ветер, свистящий в
интервалах между домиками. Как там было в одной из песен у Высоцкого: "А
ветер распрямлял извилины в мозгу". Подходит к здешнему климату, здурово
подходит...
Людей на улице тоже не было, хотя городок был, вне всякого сомнения,
обитаем. Во всяком случае, об этом свидетельствовали обрывки невнятного,
но достаточно громкого турбозвука, а также возбужденные голоса и взрывы
смеха, которые то и дело доносились до хардера из глубины "улицы". Скорбью
и печалью в связи с двенадцатью погибшими согражданами здесь явно не
пахло. Судя по всему, Клевезаль был населен неисправимыми оптимистами,
которые плевать хотели на все горести, суперобов и хардеров, вместе
взятых. Или это веселится тот самый "плохой парень", который
предположительно должен существовать?.. Нет, не похоже:
все-таки речь идет о достаточно крупной компании...
Пройдя несколько десятков метров, Лигум повернул голову налево, где
между соседними домами имелся достаточно широкий прогал, и обомлел.
Современные транспортные средства в Клевезале все-таки были. Прямо в траве
стояла амбуланция с большим красным крестом на крыше. Возле нее никого не
было видно, хотя из кабины доносились странные звуки. Словно кто-то
раздирал очень прочную ткань на узкие полоски. Невольно напрягшись и на
всякий случай расстегнув подмышечную кобуру, Лигум осторожно приблизился к
джамперу, осторожно заглянул в кабину сквозь пыльное, залапанное жирными
пальцами лобовое стекло и узрел там двух небритых типов в некогда белых
халатах, активно храпевших на переднем сиденье, привалившись головами друг
к другу. Халат на одном из спящих, не отличавшийся крахмальной белизной,
был расстегнут до самого пупа, и из-под волосатой подмышки целомудренно
выглядывала большая желтая кобура. Пары спиртного, казалось, проникали
сквозь стекло кабины.
Лигум поднял брови, но будить спящих не стал, а вернулся на прежний
курс к мэрии. Дверь здания под флагом была заперта, и юноша огляделся,
размышляя, не пора ли применить грубую силу для проникновения вовнутрь. А?
Так сказать, для самоутверждения и для повышения своего авторитета в
глазах местных циников?..
Кто бы мог подумать, что столь важный орган городского управления может
быть заперт на ночь, как какой-нибудь жалкий сарай!..
Но уже в следующую минуту хардер улыбнулся своим мыслям. Ты все еще
никак не можешь привыкнуть к тому, что ты не в мегалополисе подобно
Агломерограду или Интервилю, где все учреждения власти функционируют,
подобно холодильникам, в режиме "нон-стоп", и даже ночью там по коридорам
неслышно проносятся призрачные референты и курьеры, из окон за три
квартала слышен пиканье, жужжанье и стрекотанье всевозможных средств
связи, всех этих серверов, принтеров, радиофаксов и радиомодемов, и просто
модемов и факсов, и еще сотовиков, и коммуникаторов ближнего действия...
Что ж, жаль, но придется, образно выражаясь, "поцеловать замок" и
удалиться...
Лигум повернулся и застыл. За его спиной, оказывается, торчал человек
лет тридцати. У него были пухлое трапециевидное лицо с довольно
правильными чертами, взлохмаченные волосы и карие глаза чуть навыкате.
Одет он был в строгий черный костюм, в вырезе которого виднелся цветастый
широкий галстук.
- Если Лигум - это вы, то я, вероятно, мог бы быть вам полезен, - с
виноватой улыбкой сказал человек. - Я вас, случайно, не напугал?
- Нет, - улыбнулся в ответ Лигум. - И считайте, что это вам повезло.
Если бы вы действительно меня напугали, то сейчас мы бы с вами уже не
беседовали. И вообще, в ближайшее время вам придется забыть привычку
неслышно подходить сзади к хардерам. Просто от испуга рука сама тянется к
оружию, - обезоруживающим тоном пояснил он.
- Да-да, - пробормотал человек в костюме. - Видите ли, привычка
подкрадываться сзади обусловлена моей профессией.
- Вы что, агент спецслужбы? - удивился Лигум.
- Нет, я - учитель в местной школе. Знаете, мои негодники порой имеют
скверную склонность заглядывать в шпаргалки, и тогда мне приходится
неслышно подходить к ним, чтобы застать их врасплох... А сейчас я исполняю
обязанности мэра. Я случайно заметил вас на крыльце из окна своего дома, а
живу я через два номера отсюда, на другой стороне...
Не прекращая слушать своего собеседника, Лигум поднес к губам левое
запястье с браслетом компкарда и шепнул кодовое слово "АНГАР". Дождался,
когда в ответ прозвучит еле слышный, но четкий голосок Диспетчера
Информации "Готов к работе", и, едва шевеля губами, произнес: "Имя и
фамилия мэра Клевезаля". Вряд ли это было так необходимо сейчас, но юноша
просто хотел лишний раз проверить связь с компкардом, внутри которого -
или где-то далеко отсюда, в недрах мощного сервера, это не имело значения
- притаились в постоянной готовности в считанные доли секунды предоставить
любую информацию его персональные Советники - виртуальные существа,
существующие лишь в виде электронного облачка внутри микроскопических
транспьютерных чипов.
- Очень приятно, - вежливо сказал хардер, одновременно слушая
торопливую подсказку из приемника размером с зернышко проса, вживленного
ему в слуховой проход еще в десятилетнем возрасте (из-за этого казалось,
что голоски Советников звучат непосредственно в мозгу, будто кто-то
транслирует хардеру мысли на расстоянии). - Рад с вами познакомиться,
господин Юшманов.
"Мэр-учитель" вздрогнул и вскинул подбородок.
- Почему... почему Юшманов? - спросил он. И тут же провозгласил с
горьким пафосом: - Юшманов пропал без вести вчера вечером. В связи с этим
совет нашей общины предложил мне принять обязанности главы городской
администрации до начала следующего месяца. А моя фамилия - Лингайтис,
Райтум Лингайтис, - добавил он.
- Извините, а почему только до начала следующего месяца? - осведомился
хардер.
Лингайтис зачем-то оглянулся через плечо на соседние домики и облизнул
губы.
- Может быть, зайдем внутрь и продолжим разговор в моем... кхм... в
кабинете мэра? - предложил он.
- Как хотите, - пожал плечами Лигум.
Лингайтис извлек из кармана плоскую карточку компкарда, сунул ее в
прорезь дверного идентификатора и принялся манипулировать с кнопками на
пульте управления замком. Лигуму вдруг показалось, что врио мэра вовсе не
желает, чтобы пришелец из большого и безнадежно испорченного всевозможными
пороками мира знал пароль, открывающий дверь мэрии. Лигум демонстративно
отвернулся. Ему стало смешно: его хардерский компкард, надежно
прикрепленный к руке на манер старинных наручных часов, позволял
нейтрализовать систему охраны банковских сейфов Центрального Банка ООН на
Манхэттене и свободно отпирал любые электронные замки на Земле, включая и
те, которые практически нигде не использовались. В случае необходимости,
разумеется. А необходимость эта определялась исключительно самим хардером,
и ни один индивидуум в мире не имел права обсуждать решение, принятое
хардером. Обсуждать правильность и целесообразность действий хардера
может, как известно, только Щит, состоящий тоже из хардеров...
Он еще раз оглядел окрестности. В нескольких десятках метрах от него по
улице двигался приземистый широкоплечий мужчина, одетый в пестрый
тренировочный костюм. Скорее всего, он вышел из одного из соседних домиков
и теперь удалялся в том направлении, откуда доносился турбозвук.
Непонятно, что в нем было странным, но что-то явно было. Может быть, вот
это регулярное вздергивание головой, как делает лошадь, уставшая везти
воз?..
- Странно, - вдруг удивленно проронил Лингайтис за спиной хардера,
словно читая его мысли. - Ничего не понимаю!
Лигум развернулся к двери лицом. Мэр-временщик лихорадочно нажимал на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг