прекрасный день твой чересчур крепкий и странный, но все-таки живой сон станет
вечным. Мертвый сон.
Тьфу ты, какая чушь привязалась!
И хватит ворочаться, а то скрипом ржавых пружин кровати соседа разбудишь.
Сам не спишь - другим не мешай!
Лучше давай-ка что-нибудь вспомним. Ты же знаешь, что иногда это помогает
в борьбе с бессонницей...
Только что хорошего ты можешь вспомнить? Засады на наркокурьеров? Разгромы
подпольных баз торговцев оружием? И как во время таких рейдов тебе однажды чуть
не всадили остро заточенный армейский кинжал в глотку, а другой раз едва не
прошили в упор автоматной очередью? И как ты однажды кувыркался с
двадцатиметровой высоты в кювет, когда во время погони за грабителями
Международного банка у твоей машины переломился рычаг подвески?
А чем лучше твои бесконечные инвестигаторские миссии? Погони за
несуществующими пришельцами, охота на призраков... Разоблачения мошенников и
аферистов всех мастей, нескончаемые и, к счастью, бескровные сражения с
писаками-журналистами, сующими свой нос туда, куда вынужден совать и ты...
Сам видишь: нет никаких убаюкивающих воспоминаний в твоей однобокой
памяти.
Значит, постарайся заснуть без всяких ухищрений.
* * *
День опять обещает быть жарким. Ни одного облачка на небе до самого
горизонта. Солнце беспрепятственно заливает ярким светом улочки. Деревья в
парке при гостинице не шелохнутся - значит, ни малейшего ветерка снаружи.
По парку спортивной рысцой трусит группка людей в одинаковых спортивных
костюмах с неразборчивыми эмблемами на груди. Все они, как на подбор, стройные,
подтянутые и двигаются легко и пружинисто. Добежав до конца аллеи, сворачивают
на полянку в окружении кустов и принимаются разминаться. Каждый выполняет свое
упражнение, но разнобоя, характерного для любителей, нет, словно занимаются они
под счет невидимого тренера.
Глядя на них, невольно кочется тоже размять конечности и суставы.
Разминка оказывается недолгой. Вскоре люди в спортивных костюмах, как по
команде, стройной цепочкой бегут ко входу в гостиницу.
- Это что, спортсмены? - слышу за своей спиной голос соседа. Он уже успел
умыться и теперь растирает опухшую от сна (а может, и от ночных похождений)
физию казенным гостиничным полотенцем.
- Похоже. Интересно, каким видом спорта они занимаются?
Щербаков бросает рассеянный взгляд в окно.
- Уж наверняка не постельно-прикладным, - с невольной завистью бурчит он.
- Как некоторые...
- Это ты про себя, что ли? - нахально интересуюсь я, решив, что тоже имею
право на фамильярность.
- При чем здесь я? Мы люди семейные, солидные... Нам и картишек хватает за
глаза. А вот ты, Владлен, всю ночь где-то шатался- наверное, присмотрел себе
местную красавицу. Признайся честно, я прав?
- Твои гнусные намеки на мою порочность не имеют под собой почвы, -
возражаю я. - Хотя в одном ты прав: ночью мне действительно пришлось навестить
одну женщину. - Геннадий изображает на своем лице многозначительную ухмылку, но
я невозмутимо продолжаю: - Только повод был не тот, о котором ты подумал, Гена.
Женщина эта умерла.
- Серьезно? - изумляется Щербаков. - А от чего?
- Сердце.
- Болезнь века, - констатирует мой собеседник, принимаясь рыться в своей
сумке. - Наверное, в годах уже была?
- Да нет, еще лет двадцать пять-тридцать вполне могла бы пожить.
- А тебе она кем приходилась? Родственницей?
- У меня здесь нет родственников. Понимаешь, дело в том, что в местной
больнице лежат люди, которые как бы заснули, а проснуться не могут. Из-за них я
и приехал сюда... А у этой женщины, которая скончалась сегодня ночью, есть
племянник, только она ухаживала за ним на дому. Вчера я успел побывать у них в
гостях, а потом...
Такое впечатление, что сосед меня не слушает. Во всяком случае, лицо у
него равнодушное, как бревно, и похоже, что его больше интересует процедура
подогрева воды в двухлитровой банке из-под маринованных огурцов с помощью
небольшого кипятильника.
- Значит, спят, говоришь, а проснуться не могут? - рассеянно
переспрашивает он меня. - Они что - зомби, что ли? Или лунатики какие-нибудь?
Видимо, этими понятиями его представления о всякого рода измененных
состояниях человеческого сознания и исчерпываются. Да и с какой стати человек,
всю жизнь посвятивший выбиванию железок из поставщиков и кладовщиков, обязан
разбираться в аномалиях и психологической терминологии?
- Какие там лунатики? - отмахиваюсь я. - В общем-то, они и не спят вовсе.
Затяжная кома, понятно?
Он неопределенно крутит лобастой головой, одновременно размешивая
алюминиевой ложечкой сахар в щербатой чашке.
- Ты кофейком не желаешь взбодриться? - спрашивает он меня.
Кофе у него, конечно, - дерьмовое, кофейная труха в банке, но надо что-то
проглотить, чтобы можно было закурить. Мой желудок, с его повышенной
кислотностью, не допускает курения натощак.
- Если угостишь, - говорю, покидая свой наблюдательный пост у окна.
Генка извлекает из недр своей тумбочки еще одну чашку, на этот раз с
отбитой ручкой, и наполняет ее до краев коричневой бурдой.
- А ты, значит, этих... ну, которые дрыхнут... изучаешь? - осведомляется
он.
- Угу.
- А на фига?
Вопрос, на который в принципе невозможно ответить. Такие вопросы обычно
любят задавать дети не старше пяти лет.
- Я работаю в Институте мозга. Мы такие вещи исследуем.
- Да-а-а... - загадочно протягивает Щербаков. - Каких только чудес на
свете не бывает! Слушай, сосед, а от чего они впали в спячку?
- Если б знать, - говорю я.
На этом разговор наш иссякает.
Покончив с кофепитием и шумно крякнув, Щербаков принимается облачаться в
"спецодежду командировочного", как он именует потертый костюмчик с блестящими
на локтях рукавами и пузырями на коленках брюк. В заключение затягивает на
горле старомодный галстук-"селедку", который абсолютно не сочетается с
клетчатой рубашкой. Ему остается лишь вооружиться пузатым портфелем, где в
одном отделении должны быть деловые бумаги, а в другом - бутылка дешевого
коньячного пойла и шоколадки для секретарш. Однако насчет портфеля я
заблуждаюсь: в качестве ручной клади у Генки выступает черная сумка из
кожзаменителя - правда, тоже довольно вместительная.
- Ну, я пошел, - объявляет он, покончив со сборами. - Ты еще остаешься?
- Сейчас тоже двинусь.
- Не забудь оставить ключ на вахте, - советует он. Когда дверь за ним
закрывается, я вновь подхожу к окну. На скамеечке в парке, как раз напротив
нашего окна, развалившись, скучает тот тип, который пялился на меня вчера в
столовой. Теперь он на меня не глядит, но у меня почему-то складывается
впечатление, что именно мое окно его в этот момент интересует больше всего.
Кто же это такой? И что ему от меня надо?
Неприятно, когда за тобой следят. А если такой здоровенный и угрюмый
типаж, как в данном случае, - тем более. Сразу вспоминается участь, постигшая
Юрку Колесникова...
Когда за тобой ходят по пятам, есть два варианта: либо сделать вид, что
ничего особенного не замечаешь, либо попытаться сыграть в открытую и завязать
знакомство со своим "хвостом".
Наверное, так и придется поступить.
Однако надежды мои на выяснение отношений со своим тайным наблюдателем не
сбываются. Когда я выхожу из гостиницы, его уже и след простыл.
* * *
Дежурная по приемному отделению, через которое я шествую полчаса спустя,
вручает мне временный пропуск сроком на месяц (они что, серьезно считают, что я
буду торчать здесь столько времени?!) и сообщает, что Алексей Федорович просил
меня зайти к нему.
Завьялов сегодня так же суетлив, как и вчера. Однако угощать меня
различными напитками уже не собирается, и вообще видно, что он чем-то озабочен.
- А, Владлен Алексеевич, - приветствует он меня, поднимаясь из-за своего
фирменного стола. - Проходите, проходите, пожалуйста!..
На этот раз нарочно сажусь не за журнальный столик, а за стол для
совещаний напротив хозяина кабинета.
- Что-нибудь случилось, Алексей Федорович?
Он мнется и явно пытается уйти от немедленного ответа:
- Ну, как вы поработали вчера?
Неужели он решил контролировать меня и думает, что я буду перед ним
ежедневно отчитываться?
- Нормально поработал, - сухо сообщаю я.
- Удалось обнаружить какую-нибудь зацепку?
- Бог с вами, Алексей Федорович! Только экстрасенсам удается с первого
взгляда определить, чем болен тот или иной человек, да и это в большинстве
случаев - игра на публику... Пока я успел лишь изучить истории болезни этих
двоих и выслушать теорию вашего Ножина...
- Это насчет нарушения в мозгу временных связей?
- С вами он тоже делился своими предположениями?
- С кем он только не делился, Владлен Алексеевич! Пожалуй, я не удивлюсь,
если в один прекрасный день он опубликует свои бредни в какой-нибудь газете!..
Хотя специалист он неплохой, во всяком случае, нареканий на его работу никогда
не было...
- А Шагивалеевым вы довольны?
- Ринатом? А почему я должен быть им недоволен? Он уже третий год
возглавляет невропатологию и - тьфу, тьфу, конечно, - работает пока довольно
успешно. Между прочим, он не только заведует отделением, но и больных лечит - и
лечит с высокой результативностью...
- Извините, что перебиваю, Алексей Федорович, но почему Спящих решили
расположить именно в невропатологии? Ведь коматозников обычно помещают в
реанимацию...
- А они первое время и были в реанимации. Однако, видите ли, в чем тут
дело, Владлен Алексеевич... Реанимационное отделение у нас, к сожалению, не
очень емкое, а именно туда, в большинстве своем, поступают тяжелобольные и
раненые... А поскольку вывести из состояния комы этих двоих за две недели не
получилось, то...
- То вы решили прекратить курс активной реанимации и перешли к пассивному
наблюдению за этими пациентами.
- А вы на моем месте поступили бы иначе, Владлен Алексеевич?
Ого, а коготки выпускать этот толстячок умеет. И что это я, в самом деле,
на него наезжаю? Может быть, из-за того, что в углу кабинета приглушенно
бормочет "Панасоник" последней модели с плоским экраном, и, глядя на него, мне
сразу вспоминается старушка из невропатологии, которая просила меня наладить
сломанный телевизор?..
Остынь, Лен, остынь, ты же не проверяющий из облздрава.
- Да вы не обижайтесь, Алексей Федорович. Я ведь интересуюсь из чистого
любопытства...
- Что вы, что вы, Владлен Алексеевич, какие между нами могут быть обиды?
(Прямо-таки дипломатический раут, а не деловое общение у нас с ним получается).
А у меня для вас есть новости, и, боюсь, не совсем приятные... Потому и просил
вас заглянуть в первую очередь ко мне.
- Слушаю, Алексей Федорович.
- Вчера вечером к нам поступил еще один пациент с симптомами затяжной
комы.
Тоже мне, новость! Хотя откуда ему знать, что мне известно о смерти тетки
Круглова и о решении Нагорнова отправить мальчика в больницу?
- Вы имеете в виду Олега Круглова?
- Круглова? Ах, да... Нет, нет, не его. Мальчика привезли ближе к утру. А
примерно в двадцать три тридцать в приемное отделение поступил еще один...
Спящий.
- И кто же это?
- Его фамилия... где же у меня было записано?.. странная такая фамилия...
Ага, вот. Солодкий Владимир Георгиевич, двадцать восемь лет, торговец
книгопечатной продукцией.
- Что, абсолютно те же симптомы, что и у остальных?
- Абсолютно. Сейчас он в реанимации, но, боюсь, что с ним произойдет то же
самое, что и с другими... Вот, можете сами взглянуть на его регистрационную
карточку.
М-да, вот это сюрприз! Вместо двоих Спящих ты имеешь теперь четырех.
Среднестатистический показатель перекрыт ровно в четыре раза, если население
Мапряльска принять равным ста тысячам душ. Неужели это все-таки вирус?..
- А известно, при каких обстоятельствах этот Солодкий впал в кому?
Кстати, почему-то этот вопрос только сейчас возник в твоей голове, Лен.
Стоило еще вчера заинтересоваться этим. Может быть, именно в этом и скрывается
истинная причина?..
- Да ничего особенного. По словам его жены, он пришел вечером с работы,
поужинал, потом прилег отдохнуть и уже не проснулся. Никаких экстраординарных
фактов не отмечено, настроение у пациента было обычное... ну, может быть, лишь
небольшая подавленность... но ведь это и понятно: человек весь день парился на
солнце, устал от жары...
- Он разве не в книжном магазине работал?
- Нет, нет, Солодкий торговал книгами с лотка. Знаете, сейчас во многих
местах есть такие точки...
- Понятно.
Что же он так выжидательно смотрит на меня, как на всемогущего волшебника?
Надеется, что я с ходу выложу ему причины возникновения массовой Спячки и
поведаю рецепт спасения несчастных? Напрасно, потому что я вовсе не ученый и
даже не врач. Я - всего лишь рядовой инвестигатор, который сам блуждает в
кромешной тьме по лабиринту...
- И что вы теперь собираетесь делать, Алексей Федорович?
Однако ответить мне Завьялов не успевает.
Дверь кабинета распахивается настежь, и на пороге возникает чья-то
знакомая личность в сером костюмчике.
Представитель милиции пожаловал. Тот самый Нагорнов, с которым я имел
возможность познакомиться прошлой ночью.
Только вид у него сейчас более взъерошенный, чем в момент нашего
знакомства.
- Здравствуйте, Алексей Федорович! - выпаливает он с порога. - Извините,
если я вам помешал, только... у нас какая-то чертовщина творится!
- Что такое, Евгений Петрович? - невольно приподнимается из своего
кожаного кресла толстячок. Похоже, они с Нагорновым отлично знают друг друга. -
Да вы присядьте, пока я закончу разговор с товарищем Сабуровым...
- А, и вы здесь, - глянув на меня, констатирует Нагорнов. - Что ж, тем
лучше. Вот вы с Владленом Алексеевичем, как представители медицинской науки,
можете объяснить мне, тупому серому менту, что происходит?!
- А что происходит? - осторожно подаю голос я.
- Да то, что час назад в КПЗ заснул беспробудным сном один тип и не
собирается просыпаться!.. А он, между прочим, проходит у меня по одному
уголовному делу, и представляете, каких собак на меня теперь навешают со всех
сторон? "Это вы, - скажут, - применяли недозволенные методы допроса, накачивая
несчастного психотропными препаратами и наркотиками!" Хотя я, чесс слово,
совсем не умею пользоваться шприцем!..
Нам с Завьяловым ничего не остается, кроме как ошарашенно переглянуться.
Глава 6
Сегодня Ножина почему-то в отделении не оказывается. Еще более угрюмый и
неразговорчивый, чем накануне, Шагивалеев сообщает, что психотерапевт был
срочно вызван к одному больному на дом.
Жаль. Интересно было бы послушать мнение Психа насчет внезапного всплеска
до сих пор устойчиво протекавшего феномена Спячки. Он-то наверняка бы придумал
нечто экстравагантное.
Я же по-прежнему убежден, что в основе странного явления лежат вполне
обыденные факторы. Вот только как к ним подобраться?..
Нагорнов, который, похоже, теперь тоже заинтересовался Спящими,
сопровождает меня в палату, где покоятся необычные пациенты. Пока их
по-прежнему двое: Круглов и Солодкий все еще пребывают в реанимации.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг