автоматически зажигаются красные сигнальные лампочки, раздается тревожный
звуковой сигнал, и посетителя на всякий случай встречает с оружием
наготове у дверей лифта второй помощник диспетчера.
Ненавижу я это здание по одной простой причине: именно в нем я провожу
в последнее время каждые третьи сутки. График жесткий и соблюдается
неукоснительно. Из месяца в месяц, из года в год. Только болезнь может
освободить от дежурства оперативным диспетчером. Или смерть - причем твоя
собственная, а не твоих родных и близких...
Диспетчеры бывают разные. В основном так принято называть эту профессию
у транспортников: железнодорожников, авиаторов, моряков. Суть же у всех
одна:
координировать действия множества субъектов, подчас не подозревающих
друг о друге. На сложные траектории перемещения этих субъектов в
пространстве цветным пунктиром накладываются временные координаты, и
задача одновременного оперирования несколькими величинами требует такого
сосредоточения, что любой транспортный диспетчер после дежурства чувствует
себя измотанным до предела. Что же говорить тогда о нас, если, в отличие
от транспортников, у которых все расписано по графику, нам то и дело
приходится импровизировать и на ходу пытаться найти решения для
неразрешимых в принципе ситуаций!.. Вот почему сутки после дежурства
уходят на то, чтобы отоспаться и восстановить затраченные нервные
клеточки. Еще сутки - на личную жизнь, для решения неотложных проблем, а
потом - снова в бой. Разумеется, при таком режиме никакой полноценной
личной жизни не получается, потому что нет для тебя ни нормальных
праздников, ни выходных по субботам и воскресеньям, ни настоящего
отдыха... Радость существования постоянно отравляет одна и та же
подспудная мысль: послезавтра...
нет, уже завтра ты должен будешь опять сесть в мягкое вращающееся
кресло в окружении нагромождений спецаппаратуры и на протяжении двадцати
четырех часов не смыкать глаз, пытаясь заблаговременно предвосхитить
возможные проблемы, но, разумеется, все предугадать невозможно...
Ровно в восемь я принял смену у Миши Чигринова. Подопечный в это время
заканчивал дома завтракать. Из книги отчетов о дежурстве я уже знал, что
за прошедшие сутки никаких ЧП в жизни Подопечного не случилось. Впрочем,
это подтверждалось и сводкой утренних данных о его физиологическом
состоянии, снятых с помощью сложнейшей телеметрической аппаратуры.
Оставалось лишь надеяться, что и предстоящие сутки обойдутся без сюрпризов.
В восемь ноль три от агентов "наружки" поступили доклады о готовности к
сопровождению "объекта".
Я попросил своего помощника Костю Рудавского приготовить мне чашку
крепкого кофе, а сам не спускал глаз с экрана монитора "наружки", который
транслировал вид дверей подъезда Подопечного. Вот-вот он должен был
появиться здесь.
Схема Опеки за многие годы ее осуществления была отработана до мелочей,
и пока что все шло по накатанной колее.
В восемь десять Галина сообщила, что Подопечный вышел из квартиры и
сейчас появится в поле нашего зрения.
- Какие планы на сегодня? - деловито спросил я, не отрывая взгляда от
экрана монитора.
- У меня? - лукаво переспросила она.
- Не притворяйся, Галь, - посоветовал я. - Сейчас я лицо официальное,
при исполнении, поэтому твои планы меня интересовать сегодня никак не
могут, хотя в любое другое время...
- А я, между прочим, всегда при исполнении, - полушутя-полу-серьезно
перебила меня Галина. Она была права, поэтому спорить с ней не стоило. -
Ладно, Кир, записывай. После работы он зайдет в сбербанк на Рабочей - пора
платить за квартиру. Потом заглянет на Рогожский рынок, чтобы купить там
кое-что из продуктов - вы, кстати, помогите там ему выбрать свининку
получше, а то он разбирается в мясе, как свинья в апельсинах!.. Так, в
прачечную я сама схожу. Ну и вроде бы все... Если, конечно, в последний
момент у него не возникнет какая-нибудь очередная авантюрная идея - но тут
уж, ребята, смотрите сами в оба.
- Понял, отключаюсь, - сухо бросил я, нажимая клавишу селектора на
пульте.
На экране "наружки" двери распахнулись, и из подъезда, как всегда, с
озабоченно-рассеянным видом вынырнул Подопечный. И как всегда, огляделся
он по сторонам с таким ошарашенно-пришибленным видом, что мне сразу
захотелось с презрением сплюнуть. Господи, в который раз подумал я, за что
же ты избрал именно этого зачуханного гаврика?!.. Неужели этот тип в
полустоптанных ботинках, мятых брюках и обвислом пальто действительно
способен причинить людям столько зла? Неужели от такого невзрачного
субъекта зависит существование целой страны?..
И, тем не менее, это было так, и я прекрасно знал это. Поэтому погасил
крамольные мысли в самом зародыше и принялся осуществлять оперативное
сопровождение Подопечного на его пути к многоэтажному бетонно-стеклянному
кубу на Шоссе Энтузиастов. В моем распоряжении была аудио-, видео- и
компьютерная аппаратура. Моим распоряжениям и указаниям безоговорочно
подчинялись десятки лучших агентов. Поэтому лишь непосвященному человеку
могло бы показаться, что Подопечному сопутствует удача. На самом деле -
это я, плюс воля и усилия множества людей, плюс невероятная слаженность в
действиях да тщательно продуманная и годами отработанная организация
Опеки, обеспечивали так называемые счастливые случайности для
одного-единственного человека.
Не успел Подопечный подойти на остановку - как, повинуясь нажатой мной
клавише, к ней подкатил троллейбус двадцать четвертого маршрута. Наш
человек, отвечавший за подачу транспорта, не упал в грязь лицом:
троллейбус был полупустым, что обеспечивало Подопечному беспрепятственную
посадку на мягкое сиденье. Никто не ведал, что столь малое количество
пассажиров объяснялось очень просто:
предыдущие три остановки машина пролетела на полном ходу, не
останавливаясь.
Труднее всего для диспетчеров были именно такие моменты, когда
Подопечный оказывался "в людях". Ведь трудно было предугадать, как будет
развиваться обстановка и не посягнет ли кто-нибудь на его душевное
равновесие или даже физическую неприкосновенность. И хотя на этом же этаже
постоянно дежурила группа аналитиков, и "оперативный" в любой момент мог
прибегнуть к их услугам, но иногда вмешательство должно было быть
решительным и мгновенным.
Как, например, сегодня. Не успел троллейбус доехать до угла Радио и
Добролюбовской, как в салон влезла и угрожающе нависла над Подопечным
старуха с сумкой на колесиках и огромной волосатой бородавкой на
подбородке. Это была явная представительница той категории пенсионеров,
которые до девяносто первого года до хрипоты спорили из-за места в
очередях за водкой, а после девяносто первого восприняли свободу рынка как
возможность спекулировать сигаретами у метро. Еще немного, и бабка
обязательно изрекла бы в пространство нечто о наглости молодых, неуважении
немощных старцев и о том, что она всю свою жизнь простояла у фрезерного
станка. Зная слабохарактерность Подопечного, можно было не сомневаться,
что после этого стресс третьей категории ему на сегодня был бы обеспечен.
Я только собрался было отдать соответствующее приказание нашим людям в
троллейбусе, но те, слава Богу, сами допетрили, что следует нанести
превентивный удар. "Садитесь, бабушка", вскочив со своего места, громко
сказал Влас Персианцев, сидевший через проход от Подопечного, и старуха,
что-то сердито бурча себе под нос и то и дело косо посматривая на
Подопечного, взгромоздилась на сиденье. Я облегченно вздохнул.
Но на этом сегодня дорожные передряги Подопечного еще не закончились.
Когда он собрался выходить из троллейбуса на конечной, вдруг навстречу в
двери ему полез звероподобный верзила в замызганной и распахнутой настежь,
несмотря на мороз, куртке типа "Аляска" и без шапки. На робкую попытку
Подопечного осудить верзилу тот разверз щербатую пасть и заорал: "Ты чо,
не вишь, бля, што я залазию? А?".
Судя по интонации, он горел желанием разогнать кровь в своих жилах,
заржавевших от многих запоев, хорошей драчкой, причем неважно с кем, и
Подопечный лишь удачно подвернулся ему под руку.
- Влас, - негромко посоветовал я по спецсвязи, - прими меры.
Персианцев согласно кивнул и аккуратно оттер Подопечного в сторону,
оказавшись лицом к лицу со щербатым.
- Ох, не люблю я, когда возле меня базар устраивают, - выдохнул Влас. -
Может, выйдем, поговорим? - предложил он негромко грубияну. Тот,
покачнувшись, замахнулся со словами: "Да я тебя и здесь пришибу, сучара!",
но в следующий момент его тело вдруг приподняла над полом и боком вынесла
в дверной проем какая-то неведомая сила. А еще через мгновение детина
зарылся в заснеженный кювет, дрыгая ногами. Я надавил нужную кнопку, и не
успел хулиган выбраться из кювета, как в конце улицы показался милицейский
"уазик", мигающий сине-красными маячками.
Я машинально вытер о брюки вспотевшие ладони. Внимательно присмотрелся
к Подопечному - вроде бы все в порядке, не успел он воспринять сей
инцидент как потерю своего лица, а значит - гибельных последствий нам и
здесь удалось избежать.
Больше до самого НИИ ничего страшного Подопечного не подкарауливало.
Однако на границе между свободой и служебной территорией его поджидала
очередная неприятность. Хорошо еще, что я заранее просмотрел, что творится
на проходной:
благо, передо мной высился квадратор - целый штабель мониторов,
позволяющих непосредственно наблюдать за ключевыми точками.
А на проходной вовсю протекала кампания поимки злостных разгильдяев, то
бишь опаздывающих. Лично сам Степан Борисович, отставной полковник
Генштаба, а ныне - замначальника отдела кадров, торчал возле турникета с
блокнотиком в руке, старательно фиксируя фамилии пересекающих заветную
черту позже положенного срока. Поскольку электронные часы показывали, что
Подопечный опаздывает на целых полторы минуты, нетрудно было представить,
чем может закончиться его попытка просочиться мимо бдительного Степана
Борисовича.
Времени для вмешательства у меня оставалось в обрез, поэтому я первым
делом науськал Камиля Копорулина, сменившего Власа на троллейбусной
остановке, задержать Подопечного во что бы то ни стало на пару минут возле
проходной, и Камиль тут же принялся разыгрывать спектакль: гость столицы
из солнечного Татарстана спрашивает у прохожего, то есть у Подопечного,
как ему найти какой-то переулок, название которого он позабыл, но помнит
только, что в начале переулка располагаются бани, а чуть подальше -
комиссионный автомобильный магазин, но магазин-то ему, гостю столицы вовсе
не нужен, а нужен ему зачем-то Дом культуры шарикоподшипникового завода
номер двенадцать (которого, кстати, в природе не существует), и все это
действо происходит внешне вполне безобидно, но несколько замедленно,
потому что помимо акцента, мешающего понимать торопливую речь приезжего
татарина, у последнего наличествует еще и заикание...
А тем временем я набрал нужный телефонный номер и, когда на моем экране
вахтер в форменной фуражке поднял трубку, то начальственным голосом
небрежно сказал ему:
"Вот что, голубчик... мнэ-э... если Степан Борисович все еще торчит в
твоей конуре, дай-ка ему... мнэ-э... трубочку". Но дед-вохровец был не
лыком шит, потому что робко попытался уточнить, кто, собственно,
спрашивает кадровика. В ответ, естественно, он услышал, сквозь череду
эканий и меканий недвусмысленный намек на то, что не его это собачье дело,
а если он считает иначе, то завтра может на службу не выходить, а сидеть
дома и нянчить засранцев-внуков... Когда трубку взял отставной полковник,
мой тон несколько изменился.
- Здравия желаю, товарищ начальник! - с этакой злой усмешкой произнес
я. - Полагаю, вам известно, кто с вами разговаривает?
- Нет, - растерянно ответил кадровик. Было видно, что мой напор его
смутил.
- Тем хуже для вас, - многозначительно сказал я. - Полковник Сетов,
государственная безопасность. - И сделал вид, что взрываюсь: - Послушайте,
какого черта, полковник?!.. Какой идиот приказал вам осуществлять эту
несанкционированную проверку?! Кому вы подчиняетесь?! Да вы знаете, чту
вам за это будет?!
Вся эта вереница риторических, но не лишенных скрытого смысла вопросов,
бомбардировала сознание бывшего генштабовца, пробудив в нем отнюдь не
самые приятные воспоминания о своей армейской карьере. На экране было
отчетливо видно, как Степан Борисович машинально встал во фрунт с трубкой
возле уха.
- Но я, - стал оправдываться он дрогнувшим голосом, - видите ли, я...
не по своей инициативе...
- Что-о? - уже не сдерживаясь, заорал я. - Ма-алчать! Вы что себе
позволяете, полковник?!
- Я... я уже не полковник, - пролепетал Степан Борисович, утерев лоб
платком. - Я давно в запасе...
- Тем хуже для вас! - повторил я. - Немедленно отставить эту
возмутительную профанацию с проверкой! Вы все поняли? У вас там
директором, кажется, Теренецкий?.. - (Это "кажется" обычно действует на
таких степанов борисовичей сильнее, чем самая отборная ругань). - Отлично,
передайте ему, что это я распорядился прекратить проверку на проходной!..
И я швырнул трубку на рычаг. Степан Борисович потоптался еще некоторое
время в вахтерском "аквариуме", а потом медленно почесал затылок и,
насупившись, направился к выходу. Проводив его ошалелым взглядом, вахтер
пожал плечами и, не обращая внимание на протискивающегося через турникет
Подопечного, принялся готовиться к чаепитию.
Я бессильно откинулся на спинку кресла. В горле у меня было сухо и
шершаво, будто там застрял невидимый рашпиль.
"Черт бы его подрал, ипохондрика!", как всегда в таких случаях подумал
я, глядя хмуро в сутулую спину Подопечного (на территории НИИ наблюдение
за ним велось с помощью миникамер, вмонтированных в очки наших людей). Это
же надо было природе отколоть такое коленце: человек, от эмоционального
состояния которого зависит одна шестая часть света, оказывается, ни много
ни мало, самым настоящим неврастеником! И некоторые еще осмеливаются
укорять нас за то, что мы-де плохо справляемся со своими задачами, что
будто бы Опека не достигает своих целей! Да если бы не Опека, в стране
вообще черт бы знает что творилось! Я на миг представил весь тот хаос,
который мог бы наступить, если бы мы пустили судьбу нашего Подопечного на
самотек, и мне стало очень скверно... Достаточно и того, что происходит
несмотря на все наши старания! Это ведь только кажется, что так легко
умыть руки и мысленно освободить себя от ответственности за гибель ни в
чем не повинных и не знающих о страшной опасности сограждан. Да, ты можешь
тысячу раз повторить себе, что ты сделал вс+, что мог, и не твоя вина, что
получилось так, как получилось, но когда с газетных фотоснимков или с
телеэкрана на тебя глянут глаза детей, потерявших отцов и матерей в
каком-нибудь очередном спитаке, или наоборот, когда ты посмотришь в глаза
матерей, чьи дети погибли, когда автобус, в котором они ехали утром в
школу, столкнулся на переезде с товарным поездом, то сознаешь, что грош
цена всем твоим попыткам задобрить свою взбесившуюся совесть...
Подопечный тем временем резво преодолел расстояние, отделявшее его от
административного корпуса, пересек бодрым шагом лифтовый холл и ворвался
одним из первых в очень кстати подоспевший лифт. На шестом этаже он
продрался сквозь толпу опаздывающих лаборантов, выскочил из кабины и
помчался по коридору к своему персональному кабинету. Куда это он так
спешит, ведь часы и так уже показывают начало десятого? Я на всякий случай
насторожился.
Вообще-то Подопечного нельзя было обвинить в том, что он портит много
крови "опекунам". Не знаю, догадывался ли он о том, что его
подстраховывает множество людей и что так называемые "счастливые
случайности" на его жизненном пути тщательно продуманы и подготовлены
нами, но вел он себя в целом корректно. Так, он никогда не совал свой нос
туда, куда другие непременно сунули бы с преогромным удовольствием. Он не
был любителем каких-то эксцессов и авантюр, и если он, предположим, утром
в выходной день отправлялся в парикмахерскую стричься, то можно было быть
уверенным, что он не вернется лишь затемно в положении риз, ссылаясь на
то, что совершенно случайно встретил одного своего старого приятеля, с
которым пришлось выпить по кружке пива... после двух поллитр водки,
конечно. Следить за ним было довольно легко, потому что он был
предсказуем, как восход и заход солнца. Даже в октябре кровавом, когда
многие любопытные москвичи лезли под самые гусеницы танков,
расстреливающих мятежный Белый Дом, и ползали под огнем на асфальтовой
равнине близ Останкинского телецентра, Подопечный не рвался стать
свидетелем "исторических событий" - правда, благодаря нам, он узнал о
попытке переворота лишь тогда, когда порядок был в основном уже наведен,
снайперов попереловили на крышах, а Анпилова арестовали...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг