"сникерсов", стиральных порошков, "памперсов" и женских гигиенических
прокладок.
На другом канале крутили "Женщину, которая поет", и еще молодая Алла
Пугачева доверчиво признавалась: "В горький час, когда смертельно не
везет, говорю, что везет все равно"...
Выключив телевизор, пошел в гостиную и взял из книжного шкафа черный
томик Высоцкого, который с готовностью открылся на "Песне о Сочувствующих
Издалека":
Так многие сидят в веках на берегах - и наблюдают внимательно и зорко,
как другие рядом на камнях хребты и головы ломают.
Они сочувствуют слегка погибшим, но издалека.
Нет, это не про нас, думал я, бессмысленно уставясь в оконное стекло на
поземку, белыми струями прошивающую серый воздух над крышами домов. Мы-то,
наоборот, стараемся предотвратить, чтобы другие не ломали "хребты и
головы". Вот только почему при этом мы совсем не сочувствуем тем, кого
спасаем?..
В общем, промаялся я так в четырех стенах до самого вечера. А вечером
со мной связался дежуривший в тот день Миша Чигринов, чтобы уточнить,
собираюсь ли я завтра менять его согласно графику. У нас, диспетчеров, это
уже стало неписаным правилом: обязательно позаботься о том, чтобы тебя
сменили с дежурства, ведь всякое может со сменщиком случиться. Мы с Мишей
поболтали о том, о сем, и помимо всего прочего он сообщил мне, что сегодня
Подопечный опять следовал на работу через метро. Это во-первых. А
во-вторых - что всю дорогу, начиная со станции "Красные Ворота", его
телеметрия была близка к критической, причем без всякой видимой причины.
"Мы тут чуть все с ума не посходили, - поделился со мной впечатлениями
Чигринов, - уже не знали, что делать"... "И что дальше?", спросил я,
одновременно пытаясь ухватить за хвост какую-то юркую мыслишку, которая
вертелась в моей голове. Миша зевнул. "А ничего, - сердито пробурчал он. -
Потом вс+ вернулось в норму. Погода, наверное, влияет"...
Мы еще малость поболтали о погоде и о магнитных бурях, а потом я
положил трубку и решил лечь пораньше, чтобы хорошенько выспаться. Больше
всего я опасался, что ничего хорошего из этой моей затеи не выйдет, что
буду я, как это обычно происходит, вертеться ужом под одеялом, вновь и
вновь лихорадочно перебирать в уме условия стоящей передо мной задачки,
безуспешно пытаясь найти ее решение, и что через каждые двадцать минут я
буду шлепать босыми ногами по холодному паркету в туалет, а далеко за
полночь, вконец отчаявшись забыться сном, выползу в трусах на кухню,
хватану залпом полстакана ледяной "смирновской" и выкурю одну за другой
сразу несколько сигарет, поеживаясь и тупо внимая сонному урчанию
японского холодильника, а в результате - утром голова будет свинцовой,
тело ватным, и в башку полезут всякие дурные мысли о том, как неплохо бы я
мог обрести вечный покой, если бы накануне Дизику удалось сбросить меня с
крана...
Однако, как ни странно, уснул я как мгновенно, как убитый, и спал так,
словно накачали меня по уши снотворным...
Лишь приняв у Миши дежурство, я возобновил свою умственную активность,
и то ли сказалась ночная релаксация, то ли случайно нейроны в моем мозгу
вошли в зацепление друг с другом своими микроскопическими крючочками -
если, конечно, они вообще существуют в действительности, а не в одном моем
воображении - так, как надо, но именно в этот момент я вдруг ясно понял,
что же мучило меня с позапрошлой ночи. Это было так просто, что впору было
бить себя кулаком по черепу и обзывать в припадке самоистязания любыми
обидными словами, только толку от этого было бы мало.
Поэтому я загасил только что начатую сигарету и кинулся к компьютеру,
который был связан с архивным сервером Опеки. Нужно было проверить
посетившую меня догадку, и я проверил и убедился в том, что стою на верном
пути. Все остальные детали укладывались в образ ситуации, который возник в
моем сознании, так же точно и однозначно, как составные части автомата во
время сборки. Ничего нельзя было перепутать и вогнать не туда, куда нужно,
потому что вс+ соединялось единственно возможным образом...
К тому моменту, когда Подопечный вышел из подъезда своего дома, я сидел
в кресле, выкрученный и выжатый досуха, словно белье, побывавшее в
центрифуге мощной стиральной машины-автомата, и вяло наблюдал, как сутулая
фигурка в теплой куртке ползет через сугробы к троллейбусной остановке.
Трубы Страшного Суда прогремели в моем мозгу, и теперь ничто не имело
смысла, потому что нельзя было войти в одну реку дважды, как нельзя было
вернуть позавчерашний день и переиграть его с самого начала, но теперь уже
по-другому, совсем по-другому!.. И еще было так пусто внутри, что меня
слегка подташнивало, и почему-то я думал лишь, чту я скажу Генону, когда
вскоре он ввалится в диспетчерскую румяный с мороза и очень довольный
собой и всеми нами...
... Наверное, я скажу ему, что вс+ кончено, что вс+ пропало и что
продолжать Опеку дальше не имеет никакого смысла. Как, помнится, причитал
в одном из гайдаевских фильмов, театрально заламывая руки и рыдая,
манерный Геша в исполнении покойного Подопечного Миронова: "Вс+ пропало,
шеф, вс+ пропало!"... А когда Генон поинтересуется, какая колючка попала
мне в задницу - это его аналог всем известной поговорки насчет укуса мухи
- то придется начать издалека, чтобы подвести его исподволь к тому выводу,
к которому пришел я, и чтобы шеф сам сделал этот вывод, иначе он
просто-напросто сочтет, что у меня разыгрались нервы и пошлет меня
подальше - в буквальном смысле этого выражения. Во внеочередной отпуск
куда-нибудь на южное взморье, например...
... И я начну с того факта, который казался мне подозрительным в этой
истории с самого начала.
Я расскажу Генону, как внутренне ощутил неладное на том совещании
кураторов, когда мы обсуждали комплекс мер по перехвату Дизика. Одной из
моих особенностей является неплохая память. В разведшколе инструкторам
удалось довести те природные задатки, которые имелись в моем мозгу, почти
до максимума, и именно благодаря своей памяти мне удалось назубок выучить
досье Подопечного. А когда материалом владеешь на уровне автоматизма, то
всякие мельчайшие подробности могут всплыть потом в твоем сознании в
самый, казалось бы, неподходящий момент.
Ассоциативные связи - так, кажется, называется это явление у ученых...
Услышав от вас, скажу я шефу, полную фамилию, имя и отчество киллера,
развившего нездоровую активность на подступах к Подопечному, я тут же
перебрал в памяти всех Никитиных, с которыми мне приходилось когда-либо
иметь дело в своей жизни.
Впрочем, их было не так уж много: директор нашей школы, кто-то из
дальних родственников матери и однокашник по "учебке". Однако, хотя данная
фамилия не отличается оригинальностью, полного совпадения по остальным
двум параметрам в виде имени и отчества у моих знакомых с Дизиком не
наблюдалось. Тем не менее, я прямо-таки ощущал физически, что есть еще
один человек по фамилии Никитин, который попадался мне за последние
восемь-десять лет. К сожалению, наличие хорошей памяти отнюдь не означает,
что человек адекватно пользуется ею на практике. Поэтому я долго не мог
вспомнить, где же я встречал упоминание именно о таком сочетании, как
"Никитин Юрий Петрович". И лишь вчера вечером мне удалось наконец-то
задействовать ту клеточку своего мозга, где хранилась нужная информация.
Собственно, об этом должны были знать все те, кто был допущен к
ознакомлению с досье Подопечного... В том самом автобронетанковом
батальоне ГСВГ, где проходил службу Подопечный, служил в одно время с ним
Юра Никитин, личность своеобразная и противоречивая. Уже сам факт
занесения его в личное дело свидетельствует о том, что между двумя
солдатами-одногодками завязались и долгое время поддерживались тесные
отношения. Вряд ли можно было назвать это дружбой, но несомненно одно:
Подопечный выделял Никитина из всех прочих сослуживцев, потому что Юра был
ему интересен - частенько, уединившись в укромном уголке, приятели
беседовали на темы, далекие от окружавших их грубых и однообразных, почти
тюремных, реалий. Даже после расставания (Подопечный дембельнулся немного
раньше Никитина) между ними еще некоторое время велась переписка, которая,
однако, вскоре оборвалась. Кстати, не исключено, что приятели встречались
первое время в Москве, когда Опека еще не была установлена...
Ладно, не тяни кота за хвост, грубовато перебьет меня шеф. Дизик - тот
самый Никитин или нет? А когда я кивну, то осведомится: "Ну и что дальше?".
... Согласитесь, уважаемый Генон, скажу тогда я, что ситуация, когда
один из бывших друзей должен убить другого, довольно часто была описана в
мелодрамах. В конце концов, вы можете сказать, что прошло почти пятнадцать
лет с того момента, когда Никитин и Подопечный виделись в последний раз, и
первый, ставший киллером Дизиком, мог и не узнать в своей очередной жертве
бывшего сослуживца... Однако, есть все основания полагать, что Никитин
отлично знал, кого он собирается прикончить на этот раз, ведь он
достаточно покрутился вблизи от Подопечного, чтобы не разглядеть его, да и
срок разлуки не так уж велик, чтобы не узнать старого дружка... И все-таки
Никитин-Дизик лезет со снайперской винтовкой в кабину крана напротив
проходной НИИ Подопечного явно не для того, чтобы, так сказать, прикрыть
его огнем. Мы-то отлично знаем, что никакой опасности для жизни
Подопечного ни сейчас, ни неделю, ни год назад не было. Так в чем же
дело?..
Тьфу ты, Кирилл, с досадой махнет рукой Генон. Тебе бы только в театре
одного актера играть!.. Может, тебе выговор объявить за попытку
несвоевременного доклада командованию ценных сведений?
... А вс+ очень просто, не спеша буду продолжать я, если мы вспомним
специфику той ситуации, в которой находился Никитин в последнее время. Его
можно обозначить одним-единственным словечком - "бега", которое на
милицейско-криминальном жаргоне означает, что человек весьма активно
скрывается от всех на свете. Его можно понять: слишком высока ставка в
этих бегах, и тот, кто выиграет, заполучит его, бегуна, драгоценную жизнь.
Слишком многим он успел насолить, этот Юра Никитин, слишком часто нажимал
на спусковой крючок, и кто-то где-то принял решение: парень уже выполнил
свою норму, так что пусть отдохнет.
Желательно - вечным сном. Это с одной стороны. А с другой - милиция,
уголовный розыск, прокуратуры всех уровней и прочие органы, которые весьма
заинтересованы в том, чтобы сгрести стервеца-киллера за шиворот, устроить
над ним громкий показательный процесс, в ходе которого ему, мерзавцу,
припишут не только его кровные, но и чужие делишки, а потом постараются
определить куда-нибудь в колонию строгого режима лет этак на пятнадцать,
где его пришьют людишки по заказу тех, кто не дотянулся до Дизика на
воле... Вот почему "бегуну" приходится конспирацию соблюдать пуще
дореволюционных большевиков, лечь на дно как можно на более долгое время,
признаков жизни не подавать, а если обнаружатся кончики ниточки, ведущей к
нему, - обрубить их, даже если придется рубить по живому...
Тут не только старого приятеля, с которым вместе армейские щи из одного
котелка хлебал, уберешь - родную бабушку подушкой задушишь, если тебе твоя
шкура дорога!
Тем более, что тайная профессия все-таки накладывает на человека
отпечаток, и там, где другой, ничтоже сумняшеся, задумался бы о морали и
нравственности, киллер, угробивший полсотни душ, жуя жвачку, загонит
патрон в патронник и нажмет курок без особых угрызений совести...
Значит, по-твоему, между Никитиным и Подопечным состоялась встреча,
перебьет меня опять Генон, после которой Дизик решил убрать нашего
инженера? Для профилактики, так сказать? Да? Но ведь это значит, что...
Вы, как всегда, совершенно правы, уважаемый Генон, скажу я - ради того,
чтобы польстить начальству, не грех и оборвать его на полуслове. Да-да,
Подопечный, сам того не подозревая, стал опасен для своего бывшего
сослуживца. Во-первых, тем, что он знал адрес, который Дизик использовал в
качестве пресловутого "дна"
- адрес квартиры, принадлежащей продавщице Люсе. Откуда ему он стал
известен?
Нетрудно ответить на этот вопрос, если вспомнить историю знакомства
Люси и Никитина. Вполне может быть, что именно Подопечный и дал своему
приятелю адресок девчонки, желающей вступить в "близость на расстоянии",
как именовали в армии заочную переписку. Если у него сохранился этот
адресок, то он мог извлечь его на белый свет и проверить, не там ли
проживает сейчас разыскиваемый органами внутренних дел за серию заказных
убийств гражданин Никитин. С чего он взял, что Дизика "ищут пожарные, ищет
милиция"? А вспомните, шеф: ежедневно, следуя на работу, наш герой минует
стенд отделения милиции: "Разыскиваются", и разве не логично, что он мог
бы уделить внимание соответствующим плакатам?.. Да-да, я проверял: там до
сих пор висит трехмесячной давности ориентировка на Никитина.
А теперь остается самое интересное, шеф: какого черта Подопечный
поперся к волку, то бишь разыскиваемому милицией опасному преступнику, в
пасть? Неужели в нем настолько взыграли былые дружеские чувства, что он не
пожалел ни сил, ни средств, чтобы позавчера тайно встретиться с Дизиком?
Откуда я знаю, что их встреча произошла позавчера?
А очень просто: потому что в тот день Подопечный обвел всех нас вокруг
пальца.
Пользуясь своими познаниями в области средств аудио-, видео- и
телесвязи, он не только выявил скрытую камеру в своем кабинете так, что мы
не сумели заметить этого, но и создал миниатюрное устройство, способное
излучать на одной волне с камерой определенную информацию - скорее всего,
стоп-кадр из предыдущей трансляции. Потом ему оставалось только в
определенное время подсоединить к нашей камере свой транслятор, который
исправно передает нам на монитор диспетчера изображение неподвижно
застывшего объекта наблюдения, а самому отправиться на встречу с Дизиком.
При этом он наверняка, вспомнив свой опыт армейских самоволок,
воспользовался одной из многочисленных дырок в заборе НИИ.
Часа два ему хватило для решения всех насущных вопросов, после чего он
возвращается на рабочее место и восстанавливает нормальный режим работы
камеры...
Смотреть на Генона в этот момент будет жалко, но интересно, потому что
в течение считанных минут его лицо сменит несколько цветовых оттенков, от
бледно-желтого до багрово-красного. Придя в себя, шеф наверняка
поинтересуется не предвещающим ничего хорошего тоном, кто в тот день
дежурил по Опеке, и мне ничего не останется, кроме как признаться, что это
был я сам...
... Так зачем Подопечному понадобились все эти ухищрения? Зачем ему
вдруг понадобился Дизик? А зачем вообще может понадобиться кому-то киллер?
Правильно, для того, чтобы заказать ему убийство. Причем, если этот кто-то
не обладает достаточными финансовыми ресурсами для оплаты подобной услуги
и не вхож на рынок криминальных талантов, то оптимальным вариантом станет
обращение не просто к киллеру, а к знакомому наемному убийце... "Юр, тут
надо кое кого грохнуть. Делов - на пару минут... Может, уважишь по старой
памяти?" - "О чем речь, старина?!
Нет проблем!" - "Ты не думай, я заплачу" - "Ну, ты обижаешь, старик!..
Какие могут быть деньги? Я ж не забыл, как ты мне, бывало, ночью на пост
хлеб с маслом приносил!" - так или примерно так это должно было
выглядеть...
А теперь, горячо любимый и многоуважаемый Генон, подумайте и скажите:
чье убийство мог заказать Подопечный своему старому приятелю? Но, прежде
чем отвечать на этот вопрос, сопоставьте его с явным враньем Дизика насчет
письма, пришедшего к нему по почте с двумя тысячедолларовыми бумажками и с
заказом на убийство Подопечного... Что? Я так и знал, что вы - самый умный
начальник во всем мире!.. Что вы говорите, шеф? Не может быть, чтобы любой
здравомыслящий человек заказывал преступнику свое собственное убийство?
Уму не постижимо, чтобы кто-то, пусть даже самый последний псих, таким
изощренным способом стремился покончить с собой?
... Эх вы, скажу я тогда шефу с упреком, а я-то думал, вы вс+ поняли.
Ни черта вы так и не поняли, мой хороший Генон, потому что на самом деле
Подопечный вовсе не заказывал Юре Никитину свое убийство. Он заказывал ему
нечто другое - покушение на его, Подопечного, убийство , которое будет тем
более убедительным, что совершать его будет киллер известный и все еще
разыскиваемый. Но тогда логично будет предположить, что покушение это
необходимо Подопечному с одной-единственной целью: проверить те подозрения
в отношении нашей Опеки, которые у него некоторое время назад возникли и
успели окрепнуть после обнаружения камеры наблюдения в своем кабинете.
Видимо, терзаемый не самыми светлыми мыслями, он в результате все-таки
пришел к идее о том, что ему тайно помогает некая могущественная
организация. Почему и зачем - другой вопрос, пока что ему важно установить
сам факт скрытой опеки... Разумеется, подобное покушение стало бы весьма
действенным способом проверки такого предположения, потому что люди,
незримо охраняющие Подопечного, не могут не отреагировать на явную угрозу
его жизни, когда киллер направит на него ствол оружия...
"Значит, ты полагаешь, что Дизик взобрался на кран с оружием, вовсе не
собираясь убивать Подопечного?", непременно спросит меня шеф. Значит, он
только разыгрывал покушение на убийство?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг