сегодняшней беседы останется в тайне от всех, - прошу я.
- А Абиль? - слабо протестует она.
- Вы сотрете ему оперативную память.
- Неужели речь идет о такой страшной тайне?
- Если бы было иначе, я бы не разыгрывал весь этот маскарад с
концертом, - усмехаюсь я.
- Хорошо, можете на меня положиться.
Мелодия, которая звучит из синтез-гармонии, становится еще более
приятной даже для моего неискушенного слуха и набирает громкость.
Представляю, с каким недоумением прислушиваются сейчас мои коллеги к
музыке. Во всяком случае, такое в Клубе услышишь нечасто...
Я принимаюсь рассказывать Рубеле всю историю с "реграми", хотя еще
полчаса назад вовсе не собирался этого делать. Либо она действительно
может навязывать свою волю окружающим - и не этим ли объясняется
популярность ее музыкальных упражнений? - либо я почему-то доверяю ей так,
как не доверял еще ни одному из "счастливчиков".
Еще недавно, разговаривая с Щитоносцем, я отказался доложить ему о
"реграх", ссылаясь на то, что это займет слишком много времени. Сейчас же
выясняется, что я лукавил, потому что с того момента, как я произношу
первое слово и до того, как я закрываю рот, проходит не больше четверти
часа.
Всё это время телекинетическая музыка не перестает звучать ни на
секунду, и в итоге превращается в довольно простую, но завораживающую
композицию. Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не отвлекаться на эту
нечеловечески-волшебную симфонию.
- Всё это очень занимательно, хардер Лигум, - закончив изложение своей
истории, слышу я голос Фах. - И очень похоже на правду. Но в одном вы явно
заблуждаетесь. У меня нет никакого прибора, способного переносить меня в
прошлое!..
Ее заявление для меня не является неожиданностью. В конце концов, надо
было бы быть идиотом, чтобы надеяться, что владелец "регра" откроется
первому встречному - даже тому, кто кое о чем уже догадывается.
Гораздо больше в этот момент меня заботит безопасность моей
собеседницы, хотя я не случайно избрал именно Клуб в качестве места для
беседы. Человеку, находящемуся в этом внешне ничем не примечательном
здании, грозит гибель разве что в том случае, если в Клуб угодит
многотонная вакуумная бомба. А поскольку подобные взрывы последний раз
имели место давным-давно, и то на космическом полигоне между Венерой и
Марсом, то опасаться сейчас мне вроде бы нечего.
Тем не менее, помня о печальной судьбе двух предшественников Рубелы, я
волнуюсь против своей воли. А тут еще эта странная мелодия!..
Бросив взгляд в скрин-окно, я вижу, что и погода снаружи портится прямо
на глазах. Солнце закрывают невесть откуда взявшиеся тучи, так что
окрестный пейзаж сразу становится пасмурным и зловещим, а ветер всё
усиливается, заставляя деревья жалобно размахивать ветками и шуметь
листвой... Неужели ближайший климатизатор вышел из строя? Или то подобие
человека, которое находится передо мной, помимо всего прочего способно
влиять и на погоду?
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, я говорю:
- Извините, уважаемая Рубела, я мог бы вам поверить, если бы не одно
обстоятельство.
- Какое?
- То невероятное везение, которое сопутствует вам на протяжении
последнего года. Нужны примеры?
- Я слушаю вас.
И тогда я ей выкладываю факты, основными из которых являются, конечно
же, несостоявшаяся операция доктора Нея и отказ Рубелы лететь на
"Этернеле" на Марс, где ее ждали десятки тысяч зрителей из земных колоний.
Существо в черных очках терпеливо выслушивает мои аргументы, а потом
произносит:
- Хорошо, хардер Лигум. Вы были со мной откровенным и открыли мне тайну
своего расследования. И мне хотелось бы также быть искренней с вами. Но...
но я не могу этого сделать, поймите!..
Ну, вот, пожалуйста... Этого и следовало ожидать.
Я ловлю себя на том, что не знаю, какие дополнительные уговоры пустить
в ход в данном случае. Если бы на месте Рубелы был нормальный человек, я
бы попытался, наверное, воззвать к его совести и чувству ответственности
перед людьми. Но о каком долге перед человечеством можно твердить этой
жуткой жертве генетических экспериментов?!..
Между тем, музыка всё набирает силу, и то ли от ее невыразимо
печального стона, то ли от крушения надежды на успех переговоров с Фах на
мои глаза наворачиваются слёзы, и я с трудом удерживаю себя в руках.
Небо за окном всё больше чернеет, и деревья гнутся уже почти до самой
земли. Одна за другой летят сломанные ветки, а тучи на небе явно убыстряют
свое движение...
- Почему? - с трудом спрашиваю я Рубелу. - Почему вы не хотите сказать
мне правду?
- У вас есть дом? - вдруг интересуется она.
На это мне нечего ответить, и я медленно качаю головой из стороны в
сторону.
- У каждого человека должен быть дом, - изрекает она нехитрую истину. -
А родители?.. У вас есть мать или отец?
Я хочу сказать, чтобы она прекратила это издевательство и перестала
играть.
Я чувствую, как мое лицо против моей воли становится мокрым. Я слышу,
как где-то далеко гремят раскаты грома, а в дверь сильно стучат.
Но я уже не могу совладать с собой.
- Нет, у меня нет родителей, - шепчут мои вышедшие из повиновения губы.
- И никогда не было. Мы, хардеры, рождаемся в результате искусственного
оплодотворения...
- Значит, вы не поймете меня, - констатирует Рубела. - Потому что мое
везение, примеры которого вы приводили, зависело не от меня, а от другого
человека. Именно он давал мне советы, как поступить в том или ином случае,
и я просто слушалась его... Однако открыть вам личность этого человека я
не могу. И не хочу...
Кто же это, тупо пытаюсь сообразить я. Неужели ее электронный
телохранитель? Может ли вообще "регром" владеть не человек, а киборг? И
считает ли она своего Абиля человеком?
Все эти мысли лениво ворочаются в моей одурманенной гибельной музыкой
голове, и нет сил, чтобы что-то еще сказать или спросить, и даже нет сил,
чтобы встать и закончить нашу беседу.
И вдруг музыка, которая все нарастала и нарастала и которой, казалось,
не будет конца, обрывается буквально на одной ноте, как бывает, когда у
акустических инструментов лопаются струны, а у электронных - перегорают от
перегрузки микросхемы.
И сразу наступает жуткая, давящая бетонным прессом тишина, которая
словно вытесняет весь воздух, и сразу становится трудно дышать, и вот
теперь-то ты понимаешь, что ошибался, считая ту дьявольскую музыку
невыносимой, потому что гораздо более невыносима эта чугунная, оглушающая
тишина...
Я ловлю широко раскрытым ртом воздух, а в дверь стучат всё сильнее, а
небо становится всё чернее и чернее...
- Что... что случилось? - наконец, хватает у меня сил спросить.
Вместо ответа существо в кресле вдруг "снимает" свои черные очки, и я
вижу, что его кошмарное безглазое лицо искажено непонятной судорогой.
Потом уродливая голова дергается, и очки возвращаются на место.
- Поздно, - шепчет Рубела Фах. - Уже поздно... Она только что умерла.
И, словно постепенно копившаяся гроза давно ждала этих слов, черное
небо за окном раскалывает огненный зигзаг близкой молнии, и оглушительный
раскат грома раздается над Клубом, и в нашу дверь сразу перестают
стучать...
Я чувствую, как ко мне возвращается способность соображать и
действовать, и пользуюсь этим обстоятельством, чтобы уточнить:
- Вы сказали - "она"? Кто же это?
- Моя мать, - говорит Рубела, и в голосе ее звучит такая скорбь и
нежность, что мне становится не по себе.
А потом я узнаю всё.
Матерью девочки-мутанта была одинокая женщина из Галлахена. Воспитанная
в религиозной семье, она считала внебрачные половые отношения страшным
грехом.
Каково же было ее удивление, когда в один прекрасный день она
обнаружила, что беременна!.. Разумеется, в голову несчастной не пришло ни
одно из возможных реалистических объяснений своего непорочного зачатия, и
она сразу восприняла случившееся с ней как наказание за неведомые
прегрешения. Тем более, что родившийся через положенное время ребенок
оказался страшным уродом...
Рожала она в тайне от всех, одна, дома, и никто из ее знакомых и
родственников так и не узнал ни о ее беременности, ни о ребенке. Первое
время "грешница" исправно выполняла свои материнские обязанности по уходу
за девочкой.
Но потом поняла, что не это не может продолжаться вечно, и тогда ей
придется либо убить себя, либо убить ребенка. А поскольку религиозные
убеждения не позволяли сделать ни того, ни другого, то она подкинула свое
искалеченное чадо на крыльцо спецматернитата...
Однако вскоре она обнаружила, что в голове ее появляются мыслеобразы и
различные видения, которые принадлежат явно кому-то другому. И тогда она
поняла...
Ее дочь обладала чудесными способностями, в том числе и телепатией, и,
оставшись совсем одна среди чужих людей, стремилась наладить и
поддерживать с ней незримое общение. А раз так, значит, она согрешила
повторно, отказавшись от такого ребенка, потому что он наверняка был
послан в этот мир Господом для выполнения некоей миссии.
Сначала женщина хотела забрать девочку обратно и публично объявить о
том, что является ее матерью. Но тут же получила телепатему от Рубелы с
запретом делать это. "Зачем, мама? - спросила крошка в ходе мысленного
диалога. - Я не хочу, чтобы тебя мучили расспросами журналисты. Пусть
никто не знает о том, что ты родила меня, а разговаривать с тобой мы
сможем и на расстоянии".
Рассудительность и не соответствующие возрасту ребенка знания об
окружающем мире поразили мать Рубелы, и она еще больше укрепилась в той
мысли, что устами ее дочери с ней говорит сам Бог...
С тех пор мать и дочь жили врозь, но были ближе друг другу, чем все
прочие матери и дочери на планете. Когда Рубела стала известной
музыкантшей, она начала посылать своей матери деньги и различные подарки,
а та, в свою очередь, мучилась от того, что ничем не может помочь
единственно родному существу на свете. Но однажды ей посчастливилось, и
незнакомец, заговоривший с ней на улице, предложил ей приобрести "регр". И
тогда она сразу подумала не о себе, а о дочери.
Мать Рубелы стала пользоваться купленным приборчиком, чтобы
предупреждать дочь о подстерегающих ее опасностях. И ей не раз удавалось
предотвратить беду, нависшую над ее чадом. Да, она осознавала, что грешит,
ибо нарушает священный принцип: "Всё, что ни делается в мире, угодно
Господу Богу". Но теперь она была готова совершать любые грехи, лишь бы
уберечь своего ребенка от бед...
Когда Рубела сообщила о предстоящей встрече со мной, мать категорически
запретила ей рассказывать о ней и о "регре", и девушка не собиралась
нарушать данное матери слово. Но мать ее умерла в тот момент, когда наша
беседа с Рубелой достигла критической точки...
Кстати, а есть ли какая-то связь между моим общением с Рубелой и
смертью ее матери?
- Как она умерла? - спрашиваю я существо, дрожащее в кресле мелкой
дрожью так, будто ему очень холодно.
Оно обращает ко мне лицо с черными очками. Невидимый, но пристальный
взгляд ледяным холодом обдает на миг мою душу.
- У нее не выдержало сердце, - отчетливо, выговаривая каждый слог,
произносит моя собеседница, а потом, после долгой паузы, повторяет: - У
нее не выдержало сердце...
И тут вдруг словно что-то ломается внутри нее, и она, обмякнув в
кресле, говорит так отстраненно, словно речь идет о чем-то пустяковом:
- И я тоже скоро умру...
Словно дает кому-то торжественную клятву.
А у меня мелькает глупая, трусливая мыслишка: только не сейчас и не
здесь!..
Словно разгадав мои мысленные пожелания, Рубела Фах выполняет свое
нечеловеческое обещание лишь вечером этого дня.
У нее тоже не выдерживает сердце...
Что же должно было случиться в "первичной реальности", чтобы Рубела
все-таки выдала мне тайну ее матери? Каким образом мне удалось заставить
ее нарушить свое обещание? Обманом? Угрозами? Или слезливым нытьем о том,
как мне не везет в последнее время?..
Теперь я этого никогда не узнаю, потому что это уже не случится. Кто-то
в будущем, определив источник утечки информации, вернулся в прошлое и
принял нужные меры, и река событий потекла по другому руслу, а та долина,
где она первоначально должна была течь, так и осталась мертвой, сухой
пустыней...
Глава 7. Операция (Х+33)
Итак, пять смертей за каких-нибудь две недели. Слишком пугающая
результативность избранной мной тактики расследования, чтобы ее можно было
продолжать. Мои прячущиеся в сумерках анонимности противники, которым я
собираюсь наступить на хвост, словно говорят мне: "Остынь, хардер, и
задумайся:
а стоит ли овчинка такой выделки? Или ты решил поработать ходячим
предзнаменованием смерти, этаким царем Мидасом, только тот обращал все
предметы в золото, а ты превращаешь людей, с которыми соприкасаешься, в
трупы?"...
И в их предостережении есть частица правды.
Так дальше действовать нельзя.
Я - хардер, и моя задача - спасать людей, а не отправлять их на тот
свет, даже если я преследую при этом задачу спасения всего человечества.
Кстати, с чего это ты взял, хардер, что ты кого-то спасаешь? Разве
чудесный приборчик, который кому-то удалось изобрести и за которым ты
столь безуспешно охотишься, не является вожделенным благом для каждого
человека? Разве не о чудесной возможности лепить свою судьбу, как хочешь,
мечтало веками то самое человечество, которое ты взялся спасать? А может,
тебе следует не бороться с теми, кто взял на себя роль безвестных
"благодетелей человечества", а всячески оберегать их и гладить по головке?
Да, в борьбе с тобой они, не дрогнув ни жилкой, пошли на ликвидацию
пяти...
нет, четырех человек, которые могли бы выдать их тайну. Но во-первых,
разве история не знает массу примеров, когда даже самые благородные и
добрые защитники гуманных идеалов были вынуждены убивать? А во-вторых, где
стопроцентные доказательства, что люди, которые отправились на тот свет,
были именно убиты и именно теми, кто снабдил их "реграми"? Ведь даже в
случае с Шермановым не может быть полной уверенности в этом, если киллеров
на аэре наняли его конкуренты по бизнесу ...
К тому же, разве не бессмысленна твоя борьба, Даниэль? Имеет ли смысл
сражаться с противником, которому заранее известно, как ты поступишь, и
который может вывернуться даже из-под самого точного твоего удара? Имеет
ли смысл атаковать того, кто заведомо превосходит тебя по могуществу,
достигнутому благодаря фантастической технике? Не является ли такая борьба
подражанием жалкому и смешному герою Сервантеса в его тщетных попытках
победить ветряки? И не пора ли тебе задуматься по примеру другого
знаменитого литературного персонажа: продолжать неравный поединок и пасть
под ударами судьбы или же смириться?
Вот в чем вопрос...
И тут меня осеняет одна идея, навеянная разговором двухнедельной
давности.
Оказывается, всё это время она варилась, булькая, в моём черепе, чтобы
сейчас дать о себе знать убеганием через край воображаемой кастрюли.
Всё очень просто и логично.
Если даже допустить, что противник узнаёт о моих контактах с носителями
"регров" спустя какое-то время и, вернувшись в прошлое, вынужден
"принимать меры" к проболтавшимся "счастливчикам", то как ему удается
вычислить меня, несмотря на все мои камуфляжные ухищрения?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг