анашу, обычно впадали от нее в сентиментальную слезливость, как выживающая
из ума восьмидесятилетняя старушка.
Так случилось и на этот раз. Едва Клим закончил петь и, картинно воздев
руки над головой, рухнул на колени, как публика взревела так слаженно и
мощно, словно там, внизу, под сценой, бушевало одно огромное существо,
океан типа пресловутого Соляриса, только не разумный, как у Лема, а,
наоборот, лишившийся ума под напором темных, бешеных эмоций...
Главное было - не давать публике передышки, иначе та злая,
разрушительная сила, которая накапливалась постепенно в зале, могла
прорваться наружу, и тогда концерт способен был перерасти в массовое
побоище. Как в девяносто пятом в челябинском Дворце спорта... Поэтому, не
дожидаясь конца оваций, Клим дал отмашку своим музыкантам, и тотчас в зале
погас свет, а на сцене замигали вспышки прожекторов. И музыка грянула
соответствующая - неровная, рваная, печально-возвышенная. "Рапсодия в
стиле рок"... Второе место в разных хит-парадах на протяжении полугода -
это вам не хвост собачий!..
В этот вечер концерт получался неплохим. То ли волшебный шарик был тому
причиной, то ли просто сегодня везло больше, чем обычно, но работалось
почему-то необычно-легко. И не было, как обычно, ненависти к беснующемуся,
протягивающему руки к сцене залу, и не было никаких "проколов" вроде
отказа аппаратуры, и даже ни разу не подвернулась нога во время
танцевальных выкрутасов... К середине первого отделения Клим успел забыть
и про свои припадки беспричинного страха, и про паразита Артура, и даже
про свой Бизнес. Его несло на крыльях вдохновения, теперь у него
получалось всё, и, чтобы усилить ощущение своего почти абсолютного
могущества, он решил исполнить вещь, которую обычно делал в конце
отделения, - "Погибшие в июле": "Был вечер тот длиною в целый год... Но
даже год кончается когда-то... Луна висела, как беда, бежало время, как
вода, и были мы друг перед другом виноваты..."
Зал дружно набрал воздуха в грудь, а выдохнуть не решился, словно боясь
вспугнуть витиеватое гитарное соло, повисшее изящной виньеткой в воздухе.
Обычно Клим держался на приличном расстоянии от края сцены, но во время
исполнения этой песни его неудержимо потянуло к широко раскрытым ему
навстречу глазам и тянущимся к нему, как стебли подсолнухов тянутся к
солнцу, рукам, и, краем глаза заметив, как за кулисами засуетились
охранники, он подошел почти к самой рампе, и прожектора тут же скрестились
на его лице, и от этого он еще больше ощутил себя солнцем, богом Солнца, и
ему показалось, что горячие лучи прожекторов, отражаются от его потного
лба и, вместе со словами песни, улетают к тем, кто замер в зале...
"И, как река, темна и глубока... была та ночь, в которой мы тонули... И
нас теченье унесло, никто не смог подать весло... никто не спас нас,
гибнущих в июле!.."
Инструменты взвыли изо всех сил, Клим раскинул руки, словно тщась
удержать уплывающий звук, и повторил последний куплет на два тона выше.
Была в этой песне у него одна заготовка. Последний слог "ле" он тянул
минуты полторы под гитарные пассажи, а потом, когда терпение у зрителей
было на пределе, внезапной отмашкой руки обрывал звук и падал на сцену
так, будто и сам он тоже погиб...
Однако на этот раз концовка песни вышла не такой, как она была разучена
на многочисленных репетициях с ансамблем. Певец рухнул ничком на сцену, не
дождавшись того момента, когда прекратится музыкальное сопровождение, и
ничего не понявшие зрители продолжали слышать фонограмму протяжного слога
"ле", пока растерянные музыканты не прекратили играть, дав заключительные
аккорды вразнобой. Тем не менее, по залу прокатились громовые
аплодисменты, раздались истошные вопли "Ка-а-айф!" и "Крутизна, Клим,
стопудовая крутизна!", и на сцену полетели раздавленные цветы и огрызки
яблок. Однако, Лазарев вовсе не собирался вставать. Он словно уснул,
свернувшись калачиком на виду у десятков тысяч своих поклонников.
На сцену выбежали люди в штатском во главе с Артуром Ишпахтиным и
склонились над Климом. Охранники были опытными людьми, и они с первого
взгляда поняли, что тот, кого они должны были охранять, безвозвратно
мертв...
Концерт был прерван и больше не возобновился. Как показала экспертиза,
смерть Лазарева наступила от мгновенно действующего яда. Версия о том, что
это было заказное убийство, возникла сразу, но быстро отпала, как только
эксперты не обнаружили на теле Клима следов, оставленных колющими
предметами, да и на сцене, каждый квадратный сантиметр которой был обыскан
личными телохранителями Лазарева с особой тщательностью, не обнаружилось
ни иголок, ни стрелок, ни булавок, смазанных ядовитыми субстанциями.
Оставалось предположить, что либо убийцей Лазарева был кто-то из числа его
близких знакомых (и эта версия потом долго отрабатывалась следствием, так
что Ишпахтину пришлось совсем несладко), и тогда ему удалось во всеобщей
суматохе подобрать и спрятать орудие убийства, либо...
либо Лазарев проглотил ядовитое вещество - но сделать это, по мнению
следователей, он мог бы только сознательно. Ведь, как показала экспертиза,
покойный употреблял наркотики, в том числе и перед самым убийством...
Одним словом, следствие уцепилось за данную версию и принялось усиленно
ее отрабатывать, хотя прессе, чтобы не вызывать ненужных сенсаций, была
подсунута легенда о сердечном приступе, о том, что заслуженный артист
Российской Федерации Клим Сергеевич Лазарев жил и пел, не жалея себя и
своего изношенного организма, ради радости и хорошего настроения своих
поклонников...
Лишь один человек знал, как на самом деле был убит Лазарев. Это был
Георгий Ставров, потому что он сидел во втором ряду на роковом концерте
(билет на нужное ему место обеспечила, разумеется, Ассоциация). И именно
Ставров, дождавшись того момента, когда, в полном соответствии с
видеозаписями его прежних выступлений, Лазарев замер на добрый десяток
секунд на краю сцены с раскинутыми в стороны руками и широко раскрытым
ртом, вскинул правую руку над головой, словно приветствуя певца, и нажал
на спуск игрушечного пистолетика, спрятанного в кулаке. Тугая пружина
выбросила из дула крошечный, незаметный в полумраке шарик, под тонкой
растворимой оболочкой которого скрывалось ядовитое ядро. Шарик угодил
Лазареву в разинутый рот и, миновав горло, проскочил в желудок...
Буквально через несколько секунд яд растворился в крови, и наступила
скоропостижная смерть. Выстрел из детского оружия был идеален в условиях
концерта: щелчок пружины потерялся в грохоте музыки. Да и сам факт
выстрела был незаметен, и Ставров лишний раз убедился в этом, когда
впоследствии телевидение, ведшее прямую трансляцию с концерта,
неоднократно прокручивало запись последней песни, исполненной Лазаревым в
тот вечер...
На следующий день, когда поклонники и поклонницы певца-преступника
только начинали переживать смерть своего кумира, человек с внешностью
известного киноактера запустил на своем компьютере программу, включавшую
совершенно секретную базу данных, трижды ввел, отвечая на запросы защитных
оболочек, разные пароли, а потом, когда на экране монитора возникло
компьютерное досье Ставрова, набрал в нем еще несколько строчек и
удовлетворенно откинулся на спинку вращающегося кресла...
Глава 6
Переулок был смутно знаком Ставрову. Когда-то он здесь бывал раньше, но
по какому поводу, вспомнить было невозможно. Дома здесь были старые, еще
довоенные, с облезшими стенами, мутными окнами и крошечными вонючими
подъездами. Трудно было представить, что в них кто-то может еще проживать.
И все-таки в них жили. И не только жили, но и даже занимались
бодибилдингом, о чем услужливо сообщала сверкающая начищенной бронзой
табличка рядом с входом в подъезд одного из кирпичных трехэтажных
динозавров.
Ставров огляделся, но ни с какой стороны интереса к себе не обнаружил.
Это было ему на руку. Георгий глубоко вздохнул, потряс расслабленными
руками, словно готовясь поднимать штангу, и шагнул в подъезд.
В тесном "предбаннике" было темно, но Ставров сумел разглядеть в
полумраке, что справа начинается лестница, ведущая наверх к квартирам, а
слева имеет место внушительная стальная дверь без каких-либо
опознавательных надписей, но с кнопкой звонка, да не простого, а как в
суперсовременном офисе. С динамиком и глазком телекамеры. "Что они,
интересно, могут видеть в такой тьме? - подумал Ставров, нажимая кнопку. -
Или камера совмещена с прибором ночного видения?".
На тот случай, если бы из динамика посыпались вопросы, у Георгия
заранее была заготовлена масса всевозможных вариантов, но ничего такого не
потребовалось. Не то динамик был неисправен, не то здесь просто верили в
порядочность посетителей.
Что-то сухо щелкнуло, и дверь освобожденно дрогнула. Путь в подвал был
свободен.
Вниз вела короткая - ступенек десять, не больше - лестница, а потом
была еще одна дверь, на этот раз - деревянная. Георгий потянул ее на себя
и оказался в самом настоящем спортивном зале. О том, что это когда-то был
обыкновенный подвал, напоминали лишь тщательно замаскированные
декоративными панелями толстые трубы, шедшие вдоль стен, да не очень
высокий потолок. В остальном же было вполне прилично. Воздух был чист -
видимо, помещение было оборудовано мощной вентиляцией. А, может быть, даже
и кондиционером...
Собственно, спортзал состоял из нескольких смежных помещений. В первой
комнате, куда попадал посетитель, располагался, судя по всему, кабинет для
накачки мышц - тут было много всяких тренажеров, гирь и прочих
железно-спортивных штуковин. Но через арочный проем виднелся зал,
предназначенный явно не для тяжелой атлетики.
Скорее - для тренинга по единоборствам: там почти каждый квадратный
метр изобиловал боксерскими грушами, мешками с песком и манекенами для
отработки ударов, распятыми между полом и потолком на туго натянутых
канатах...
- Если вы на бодибилдинг, то я могу вас записать лишь на следующее
полугодие, - раздался вдруг за спиной Георгия мужской голос.
Ставров повернулся. Позади него в стене обнаружилась потайная дверь,
открывавшаяся в закуток кабинетного типа. На пороге стоял человек с
короткой стрижкой. На нем был синий "Адидас". Человек был массивен, как
комод, но движения его были точными и по-своему пластичными. Он
разглядывал Ставрова так, как боксер разглядывает своего противника перед
поединком. И еще такие глаза бывают у снайперов: выдающие лишь
настороженное внимание к окружающему миру, в котором полно потенциальных
целей; натренированно прикидывающие дистанцию до цели и поправку на ветер;
привыкшие хладнокровно фиксировать как свои промахи, так и поражение
объекта...
- Я не на бодибилдинг, - сказал Ставров. - Я хочу, чтобы вы научили
меня драться.
Человек в спортивном костюме прищурился.
- Драться? - высокомерно переспросил он. - Драться я никого не учу,
молодой человек, с чего вы взяли?
- Мне рекомендовал вас Сан Саныч...
Ставров следовал инструкциям, которые получил от Ассоциации. Он не
знал, кто такой был Сан Саныч и действительно ли его имя обладало
магической силой, но это сработало.
Человек в "адидасе" неуловимо переменился в лице.
- Так бы сразу и сказали, - упрекнул он Георгия и протянул ему руку. -
Меня зовут Анатолий. А вас?..
- Георгий, - спокойно сказал Ставров, прислушиваясь к тищине в
спортзале. Судя по всему, человек был в подвальчике один, он должен был
быть сейчас один, но убедиться не мешало.
- Так что же конкретно вы хотите, Георгий?
Теперь он смотрел на Ставрова, как победитель смотрит на вещь, которая
должна достаться ему в качестве трофея после уничтожения противника.
- Различные виды вольного боя. Достижение боевой эффективности в
кратчайший срок.
Человек хмыкнул и оглядел Ставрова с головы до ног.
- Комплекс приемов самозащиты?
- Я этого не говорил, - возразил Ставров. - Пусть лучше другие
защищаются от меня...
- Тогда про кратчайшие сроки придется забыть. Чтобы стать мастером,
способным не только отбить охоту у пьяных скотов "наезжать" на мирных
граждан, но и уничтожать специально обученных бойцов, владеющих приемами
рукопашного боя, вам потребуется вся жизнь. И сколько бы вы ни потратили
времени на тренировки, вы никогда не сможете сказать себе: "Теперь я умею
всё!". Причем время от времени вам нужна будет реальная практика, вы меня
понимаете?
- За это не беспокойтесь, - сказал Ставров, глядя в глаза своему
собеседнику.
Анатолий поглядел на настенные часы. До начала очередного тренинга у
него было еще больше получаса, и Георгий знал об этом. Режим работы
"секции бодибилдинга"
был изучен им заочно.
- Что ж, тогда я обязан вас предупредить, что обучение по полной
программе будет стоить намного дороже, чем стандартный цикл, - вкрадчиво
сказал Анатолий.
- Ничего, ничего, - великодушно ответствовал Ставров. - Кто-то из
великих сказал, что самосовершенствование - это такая вещь, которая
требует исходного капитала...
- Когда вы хотите приступить к занятиям?
- Прямо сейчас.
- Сейчас я не могу, через полчаса у меня тренировка по предварительной
записи.
- Что ж, полчаса нам вполне хватит. Где можно раздеться?
Анатолий растерянно начал было:
- Но послушайте...
Однако Ставров, явно не собираясь его слушать, мгновенно сбросил с себя
куртку и остался в шерстяном тренировочном трико с олимпийскими эмблемами.
Куртку он повесил на ближайший тренажер.
- Где тут у вас ринг? - спросил он тренера.
Тот удивленно поднял брови:
- Ринг? А с кем вы собираетесь сражаться, молодой человек?
- Ну, конечно же, с вами, - спокойно проговорил Георгий. - По-моему,
здесь больше никого нет.
- Но... это бессмысленно! К спаррингу я перехожу лишь тогда, когда
обучаемый усвоил хотя бы минимум приемов, а для начала желательно
поработать над собой...
Накачать мышцы, повысить свою выносливость, скорость реакции... Или вы
принадлежите к тем наивным людям, которые верят рекламным обещаниям
некоторых шарлатанов, что достаточно по несколько минут ежедневно делать
пять-шесть простейших движений, и уже через неделю вы будете владеть
секретами реального единоборства?
- Не будем терять время, Анатолий. Тем более, что с кое-какими приемами
я уже знаком... И потом, согласитесь: я должен знать, за что мне придется
платить вам деньги и, как вы сами сказали, немалые... Вдруг вы и есть тот
самый шарлатан, посчитавший, что стал мастером рукопашного боя, если
посмотрел по видаку несколько китайских боевиков да пролистал пару дешевых
книжонок?
Похоже, последний аргумент убедил Анатолия. Он снова бросил взгляд на
часы и нехотя сказал:
- Ну, если вам так угодно...
Ставрову было угодно. Ему очень даже было угодно - с учетом того
условия, которое поставила ему Ассоциация: Ставров должен был убить
тренера, не прибегая к какому бы то ни было оружию. Голыми руками...
Противно, конечно, но в некотором роде честно и справедливо. Чуть ли не по
библейскому принципу:
"Поднявший меч от меча и погибнет"... Ведь, отказавшись в свое время от
чемпионских титулов и спортивной славы, Анатолий избрал другой способ
реализовать свое мастерство. Укрывшись за вывеской частного спортивного
зала, где якобы занимаются "строительством тела", Анатолий принялся за
хорошую плату обучать бандитов, неофашистов, политических экстремистов и
прочую дрянь боевым искусствам. Впрочем, в данном случае этот изысканный
термин означал всего лишь совокупность грязных и запрещенных в спорте
приемов, которые позволили бы быстро и жестоко расправляться с мирными
гражданами, а также друг с другом во время "разборок", прорывать
милицейские заслоны в ходе несанкционированных шествий, воевать в качестве
наемников на территории бывшего Союза и в других странах...
Ставров и Анатолий прошли в арочный проем, где обнаружился еще один
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг