Магнитонаручники прочно приковывали его руки, ноги и даже шею к креслу из
стальных никелированных трубок. Нечего было и пытаться хоть на немного
ослабить их безжалостную, хищную хватку, и пленник знал об этом. Но все
равно тщетно напрягал мышцы, словно надеялся, что высоколегированный
магнитный сплав лопнет, и тогда удастся освободить хоть какую-то часть
тела. Но все усилия были безнадежными, и даже верный Оракул в этом
положении не мог ни помочь, ни утешить...
Самым обидным было не то, что он второй раз в своей жизни лишается
свободы и что теперь, в отличие от первого заточения, даже естественную
нужду нельзя было отправить по-человечески, а нужно было ходить под себя.
Обиднее всего было то, что на этот раз он был обречен на муки несвободы не
врагами, пусть даже и прикидывающимися этакими участливыми деловыми
партнерами, лишь ввиду особой необходимости вынужденными идти на крайние
меры, а тем, кого всю свою жизнь считал своим другом. Собственно, так и
должно было случиться, и следовало с самого начала иметь в виду, что за
ним, всю свою жизнь занимавшимся Наблюдением, тоже могут наблюдать. Причем
тайно, с использованием таких средств, о которых здесь пока и не
подозревают... например, гипноизлучателей, создающих эффект невидимости, и
голомакияторов, позволяющих "надеть" на себя любую внешность...
Но, поглощенный своим собственным наблюдением, человек забыл о
предосторожности и теперь жестоко расплачивался за это. Едва он закончил
телефонный разговор с Георгием, как рядом с ним материализовался из
небытия, подобно чертику из старинной шкатулки, Ден Лумбер и без лишних
слов набросился на него с магнитонаручниками. Приковав его к креслу, он,
не вступая в переговоры, повернулся и вышел из квартиры, и человек знал,
куда он отправился...
Он провел в кресле, ставшей для него тюремной камерой и одновременно
орудием мучительной пытки, весь день. Под вечер ему удалось задремать, а
проснулся он от звука открывающейся двери. Оракул предупредил, что это
Ден. Собственно говоря, никого другого человек и не ожидал.
Ден вошел, бодрый, энергичный, с удовлетворенно блестящими глазами, и
человек в кресле ощутил к нему невольную зависть.
- Ну вот, - сказал Ден без лишних предисловий, - приманка заброшена,
теперь остается ждать, пока рыбка проглотит ее вместе с крючком...
- Как ты мог, Ден? - прохрипел человек в кресле. - Как у тебя хватило
совести пойти на такое?
- Совести? - задумчиво переспросил Лумбер. - Хм, да ты и вправду
переродился, Май. Ты начал мыслить их моральными категориями: совесть...
стыд... любовь...
Значит, ты на самом деле перестал быть Наблюдателем. Настоящим
Наблюдателем, Май... таким, как Элефер, например... Помнится, он
рассказывал, как однажды, во времена охоты на ведьм, на его глазах
младенца, подозреваемого в нечистом происхождении, подвергали пытке огнем,
а он смотрел и не имел права не только шевельнуть хотя бы мизинцем, но и
отвести взгляд в сторону, потому что видеокамера была встроена в его
глазную линзу... Мы все должны быть способны на это, Май, а раз так, то
разве применимо к нам это нелепое понятие - совесть?
Разве можно вообще нас упрекать в отсутствии совести? Ведь наличие
совести предполагает склонность хотя бы иногда совершать добрые поступки,
а понятие добра к нам тоже не относится, потому что мы заняты
одним-единственным добрым делом: беззаветному служению своему миру, Май, и
живем мы в иной системе координат, по сравнению со всеми остальными
людьми...
- Зачем? - просипел человек в кресле. - Зачем ты это сделал, Ден?
- Что именно ты имеешь в виду, дорогой Май? Какой из моих поступков
тебе кажется столь предосудительным? - участливо спросил Лумбер,
усаживаясь верхом на стул напротив своего пленника. - То, что я пошел на
встречу с твоим сынком под видом тебя? Уверяю тебя, я не сделал и не
сказал ничего такого, что не мог бы сказать или сделать ты сам...
Например, я накормил его хорошим, добротно приготовленным ужином - а разве
ты позволил бы ему уйти голодным из ресторана? Я рассказал ему о
Наблюдателях - в общих чертах, чтобы была понятна сама суть. Я выразил
твое пожелание, чтобы он отправился вместе с тобой в наш мир - ты ведь это
хотел ему сказать, Май? Кстати, он отказался, и этого следовало ожидать...
Мальчик слишком привязан к своей семье. Если ты все-таки захочешь
повторить ему свою просьбу, то для начала тебе нужно будет обрубить все
концы, связывающие его с этим миром, а главное - не дать ему вернуться в
свое время. Да, я понимаю, что, с твоей точки зрения, это жестоко, но
разве это хуже убийства?.. Слушай дальше, Май. Я ведь рассказал твоему
мальчику и о тебе... Знаешь, он довольно спокойно воспринял тот факт, что
его отец - пришелец из какого-то чужого мира. Он даже заранее проникся к
тебе если не любовью, то состраданием - в той системе координат, Май,
которой они пользуются... Он даже начал обвинять меня в некой жестокости
по отношению к тебе. Понимаешь, я прокрутил ему ту запись, которую делал,
наблюдая за тем, как ты и Найвин пытались в девяносто пятом удрать от
Ассоциации... Может быть, ты не знал об этом, Май, но я снимал вас почти в
упор. И теперь я воспроизвел эту запись - не дергайся, Май, мальчик сам
попросил меня об этом - и даже оставил ему кубик-копию на память... пусть
глядит на досуге, мне не жалко... Да, признаюсь, что именно к этому я и
подводил его в ходе всей нашей беседы. И я чуть-чуть слукавил, стерев
самый конец записи на дубликате. Георгий не должен был знать, что ты еще
жив... Кстати, мы с тобой тогда очень забавно спаслись...
под самым носом у тех субъектов я тащил тебя на четвереньках, это было
так смешно: невидимка, ползущий на четвереньках!.. Я дотащил тебя до
ближайшего Трансгрессора, и втолкнул в туннель, а когда мы вышли в 2045
году, то я сдал тебя в первую же больницу... А ты, наверное, до сих пор
ломаешь голову, каким образом оказался здесь, в этом веке, да?
- Зачем? - снова с трудом спросил прикованный к креслу.
Ден встал со стула и подошел к окну.
- Мне было нужно, чтобы он увидел не твою кончину, Май, - сказал
наконец он, - а то, что Найвину удалось перед смертью спрятать в одном из
кирпичей бумажку с формулой рассчета координат Трансгрессора... Да, это
было хитростью с моей стороны, но иначе бы мне не удалось то, что я
задумал... Да, я мог бы без всяких ухищрений сообщить эту формулу твоему
сыну, или, например, запечатлеть ее на салфетке... но разве поверил бы он
мне? А если и поверил бы, то разве захотел бы уничтожить туннель? Самое
лучшее воздействие осуществляется не напрямую, а косвенно, путем
формирования в субъекте нужного целеполагания - это же азы теории
управления!.. По-моему, сейчас я сработал просто гениально... С одной
стороны, я внушил твоему сыночку непреодолимое желание отомстить
Ассоциации за убийство твоего отца, и в то же время очень ловко подкинул
ему информацию, с помощью которой он сможет выйти на Трансгрессор... Не
беспокойся, я не изверг, Май, и я не собираюсь держать тебя здесь вечно.
Когда Гера и его приятель Рувинский найдут записку и соберутся взрывать
туннель, я выпущу тебя отсюда, и вы с ним сможете отправиться куда хотите:
хоть в прошлое, хоть в будущее... Это я тебе обещаю, клянусь Словом
Наблюдателя!..
- Почему... ты не... предупредил... его?.. - отрывисто спросил человек
в кресле.
Видно было, что силы его на исходе.
Лумбер отвернулся от окна и подошел к креслу почти вплотную.
- Эх, Май, - сказал он. - Какой же ты стал бестолковый!.. Ну, с какой
стати я буду его предупреждать об этом?.. Он же не справится в одиночку,
вот что главное!.. Ладно, продолжим наш диспут в другой раз, а сейчас мне
пора... Мне еще надо вернуться в тот самый год... Ты не думай, я же не
зверь какой-нибудь, и то, что я делаю сейчас, работает на благо множества
людей - подумай об этом, Май!.. И, естественно, я не оставлю тебя в таком
состоянии на несколько дней, ты ведь можешь умереть... У меня тут есть
одна хорошая штука. - Ден достал из кармана баллончик аэрозоли и повертел
его в руках. - Помнишь?.. У них она называется "Усыпляющий кокон"... у
нас, правда, тоже нечто подобное было пару веков назад, только называлось
как-то иначе... И им здесь еще не пришло в голову, что применять эту штуку
можно не только для иммобилизации пострадавших от тяжелых травм типа
перелома позвоночника при доставке в госпиталь...
Он достал из кармана пиджака пульт-"открывалку" наручников, нажал на
нем определенную комбинацию кнопок, и стальные зажимы лязгнули,
разжимаясь. К этому времени Май уже не чувствовал своего затекшего тела, и
он вывалился из кресла на пол, тщетно пытаясь восстановить контроль над
непослушными конечностями. Лумбер наклонился над ним и небрежно опрыскал
аэрозолью с головы до ног.
Сунул полупустой баллончик в карман, наблюдая, как тело Мая
обволакивает слой желтой пенящейся жидкости, с каждой секундой
распухающей, как дрожжевое тесто, и из-за быстро засыхающей корочки
похожей на неприятную коросту.
- Будь... проклят... - еще донеслось до Дена из-под этой "коросты", а
через несколько минут движения под желтым слоем прекратились: кокон
погружал человека в крепкий сон, вводя анестезирующие средства в кровь
прямо через кожу на открытых участках тела. А еще через десять минут на
полу у ног Лумбера лежало большое яйцо с прочной "скорлупой". В том месте,
где было лицо, имелась мембрана, которая пропускала внутрь воздух. Голод
Маю не грозил: кокон был запрограммирован так, чтобы время от времени под
кожу впрыскивался специальный питательный раствор. Не случайно эту
удивительную жидкость охотно использовали космонавты во время экспедиций
на планеты Солнечной Системы...
Ден небрежно пнул "яйцо" в бок, будто сделанный из толстого каучука, и
пошел к выходу. В течение ближайших трех недель о Мае можно было не
беспокоиться. А через три недели скорлупа кокона сама развалится,
освобождая находящегося внутри человека.Что ж, за три недели можно многое
сделать, подумал Лумбер.
Глава 37
- Нет, Герка, ничего у нас с тобой не получится! - сказал Рувинский, в
изнеможении садясь прямо на трубу, обмотанную толстым слоем теплоизоляции,
и рассеянно водя лучом фонаря по грязным стенам. - Дураки мы с тобой!.. А
иначе как назвать людей, которые решили на практике проверить
справедливость пословицы насчет иголки в стогу сена?!..
Он выковырял из ушей горошины наушников, прислонил к стене штангу
металлоискателя, достал из внутреннего кармана своей рабочей куртки
плоскую фляжку, сделал из нее пару глотков и спросил у Ставрова:
- А ты будешь?..
Георгий помотал головой. Ему уже ничего не хотелось. Только сидеть
здесь, в этой теплой подвальной темноте, и слушать, как где-то вдали гулко
капает вода.
Усталость делала руки и ноги ватными, облепляла мозг липким слоем
безразличия, и постепенно всё больше не хотелось ни думать, ни лазить
днями напролет по подвальным недрам с тяжелым интроскопом на боку,
стараясь не пропустить ни единого кирпича в толстых, уже начинавших
покрываться липкой слизью и мхом стенах, а при этом еще стараться не
попасться бдительному персоналу отеля, особенно тому, который имел доступ
в подвал, а вечером возвращаться, не чувствуя ни рук, ни ног, а чувствуя
только боль в разламывающейся пояснице, в опостылевший номер, и отмечать
крестиками на большой, со стол размером, схеме пройденные за день участки,
а потом до глубокой ночи ворочаться с боку на бок, не в состоянии заснуть,
потому что мозг сверлит неотступно одна и та же предательская мысль: "А
может, наши усилия напрасны? Или мы все-таки просмотрели этот проклятый
кирпич?"...
Двух недель хватило сполна, чтобы выбить из головы у приятелей
оптимистический настрой. Впрочем, любой кладоискатель, даже самый
закоренелый романтик, испытал бы на их месте разочарование. Задачка
оказалась не такой простой, как представлялась Георгию вначале. А ведь
первое время казалось, что всё будет хорошо - тем более, что им сначала
сопутствовало везение...
Да, начиналось их эпопея вполне обнадеживающе. Им удалось без проблем
получить двухместный номер на пятнадцатом этаже "Айсберга", причем под
вымышленными фамилиями. Невероятно, но в службе размещения у них не
потребовали никаких документов, заставив лишь заполнить длинную анкету.
Похоже было, что в этом времени все больше утверждались порядки,
бытовавшие когда-то в американских гостиницах (бывать там, разумеется,
Георгию не приходилось, но в памяти его были запечатлены кадры
многочисленных голливудских фильмов, когда человек, желающий переночевать
или остановиться на постой, называет портье свои имя и фамилию, а тот
записывает их, веря прибывшему на слово, обязательно корявым почерком и
обязательно в толстую, неопрятного вида книгу). На следующий день
Рувинский и Ставров приобрели необходимое снаряжение, а потом архитектору,
подключившись по Сети к архивам бывшего Генплана, удалось извлечь из них
план-схему гостиничного комплекса и кой-какую строительную документацию.
Тем временем Георгий изучал от корки до корки столичную прессу периода
возведения и ввода в строй отеля, надеясь отыскать хоть какие-нибудь
упоминания о кирпиче, начиненном гильзой. Впрочем, это была довольно
бессмысленная затея, и занялся ею он, скорее, ради профилактики, чем
надеясь на успех. Ведь если допустить, что записка все-таки была
обнаружена строителями и передана ими хотя бы в милицию, то едва ли
руководство Ассоциации позволило бы, чтобы информация об этом просочилась
в газеты...
Попутно Ставров получил массу сведений об истории гостиничного
комплекса, так что при желании вполне мог бы претендовать на должность
гида в музее "Айсберга", если бы его хозяевам когда-нибудь пришло в голову
такой музей учредить...
... После президентских выборов 2000 года, радикальным образом
повлиявших не только на судьбу будущей России, но и на личные судьбы
претендентов на высший государственный пост - и особенно того из них, в
честь которого потомки назовут одну из улиц Агломерации - в третий
Генеральный план развития столицы, рассчитанный аж на двадцать с лишним
лет, были внесены определенные коррективы.
В частности, было пересмотрено решение о создании на площади Курского
вокзала гигантского делового центра, вместо него теперь собирались
возвести отель высотой в пятьдесят пять этажей с современной
инфраструктурой международного класса. Он и был возведен, но не к 2002
году, как планировалось разработчиками проекта, а двумя годами позже:
когда фундамент уже был заложен, обнаружилось, что грунт в этом месте, по
терминологии специалистов, "неустойчив", и его следует укреплять
специальными смесями-присадками, а этот процесс требовал много времени.
Тем не менее, к 857-му дню рождения города новый отель был открыт в ходе
торжественной церемонии. Название, которое он получил в ходе публичного
конкурса (тогда стало модно присваивать наименования новым самолетам,
автомобилям, учебным заведениям, улицам и даже целым городам по итогам
открытого конкурса с участием всех желающих граждан), не очень-то
соответствовало его внешнему виду. "Айсберг" был похож не на льдину, а на
гигантский граненый карандаш, поставленный на площадь так, что его остро
заточенный "грифель" был устремлен вверх, словно стремясь начертать на
небесах некий знак (остряки из одной популярной молодежной газеты не раз
потом обыгрывали этот образ, заявляя, что знают, какие именно слова хочет
написать на столичном небосводе "карандашик")...
Кое-какие полезные вещи в этом, полном всякого мусора, потоке
информации порой все же встречались. Так, например, однажды Георгий
откопал в анналах столичной видеохроники ролик о начале строительных
работ, в котором был четко запечатлен с высоты подъемного крана план
строительной площадки, и на его основе составил подробную схему, где что
располагалось. Потом он еще несколько раз просмотрел материал,
предоставленный им Наблюдателем Маем, и отметил на своей схеме то место,
где должен был располагаться соответствующий штабель кирпичей. Оставалось
только попытаться проследить судьбу этого штабеля в ходе дальнейшего
строительства. Это была трудная задача, но и тут Ставрову повезло, и в
результате двухдневных изысканий он сумел-таки установить, что кирпичи из
интересующего его штабеля пошли на внутреннюю отделку стен подвальных
помещений и на сооружение отдельных частей первого этажа отеля. Это
значительно сужало круг предстоящего поиска...
Оставалось решить проблему официального прикрытия их
псевдокладоискательства. Не могли же они, в самом деле, просвечивать,
прослушивать, а если нужно - и простукивать стены под носом у нескольких
сотен человек административного, обслуживающего и хозяйственного персонала
гостиницы!.. Было бы достаточно малейшего подозрения и звонка в полицию со
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг