сам Твердохлеб. Между ними, на клеенчатой салфетке, расстеленной на
лаковой поверхности столика, стояли раскрытая коробка конфет "Ассорти",
ополовиненная банка шпротов, накромсанное толстыми шмотками мясо
вперемежку с черным хлебом и початая бутылка коньяка "Белый аист" - после
трех лет службы в Приднестровской Республике Твердохлеб как истый патриот
тех мест, где он побывал, предпочитал всем напиткам "Белый аист", причем
обязательно розлива фирмы "Квинт"...
Сегодня начальник группы дознания принимал Найвина в ряды своих
подчиненных.
Собственно, это была еще даже не так называемая "проставка" - ведь
"проставляться" должен был не Твердохлеб, а Найвин, и причем не один на
один с начальником, а в присутствии всего славного коллектива
дознавателей. Однако была у Твердохлеба одна личная традиция: прежде чем,
так сказать, давать зеленый свет новичку, постараться прощупать, кто он и
что он в "неформальной" обстановке...
Они выпили уже по третьей, и разговор начинал неотвратимо сползать от
дурацких анекдотов и от длинных устных воспоминаний о наиболее ярких
эпизодах своей профессиональной деятельности к чисто деловой проблематике
и бессмысленной ругани в адрес остолопов-начальников.
- А вообще-то я очень доволен, что ко мне направили именно тебя, Витёк!
- вдруг несколько фамильярно заявил Твердохлеб. - Хоть один умный человек
будет под рукой!.. А то эти идиоты-костоломы у меня уже вот где сидят!
И он красноречиво похлопал себя по заросшей курчавым волосом крепкой
шее.
- Ты уже видел нашего подопечного? - спросил он, закинув в рот
очередной кусок мяса.
Найвин утвердительно кивнул.
- Ну и как он тебе? - невнятно поинтересовался Твердохлеб. - Давай-ка,
подставляй посуду... Как думаешь, удастся нам с тобой его расколоть?
Найвин пожал плечами.
- Посмотрим, - сказал он уклончиво. - А что ж вы его на цепь-то
посадили? Там же и без этого такая клетка, что ему просто невозможно
удрать...
Твердохлеб погрозил своему собеседнику толстым кривым пальцем.
- Не-ет, - протянул он, покачивая головой. - Ты, Вить, не представляешь
себе, как этот тип нам важен!.. Если что - начальство с нас голову снимет,
так уж лучше перебдеть, чем недобдеть, пра-ально? Ладно, знаешь, за что мы
выпьем?.. За то, чтоб тебе повезло больше, чем мне, на допросах... Нет,
серьезно, ты не думай, что я тебе завидую. Умный ты человек, это сразу за
версту видно, а я...
Шесть классов, три коридора... Эх, жизнь наша непутевая!..
И он опрокинул в себя пластмассовый стаканчик из-под германского
йогурта, удачно приспособленный для возлияний в служебное время.
Виктор последовал его примеру, и терпкий коньяк, обжигая нутро,
растекся по телу приятной легкостью и истомой. Еще чуть-чуть - и возникло
ощущение свободы и приятности существования. Даже этот, на первый взгляд,
страшноватый своей примитивностью новый начальник теперь казался вполне
дружелюбным и по-человечески понятным парнем. Ведь он тоже человек, хоть,
наверное, тоже немало жизней людских погубил за время своей службы...
Он снова мысленно услышал визг покрышек по мокрому асфальту и вновь
ощутил страшный тупой удар бампером машины о что-то мягкое, и опять
увидел, как мельчайшие капельки крови веером легли на лобовое стекло, и
сквозь них почему-то сразу стало плохо видно грязную, скользкую дорогу, и
лишь каким-то чудом ему удалось удержать "девятку" на повороте и не дать
ей вылететь за бордюр...
Твердохлеб все еще что-то бубнил. Будто издалека до Виктора донесся его
голос:
- Эй, Витек, ты чего? Вроде бы мы еще даже и первую бутылку-то не
докончили, а ты уже скис... Слаб, что ли, на выпивон?
- Слаб, - кивнул Виктор, совсем другое имея мысленно в виду. - Ох, как
слаб, Тарас Михайлович!..
- Ну, тогда давай по последней, и на этом закруглимся, - предложил
Твердохлеб. - А то мне еще допрашивать этого придурка... сказать он,
правда, все равно ничего не скажет, но порядок есть порядок, и вопросы ему
я предъявить обязан...
Глянь-ка, сколько там уже натикало?
Виктор глянул на часы.
- Четверть девятого, - сказал он.
- Ни фига себе! - удивился Твердохлеб. - Как время-то летит!..
Он крутнул головой, и взгляд его упал на экран телевизора, на котором
как раз в этот момент шла реклама, и красотка с детским выражением лица
расписывала прелести женских прокладок с "крылышками".
- Хорошая девочка, - со знанием дела сообщил бывший майор Найвину. -
Все-таки интересно устроена башка у человека... Вот, например, смотрю я
сейчас на эту милашку, а вспоминается мне одна похожая на нее красавица,
которую полтора месяца пришлось кокнуть по поручению начальства. Вот поди
ж ты, столько времени прошло, а она до сих пор так и стоит перед
глазами... Как ты думаешь, Витек, существует загробная жизнь или нет? Я в
том смысле, что доведется мне там встретиться со всеми теми, кого пришлось
выпроводить на тот свет против их воли, аль нет?
- Существует, конечно, - с некоторым злорадством сказал Найвин. - Я тут
читал недавно о том, что американцам удалось установить связь с душами
умерших с помощью особых микрочастиц... лептонов, кажется...
- А, это та статья в последнем номере "Мегаполиса-Экспресса", что ли? -
уточнил Твердохлеб. - Не-е, в эти бредни я не верю!.. Потому как души у
человека нет!..
Иначе как объяснить тот факт, что никто при жизни ее в себе не ощущает?
Значит, она не есть объективное явление, потому что, согласно
диалектическому материализму, объективная реальность - это реальность,
данная нам в ощущениях...
О, господи, подумал Найвин. И почему этих людей так и тянет на
абстрактные рассуждения, когда они оказываются в компании человека,
которого считают умнее себя? Наверное, по той же причине, по какой тебя
самого с врачом тянет обсуждать свои болячки, а с водителем такси - какие
машины лучше и почему у твоей тачки постоянно стучит задний мост...
- Тарас Михайлович, - с некоторым усилием попросил он, - а что это за
история была с девушкой? Расскажите подробнее, если, конечно, не секрет...
- Какой там секрет? - отмахнулся Твердохлеб, делая сложный бутерброд из
хлеба, мяса и шпрот. - Дело было самым обыкновенным, таких каждый день
случается - десятки... Мне что? Меня навели, а дальше уж самому пришлось
кумекать, как и что подстроить, чтобы никто не заподозрил неестественного
исхода... Как всегда, вариантов у меня была масса. Ты вот, поди, и не
предполагаешь, сколько на свете есть способов убрать человека так, что ни
одна экс... экспертиза не определит, что смерть наступила в результате
насилия... М-да-а... А тут особо ломать голову не пришлось. Покойная-то
сердечницей слыла... А те же западники изобрели одну ха-арошую штуковинку
- прямо как раз для таких вот случаев. Аэрозоль в виде маленького
баллончика типа тех, что продаются в качестве средств самозащиты...
Только служит коренным образом наоборот!.. Если в лицо человеку со
слабым сердечком или коронаркой прыснуть, то спровоцируешь сильнейший
приступ... как бы инфаркт... Вот я той девице и прыснул... она как раз в
метро утречком пилила на работу, народу было полным-полно, в сутолоке не
всякий заметит, чем его сосед занимается... А потом, когда она уже падать
стала, словно подломались ноги у нее, тут уж все закричали, подхватили ее,
усадили... на ближайшей станции на перрон вывели... и я в том числе... на
скамью усадили, газетами обмахивают... у кого-то даже нитроглицерин или
что-то такое нашлось... Только всё было бесполезно... Средство-то хоть и
незапатентованное, а действует безотказно.
Прибрал Господь ее душу за считанные минуты, так что когда дежурные
санитары из медпункта прибегли, она уже готова была... к встрече с
архангелом Петром...
- А за что ее... что она могла такого сделать?.. - бессвязно
осведомился Найвин.
Твердохлеб глянул на него и усмехнулся:
- Э-э, да ты, я вижу, не только на выпивку слаб, Витёк!.. А что
касается той девчонки, так и не знаю я... Нам-то какая разница, кто и за
что начальству пришелся не по душе? Если мы будем в каждое дело вникать,
то ничего хорошего из этого не выйдет, ты уж поверь бывшему майору КГБ!..
Да что же ты так побледнел-то, Витюха? Может, тебе нашатыря дать понюхать?
Это мы можем, в столе где-то валялся... для ведения допросов слабонервных
натур...
Твердохлеб выкарабкался из своего кресла и, перегнувшись через свой
траурной расцветки стол, выдвинул из него ящик и стал, что-то ворча себе
под нос, рыться в нем. Найвин тупо следил за тем, как шевелятся пальцы его
будущего начальника, и его тошнило.
- О, а вот и наглядная иллюстрация к моему рассказу, - воскликнул
Твердохлеб, разгибаясь, чтобы предъявить Виктору какой-то небольшой темный
предмет. - Эта штучка принадлежала той мамзели, - пояснил он. - Я пока ее
обхаживал, снял с ее шеи на память... Обожаю сувениры такого рода - ведь,
как ни крути, а память потом на всю жизнь остается!.. Смотри, Витёк, какая
херовина...
Это был смешной деревянный зверек с круглыми глазками и большими ушами
на простеньком сыромятном шнурке. Щенок не щенок, мышонок не мышонок,
Чебурашка не Чебурашка... Неведомая зверушка, говорила Марина, и смеялась
своим хрустальным голоском... Мой талисман, говорила она, и ласково
гладила фигурку по деревянной головке... Когда я умру, мрачно шутила она,
его надо положить вместе со мной в гроб, как раньше клали вместе с
умершими самые дорогие для них вещи...
Марина тоже умерла от сердечного приступа в метро. И время смерти той,
которую убил Твердохлеб по заданию Ассоциации, с временем гибели Марины
совпадает. Это никак не может быть случайностью. Иначе гроша ломаного не
стоит теория вероятности, которую так тщательно обосновали математики и
физики.
Avec l'аncre de mon coeur arreter le temps qui va un jour te voler а
moi...Якорем своего сердца остановить время, которое однажды украдет у
меня тебя...
Бедная, бедная и очень наивная девочка моя из Ярославля, ты и не
подозревала, что это тебя украдет время и что сердцем твоим ты не сможешь
остановить это проклятое время, наоборот - руками вот этого человека,
любящего шпроты и молдавский коньяк, оно остановит твое маленькое, но
такое любящее сердечко... Ну что ж, по крайней мере, теперь ясно, кто тебя
убил и кому следует мстить за твою смерть... Мстить надо не всему этому
проклятому миру убийством наверняка ни в чем не повинной пожилой женщины,
а этому подземному спруту, укрывшемуся под безликим названием
"Ассоциация", и, похоже, я знаю, как именно ему надо отомстить...
- Ладно, - сказал Твердохлеб, отрываясь наконец от копания в столе. -
Нет здесь ни хрена... наверное, увела нашатырь какая-нибудь зараза... пьют
они его тайком, что ли?.. Наливай по последней!
Виктор очень старательно, до последней капли, разлил коньяк из высокой
стройной бутылки по пластмассовым стаканчикам. Не потому, что ему очень
хотелось выпить, просто, согласно законам физики, удар пустой бутылкой по
голове мог причинить более тяжкую травму, нежели полной. Потом он привстал
из кресла, наклонившись над столиком якобы для того, чтобы поставить
бутылку на край столика.
- Эй, эй! - предостерегающе сказал Твердохлеб. - Ты что, Витёк?..
Пустую посуду на стол не ставят. Примета такая есть...
- А я не собираюсь ставить, - отозвался Найвин.
И без размаха, но сильно ударил "пустой посудой" хозяина кабинета по
начинающей проглядывать в редких волосах плеши. Тот некоторое время еще
посидел по инерции, а потом на его ребристом лице проступило слабое
удивление, и он уткнулся в остатки нехитрой снеди на столике так, словно
хотел съесть всё сразу в пароксизме внезапного аппетита...
Ключи от сейфа обнаружились у него в кармане.
* * *
Время от времени Виктор высовывал руку с пистолетом из-за бетонного
блока, за которым они укрывались, и делал наугад выстрел в слепящую
прожекторами противоположную часть стройплощадки. После этого, если в
ответ стреляли не очень сильно, они вскакивали и перебегали в другое
место. За груду кирпичей или штабель огромных труб, тут уж что
попадется... Если же палить начинали со всех сторон так, что и головы
невозможно было поднять, приходилось менять укрытие ползком. Земля, как и
полагается на стройплощадке, была вся раскисшая, разбитая гусеницами
тракторов и огромными колесами самосвалов, и они очень быстро вымазались
по уши, но теперь это не имело никакого значения. Оба они знали, что долго
им не продержаться...
Конечно, зря они сунулись на вокзал. Видимо, вокзалы были взяты под
скрытое наблюдение в первую очередь. Так же, как аэропорты, выезды из
города, междугородные автобусы и оба речных вокзала. Уйти из столицы у них
не было никаких шансов, но отсиживаться где-то в городе означало лишь
оттягивать тот момент, когда их все-таки найдут люди Ассоциации...
Собственно, ошибка их заключалась только в одном: они думали, что
исчезновение Наблюдателя из камеры еще не обнаружили, поскольку одного
охранника Виктор, подкравшись сзади, задушил шнуром от отечественного
электрического чайника, мирно кипевшего в дежурке, а второго они уже
вместе с Наблюдателем тщательно связали и заперли в клетке. И самое
главное - они, с подачи Виктора, полагали, что Твердохлеб мертв, потому
что череп у него раскроен был очень основательно.
Однако голова у бывшего майора КГБ оказалась достаточно твердой, и
отныне ему следовало бы сменить свою фамилию на Твердолоб. Во всяком
случае, уже спустя четверть часа после ухода Найвина и Наблюдателя из
импровизированной тюрьмы Ассоциации начальник группы дознания пришел в
себя и поднял тревогу...
И еще на подходе к Курскому вокзалу беглецов обнаружил тайный патруль и
срочно вызвал в этот район всех остальных. Правда, люди Ассоциации тоже
были способны на ошибки, и старший патруля допустил просчет, решив не
пускать разыскиваемых на перрон, с которого уходили электрички, а взять их
еще у билетных касс...
Патрульных было трое, но они были вооружены лишь одним пистолетом,
самодельной дубинкой, наручниками с заедающим замком и газовым баллончиком
типа "Шок" с зарядом красного перца. И еще они думали, что беглецы не
станут открывать стрельбу в зале, где было полно народу.
Однако, Виктор не задумываясь выхватил из-за пояса пистолет, который он
с тремя запасными магазинами стянул из сейфа у своего несостоявшегося
начальника, и стал стрелять в упор в патрульных, когда их старший приказал
"парочке" стоять смирно и не двигаться, пока на них не наденут наручники.
Первая же пуля досталась старшему, вооруженному пистолетом, и он рухнул,
обливаясь кровью на пол, выложенный мраморной плиткой. Вторым выстрелом
был ранен патрульный, у которого под курткой вдоль спины была спрятана
стальная дубинка, вставленная "для смягчения" удара в кусок резинового
шланга от стиральной машинки... В третий раз Найвин промахнулся, и пуля,
отрикошетив от мраморной колонны, ударила в бедро одну из женщин, стоявших
в очереди за билетами. В зале началась паника, и все ринулись к выходу.
Патрульный с баллончиком попытался ослепить Наблюдателя, но тот ускользнул
от струи перца ловким финтом и, став невидимым, зашел к своим противникам
в тыл и легко сбил их на пол. Приятели выскочили вместе с толпой из
кассового зала и оцепенели: от Садового кольца к зданию вокзала
приближалась целая кавалькада машин с сиренами, "мигалками" и включенными
на максимум фарами.
Бежать на перрон, а затем - по рельсам было бы бессмысленно, а окружить
район вокзала для преследователей не составляло труда...
Беглецам ничего не оставалось, кроме как устремиться на ближайшую
строительную площадку. Здесь, за высоким забором из бетонных плит, давно
уже копошились трудяги из ближнего зарубежья, реализуя проект создания
гигантского торгово-развлекательного центра подобно тому, который
четырехэтажным айсбергом врастет в Манежную площадь два года спустя...
Работа над возведением комплекса шла в две смены, а сейчас здесь было
тихо, только светились окна строительного вагончика, где дежурили сторожа,
да пространство площадки было прошито лучами прожекторов, установленных на
подъемном кране...
Оказавшись за бетонным забором, и Виктор, и Наблюдатель поняли, что
отсюда их уже не выпустят. Но и сдаваться тоже не имело никакого смысла.
Поэтому, когда темные силуэты замелькали то тут, то там между залежей
строительных материалов, и голос в мегафон обратился с предложением не
валять дурака и не тянуть напрасно время, обещая, что в случае
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг