Красиво. Только почему вы выбрали именно этот месяц года?
- Вы излишне подозрительны, молодой человек, - вежливо сказал "старик"
("Валерий", в тон ему тут же подсказал Рувинский, светски наклоняя
голову). - По-вашему, такого имени, как Август, тоже не существует? Или,
например, Октябрин?
Рувинский неопределенно двинул бровями.
- А как насчет отчества? - спросил он.
- У нас их нет, - ответствовал человек, назвавшийся Маем.
- А фамилий у вас тоже нет? - настаивал архитектор.
- Давайте не будем отвлекаться, - сказал Ставров. - И...
- А над "и" полагается ставить точки, - подхватил, улыбаясь, Май. -
Нет, я не Резидент, Гера. И к вашей Ассоциации не имею никакого
отношения...
- Кто же вы? - спросил Рувинский.
- Это долгая история, - покачал головой человек напротив.
- Ничего, у нас как раз сегодня достаточно времени, - сказал Ставров. -
Да и ресторан закрывается в одиннадцать... во всяком случае, так было
раньше. Мы готовы выслушать вас, Май...
И Май рассказал им... Правда, рассказ его оказался таким
неправдоподобным, что выглядел фантастикой чистейшей воды. Причем такой,
которую не то что печатать в виде книги нельзя - такие вещи неудобно даже
произносить вслух в компании нормальных, трезвомыслящих людей...
Я не хотел бы, чтобы вы считали меня чужаком, говорил Май, но я
действительно пришел в ваш мир из другого времени. Таких, как я, в вашем
мире много, мы способны проникнуть куда угодно, и у вас нет и практически
не может быть от нас секретов. И еще я хочу, чтобы вы поняли и уяснили раз
и навсегда: мы - не враги вашему миру. Мы не приносим вам никакого вреда.
Мы только наблюдаем за вами.
Может быть, конечно, это покажется вам унизительным, но именно поэтому
мы вынуждены действовать тайно, используя кое-какие экстраординарные
способности, которыми владеем... Мы - Наблюдатели, и этим всё сказано. Мы
строго соблюдаем ту клятву, которую приносим, становясь Наблюдателями, в
своем мире: никогда ни во что не вмешиваться во время выполнения заданий в
вашем времени. Даже если на наших глазах будут убивать. Даже если будут
убивать нас самих, мы имеем право лишь на пассивную защиту - путем
бегства... К сожалению, я не могу раскрыть вам все подробности, связанные
со стратегией и тактикой Наблюдения. Могу лишь сказать, что, наблюдая за
вами, мы вовсе не проводим над вами каких-то экспериментов, как над
подопытными крысами. И отнюдь не болезненное любопытство движет нами,
заставляя присутствовать в ключевых точках вашей истории...
Необходимость Наблюдения продиктована желанием спастись от той гибели,
которая грозит нам и нашим потомкам всего через несколько веков.
Понимаете, у любой цивилизации есть выбор одного-единственного варианта
развития из множества возможных. И, делая его, так легко ошибиться и
выбрать не тот путь, который выводит на бескрайние просторы процветания, а
тот, что ведет к пропасти.
Наверное, только Бог, если бы он существовал, мог бы знать, сколько
обитаемых миров погибло из-за того, что они неправильно просчитали
последствия, которые ожидают их на избранной ими линии развития!.. Нашему
миру повезло гораздо больше, чем другим. Нам удалось обнаружить в
пространственно-временном континууме туннели, по которым можно
перемещаться из одного времени в другое. В том числе, и сюда, к вам...
Такие туннели мы называем трансгрессорами. Мы работаем во многих мирах с
одной целью: понять, в чем заключаются фатальные ошибки цивилизаций. Поняв
это, мы сумеем предотвратить собственную гибель...
- Значит, наш мир тоже погибнет? - спросил Рувинский.
Май опустил глаза в свою тарелку.
- Все миры, рано или поздно, погибают, - уклончиво ответил он. - Вопрос
только в том, как скоро это случится...
- Но вы же наверняка знаете ответ, - сказал Ставров. - Раз уж вы так
свободно манипулируете этими самыми туннелями, то должны были побывать у
нас и в самом далеком прошлом, и в самом отдаленном будущем, верно?
Май неторопливо жевал бутерброд с лососиной.
- Что с того, что я знаю ответ? - возразил он. - Вы, видимо, не до
конца прониклись тем, что я рассказал вам о нас, Наблюдателях. Ни один
Наблюдатель не только не имеет права на физическое вмешательство в
происходящее в том мире, в котором работает, но и не должен делиться с
людьми, живущими в этом мире, знаниями. Особенно - о том, что их ждет в
будущем... Ведь любое знание побуждает людей к действию, а значит,
предоставление информации - тоже вмешательство в естественный ход событий,
может быть даже, самая опасная его разновидность!..
- А, по-моему, это просто подлость с вашей стороны! - тихо сказал
Рувинский. - Я понял, почему вам нельзя вмешиваться в наши дела!.. Вы так
упорно напирали на то, что не ставите над нами никаких опытов. Но что же,
по-вашему, вы делаете, когда с холодным интересом взираете на то, как в
нашем мире гибнут отдельные люди и целые города, если не ставите
грандиозный эксперимент? Ведь наблюдение - это один из методов
эксперимента, и еще неизвестно, самый щадящий он или самый жестокий!.. Это
все равно, что если бы ученый-медик, к которому по ошибке явился
тяжелобольной, фиксировал, как протекает недуг, как у умирающего
появляются судороги, как он, задыхаясь, пытается дышать отказавшими
легкими и как именно протекает агония!.. А вмешиваться нельзя - чистота
эксперимента нарушится, видите ли!.. Да это же... это же... - Архитектор
замялся, пытаясь подобрать подходящее определение, а потом закончил: - это
же аморально, понимаете?!..
Май пил вино мелкими глоточками. Потом неторопливо отставил бокал в
сторону и сказал:
- Вы и правы, и неправы, Валерий. Видите ли, вы пытаетесь судить нас с
точки зрения вашей морали - и, наверное, тогда вы правы. Но вы пока не
способны представить себе мир, живущий по иным законам и руководствующийся
иной моралью, в корне отличающейся от вашей, а ведь это достаточно
просто... Ничто в мире не меняется так быстро и резко, как мораль, потому
что она обусловлена прежде всего влиянием на систему внешних факторов...
Впрочем, системология у вас еще не очень развита... И вообще, друзья,
по-моему, мы встретились не для диспута о морали.
- А вам не кажется, Май, что между вашими словами и делами существует
определенное противоречие? - поинтересовался Ставров. - Вот, например, вы
сказали, что не можете вмешиваться в события здесь, у нас... Но вы-то
лично вмешивались, и не раз!.. Вспомните, когда вы спасали меня от полиции
или от...
финансового кризиса... разве вы не нарушали естественный ход событий?
- Ну, вот, наконец, мы и подошли к сути, - улыбнулся уголком рта Май. -
Именно об этом я и хотел с вами побеседовать. Правда, это больше касается
вас, Георгий, но раз уж ваш друг сопровождает вас, то пусть и он услышит
это... Я расскажу вам еще одну историю. Много лет назад один из наших
Наблюдателей нарушил Клятву.
Правда, он сделал это не сознательно... Просто он позволил себе
влюбиться в одну женщину из того времени, где тогда работал, но не
просчитал нежелательных последствий. Он провел с этой женщиной всего одну
ночь, но этого оказалось достаточно, чтобы у нее через положенные девять
месяцев на свет появился ребенок... Понимаете, для него это было очередным
приключением, досадной слабостью, и, желая забыть об этом, он не только не
доложил своему руководству о происшедшем, но и сам не удосужился
проверить, что потом стало с объектом его кратковременной страсти. Прошло
много лет, и он вновь встретился с той самой женщиной. Он сам пришел к
ней, спасаясь от преследователей, которые гнались за ним, раненым... Он
искал у нее убежища, но не учел женской психологии. Ночью она выдала его
спецслужбе, которая давно уже охотилась за нашими людьми. Это была ваша
Ассоциация, которая в то время боролась с нами, пришельцами из другого
мира... Наблюдателя поместили в клетку и приковали цепями к стальной
решетке, как дикого зверя. Он упорно молчал на всех допросах, но еще в
самом начале так получилось, что он во сне проговорился и выдал своим
противникам тайну Трансгрессора, ведущего сюда, в середину двадцать
первого века. Именно благодаря его невольной оговорке Ассоциация смогла
посылать своих агентов в будущее... Но самое страшное ждало Наблюдателя
впереди. Однажды к нему, прямо в тюремную камеру, явился один из его
коллег, но вместо того, чтобы спасти его от неминуемой гибели, он лишь
постарался усугубить осознание Наблюдателем своей вины. Друг рассказал
ему, что у него есть в этом времени сын и что его дальнейшее существование
в этом мире является тем самым источником причинно-следственных
возмущений, которые нарастают с каждым годом и в конце концов способны
будут разрушить Ткань Миров... иными словами, привести к преждевременной
гибели вашего мира...
Май прервал свой рассказ, чтобы расплатиться с официантом. Потом
дождался, когда тот уберет со стола грязную посуду и принесет три чашки
крепкого кофе.
- Что ж, это всё очень занимательно, - с иронией сказал Ставров, так и
не дождавшись продолжения рассказа, - и чем-то смахивает на
латиноамериканские сериалы, которые когда-то у российских женщин были в
большом почете... Но причем здесь я? Какое отношение я имею к вашему
коллеге?
- Самое прямое, - сказал Май, глядя в свою чашку. - Тот Наблюдатель и
есть ваш отец, Гера...
Некоторое время за их столиком царило молчание. Лицо Георгия окаменело,
а пальцы его машинально вращали ложечку в чашке с такой силой, что кофе
выплескивался через край на блюдце. Рувинский зачем-то встал, потом снова
сел.
- Гера, - сказал он, тронув за плечо своего приятеля, - Гер, не верь ты
ему, что за чушь он порет?.. Почему ты считаешь, что они должны говорить
нам только правду? А вдруг эта история тоже является частью их
эксперимента?
- Сидите спокойно, Валерий, - сказал Май. - Вы же не хотите, чтобы я и
про вас сказал правду, верно?
В глазах Рувинского что-то мигнуло. Потом он пожал плечами и отвернулся.
- Единственный выход из создавшегося положения, по нашему мнению,
заключается в том, чтобы забрать вас, Гера, из этого мира, - продолжал
спокойно Май. - Пока колебания возмущений не достигли опасного предела,
еще можно предотвратить беду... Но дело в том, что мы не можем изъять вас
отсюда силой. Вы добровольно должны пойти на это. Мы понимаем, что для вас
это будет трудным решением, но надеемся, что вы найдете в себе силы, чтобы
его принять... Мы очень долго наблюдали за вами и убеждены, что именно
теперь вы окончательно готовы к тому, чтобы отправиться в наш мир...
- Вы хотите сказать, что сейчас я созрел, да? - перебил своего
собеседника Ставров. - "И дочь-невеста вся в прыщах - дозрела, значит"...
- Не буду скрывать, - сказал Май, не глядя на Ставрова, - было среди
нас и такое мнение, что надо не тратить понапрасну силы и средства, а
убрать вас в самом начале твоего пребывания в двадцать первом веке.
Убрать, разумеется, не в том смысле, в каком вы сами используете это
слово, а в смысле - из этого мира в наш, - пояснил Наблюдатель. - Тем
самым мы бы помешали вам еще больше вывести этот мир из состояния
равновесия, ведь с каждым убитым вами человеком апокалипсис приближался к
вашей цивилизации шагами длиною в несколько веков...
- Что ж помешало вам? - хрипло спросил Ставров. - Совесть взыграла? Или
стремление насолить Ассоциации?
- Нет, Гера, ни то, ни другое... Просто тогда вы бы не стали и слушать
меня. Вам же хотелось во что бы то ни стало, любой ценой вернуться к своей
семье, и ничего иного вы бы не восприняли... Мы правильно решили, что вам
надо дать время почувствовать, что вы - чужой и лишний в этом мире.
Надеюсь, это и произошло с вами за последние дни...
Георгий так резко отодвинул от себя недопитый кофе, что чашка едва не
опрокинулась на столик.
- Может быть, вы и правы, - сказал сердито он. - Да, я действительно
натворил по своей глупости немало таких дел, о которых мне сейчас стыдно
вспоминать!.. Но вы ошибаетесь, если думаете, что я с радостью приму ваше
предложение! Мне, знаете, как-то не хочется бросать этот мир. Даже если он
перевернется вверх тормашками лет так через тыщу!.. И потом, у меня здесь
еще полно других дел, за которые, кстати, надеюсь, мне не придется потом
краснеть!..
- А я и не настаиваю, - кротко возразил Май. - У нас еще есть время...
Что ж, раз вы так настроены, давайте вернемся к нашему разговору хотя бы
несколько дней спустя.
Он поднялся, собираясь уходить, но Георгий схватил его за рукав,
принуждая остаться за столиком.
- Куда же вы? -осведомился он. - Вы еще не ответили на вопросы, Май!..
Или вы полагаете, что нам, подобно бессловесным тварям, нечего у вас
спросить?
- Ну почему же, - усмехнулся Наблюдатель. - Вам наверняка захочется
многое узнать от меня... даже если вы мне не очень-то верите. Но все дело
в том, захочу ли я отвечать на ваши вопросы... Вы же, скорее всего, будете
пытаться выведать у меня какие-нибудь секреты, связанные с Ассоциацией, ее
резидентом и трансгрессорами...
- Нет, - сказал Ставров. - Хотя, в частности, проблема Резидента для
нас очень актуальна. Да и знать, где находится один из временных туннелей,
нам тоже бы не помешало... Но ладно, с этими проблемами мы постараемся
разобраться сами. Вы только не путайтесь у нас под ногами и не оберегайте
нас больше, договорились?..
А сейчас меня интересует другое. Что стало с моим отцом?
Наблюдатель Май не сразу ответил. Он вообще ничего не ответил в том
смысле, как принято отвечать на подобные вопросы. Он долго озабоченно
стряхивал крошки со скатерти на пол, словно именно они мешали ему ответить
так, как надо, а потом потер свой лоб, будто у него внезапно разболелась
голова, и сказал:
- Вообще-то я и этого не должен был бы вам открывать, но раз вы
настаиваете...
Только вот что. Есть ли у вас с собой компнот?
- Есть, - подал голос молчавший до того Рувинский и достал из бокового
кармана пиджака небольшую плоскую коробочку. Разложил ее на столе, как
обыкновенный блокнот, потом нажал сбоку кнопочку - и над столиком, мигнув
разверткой, распустился, подобно чудесному цветку голо-экран размером со
стандартную книгу.
На нем тут же появилась красивая заставка, предупреждающая о загрузке
системы.
Май достал откуда-то, как фокусник, маленький черный комп-кубик и
вставил его в компнот.
- Это надо не слушать, - наставительно сообщил он. - Лучше всего
увидеть это своими собственными глазами... Если, конечно, вы не торопитесь.
Ставров покосился на соседние столики, но никто не обращал внимания на
их экран.
Похоже, здесь подобное зрелище было в порядке вещей: подумаешь, после
сытного ужина клиентам захотелось просмотреть какой-нибудь боевичок!..
Экран опять мигнул, и на нем возник вид какого-то помещения с бетонными
стенами, испачканными странными красными потеками и брызгами...
Глава 35
На самом видном месте в кабинете, расположенном в звукоизолированном
подвале глубоко под землей, располагался странный агрегат, напоминающий
кресло-центрифугу для тренировки космонавтов. Это была установка для
сканирования сигналов головного мозга у допрашиваемых под гипнозом. Во
всем остальном кабинет бывшего майора Твердохлеба ничем особенным не
отличался от современных служебных кабинетов. Не было тут ни клещей для
вырывания ноздрей и языков, ни дыбы, ни наборов окровавленных пыточных
инструментов, а был тут черный офисный стол с импортными канцелярскими
причиндалами и разнокалиберной гаммой телефонов. Даже бетонные обшарпанные
стены кабинета, забрызганные кровью, представляли собой иллюзию: в
действительности же это были мастерски выполненные по спецзаказу обои... В
углу, на невысоком столике что-то бормотал небольшой цветной "Самсунг", в
другом углу невозмутимо высился окрашенный в белую краску сейф с
неразборчивой табличкой, на боку которого висел календарь с красивой
обнаженной японочкой... На стене позади стола хозяина кабинета висел
милитаристский календарь, изготовленный "Росвооружением" - подарок одного
из "спонсоров"... Напротив стола, вдоль стены, тянулась вереница жестких
стульев, а в глубине кабинета, по обе стороны приземистого журнального
столика, стояли мягкие кресла - для особо дорогих гостей.
Сейчас в одном из этих кресел располагался Виктор Найвин, а в другом -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг